|
|
|
№ 22 (3713), 26 октября 2005 года
|
 |
|
 |
|
|
Наш дом – Европа
Посвящается фильму Седрика Клапиша «Испанское общежитие» — “L’auberge espagnole”
“Je suis un vrai bordel” – цитата из фильма.
Когда я жил в Англии, мне действительно не хватало России, не хватало Петербурга, не хватало университета, белых ночей, бессонницы.
Вернувшись и прожив уже какое-то время в России, я обрел то, к чему стремился, пока жил за границей. Обрел это и понял – мне не зря этого не хватало. Все эти явления, вещи – они действительно отражают то, что я больше всего ценю в российской жизни.
Но в то же время, приехав и прожив в России уже некоторое время, я вдруг со всей отчетливостью понял, что в ментальном плане я так и не приехал сюда, и, быть может, никогда не приеду.
Я всегда считал себя русским, всегда гордился тем, что я появился на свет в этой стране, всегда с особым чувством говорил за границей, откуда я родом. Не разочаровался в этом я до сих пор. Принимая и осознавая в полной мере все недостатки своей страны, я люблю ее.
Почему же я не могу вернуться в нее своим сознанием? Попытаюсь объяснить это.
Потому, что я более не ощущаю себя русским. Я потерял свое гражданство. Конечно, не в юридическом плане, а все в том же плане, ментальном.
Я чувствую, что вышел на новый уровень гражданства. Я стал европейцем.
По сути, Европа – это страны, которые неразрывно связаны между собой своей историей, религией, своими понятиями о правах человека, войнами, инквизициями, царскими домами и бог знает чем еще. Каждая страна имеет свои неповторимые черты, но вместе они составляют единое целое, и процесс сближения зашел слишком далеко, чтоб это оспаривать.
Тем не менее, многие англичане не любят французов и немцев, французы, в свою очередь, не доверяют англичанам, все вместе они с опаской относятся к Восточной Европе, у которой, в свою очередь, есть зуб на Россию, где полно людей, до сих пор одержимых идеями или панславизма, или упорного преклонения перед Западом.
Круг замкнулся.
Но все эти люди, которых я описал – не европейцы, они – граждане своих стран.
Когда я встречаю понятие «европеец» – для меня это все равно как если бы мне сказали «гражданин мира»: человек, который принял людей других национальностей, рас и языков так же, как и своих сограждан, человек, не видящий разницы между цветами кожи, политическими, религиозными, социальными понятиями своих собеседников.
Когда белый католик женится на азиатке, я говорю: «Он – европеец». Когда человек едет в другую страну учиться или работать и при этом не клянет последними словами ни свою Родину, ни свою страну жительства, а напротив – добивается успеха соразмерно своим возможностям и желаниям, я говорю: «Он – европеец». Когда человек думает о чем-то большем, чем свое личное счастье и благополучие, например, о процветании своей страны, я вновь повторяю: «Он – европеец».
У меня в душе – полный кавардак, – так можно перевести мысль, выраженную в фильме «Испанское общежитие», которую я вынес в эпиграф. Я – студент, и я ощущаю единение с каждым студентом по всей Европе. Я – это каждый из них. Даже если кто-то из них по каким-то причинам заочно не любит меня, я часть их. С этим осознанием связаны и мои цели. Я хочу успеть за жизнь пожить во многих странах. Быть может, мне это удастся.
Я перестал быть русским, но я стал европейцем.
И потому я никогда не смогу вернуться в Россию в своих мыслях. Я не отказываюсь от нее, но когда я говорю: «Я – русский», для меня это звучит так же, как если бы кто-то в России сказал мне: «Я – москвич» или «Я – ростовчанин». Мы из разных городов, но мы ощущаем себя гражданами одной страны. Точно так же я ощущаю Россию лишь как административный округ общего мирового пространства.
Я не считаю, что покинуть свою страну ради другой – предательство. Все равно как вы назовете предательством, если петербуржец уедет работать, скажем, во Владивосток. Я вернулся на свою Родину, но это был мой личный выбор. Я не испытывал бы никакого стыда, если бы принял решение остаться. Европа – наш общий дом, и нам в нем жить. Вместе.
Я не говорю, что на Западе многие люди — европейцы. Большинство все еще привязаны к своим странам. Я знал и об англичанах, говоривших: «Я хочу сбросить две атомные бомбы на Германию и Францию», и о тех, кто признавался, что не знает лучшего города, чем Париж.
Я стою за сохранение каких бы то ни было национальных различий, будь то язык, национальный характер, валюта или символика. Залог будущего европейской культуры мне видится в ее многоплановости.
Приехав из Англии после годового отсутствия, я заметил такие черты русских, которые раньше не замечал: к примеру, мы ужасно любим посчитать чужие деньги. Для нас вопрос «сколько ты получаешь» не считается неуместным, некорректным, в каком то смысле – даже глубоко личным вопросом самооценки собеседника.
У нас не хватает осознания того, что каждый незаконный поступок, от уклонения от налогов и взяточничества до безбилетного проезда в транспорте и покупки нелицензионной аудио- или видеопродукции, – это кража, самое настоящее воровство, не лучше разбоя в темном переулке или квартирной кражи. А потом мы возмущаемся, почему сироты умирают с голоду, пенсионеры живут на нищенскую пенсию, растет преступность и т. д., и т. п., не осознавая, что сами же в этом и виноваты. Моей философией всегда было: «Если ты сделал хоть одно сознательное правонарушение в своей жизни, ты не имеешь права пенять на того, кто сделал похожее злодеяние». Я не могу похвастаться безупречной совестью, но я ни на что не жалуюсь.
Конечно, нельзя говорить об одних только недостатках. Мне нравится открытость моих сограждан, их терпение, стойкость, мужество, их безграничная вера в завтрашний день. Меня умиляет наш «национализм», вроде обеспокоенности тем, что, мол, задавят русских иммигранты-китайцы своею численностью; или опасения, что Америка скоро вдруг решит завоевывать нашу страну.
Наверное, для сохранения национального колорита не нужно преодолевать ни достоинства, ни недостатки.
Но при этом стоит воспитывать детей в духе равенства каждого человека на Земле. Меня радуют отдельные представители современной молодежи – многие из них уже на переходной стадии от русских к европейцам. Они полны идей, стремлений, планов на жизнь. Они не преклоняются перед Западом, но и не считают их «недорезанными буржуями». Они мобильны – главное качество, которое, по моему мнению, определяет европейца.
Может быть, когда-то границы, разделяющие страны, перестанут существовать, и мы обнаружим себя в широком мире. Стоит быть готовыми к тому моменту, – как минимум, чтоб не прослыть варварами.
Я посмотрел фильм Седрика Клапиша «Испанское общежитие», когда находился в Париже, и сразу же меня охватило чувство, что он может стать манифестом объединения Европы. Может, кто-то покритикует особенности этого фильма как произведения киноискусства, но для меня он был и остается фильмом, с которого любой молодой человек по всей Европе, если только он не прожженный националист, может начать движение от гражданства своей страны к еще более почетному и ответственному гражданству – «Европеец», потому что это гражданство – состояние души и разума. 
Никита Немыгин,
студент экономического факультета
* Материалы студента экономического факультета Н.Немыгина из Англии читайте в № 5, 6-7 «СПбУ» за 2005 г.
|
