|
|
|
№ 6-7 (3695-96), 11 апреля 2005 года
|
 |
|
 |
|
|
Голос из Англии*
III. День с молодежью
Окончание. Начало в № 4 за 2004 г.
В тот день я ехал в Норидж (Norwich) – центр Восточной Англии и графства Норфолк – на интервью. День был солнечный и мелкие облака отбрасывали чуть видимые тени на бескрайние поля, расстилавшиеся по обе стороны дороги.
Кстати, о полях. Те огромные пространства, которые они занимают в Восточной Англии, можно сравнить с бесконечными лесами России. Я глубоко сомневаюсь, что во всей Англии остался хоть один дикий лес. Быть может, где-то в Шотландии еще есть уголки, где сохранилось подобное, но леса Англии (из тех, что еще пережили научно-технический прогресс) представляют собой то, что мы бы назвали лесопарком – то есть чаще всего искусственно высаженные деревья и специально созданные дорожки, а также все удобства цивилизации рядом с ближайшей парковкой.
«Сегодня вы даете заявку, завтра – начинаете работать. Ведущей маркетинговой компании Великобритании нужен персонал для немедленного старта. Вследствие срочности, опыт необязателен. Вы презентабельны, любите изучать новое, вас привлекают достижения и у вас превосходные коммуникативные способности. Позвоните Веронике по телефону…» — гласило объявление в газете. Половину из этих качеств можно было бы присвоить мне с большой натяжкой, особенно последнее, но я поехал: работы нет, и дома сидеть все равно не хочется.
Это была уже моя вторая поездка в эту организацию. В ходе первой я прошел весьма неформальное интервью: тогда мы поговорили об Абрамовиче, перестройке, перевороте 1991 года и приватизации. Я ехал второй раз – и представлял себе, в чем заключается работа, лишь весьма смутно. Так получилось, что в ходе интервью мне не объяснили, а задать вопрос напрямую вроде «А что вообще включает в себя эта работа?» мне показалось неудобным.
День начался с того, что парень двадцати – двадцати двух лет по имени Фил объяснил мне, чем они конкретно занимаются. Оказалось, что прямым маркетингом. То есть люди ходят от двери к двери и рассказывают людям о товарах или услугах той или иной компании. Тогда они работали на какую-то газовую компанию.
— Сам понимаешь, что разговор о счетах за газ и газе вообще – это скучно, — Фил сделал вид, что прикрывает рукой зевок, — поэтому главный девиз нашей работы – «Будь краток и прост», — такими словами закончилось мое краткое обучение.
Далее состоялось небольшое собрание, в ходе которого человек, который брал у меня интервью (видимо, начальник) рассказал о текущих новостях и произнес что-то вроде напутственного слова. Длилось это около получаса и не могло быть более неформальным – постоянно слышались шутки, реплики, а иногда народ просто начинал дурачиться. Самому начальнику было не больше тридцати, а его подчиненными были около пятнадцати парней и девушек лет девятнадцати – двадцати двух.
Тот день мне предстояло провести в компании молодых людей, которых отправили в Кингс Линн (King’s Lynn) – город на западе Норфолка, рядом с которым расположена одна из официальных резиденций английской короны Сандринхем (Sandringham), где каждый год вот уже много десятков лет (а может, и столетий) королевская семья проводит Рождество.
По дороге туда я неплохо пообщался со своими спутниками – тремя парнями и девушкой. Им были интересны мои рассказы о России, мои мысли о том, чем различаются люди у нас и у них.
— А сколько тебе лет? – спросили меня.
— Восемнадцать.
— Хороший возраст, я по нему скучаю.
А меж тем парню, который говорил это, было не больше двадцати.
Приехав на место около часу или двух дня, каждый отправился по своим адресам, они были обозначены у каждого в списках. Я ходил с Филом. Мы подходили к дверям, звонили. И, если нам открывали, Фил начинал свою, как я понял, давно отлаженную речь:
«Здравствуйте, не подумайте, ничего серьезного нет. Мы вовсе не какая-нибудь там религиозная организация, но мы хотим предложить вам сэкономить на ваших газовых счетах. Меня зовут Фил, это – Никита. Вы занимаетесь счетами в вашей семье?». Мы обошли, наверное, около сотни домов. Обычно люди говорили «нет», и тогда мы шли к следующему. Случилось, однако, что четыре домовладельца заинтересовались, и тогда Фил принимался заполнять форму, в которую вносились личные данные домовладельца и так далее. Как мне объяснили, с каждого человека, который заключит контракт, агент получает определенный процент – вполне, причем, приличные деньги.
— Какое-то у тебя имя девичье, — заметил Фил, пока мы шли от одного дома к другому.
— Да, мне многие письма приходят на имя мисс Никита.
— Нам надо придумать тебе славное английское девичье имя.
— …Меня зовут Фил, а это – Салли, — сказал он перед следующей открытой дверью. Это была шутка, но женщина, стоявшая в проеме, пропустила ее мимо ушей. В следующий раз, когда Фил пошутил так, мужчина лет сорока окинул меня каким-то странным взглядом, но в конце концов пожал плечами – «Салли так Салли».
— Не могу поверить, насколько они все невнимательны! Это потрясающе.
— Это точно. Один раз я назвал человека Голум, как во «Властелине колец». Хозяин дома, видимо, не понял, в чем юмор.
Так прошел день. Мы ходили от двери к двери, предлагали то, что необходимо. Если нам отказывали – уходили прочь, а если нет – то оставались. Интересно, что Фил, даже когда было ясно, что человек соглашался и заполнялась необходимая форма, никогда не концентрировался только на деле. Он всегда еще и обсуждал что-нибудь с хозяевами: футбол, погоду, спрашивал их, откуда они родом, разговаривал с маленькими детьми, не давая создаться напряженной, «деловой» атмосфере.
— Как ты так хорошо ладишь с маленькими детьми?
— У меня трое младших братьев и сестер. С детства привык с детьми общаться.
— Хорошая работа: много свежего воздуха и физических упражнений, — заметил я.
— Это верно. Поддерживает меня в форме. И общения много. Можешь практиковать свой английский.
Рабочий день закончился где-то около семи или девяти часов. Мы обошли уйму адресов, и день оказался удачным для Фила – он неплохо заработал. Дорога обратно прошла весело. Все много говорили, шутили. Я не чувствовал никакой неприязни с их стороны, никакой подозрительности. Я был принят.
Я уверен, что мне предложили бы работу. Но я отказался. Во-первых, я бы не получал никакой фиксированной зарплаты – она вся бы состояла из процентов от контрактов, которые я заключу. Никакой «минимальной» ставки не было предусмотрено. Я не был достаточно уверен в своем английском, чтоб рисковать своим временем. Во-вторых, меня не привлекла работа, где нужно так много говорить – я молчаливый человек, и лимит общения, который я могу вынести в течение дня, очень мал. И наконец, в-третьих, я был дома только в первом часу ночи – слишком уж долгий рабочий день получился бы – пятнадцать часов со всеми дорогами.
IV. Работа мечты
Я нашел наконец работу где-то в середине октября. Это было не бог весть что – заполнять полки ночью в местном супермаркете – но все же это была стабильная работа и нормальные деньги.
В Великобритании пять основных сетей больших супермаркетов. Не буду перечислять их все, скажу лишь, что я работал в самой крупной из них – Теско (Tesco), которая составляет 30% всей отрасли.
Сама работа не представляла собой никаких сложностей. Мне нравилось, что у меня было семь с половиной часов молчания. Заполнение полок никак не занимает ваш мозг. Конечно, это плохо, но я сумел найти в этом и свои положительные стороны – было время подумать о многом, о чем в свое время подумать не успел.
Моими сотрудниками были люди, которым всем в среднем было лет около тридцати пяти. Молодежи очень мало – может, пара человек. Интересного случалось мало, потому мне хотелось бы просто рассказать об особенностях отношений работодателя, работников и покупателей.
В самый первый день новые работники не работают совсем. В течение часов шести их обучают технике безопасности, инструктируют по поводу их работы и предоставляют разного рода вспомогательную информацию. Чтоб не иметь проблем при несчастных случаях, новым работникам после обучения дают заполнить тесты, в которых содержатся освещенные вопросы – таким образом, работник при несчастном случае не имеет возможности сказать, что ему не объяснили то или иное правило.
В Англии очень много ограничений относительно продажи и покупки спиртного и сигарет. Англия (в отличие, например, от Америки) – очень пьющая страна. Чтобы бороться с этим, государство запретило магазинам устраивать полки со спиртным прямо напротив входа в магазин (считается, что это будет рекламировать алкоголь), запрещено также, чтобы спиртное соседствовало, например, с товарами или одеждой для детей. Мало того – запрещено продавать алкоголь после одиннадцати часов вечера. Я уже молчу о возрастных ограничениях. Кассир, допустивший продажу спиртного лицу младше восемнадцати, попадает под уголовную ответственность, и его могут заставить платить очень большой штраф. Сложно также получить лицензию на продажу алкоголя, и потому маленькие магазины при автозаправках или просто магазины на ближайшем углу не продают эти напитки вообще. И естественно, что никакой алкоголь не рекламируется никакими способами. И мне все это действительно нравится. Я считаю, что такие действия со стороны правительства имеют свой результат. Это – одна из тех вещей, которые мне бы хотелось видеть у нас, в России.
Еще интересная вещь, связанная с работой: каждый год в декабре-январе в каждой более-менее крупной организации наступает «момент истины» между работником и его начальником. Это называется «оценкой» («appraisal»). Обычно заполняется форма, куда вносится то, чего работник достиг за предыдущий год, какие были плюсы, какие минусы, над чем стоит поработать, и что сам работник ждет от будущего года, например, желает ли он обучаться, чтоб получить повышение, или просто узнать новые аспекты своей работы. Форма эта заполняется работником вместе с его начальником и является своего рода смесью того, что они оба думают о проделанном пути.
С каждой зарплатой абсолютно всем работающим людям во всех организациях выдается индивидуальный «отчет о зарплате» («payslip»), в котором прописывается, сколько человек проработал часов, сколько налогов с него удержано, указываются его бонусы, надбавки и прочее.
Во многих организациях работникам выдаются карточки, с помощь которых они регистрируют начало и конец своего дня, сканируя их с помощью специального устройства, то есть «clock in» и «clock out» (от английского clock – часы). Это делается для того, чтоб избежать конфликтов с работником в том случае, если он не согласен с начисленной ему зарплатой.
На работе, да и не только на работе в Англии очень распространено обращение мужчин друг к другу «mate» («приятель»). Мне оно нравится: во-первых, создает неформальную атмосферу, а во-вторых, очень полезно, если вы вдруг забыли или не знаете имени сотрудника, но спросить неудобно, так как вы работаете вместе уже долго. Для человека, который помнит имена так же плохо, как я, это очень удобно. Но людей, которые знают английский, хочу предостеречь по поводу использования глагола to mate. Никакого отношения к слову «приятель» оно не имеет. И еще небольшое замечание: вместо «goodbye» или «bye» («до свидания»), которым нас учили в школе, постоянно используется выражение «see you» («увидимся») даже если встреча произойдет через годы, или если она вообще никогда не случится.
V. Как начать ценить
то, что имеешь
Сегодня хотелось бы сказать пару слов о том, собственно, ради чего я приехал в Англию – об учебе.
Хочу сразу оговорить следующий момент: мой опыт обучения в Англии (да, пожалуй, и в России) весьма ограничен. К сожалению, я мало знаю об обучении в английских университетах, а потому, наверное, не смогу сравнить наши две системы в полном объеме. Однако я постараюсь выделить несколько интересных особенностей.
Во-первых, критерии оценок. В отличие от нашего высшего образования, здесь существует четкий критерий процентов правильных ответов, которые соответствуют той или иной оценке. Наверное, общеизвестно, что выставляются в качестве оценок в Англии (и, кстати, в Америке) не баллы, а буквы алфавита от А – наибольшей, до F – наименьшей, соответствующей нашему «неуду» (видимо, от глагола “to fail”, “провалиться”). Первое впечатление – наша система значительно жестче. Судите сами: чтоб сдать на «пять» рядовой экзамен на нашем факультете, нужно, по-моему, знать почти все. То есть, если перевести устный ответ в плоскость процентов, то это будет где-то около 90. Ну, в крайнем случае 85. В Англии этот порог составляет 70 процентов. У нас чтобы получить три балла, надо ответить уж точно больше половины, а в Англии – достаточно двух пятых.
Во-вторых, здесь все с ума сходят, когда дело заходит о конфиденциальности результатов. Здесь везде действует «Политика против задир» (Anti-bulling policy) – которая включает в себя, кроме всего прочего, защиту менее способных учеников от насмешек более способных, а также обеспечение объективности преподавателя. Как это проявляется? В самом начале обучения каждому человеку в нашей группе предоставили свой «Идентификационный номер студента» (Student Identification Number). Этим номером мы подписывали все наши экзаменационные работы и курсовые. Проверяя такую работу, экзаменатор не знает, чья она – а потому свободен от предвзятого отношения к тому или иному студенту. Результаты также распространяются только с указанием этих номеров (то есть никаких фамилий напротив оценки). Таким образом, никто из студентов не будет знать, кому какая оценка поставлена, кроме самого ее обладателя. Кроме того, объективность преподавателя обеспечивается дополнительными проверками, которые производятся людьми, в жизни не видевшими автора работы.
Я учился в местном колледже на вечерних курсах. Мое обучение состояло из двух вечеров в неделю по три часа каждый. Каждый семестр – три предмета.
Люди, учившиеся со мной, были вполне нормальными. Средний их возраст был где-то около тридцати-пяти – сорока лет. И это неудивительно – здесь вообще считается вполне нормальным, если человек лет в тридцать вдруг решает продолжить свое образование. Связано это с тем, что обучение в университетах очень дорого, и далеко не всякая английская семья может позволить себе такой шаг. Потому многие по окончании школы идут работать, но к середине жизни, поняв, что зарабатываемых денег явно не хватает, возвращаются в колледж. Впрочем, это не обязательная причина. Тот курс, на который ходил я, назывался курсом высшего образования (Higher education course), а существуют курсы, предназначенные, например, для родителей, которые хотят быть в состоянии помочь своим детям с домашним заданием. Называются такие курсы «Математика для взрослых» («Adult numeracy» – перевод не совсем точен, но ничего более внятного на ум не приходит).
Однако и курс, который посещал я, был ориентирован на людей, которые закончили школу лет двадцать назад и с тех пор все их упражнения в математике ограничивались в лучшем случае составлением семейного бюджета. Например, преподаватель статистики посвятил какое-то время объяснению того, что значит – «возвести в степень», и к чему вообще относятся эти маленькие цифры наверху после числа. Это, конечно, иногда забавно, но меня совершенно убило, когда все группа решала элементарные задачи, связанные с мультипликатором ВВП, минут сорок пять, в то время как в университете на это потратили бы минут десять.
Кстати, о преподавателях. Меня приятно удивило то, что здесь он – в первую очередь хороший знакомый каждого студента, а уж потом – человек, который чему-то их учит. Все они были на весьма короткой ноге со студентами, старались понять какие-то их трудности, проблемы. Ни один из них даже бровью бы не повел, если бы кто-то пришел минут за десять до конца лекции. Быть может, это связано с тем, что сами студенты – далеко не школьники, и их не нужно «держать в узде» и «снимать с них стружку», по выражению отечественных преподавателей, но мне понравилось это отношение – чувство скорее партнерства, чем угнетения. Преподаватели входят в положение студентов, у каждого из которых есть семья и работа, которым надо уделять внимание.
Мне кажется, многие студенты, и в России вообще, и на нашем факультете, не ценят того, что имеют. Нам предоставляется возможность бесплатно (!) получать образование, которое считается одним из лучших в Европе. Пусть кто-то скажет: «Мы платим налоги». В Англии из вашей зарплаты вычтут минимум тридцать процентов (максимум пятьдесят) и не поперхнутся, но образование для многих семей все же остается недостижимым. Конечно, нам платят издевательскую стипендию, но ведь скоро (когда Болонский процесс наберет обороты) и ее не будет. Людей, которые хотят уехать из страны и беспокоятся, что их дипломы не признают, могу уверить, что это не препятствие – я знаю нескольких людей, которые нашли хорошую работу с нашими дипломами, и работа соответствовала их образованию и опыту.
Наверное, только потеряв то, что имеешь, можно оценить его в полном объеме. Поэтому, наверное, мои слова будут бесполезны. И все же я призываю читателей быть благодарными, что есть такое место в нашей стране, со всеми его плюсами и минусами. Более того, я могу сказать, что единственное из всей моей жизни в России, по чему я скучаю здесь – это университет. 
Никита Немыгин
|
