|
|
|
№ 3 (3692), 24 февраля 2005 года
|
 |
|
|
|
|
Общество, СМИ и информация:
по ком звонит колокол?
Есть люди – и их, увы, немного – которые пытаются исправить положение, разрабатывают терминологию, регламентные положения и пишут учебники по информационной безопасности. В самом конце ушедшего года государственной премии в области образования удостоился десятилетний цикл научно-практических разработок, сопровождавшийся подготовкой целой серии таких учебников и учебных пособий. Это событие стало поводом для второй встречи Владимира Сергеевича Гусева, первого заместителя начальника Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области – одного из лауреатов премии Правительства Российской Федерации в области образования, с журналом «СПбУ» в лице редактора Наталии Николаевны Кузнецовой и корреспондента Венеры Галеевой. (См. «СПбУ», №8-9, 2004, «Сколько стоит государственная тайна?», С.12).
В беседе принимал участие сотрудник нашего университета Михаил Александрович Вус, доцент РГИ, научный редактор российского журнала «БДИ: Безопасность. Достоверность. Информация», также член авторского коллектива отмеченной государственной премией работы.
|
 |
В.С.Гусев |
|
Н.Н.К.: Наблюдая за тем, что происходит сейчас в нашей стране, можно прийти к неутешительному выводу: весь цивилизованный мир переходит к информационному обществу, а мы застряли в индустриальной эпохе. В индустриальном обществе обезопасить себя было легко – ввести ограничения, поставить шлагбаумы, повесить замки. Но в информационном мире для обеспечения безопасности нужны совсем другие средства, прежде всего, как представляется, не технического, а информационного характера.
В.Г.: Изменилось ли в связи с этим само определение безопасности?
В.С.Г.: Дело даже не в определении. Определение понятия безопасность содержится в российском законе «О безопасности», с 1992 года оно остается без изменений. Это состояние защищенности жизненно важных интересов от внутренних и внешних угроз. Это определение применимо по отношению и к государству, и к обществу, и к отдельной личности.
Но вы совершенно правильно делаете акцент на проблемах информационной безопасности. По прогнозам специалистов, к середине нашего века в собственно производственной сфере будет занято всего около 4% населения. А все остальные будут трудиться в сфере информационной. Это оценочная цифра, но и она показывает, в каком направлении развивается ситуация.
Проблематика информационной безопасности в России разрабатывается давно, но здесь есть одна характерная особенность. Традиционно так сложилось, что основное внимание у нас обращается на технические аспекты, превалируют разработки преимущественно в технической сфере. Наверное, так исторически получилось потому, что у нас не оказалось в производстве достаточно хорошей конкурентноспособной отечественной техники, способной составить технологическую основу массовых современных информационных процессов. Приходилось закупать ее за границей, а это было связано с известным «шпионским» риском (возможностью аппаратных закладок, осуществления недекларированных функций и др.). Надо было разобраться в том, что же нам продали. Потом выяснилось, что и сами информационные технологии надо защищать, например, от вирусов. В нашем обществе сформировалось такое мнение: главное – это техническая сторона. И основная работа, по моему мнению, до сих пор сосредоточена в этой сфере. Мы занимаемся защитой против вирусов, защитой от побочных компьютерных излучений и так далее. Но мы забываем о том, что это только часть проблемы, очень упрощенный техногенный подход. А проблема намного шире, и начинать надо не с технической стороны, — с нею, кстати, мы умеем работать, — а с создания хорошего нормативного и правового поля в этой области, с воспитания культуры пользователя. Чтобы каждый человек знал и понимал свой маневр, границы своих возможностей и меру своей ответственности, а также куда он может обратиться за защитой прав – своих или своего предприятия — в случае их нарушения. Вот эта область у нас, к сожалению, очень отстает.
Н.Н.К.: А в какой степени сегодня молодой человек понимает правила информационного общества и верно ли оценивает его риски?
В.С.Г.: Боюсь, что нет. Чтобы понять эти риски, надо с ними столкнуться напрямую. Либо специально учиться выявлять, оценивать эти опасности и противостоять им. Правила надо изучать, и желательно не методом проб и ошибок – это обходится дороже. К сожалению, если говорить об учебе, позитивных примеров мало. Совместно с городской администрацией мы проводили мониторинг высших учебных заведений, и оказалось, что только 6 из 50 городских вузов включили в свои программы курсы по информационной безопасности.
Н.Н.К.: Это не идеологическая проблема?
В.С.Г.: Нет, конечно. Хотя в тех образовательных стандартах, федеральных компонентах, которые разработаны Министерством образования, все это прописано, в том числе и идеология.
М.А.В.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации, утвержденная Указом президента, оперирует понятием национальные интересы. Замечу что, став президентом России в 2000 году, В.В.Путин утвердил ее в новой, ныне действующей редакции, и процитирую: «Национальные интересы в духовной сфере состоят в сохранении и укреплении нравственных ценностей общества, традиций патриотизма и гуманизма, культурного и научного потенциала страны».
В.С.Г.: Эти вопросы мы отразили на страницах наших учебников, в том числе в последнем вышедшем в свет в 2004 году издании — учебном пособии для студентов вузов: «Информатика: введение в информационную безопасность». Кстати, государственную премию мы получили за комплекс учебников по вопросам экономической и информационной безопасности государства, регионов, хозяйствующих субъектов, а одним из направлений является тематика защиты государственной тайны.
Н.Н.К.: А насколько разработано сегодня нормативно-правовое поле в сфере информации?
В.С.Г.: Оно существует, во всяком случае, основа заложена. Но было это уже достаточно давно, в начале 90-х годов. Ведь, как вы знаете, и действующий сегодня закон «О СМИ» был принят аж в 1991 году. Многие аспекты требуют сегодня новых подходов. Ряд фундаментальных и прикладных вопросов недостаточно проработаны.
М.А.В.: В 2002 году принят федеральный закон «Об электронной цифровой подписи». В 2004 году впервые вступил в силу российский закон «О коммерческой тайне». В то же время до сего дня не разработан закон «О праве на информацию», речь о принятии которого шла еще в Указе президента от 30 декабря 1993 года. Специалисты отмечают слабую разработанность правовых вопросов электронного документооборота и других.
В.С.Г.: Основной документ – на мой взгляд практика – Доктрина информационной безопасности Российской Федерации, утвержденная президентом России в сентябре 2000 года. Там действительно грамотно прописаны определения, угрозы и обозначены методы обеспечения информационной безопасности Российской Федерации.
М.А.В.: Первоочередными мероприятиями по реализации государственной политики обеспечения информационной безопасности Российской Федерации в Доктрине названы: разработка и внедрение механизмов реализации правовых норм, регулирующих отношения в информационной сфере; повышение эффективности государственного руководства деятельностью государственных средств массовой информации, осуществления государственной информационной политики; развитие системы подготовки кадров в области обеспечения информационной безопасности Российской Федерации.
В.С.Г.: В наших учебниках мы начинаем с того, что просчитываем угрозы. Второй шаг – построение системы мер противодействия этим угрозам. Вот именно тут и кроется основная проблема. Угрозы прописаны, но адекватного механизма локализации и устранения этих угроз в ряде случаев до сих пор не существует. Например, кроме трех статей главы 28 Уголовного кодекса «Преступления в сфере компьютерной информации» других норм о так называемых «компьютерных преступлениях» у нас сегодня нет. Мы до сих пор не определились с интернетом: является ли он средством массовой информации? Достаточно остро стоят также проблемы подготовки кадров. Это ведь не только специалисты по защите информации; не случайно в федеральной целевой программе «Электронная Россия» отмечена «необходимость подготовки грамотных пользователей»!
В.Г.: У старшего поколения выработалось осторожное отношение к информации в силу исторических причин. У молодежи этого опыта нет. Из чего должна формироваться современная информационная культура?
М.А.В.: Отношение старшего поколения к информации, к ее защите было аккуратно-настороженное, люди интуитивно понимали границы дозволенного, хотя, может быть, и не всегда осознано отдавая себе отчет в этом. А вот поколение переходное демонстрировало резкое отрицание, не понимая потенциальных угроз.
В.С.Г.: Я бы поспорил с такой оценкой старшего поколения. Я знаю, что люди, которые работали в оборонном комплексе, четко представляли себе угрозы и последствия. Понимали, что если сегодня информация уплывет, американцы сэкономят несколько миллиардов долларов, а мы столько же потеряем. Известный, хрестоматийный пример – агент американской разведки Толкачев, которого в конце концов разоблачили. Он работал в области радиоэлектроники и продавал секреты за границу. Сами американцы подсчитали, что получили от его деятельности прибыль в десятки миллионов долларов.
В.Г.: А что изменилось в отношении информационной безопасности с момента нашей последней беседы? Ведь прошло около года.
В.С.Г.: К сожалению, мало что изменилось на практике, и это парадоксальный факт. Пример университета: Михаил Александрович Вус – инициатор работ в стенах университета, один из ведущих исполнителей цикла наших разработок, автор ряда учебных пособий. Правительство этот труд оценило высшим баллом, а в университете его фактически отстранили от работы, лишив возможности читать в стенах университета предусмотренный государственным образовательным стандартом спецкурс по информационной безопасности (?!), и тем самым лишили студентов доступа к самым передовым знаниям.
Н.Н.К.: Насколько я понимаю, информационная безопасность – это баланс между личностью, обществом и государством. И личность пытается себя обезопасить доступными ей средствами, это заметно даже на примере СМИ. Редакторы хотят жить спокойно и поэтому ограничивают доступ информации в свои издания. Но страдает общество и государство. Может быть, если бы были более внятные правила взаимодействия издателя и редакции, ситуация бы улучшилась. Сегодня издатель, хотя и не имеет права вмешиваться в дела редакции, но в любой момент может уволить редактора. Как вы оцениваете такое положение вещей?
В.С.Г.: Этого, боюсь, не исправить. Это жизнь. Тут уже все зависит от порядочности людей. Общество и государство, конечно, страдают от этого, потому что люди не получают нужной им достоверной, социально значимой информации. Значит, необходимы четкие правила относительно того, какую информацию можно давать, а какую нельзя. В принципе, общество для этого и существует, чтобы люди могли договариваться между собой. Почему мы не можем договориться по острым вопросам, таким, как, например, освещение в СМИ террористических актов? Я как специалист в этой области четко знаю, что чем меньше сведений распространяется во время операции об ее участниках, тем лучше для заложников. Что касается информирования после завершения операции, то это уже вопрос политический и этический.
В.Г.: Этические аспекты связаны и с общественной моралью, и с правами человека.
В.С.Г.: У человека должна быть возможность обезопасить себя и в повседневной сфере. Например, мой домашний телефон находится в открытой сети, более того, фирма предлагает мне заключить с ней договор, чтобы меня включили в дополнительную базу данных. А мне этого не нужно.
М.А.В.: Увы, сегодня такие базы данных нередко продаются в метро, и регулярно появляются свежие обновления.
Н.Н.К.: А есть закон, по которому можно привлечь распространителей дисков с этими базами?
|
 |
В.С.Гусев с интересом отвечал на вопросы Н.Н.Кузнецовой (в центре) и В.Галеевой. |
|
В.С.Г.: А вы слышали о том, чтобы кого-нибудь за это наказали? Значит, если и существует закон, то он не работает, а это говорит не только о несовершенстве законодательства.
Не ведется должным образом пропаганда среди населения, хромает общеобразовательная, правовая подготовка, особенно в среде молодежи, которая не всегда осознает серьезность положения, риски и опасности информационной сферы. Вот и получается, что мы работаем над технической стороной, ошибочно считая, что только этим сможем себя защитить.
Н.Н.К.: Если бы вам предоставили свободу действий в этой сфере, что бы вы предприняли?
В.С.Г.: Я бы уже со школы, с того момента, как ребенок впервые увидел компьютер на уроке информатики, начал прививать идеологию жизни в информационном пространстве. С позиции «не навреди» — ни себе, ни другим. Мы уже живем в информационном обществе. Взять хотя бы ситуацию с сотовыми телефонами. Никто не ожидал такого роста распространения и использования мобильников. Я не берусь говорить за всю Россию, но в крупных городах Финляндию мы уже обогнали. А готовы ли мы к этому? Ведь вопросы информационной и экономической безопасности присущи и этой области.
В.Г.: Некоторая работа в информационном поле уже осуществляется государством. И большая часть населения ассоциирует этот процесс с возвращением цензуры. Насколько адекватна эта оценка?
В.С.Г.: Я бы разделил этот вопрос на две части. Во-первых, есть ли данные социологических опросов населения на тему того, как люди относится к мерам, которые правительство якобы применяет к СМИ?
В.Г.: Так, на Украине наших журналистов чуть ли не били на улице…
В.С.Г.: Это говорит не о возвращении цензуры, а о том, что пресса не справляется со своими обязанностями. Люди видят, что в эфир идет либо заказуха, либо чернуха… это им не нужно.
Немаловажна и форма подачи информации. Пример: не так давно ко мне обратилось одно издание, оно в городе хорошо известно, с просьбой об интервью как раз по поводу информационной безопасности. Я год назад уже давал этому изданию интервью, то есть, некоторым образом, был знаком… Хорошо, что я не сразу дал согласие, а попросил принести мне это издание. Название было же самое, издатель и редактор не сменились. Но там на каждой странице оказались… не очень, скажем, этичные картинки. Представляю, как бы я смотрелся там между всеми этими дамами. Примечательно, что спустя некоторое время это издание вовсе пропало с рынка.
Н.Н.К.: А мне недавно рассказали о таком факте. На сайте в интернете, где публикуются всевозможные стихи и проза, появилась Директива об ограничении тематики литературных произведений. То есть владелец сайта обратился к авторам с просьбой подкорректировать свои стихи. Его спросили, чем это вызвано. А он ответил, что уже чувствует в этом необходимость. Потому что если он сам этого не сделает, его сайт могут вовсе закрыть. Как бы вы это прокомментировали?
В.С.Г.: Закрыть сайт даже технически не так-то просто. Да и адекватной законодательной базы нет. Иначе уже давно перестали бы существовать ресурсы вроде kompromat.ru и kavkaz.ru.
Н.Н.К.: Насколько такие сайты опасны и разрушительны для общества?
В.Г.: Ведь даже если процент пользователей интернета невелик, важно, кто эти пользователи.
В.С.Г.: Совершенно верно, важен не только процент, но и так называемая степень продвинутости пользователей. Для Петербурга, в котором доступ к интернету имеют 8-9% населения, это уже достаточно социально значимый фактор. Надо учесть, что это люди, связанные с наукой, культурой, и любая информация в их кругах обсуждается и расходится достаточно быстро. Усиливает эффект и то, что пресса ссылается на интернет-порталы, хотя законодательно они не признаны средством массовой информации. Однако же, и внутри глобальной сети есть своя серьезная проблема – чрезмерно назойливая реклама, так называемые спамы. Возникает вопрос, выживет ли интернет под давлением вала агрессивной, часто никому не нужной информации, или сам себя задушит.
В.Г.: Можно ли навести порядок в интернете в пределах одной страны?
В.С.Г.: Нет, это глобальная проблема. Как отмечают аналитики, сегодня во «взаимозависимой» информационной среде вопросы развития информационных технологий и организации информационных потоков даже в рамках одного государства выходят за пределы его исключительного ведения. Значит, надо вырабатывать какие-то договоренности, нормативное регулирование международного характера.
В.Г.: Насколько это реально?
В.С.Г.: Договорились же государства о ядерном оружии и его нераспространении. Я думаю, что такое мощное развитие информационной культуры приведет к тому, что страны быстрее сядут за стол переговоров. Даже американцы поняли опасность. Раньше они вкладывали безумные деньги в техническую сторону информационного вопроса, потом поняли, что на любую техническую заковыку найдется другая техническая заковыка. Сегодня проблема вышла на международный уровень. Даже в рамках восьмерки собираются обсуждать вопрос, связанный с виртуальным миром.
М.А.В.: По инициативе российской дипломатии, еще в 2000 году Генеральной ассамблеей ООН была принята резолюция, содержащая призыв ко всем государствам-членам содействовать рассмотрению на многостороннем уровне существующих и потенциальных угроз в сфере информационной безопасности и мер по их ограничению. На этот год запланирован доклад генсекретаря ООН Генеральной ассамблее о направлениях международного сотрудничества в целях формирования режима Международной информационной безопасности.
В.Г.: Еще раз к вопросу о несовершенстве законодательной базы. Не так давно 39 молодых людей (в числе которых и студент нашего университета) пострадали за информационную выходку – они разбрасывали листовки в приемной администрации президента. И теперь им грозит статья чуть ли не за насильственный захват власти*(* Когда верстался номер, стало известно, что прокуратура сняла обвинения по трём статьям – «Насильственный захват власти», «Порча имущества», «Вандализм» – и предъявила обвинения по менее тяжкой – «Массовые беспорядки» (от 3-х до 8-ми лет лишения свободы).). Адекватна ли такая реакция?
В.С.Г.: За такое хулиганство может грозить разве что административное наказание, например, в виде штрафа. В оценке таких ситуаций нельзя основываться только на материалах прессы. Я в этой акции пока кроме хулиганства ничего не вижу. Вопрос в другом – в наказании не за информацию, а за прорыв – противоправное проникновение в государственное учреждение. По содержанию прокламаций, с которыми они выступили, должна быть проведена экспертиза, которую делают не правоохранительные органы, а специалисты. И уже на основании их заключения суд может вынести решение.
А вот что касается наказания за информацию – это вопрос вопросов, я с ходу бы не ответил на него. Потому что, вообще-то говоря, сегодня любое нарушение в информационной сфере выливается в какие-то конкретные составы преступлений. Залезли ребята на сайт банка, перевели сумму с одного счета на другой – это хищение. Распространили воззвание к свержению, например, директора фирмы – а потом пошли и свергли. Вот это конкретные деяния, за которые можно судить. А вот можно ли судить за распространение листовок в интернете… Вопрос достаточно сложный и слабо разработанный.
М.А.В.: Хотя и в российской судебной практике прецедент наказания за распространение SMS–спама непристойного содержания уже имел место.
В.С.Г.: Опять же, что касается характера информации. По идее, если взять и провести глобальный анализ телевещания за сутки, получится следующая картина: 40% вещания – американские фильмы, из них подавляющее большинство пропагандируют насилие. И возникает вопрос – кого за это наказывать? Телевидение ликвидировать?
Н.Н.К.: А ведь реклама пропагандирует легкий беззаботный образ жизни, потребительское отношение…
В.С.Г.: Все эти проблемы идут от того, что у нас не заложен фундамент. Общество не готово их решать.
М.А.В.: Опять процитирую Доктрину информационной безопасности Российской Федерации: «Наибольшую опасность в духовной сфере представляют: …неспособность современного гражданского общества России обеспечить формирование у подрастающего поколения и поддержание в обществе общественно необходимых нравственных ценностей, патриотизма и гражданской ответственности за судьбу страны».
В.Г.: А кто должен вырабатывать эти правила и критерии?
В.С.Г.: Это задача всего общества. По сути, такие беседы, как наша, необходимы, чтобы привлечь внимание к этой сфере, чтобы люди хотя бы осознавали, что такая проблема есть. 
Записала Венера Галеева
|
