|
|
|
№ 12-13 (3701-3702), 2 июня 2005 года
|
 |
|
|
|
|
«Спорт есть спорт,
а жизнь есть жизнь!»
Отметила юбилей одна из самых замечательных
преподавательниц кафедры физкультуры
Для многих поколений студентов Антонина Николаевна в первую очередь требовательный, талантливый и заботливый преподаватель, жизнь которого неразрывно связана с университетом. Преподаватель от Бога! Сегодня наш журнал публикует интервью с Антониной Николаевной и присоединяется к юбилейным поздравлениям.
Дорога в Ленинград
— Антонина Николаевна, в Ленинграде вы оказались не сразу?
— Я родилась и до 15 лет жила в Туле. После окончания местного ремесленного училища с обучением на фрезеровщицу по металлу меня, еще совсем ребенка, распределили в город Таганрог на cтанкостроительный завод имени Молотова. В семье нас было шесть человек, я средняя – поэтому на помощь из дома я не надеялась: жила в общежитии, получала очень маленькую зарплату, со всеми проблемами старалась справляться сама. Днем я работала на станке, а вечером — идти было некуда — шла в заводской спортзал, смотреть на тренировки. Приходила, вставала возле двери, а в зал зайти не решалась. Однажды меня увидел тренер:
|
 |
А.Н.Попова |
|
— Чего ж ты стоишь? – говорит. — Заходи. Любишь спорт?
— Да нет, — отвечаю, — просто мне нечего делать, а тут интересно, смотрю.
— А какой спорт тебе больше нравится?
— Да не знаю…
Я была рослой девочкой, и он предложил мне попробовать толкать ядро. Я: «Не умею» — и отказалась. Но мысль эта запала мне в голову, и через какое-то время я пошла на городской стадион посмотреть, что же такое – толкать ядро. Тогда там тренировалась спортсменка из сборной страны. Я на нее смотрю: так у нее этот шарик летит красиво, — а подойти боюсь. Ну, что такое ребенок в 15 лет! Вечер, темно, она уходит с тренировки. Я захожу в круг, беру камень и пытаюсь сделать то же самое, что и она. Через какое-то время она меня заметила: «Ну, что ты боишься? Держи вот ядро, попробуй!» Я попробовала, но ничего, конечно, не получилось.
Когда я в очередной раз пришла в спортзал, инструктор мне сказал: «Тоня, я смотрю, ты все-таки любишь спорт! Хочешь поехать в Ленинград, чтобы учиться на инструктора физкультуры?» Я говорю: «Как в Ленинград? Я ведь не могу: у меня работа. Кто же меня отпустит?» А он: «Мы сделаем все, чтобы тебя отпустили. Ты будешь учиться шесть месяцев, а потом вернешься сюда и будешь вместе со мной вечерами работать в зале как инструктор». Конечно, я с удовольствием согласилась.
Молодежь должна учиться!
— В 1954 году я приехала в Ленинград. Курсы инструкторов физкультуры размещались тогда во Дворце им. Кирова. Там преподавались все виды спорта: легкая атлетика, баскетбол – я ни от чего не отказывалась, повторяла все, что нам показывали, старалась всюду успеть – и меня приметил старший тренер города Виктор Атаманов. Какая, мол, хорошая девочка – исполнительная, работящая. Приметил и предложил мне остаться в Ленинграде для дальнейшей учебы.
А как же я могу остаться? Меня отправили учиться на инструктора, чтобы я вернулась. Завод платил за меня деньги, мне верили. Как так, остаться? Он говорит: «Ты сейчас окончишь курсы и поступишь в школу тренеров, а когда приедешь с документом о поступлении, тебе никто не станет препятствовать». Я говорю: «Не могу, мне стыдно. За мою учебу здесь платили шесть месяцев, и вдруг на заводе не будет инструктора». Ну, девчонка, еще ничего не понимала! Но на экзамены в школу тренеров я пошла и действительно поступила.
И вот я еду в Таганрог и думаю, как же мне теперь обо всем рассказать на заводе, чтобы от стыда сквозь землю не провалиться. Вернулась, набралась смелости и пошла к своему инструктору. И он, вместо того чтобы накричать на меня, сказал: «Молодец, Тоня, я очень рад, что ты будешь учиться в Ленинграде. Теперь зайди в профком и обо всем им расскажи». Председателя профкома Маслова я помню до сих пор. Я ему говорю: «Можете меня убивать, что хотите делайте, но я поступила учиться в Ленинград». А он: «Не имею права препятствовать, молодежь должна учиться». Я так обрадовалась. Думаю: «Боже ты мой, я еду учиться в Ленинград!»
Школа тренеров
— Я вернулась в Ленинград и в 1955-57 годах училась в школе тренеров. Здесь я жила очень тяжело, материально тяжело. Еще когда я занималась на курсах, мне было совершенно нечего одеть. Я всю зиму проходила в холодном плаще и плохеньких ботиночках, хотя на улице стоял ужасный мороз. Мы получали 35 рублей стипендии и жили впроголодь, но домой я писала, что у меня все хорошо, мол, подрабатываю.
— А что можно было купить на 35 рублей?
— Да ничего. Ну, два рубля батон стоил. Я каждый день покупала литровую бутылку молока, на которой ставила черточки: это я имею право выпить утром, это в обед. Жило нас одиннадцать человек в комнате — жили коммуной, еду варили в общем котле. Потом тренер стал брать меня на сборы, там можно было питаться уже в столовой. Он дает мне талоны и говорит: «Тоня, поезжай и отоварь их — возьми колбасу и что еще там надо». Каждый день питаться в столовой было невозможно: очень далеко ездить. Я ему тогда постеснялась сказать, у меня не было даже трех копеек на трамвай. И я вот так, в декабре, от улицы Декабристов пошла пешком на Петроградскую сторону, туда, где сейчас телевизионная вышка, чтобы отоварить эти талоны. Да, тяжело жилось, очень тяжело. Потом, когда я дома рассказывала это родителям, папа плакал: «Неужели, — говорит, — мы не нашли бы тебе десятку послать?»
Но это надо было пережить. Зато мне очень повезло с тренером: квалифицированный специалист и замечательный, очень внимательный человек. Иногда во время тренировок у меня от голода начинала кружиться голова. Тренер говорит: «Что с тобой, Тоня?» «Полежать хочу!» Лягу на скамейку, полежу, и опять начинаю мячи бросать. Он, конечно, понял, в чем дело, и после каждой тренировки стал приглашать меня к себе домой на обед. Один раз в день поесть нормально — для меня это было уже очень много. Вдобавок вечером меня ждал стакан молока. Два года я жила очень тяжело, но — результаты мои росли. Я получила третий, потом второй разряд. А потом получилось так, что я попала на первенство СССР.
Золотая медаль
— В 1957 году после окончания школы тренеров я поступила в Институт имени Лесгафта. Общежитие было при институте, прямо внутри здания. Там же был и стадион, где я могла постоянно тренироваться: выходила ночью, вечером, рано утром – когда только могла.
И тут — первенство Союза. Мой тренер Виктор Васильевич Атаманов стал доказывать на тренерском совете, что меня надо взять на соревнования. Девочка, мол, себя еще покажет. И доказал. Меня привезли на первенство СССР со вторым разрядом, хотя для участия в соревнованиях нужен был как минимум первый. На мне была такая ответственность! Тренер за меня поручился!
И вот, страшно переживая, на утренних квалификационных соревнованиях я выполнила сразу норму мастера спорта: 49 метров. Все глаза вытаращили: «Как так, со второго разряда сразу в мастера спорта?!» Что со мной было! Меня поздравляют, а я руки опустила. Я даже не понимала, что сделала, была только рада, что тренера не подвела.
Но основные соревнования, где разыгрывалась золотая медаль, были вечером. Тренер мне сказал: «Ложись, постарайся заснуть». Какое заснуть! Тут разве заснешь? Легла, но не спала, конечно. В пять часов соревнования. Тренер постучал в дверь и говорит: «Пора соревноваться». Я иду и думаю: «Боже мой, ответственность-то какая!» Мастера спорта я уже выполнила, назад ходу нет. А там, на стадионе, первая олимпийская чемпионка Нина Пономарева, бронзовый призер Олимпийских игр Ирина Беглякова. Такие звезды! И тут я приехала со вторым разрядом, и мне теперь с ними надо соревноваться!.. И я метнула 50,68 – то есть выиграла и у золотой призерки, и у бронзовой. Выиграла золотую медаль! Микрофоны кричали: «Кто выиграл? Кто такая Золотухина?» Репортеры выбежали на стадион: никто не знает чемпионку. Я опустила руки и встала, как вкопанная. Меня поздравляют, а я стою. До меня не доходило, что я могла это сделать. Приехала совершенно неизвестная девочка, и вдруг… Уезжает чемпионкой страны!
Спортивная карьера
— После чемпионата СССР мой тренер приехал на заседание спортивной федерации победителем. Мол, что я вам говорил? И меня сразу же, в 1957 году, включили в состав национальной сборной. После этого было много разных соревнований. Я выиграла приз братьев Знаменских, дважды участвовала в проходивших в Америке матчах СССР — США, входила в команду страны в матчах с ГДР, Польшей, Англией. Трижды я выступала на чемпионатах Европы. Первый раз – в Стокгольме. Это был мой первый выезд за границу, и я, конечно, завалилась. Я ничего там не сделала, даже не попала в финал. А еще два раза – в 62 году в Белграде и в 69 году в Афинах – я была четвёртой. Я и на Олимпиаде могла стать чемпионкой, но там, конечно, нам не повезло с условиями.
Мы вышли соревноваться: светило яркое солнце, ничто не предвещало непогоду. Тренер мне дал указание: в первую попытку метать аккуратно, не в полную силу, а уже остальные две попытки раскручиваться. У нас было три попытки до финала и три в финале. И первую попытку я выполнила действительно аккуратно – 54,60 м. А когда вышла на вторую, полил тропический ливень. Румынка, которая в итоге стала чемпионкой – наоборот, в первую попытку метнула сильно – 58 метров. Тренер мне кричал: «Тоня, это же твоя погода! Ты и в дождь можешь показать высокий результат». Но куда там! Держишь диск под накидкой – он сухой, замахиваешься – диск уже весь мокрый! Кругом воды по колено. И мы соревновались шесть часов: нас то уводили, то приводили обратно. Только нас уведут, дождь перестает. Выходим на поле – опять начинает лить. А по правилам соревнований если хотя бы один участник сделал одну попытку, то соревнования уже нельзя перенести на следующий день. И поэтому мы продолжали состязаться. Правда, там по абсолютному результату очень высокие результаты были у немок. Я и в хорошую погоду могла бы у них не выиграть! Но сложилось так, что дождь нам не дал выступить в полную силу… Я показала самый посредственный результат. С таким результатом я метала диск с места без поворота – 54 метра. А повернуться было невозможно – ноги скользят. Нужен замах и два поворота. И вот что нам еще помешало: рядом с нашим кругом проходили соревнования по прыжкам в длину. И именно в тот момент, когда мы начали метать, американец Бимон прыгнул в длину на 8,61 метра. А рекорд мира был 7 с чем-то! После этого стадион ревел часа два. Американец целовал землю… Сами понимаете, как тут выступать!
Наши две участницы не попали в финал. Я была пятой. Это, в общем-то, неплохо — не каждому удается быть пятым на Олимпиаде. Но дело в том, что я тогда была настолько сильна, что выиграла даже две олимпийские прикидки. Прикидки – это такие мини-соревнования, чтобы не терять форму. Я тогда метала диск на 57-58 метра, а тут 54! Просто немного с Олимпиадой не повезло… А может быть, и повезло. Кто его знает: если бы стояла хорошая погода, может, эти немки так раскрутились бы, что метали за 60. Может быть, и я бы за 60 метнула. Что теперь гадать, раз не повезло! Я считаю, что лично мне повезло все равно: не каждому удается попасть на Олимпиаду, выйти в финал и в итоге стать пятым в мире.
Олимпиада
— Расскажите, как вы жили на Олимпиаде?
— Девятнадцатые Олимпийские игры проходили в 1968 году в Мексике. Привезли нас очень рано, за 40 дней – для акклиматизации. Олимпийская деревня была прекрасно организована. Правила такие: мужчины живут в одном корпусе, женщины в другом. Женщины имеют право в заходить мужской корпус, мужчины в женский — нет.
Мексика, конечно, очень экзотическая страна. У них есть такие ансамбли – марьячи (mariachi) – все с инструментами, в шляпах сомбреро. Только мы приземлились в аэропорту, выходим из самолета – меня берет за руку мексиканец, снимает с себя шляпу и надевает на меня. У меня до сих пор эти снимки есть… Жили мы, конечно, припеваючи! Я, кстати, жила с олимпийской чемпионкой по конному спорту Петушковой. Мы все подружились. Роскошные номера, великолепное питание. Там была кухня любой страны: хочешь — китайская, хочешь — японская, хочешь — русская. Заходишь в огромные залы – ангары – по кругу стоят автоматы со всевозможными соками… Великолепная погода. Только вот с дождем в день наших соревнования не повезло. Очень много общения! Ни на одной другой Олимпиаде такого не было: очень много клубов по обмену сувенирами, клубов интернациональной дружбы. Мы все вечера туда ходили.
Но когда уже прошло дней 20-30 (олимпиада началась где-то на тридцатый день, а длилась еще дней 10), мы уже стали уставать. Всем захотелось домой. Нам присылали письма из дома – от мужей, родителей, друзей: «Мы за тебя! Мы ждем! Желаем успехов!». Эти письма мы получали через нашего пресс-секретаря: это было очень хорошо налажено. С нами были композитор Александра Пахмутова и поэт Добронравов. Как только наши спортсмены выигрывали медаль, Добронравов писал стихи, а Пахмутова перелагала их на музыку. Муж и жена, замечательные, добрые, открытые люди! Мы все с ними так сдружились.
Одна из наших спротсменок, помню, выиграла олимпийскую медаль. Наутро у нас построение, поздравления, с песнями, музыкой. Замечательно! Очень хорошее было время… Я говорю: повезло или не повезло? Все равно повезло! Я была и на Европе, и на многих других международных соревнованиях – Олимпиада ни с чем не сравнится. Это уникальное событие!
Но что интересно: накануне своего выступления я думала, что у меня будет мандраж, как и на СССР. Доходило до того, что ты приходишь в столовую и не можешь есть. На спортивном жаргоне это называется «предстартовая лихорадка», когда ты накануне выступления не спишь, не можешь есть — настолько весь сконцентрирован на соревнованиях. Говорят – и я это сама почувствовала – что если в день выступления ты встал, и у тебя нет переживаний и волнений – бросай спорт!.. Парадокс: накануне Олимпийских игр я прекрасно спала. Встала в 8 утра, собралась, пошла в автобус. Спала! Может быть, надо было волноваться – тогда бы с первой попытки и залепила бы олимпийскую медаль… Вот такие олимпийские игры. Мне понравилось!
Своего студента я ругаю, корю, но люблю!
— После чемпионата Европы в Афинах – в 1970 году – я ушла из спорта. Мне тогда уже было 35 лет. Хирург мне сказал: если я хочу продолжать, мне надо оперировать колено. А это очень сложная операция, сложный сустав. Если ты потом его не сможешь разработать, можно навсегда остаться с прямой ногой. Гипс накладывается очень надолго, и когда его снимаешь, колено совсем прямое. Надо прилагать колоссальные усилия, чтобы колено разработать… Мы с мужем посоветовались, и он сказал: «Давай, дорогая, заканчивать». И вот я в 1970 году закончила, а в 1971 пришла на кафедру физкультуры и спорта в университет, где с удовольствием работаю вот уже столько лет. С удовольствием хожу на работу, со студентами общаюсь с большим удовольствием. Когда я получаю новые группы, у меня все время одна мысль: мне мои студенты кажутся не такими, как другие. Мои – самые хорошие. Я влюбляюсь в студентов. Мой студент – я его ругаю, я его корю, но я его люблю…
— Студенты изменились за эти 30 лет?
— Наверное, да. Первые годы, когда мы работали, у нас были очень слабые студенты. Студенты меняются в лучшую сторону. Я по своим группам вижу, что в семьях сейчас придают большее значение физической подготовке. Многие стали понимать, что такое здоровый образ жизни, что такое физкультура, что такое человек, умеющий владеть своим телом. Ведь молодой человек должен быть физически развит. Многие часто задают вопрос: «Зачем мне, мол, ваша физкультура?» (сейчас, кстати, уже все реже слышу это). Один мне говорит: «Я пришел в университет учиться, а не в мячик играть». А я ему: «Друг мой, ты пойдешь на лекцию, поднимется сильный ветер – ты ведь можешь и не дойти до лекции. Ты должен быть физически крепким. Ты должен уметь плавать, потому что ты пришел со своим ребенком на берег реки, он тонет – ты даже спасти ребенка родного не сможешь? И все остальное так же. Ты должен кататься со своим ребенком на лыжах, играть в футбол, волейбол, бегать…».
— Как получилось, что вы пришли именно в университет?
— В 1965 г. мы приехал в Алма-Ату на первенство Союза. Я показываю высокие результаты, должна попадать в финал. А организаторы заявили: всех, кому больше 28 лет, в финал не пускаем. Мне тогда было уже 30. Отбор был искусственный: не кто сильнее, а кто моложе.
Из Алма-Аты я поехала в Ташкент к свекрови. Приезжаю, а у меня за три месяца нет зарплаты, мне жить не на что. То есть нас искусственно исключили из сборной и сразу сняли зарплату, даже никому не сообщив. При этом ленинградские тренеры это скрыли – чтобы я поехала в Алма-Ату. Иначе я бы сразу стала устраиваться на работу.
Я вернулась в Ленинград. Пришла на стадион смотреть соревнования, сижу грустная. Рядом – женщина, Мария Константиновна Окулаева. Она знала меня как спортсменку, а я ее тогда не знала. Спрашивает: ты чего такая грустная? Я ей рассказываю, что осталась без работы и без зарплаты. Мы еще немного поговорили, а потом она вдруг: «Тонечка, приди завтра на кафедру физкультуры в университет». Я пришла, меня встретил заведующий кафедрой, и уже через неделю я оказалась на работе. Сначала меня взяли на почасовую, а потом в штат. Таким вот образом я и попала в университет. Я до сих пор этой женщине благодарна. Она много лет была заведующей отделением легкой атлетики у нас на кафедре. Ей 88 лет будет в августе. И я каждый праздник хожу ее поздравлять. За то, что она меня на работу устроила, и за то, что она просто такой хороший человек! Когда я только пришла на кафедру, все смеялись: молодая преподавательница! Но я сразу взялась за работу, и очень скоро влилась в коллектив. Я очень быстро нашла общий язык со всеми. И эти женщины, которые были меня на 20 лет старше – я с ними до сих пор общаюсь!
— А преподавали вы здесь все время легкую атлетику?
— Я пришла сначала на спортивную работу. Набрала группу девочек – хотела подготовить метательниц диска. Но как только были соревнования, моих девочек не брали. Я говорю: почему? Научи сначала метать… На самом деле, очень трудно добиться высоких результатов. Во-первых, я не смогла подобрать всех высокорослых. Для метания нужны крылья, размах, амплитуда. А выбираешь ведь из того, что есть. Когда тренер в большом спорте подбирает себе спортсменов, он ездит, ищет, приглашает учиться. А у меня все почти девочки были маленькие, крепышки. Заведующий кафедрой удивлялся: «Как ты из таких малявок смогла подготовить первый разряд?» Кроме того, на сессию и на лето они вылетают из спорта. После этого все надо начинать сначала. Ну и конечно, тогда в спорте уже начинались другие времена.
— Какие качества развивает метание диска?
— Если бы только метание! Для того, чтобы метать диск, надо все развивать. Чего мы только ни делали! Я начинала занятия спортом с велосипеда. В Институте им. Лесгафта я играла в волейбол, баскетбол, в большой теннис. Меня перетягивали в женский ручной мяч (гандбол). Когда ты занимаешься всем, ты в любой вид спорта можешь вписаться, и главное – лучше понимаешь свой! Я прекрасно плавала. Плавала на дорожке только с парнями. Я прыгала с пятиметровой вышки… Когда ты силен, тебе ничего не страшно. А силен ты будешь только тогда, когда ты не отнекиваешься, а все делаешь. Например, мы заканчиваем тренировку – на стадион приходят шестовики. Я захотела прыгнуть с шестом. Мне говорят: «Да ты с ума сошла, Тоня!» «Хочу попробовать!» Мне дали шест, я попробовала… Я все должна знать. Я люблю все. Люблю жизнь… 
Беседовал Игорь Макаров
|
