|
|
|
№ 29 (3688), 10 декабря 2004 года
|
 |
|
точка зрения
|
|
|
«Православная культура» в школе
и университете
Следует ли вводить в российской школе обязательный предмет «Православная культура»? Ясно, что на самом деле речь не идет об академическом изучении некоей культуры (например, в том смысле, в каком изучают мировую художественную культуру, литературу и пр.). Имеется в виду пропаганда в школе православной религии, которая понимается как обязательная основа культуры если не российского, то по крайней мере русского народа, с тем чтобы от ношения крестиков перейти к «воцерковлению» народного большинства.
Правящий слой современной России не скрывает своего намерения использовать русскую православную церковь как аппарат воспитания народа в духе патриотизма и национального согласия, «патриотическая оппозиция» не имеет никаких принципиальных возражений, сама же церковь с энтузиазмом готовится к возрождению той роли, которую она играла в императорской России. Делаются некоторые оговорки о стремлении церкви к самостоятельности от государства. Однако гигантское церковное строительство, золотой блеск куполов, широкий поток религиозной и просто церковной литературы (зайдите хотя бы на скудную в целом выставку новых поступлений в университетской библиотеке) ясно отражают сегодняшние политические и экономические возможности православной конфессии, которые без государственной помощи были бы нереальны.
Те, кто эту помощь обеспечивает, забывают, что в Российской Федерации насаждение любой религии и тем более господства одной из них, даже в форме использования символов, есть способ не столько национального объединения, сколько разделения. (Попробуем представить себе, что должен ощущать чеченский милиционер, когда он получает награду в форме креста). Накануне Дня Победы по общенациональному каналу был показан целый музыкальный спектакль, отражающий руководящую и направляющую роль православной церкви в организации борьбы народа (очевидно, все же советского?) c фашистскими захватчиками.
Разумеется, главное направление работы, которая в церковных документах обозначается деловым словом «окормление», состоит не в улучшении истории, оно обращено вперед: «свято место» национальной идеологической службы «не бывает пусто», его надо занять. Собственно, в русле этих тенденций и находится позиция бывшего замминистра Л. Гребнева, провозгласившего «религиозные поиски» и чтение священных текстов в качестве обязательного элемента школьного образования (цит. по статье А.В. Петрова, «СПбУ», № 13, 2004).
Что мы получим в результате?
Дело, конечно, не в том, или не столько в том, что невозможно достаточно быстро подготовить квалифицированных преподавателей основ православия (сиречь культуры), или что Минобразования не отдаст этого поля деятельности церкви. Договориться и поторопиться они смогут. Дело прежде всего в том, что религия - лишь специфическая часть культуры, в том числе русской культуры, а история культуры не есть история православия. Да, очень многие проявления культуры принимали религиозную форму, но «православная культура» – в лучшем случае православная одежда для культуры. Она была пригодна для целей национального возрождения при царе Михаиле Федоровиче, но совершенно неадекватна XXI веку. Да и в прошедшем ХХ веке русская культура и православие коррелировали между собой очень мало, и я не сказал бы, что культуре это сильно повредило: гораздо больше ее подкосили условия последних 15 лет. В этом смысле Московский патриархат, даже вместе с Русской зарубежной церковью, даже в модернизированном варианте своей идеологии, способен «окормлять» русскую культуру никак не больше, чем брежневское Политбюро могло курировать социалистическое учение.
Если Минобразования или церковь по соглашению с ним начнут массовую подготовку преподавателей «основ православной культуры», то нетрудно представить себе трагикомический результат. Какое-то количество школьников, которые поверили в необходимость не есть мясного по средам и пятницам, при достаточно плотной работе подготовить можно. Однако массовое отношение современного молодого человека к учителю, который пытается, в меру собственного понимания, разъяснить ему сущность святой троицы, заставить его поверить в непорочное зачатие и выучить библейские сказания, нетрудно себе представить. Многие полагают, что курс истории КПСС, в изложении даже университетских преподавателей, но стандартный и обязательный для всех учащихся, сыграл роль школы антикоммунизма. Хотим ли мы остановить религиозную волну столь же радикальным и эффективным, но все же иезуитским способом? Как атеист, я предпочел бы действия более конструктивные и честные, суть которых – по-настоящему научное, с рассмотрением доводов и причинно-следственных связей, объяснение окружающей нас жизни, как физической, так и социальной. Без этого, но с «основами православной культуры», вытесняющими из школьной сетки часов химию, географию и прочее, мы в Университете скоро будем приветствовать абитуриентов, которые запомнили, в какой день Бог создал землю, но не имеют ни малейшего представления, например, об аргументации в пользу цифры возраста Земли 4,6•109 лет, которой оперирует современная наука. Учебный план по сетке часов ограничен, и замещение положительного знания мифом ведет все же к темноте и ничему другому.
В этой связи, какой может быть позиция университетских ученых, преподавателей по взаимоотношениям религии и образования? В ряде западных стран наука первоначально развивалась за монастырскими стенами и лишь в новое время отделилась от богословия, при этом теологические факультеты в старых университетах сохранились. Можно полагать, что там это положительно повлияло на саму теологию, которая в наше время уже почти не пытается непосредственно объяснять природные явления, конкурируя с наукой и поправляя ученых. У нас в России научная организация сложилась сразу же в Академии наук и университетах, отдельно от церкви, однако постоянно испытывала внешнее воздействие со стороны сначала церковной, а позже фактически ее заменившей государственной идеологии. Сейчас произошла новая смена идеологического центра, после чего уже ощущается мягкое давление церкви на науку и образование.
Правда, пока оно имеет форму проникновения и поиска неких путей взаимодействия. В целом нельзя сказать, что православные священники «ничего не забыли и ничему не научились», однако с их стороны звучат иногда очень интересные выступления, граничащие с откровенным обскурантизмом. Например, недавно я держал в руках книгу К.Буреева «Православное вероучение и теория эволюции» (СПб, 2003). Автор этот рекомендуется бывшим геологом, то есть моим коллегой, но теперь честно и откровенно пишет, что теория эволюции и изотопное датирование земной истории (миллиарды лет) противоречат Священному Писанию и поэтому должны быть отвергнуты. Как в Америке во времена «обезьяньего процесса» или, несколько в другом смысле, у нас во времена симбиоза Лысенко с государственной идеологией. Я не знаю, как собирается поступать с происхождением человека из животного мира г. Ридигер, но «окормления» со стороны его ведомства несколько опасаюсь. Похоже, потребуются некоторые усилия, чтобы сохранить университеты как центры свободной мысли. В наших стенах они все же легче. Наши относительные успехи в защите от клерикализма (университетский музей еще не вытеснен и пр.) отчасти связаны с тем, что здесь «настоящий», классический университет. В отраслевых институтах, недавно переименованных в университеты, больше привыкли изучать технологии и следовать инструкциям. Там общая команда уже прошла, храмы функционируют и ритуалы совершаются.
Возвращаясь к школе, отметим следующее. Занимаясь с первокурсниками, мы находим состояние школьного образования явно худшим, чем 15-20 лет назад. Причин тому несколько, они многократно обсуждались: это и материальная скудость, и увеличение приема в вузы почти до снижающегося школьного выпуска, и нежелание 90% выпускников педагогических «университетов» работать в школе, и общее дезориентированное состояние национальной психологии. Некоторые, вероятно, сочтут именно последнее обстоятельство доводом в пользу внедрения в сознание школьников умиротворяющих религиозных идей. Но пусть это делается за стенами школы. Действительное национальное возрождение – насколько оно вообще зависит от нематериальных причин и, следовательно, частично от нашей работы – может основываться только на трезвом, объективном, критическом исследовании реальности, включая реальность политико-экономическую. Хорошо бы иметь в результате ясное определение общенародных (еще лучше общечеловеческих) целей и путей их достижения. Кто хочет сделать такие цели идеологией и религией, пусть делает, но в общем-то задача эта рациональная, научная, и «Закон Божий» здесь не помощник. Невидимая рука рынка и видимая длань церкви пусть останутся в прошлом.
В обязательной части образования – поменьше «православной культуры», побольше физики в широком смысле слова. А за пределами школы и университета каждый волен выбирать способ воспитания совести. Собственно, в этом и заключается дух российской Конституции при всей неопределенности ограничений, накладываемых ее соответствующей буквой. 
Г.С.Бискэ,
заведующий кафедрой общей геологии
|
