|
|
|
№ 27 (3686-3687), 26 ноября 2004 года
|
 |
|
|
|
|
Правила игры
в науку
Наукой движет честолюбие, говаривал в свое время Селье, автор знаменитой теории стресса. Около сорока лет научный мир увлеченно играет в распределение «весовых категорий». Результаты этой вполне взрослой игры служат не только критерием самооценки самих ученых, но и ориентиром для коллег и грантодателей. Сегодня самыми надежными «весами» считается так называемый индекс цитирования – Указатель библиографических ссылок. Бесплатный доступ к соответствующему порталу в Интернете открыт в Справочном зале Библиотеки Академии наук.
Больше других в правильных ориентирах нуждаются химики. Пожалуй, никто не публикует больше научных статей, чем они. В читальном зале БАН есть специальная достопримечательность – справочное издание Chemical Abstracts, в котором кратко реферируется подавляющее большинство публикаций в области химии. На одну статью во внушительном томе отводится всего несколько строчек мелкого шрифта. А в год таких томов выходит столько, что, если измерять суммарную ширину корешков, получится никак не меньше погонного метра. Море информации, сотни тысяч имен. Какое уж тут честолюбие – не затеряться бы в этом вавилонском столпотворении идей и фактов.
Но оказывается, что чем больше научных публикаций появляется в мире, тем точнее можно оценить каждую из них. Прагматичные американцы, известные любители считать и выводить корреляции, изобрели «Указатель библиографических ссылок» как систему оценки научного вклада. Именно этот нетерпеливый народ изобрел-таки способ «заглянуть в будущее» и узнать раньше потомков, кто из ныне живущих станет классиком.
Этот способ пришелся ко двору самым разным наукам, от ботаники до химии и биохимии. Но любая система предполагает унификацию критериев. Согласно этому правилу, статья, процитированная свыше 400 раз, считается классической. Правда, для некоторых областей знания, не слишком густо населенных исследователями, порог понижают до сотни.
«Индекс научного цитирования» появился в 60-х годах прошлого века. Удачнее всех идею этого статистического метода сформулировал химик Юджин Гарфильд. Собственно, в химии он был не столь удачлив, зато Институт научной информации в США теперь носит его имя. Гарфильд предложил в качестве исходных данных для оценки использовать список научной литературы, который есть в конце любой научной статьи. Если статья полезна и ее материалы на что-то влияют, значит, ее должны часто цитировать. Благодаря этой простой мысли Юджина Гарфильда скромная ссылка на первоисточник стала «разменной монетой» научного сообщества, которой ученые «расплачиваются» с предшественниками. С тех пор, цитируя кого-то, честолюбивый ученый лелеет надежду, что процитируют и его.
Конечно, можно предположить, что если кто-то напишет полную чушь, и по недосмотру рецензента и редактора она будет опубликована, все бросятся ее критиковать, а значит – цитировать. Действительно, иногда случаются и такие казусы. Но по статистике Института научной информации, таких «скандальных» публикаций очень мало, такие помехи можно сравнить с шумовым фоном.
Научные журналы, не менее заинтересованные в оценке своей значимости, решили использовать отблески славы именитых авторов. Ведь при цитировании ссылка делается не только на статью, но и на журнал, ее опубликовавший. Так появился impact factor – «фактор влияния» (среднее количество цитирований на одну статью в данном журнале), и игра вышла на новый уровень. Грантодатели и инвесторы, заинтересованные в качественной оценке претендентов, вскоре догадались попросту умножать количество статей ученого на импакт-фактор журнала, в котором он публикуется. На этом этапе стройная система приобрела подозрительные свойства замкнутого круга: журнал с серьезной репутацией заинтересован в цитируемых авторах, которые сделают его репутацию еще серьезнее, и новичку вписаться в этот «клуб по интересам» достаточно трудно.
Индекс цитирования может служить не только рейтинговым показателем, но и стимулом к сотрудничеству. Знать, кто цитирует твои работы в настоящее время, значит понимать состояние своего «профессионального здоровья». Можно даже связаться с коллегами по научному направлению и сделать совместную работу. Кроме того, система качественно меняет поиск научной информации, легко отслеживая влияние давних идей на современное состояние науки.
Наши ученые включились в этот процесс с почти двадцатилетним опозданием. Усложняло ситуацию и то, что советские научные журналы за границей практически не были известны, их «фактор влияния» был крайне низок.
По данным ресурса scientific.ru, существующего при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, сегодня в России 491 химик имеет индекс цитирования свыше тысячи, четверо из них работают на химическом факультете СПбГУ (акад. А.И.Русанов (2208 цитирований), профессора Ю.Г.Власов (1579), Р.А.Эварестов (1364) и В.Ю.Кукушкин (1296)). В так называемом «активном списке цитирования», который учитывает цитирование за последние 7 лет и призван выделить ученых, активно работающих в последнее время, в Петербурге в целом лидирует профессор В.Ю.Кукушкин. Он же в этом списке также занимает 9 место в России по «активному» цитированию среди химиков. Конечно, может показаться, что в МГУ с численностью «живых классиков» дела обстоят куда лучше, но столичные показатели надо оценивать в пропорции: на одной только кафедре физической химии московского химфака трудятся около 600 человек.
Если же анализировать ситуацию в стране, то распределение индекса цитируемости по месту проживания авторов свидетельствует о патологической централизации науки. По данным ресурса www.ng.ru Москва набирает в сумме 51%, а с областью – 61%. Еще 11,5% приходится на Санкт-Петербург, 5,6% на Новосибирск. Остальные города России в сумме набирают 6,5%. Еще около 15% приходится на долю тех, кто живет за рубежом и указывает в статьях российское место работы.
Наука в мировых масштабах развивается по законам рынка, а этот путь исключает романтику. По нынешним меркам английский писатель, сказавший: «Наука, как и добродетель, сама себе награда», был чересчур наивен. Награда – это известность и популярность. Впрочем, научный прагматизм имеет свое обаяние: благодарность коллег он обращает в чистую монету. В некоторых университетах США индекс цитирования давно вошел в систему формальной оценки сотрудников. Продвинутые студенты, выбирая научного руководителя, обязательно заглядывают на сайт Института научной информации.
Российский фонд фундаментальных исследований всерьез задумался о применении индекса в отечественной практике. Спонсору научного проекта важно знать, какой эффект принесли его вложения. Самой простой формой отчета была бы такая формулировка: «Работы, поддержанные данным спонсором, за N лет процитированы N раз в мировой научной литературе».
Конечно, у индекса цитирования есть и определенные недостатки.
Часто в лидеры попадают методические статьи, в которых нет ничего принципиально нового. Например, очень удобная компьютерная программа немецкого кристаллографа Шелдрика цитируется постоянно. Индекс цитирования не проводит грани между научной новизной и рутинной работой. Создание метода – это несколько стадий работы и доработки, индекс может даже не отразить адекватно вклад того или иного ученого. Как правило, «вознаграждение» в таких случаях получает не первооткрыватель, а популяризатор.
Очевидно, что «Указатель библиографических ссылок» не может считаться мерой таланта и достижений ученого. Он лишь коррелирует с талантом и достижениями. Научное сообщество мирится с недостатками формального подхода, потому что на сегодняшний день это самые оптимальные правила игры в науку. 
Венера Галеева
|
