№ 27 (3686-3687), 26 ноября 2004 года
главная | оглавление | <... | ...>

Люди университета

Поэт тонкий и чистый

Летом прошлого года ушел из жизни один из крупнейших русских богемистов и словакистов, выпускник славянского отделения филологического факультета СПбГУ, поэт, ученый, эссеист, переводчик Игорь Владимирович Иванов (литературный псевдоним Игорь Инов). О его безвременной кончине известили крупнейшие пражские газеты, поместив прочувствованные некрологи. «Благодаря И.Инову многие наши отечественные писатели проникли в сознание русского читателя», – значится в посвященном Игорю Владимировичу специальном чешском сайте в Интернете. Соболезнования в связи с кончиной И.В.Иванова прислали чешские университеты из городов Брно, Оломоуц, Градец Кралове, Усти-на-Лабе.

Игорь Владимирович Иванов (литературный псевдоним Игорь Инов) родился 24 августа 1930 г. Умер 22 июля 2003 г. Член Союза писателей СССР (с 1961 г.), член Союза писателей Санкт-Петербурга (с 1991 г.), член чешского общества «Демократическое движение имени Т.Г.Масарика», лауреат премии GRATIAS AGIT министерства иностранных дел Чешской республики.

Всю свою жизнь Игорь Владимирович отдал изучению литературы, истории, культуры чехов и словаков, переводил на русский язык их лучших поэтов, прозаиков, драматургов, много писал о них. Он был знаком и дружен с выдающимися чешскими и словацкими литераторами, в его архиве хранится огромная переписка и большое количество книг с авторскими посвящениями.

«Ушел из жизни человек, внесший большой вклад в развитие культурных отношений между нашими странами, – написал генеральный консул Чешской республики А.Мургаш. – Для нас, чехов, работающих здесь, в России, в Санкт-Петербурге, знакомство и общение с Игорем Владимировичем было подарком судьбы. Его энтузиазм, его желание сплотить в Санкт-Петербурге людей, интересующихся Чехией, зажигали. Сколько людей благодаря Игорю Владимировичу приобщились здесь, в России, к чешской культуре, а в Чехии – к русской! И за это ему особое спасибо».

Проникновенными словами отметили память И.В.Иванова сотрудники Театрального института в Праге во главе с его директором О.Черны: «Для нас всегда было большой честью и радостью встречаться с Игорем Иновым здесь, в нашей стране, для которой он столько сделал. В этом человеке удивительным образом сочетались ум и вдохновение, мужество и изысканность. Мы восхищались его творениями – книгами о Я.Верихе и И.Гонзле, монографией о русских актерах-эмигрантах, а также его прекрасными стихами, включая переводы чешских поэтов. Мы высоко ценили его активное, горячее отношение ко всему, связанному с нашей родиной, – вспомним события августа 1968 г., или его заслуги в деле установки памятника Т.Г.Масарику в Санкт-Петербурге, а также работу в Обществе братьев Чапеков. Все это являлось проявлением его искренних дружеских чувств и любви к нашей стране, ее культуре».

«Это был необычайно милый, прекрасный человек, – написал член президиума «Демократического движения имени Т.Г.Масарика», издатель и главный редактор журнала «Час» поэт Я.Горжец. – Его горячее, искреннее отношение к чешской литературе и театру никогда не будут забыты».

«Слово об Игоре Инове», помещаемое в нашем журнале, было произнесено на V Славистических чтениях (сентябрь 2003) в СПбГУ директором Института славяно-германских исследований, доцентом Университета имени Я.Э.Пуркине (Усти-на-Лабе) Цтирадом Кучерой.

В предисловии к последнему сборнику стихов И.Инова (1996 г.) поэт Виктор Соснора написал: «Игорь Инов обладает еще одним изумительным свойством – он поэт, который любит других поэтов. Чрезвычайная редкость! Поэты комплексуют, смотрят с видом высоты друг на друга, мимо глаз. А я помню начало шестидесятых, когда Игорь Инов составлял подборки для чешских изданий и пропагандировал звенящих тогда ленинградцев.

Дар дружбы, талант любви, поэт тонкий и чистый...»  

И.М.Порочкина

Памяти Игоря Инова

Когда уходит близкий человек, мы теряем часть самого себя и никак не можем примириться с мыслью о его невозвратимой потере. Особенно жалко, когда уходит хозяин, не дождавшийся плодов своего многолетнего труда.

При взгляде в университетский двор мне припоминаются рассказы Игоря о трудном пути к установлению памятника Т.Г.Масарику, пути, предпринятом им и его женой Ириной Порочкиной. Он уже не дождался открытия памятника, так же, как не смог получить и высокую государственную награду за распространение знаний о чешской культуре у себя на родине. Он не увидел книгу «Чехи в Санкт-Петербурге», подготовленную вместе с женой, и книгу о русских театральных деятелях в Чехословакии, выпущенную Славянской библиотекой в Праге. Ждет издания и его большая книга воспоминаний о встречах с видными деятелями чешской культуры, с нашими «могиканами», как он их ласково называл. Единственное, что нам с коллегой проф. Рихтерком удалось, это совместное издание двух университетов: в Градце Кралове и Усти-на-Лабе изданы исследования Игоря Инова «Поэтическая Чехия Бориса Пастернака», в связи с упомянутой государственной наградой и X конгрессом МАПРЯЛ в Санкт-Петербурге. Эту книжечку он успел еще увидеть на больничной койке. Она представляет завещание глубокого знатока культуры, человека с незаурядным поэтическим талантом и прекрасного, тонкого исследователя, понимающего актуальные задачи славянского литературоведения.

Я помню, с каким азартом Игорь выступал перед нашими студентами, и как о нем вспоминали чешские русисты после республиканской встречи. Вижу его быструю походку, слышу оживленные рассказы – мы были знакомы свыше четверти века, и он был мне ближе родного брата. Наследие Игоря Инова огромно и разнообразно. Это не только пять книг оригинальных стихов, это и масса переводов с чешского и словацкого (поэзии, прозы и драматургии, разных жанров и разных эпох), научные исследования, эссе, публицистика – одна библиография его работ занимает 18 страниц!

Игорь Инов был составной, яркой частью послевоенного возрождения российской (петербургской) славистики буквально из пепла. Счастьем его жизни была его жена – сама отличный литературовед и переводчик, когда-то его преподавательница. Она позаботится, когда пройдет первое горе, о его наследии. Одновременно пора начать изучение этого наследия, пора задавать студентам дипломные работы о нем, для осознания прошлого и передачи эстафеты. Наше время в этом прямо нуждается, так же, как и живая память об Игоре Инове.  

Цтирад Кучера,
доцент Университета им. Яна Э. Пуркине
(Усти-на-Лабе)

Подлинный универсант
(взгляд в прошлое)

Многое в жизни Иголря Владимировича Иванова-Инова было связано с нашим университетом. Едва окончив кафедру славянской филологии, он в течение 1954–1955 учебного года читал курс лекций по истории чешской литературы.

Мы были тогда на III курсе. Группа была небольшая: 4 студентки – Таня Подрезова, Эмма Майорова, Лида Вицева, Наташа Ленкова и один студент – Витя Чемоданов, который, надо сказать, редко появлялся на занятиях. Зато девочки все были очень старательными и дисциплинированными. Мы дружно встречали всегда подтянутого, пунктуального и очень сурового к нам молодого лектора. Думается, его излишняя строгость проистекала от смущения перед нашими любопытными и несколько ироничными взглядами, – ведь нас разделяло по возрасту всего 3-4 года. Правда, мы уже знали о том, что Игорь Иванов – поэт и что в свои студенческие годы, когда мы были еще совсем зелеными, участвовал в факультетских вечерах поэзии. Помнится, на одном из таких вечеров, где выступали Витя Триполитов, Генрих Талицкий, Юра Рябинин и другие, он читал свои поэтические переводы. А для всех нас, горячо увлеченных поэзией, это придавало ему особую значительность.

В том же 1955 году силами кафедры и ее выпускников был подготовлен и выпущен в Издательстве детской литературы коллективный сборник «Поэзия западных и южных славян», где Игорю Иванову принадлежало множество переводов.

Уже в молодые годы Игорь Владимирович поражал своей целеустремленностью, жаждой узнавать новое в самых разных областях культуры и науки. Он был человеком с принципами, умевшим их отстаивать и защищать. У него были свои взгляды и на развитие чешской литературы, свои любимые авторы, поэты, с которыми он знакомил нас как в оригиналах, так и в своих собственных переводах.

Вскоре наше общение с преподавателем-поэтом оборвалось, но привычка следить за его творческими успехами осталась. Поражало, что почти каждый год появлялись все новые переводы прозы, поэзии и драматургии как с чешского, так и со словацкого языков. Мы с увлечением читали и его статьи о писателях Чехословакии, появлявшиеся в наших газетах и журналах, его предисловия и послесловия к русским изданиям чешских и словацких литераторов. В дальнейшем научно-публицистическая и литературоведческая работа все больше притягивала Игоря Владимировича, и она ему блестяще удавалась! Профессор Вячеслав Борисович Оболевич не раз предлагал Игорю Владимировичу попробовать обобщить свои многолетние изыскания в области славянских литератур и их взаимосвязей и подготовить по ним диссертацию. Но это была не его стезя, – Игоря Владимировича интересовал процесс поиска, открывания новых имен, перевода новых и новых поэтов. Этому он отдавал весь жар своего сердца.

Игорь Владимирович остался в нашей памяти как великий труженик, постоянно погруженный в раздумья, поиски вариантов и нестандартных решений трудных переводческих случаев. Каждое слово он обдумывал, обыгрывал, подбирая, как кирпичик в фигурной кладке, чтобы оно встало на свое единственное и неповторимое, ему одному предназначенное место.

В последние годы снова наступил период тесного общения Игоря Владимировича Инова с alma mater. Он стал неизменным участником наших филологических конференций и Славистических чтений, где делился со слушателями своими обширнейшими знаниями, добытыми кропотливым трудом в архивах и книгохранилищах. Часто это были не просто исследования, но живая реальность, ибо он был лично и близко знаком со многими выдающимися поэтами и деятелями культуры Чехии, Словакии, Польши и других стран. Из этих выступлений всем особо запомнился его интересный доклад о Владимире Голане.

Одной из постоянных тем последнего десятилетия стало духовное наследие и связи с Россией и русской культурой первого президента Чехословакии Т.Г.Масарика, с докладом о котором И.В.Инов выступал перед общественностью Санкт-Петербурга. Памятник благодарных россиян почетному доктору Петербургского университета Т.Г.Масарику во дворе филфака – это тоже его заслуга.

Игорь Владимирович Инов оставил заметный след в культурной жизни нашего города как яркая незаурядная личность, как человек разнообразных дарований и интересов, как эрудит и подлинный универсант, на которого могут равняться будущие поколения славистов и филологов.  

Н.К.Жакова,
доцент кафедры славянской филологии

Сам и событие, и летописец
Об Игоре Инове

Выпускник чешского переводческого отделения филологического факультета ЛГУ Игорь Владимирович Иванов был многообразно одаренным филологом и литератором. И все же прежде всего он был поэтом. Его поэтический псевдоним – Игорь Инов – не случайно стал и его литературным псевдонимом во всех других жанрах. Поэтический подход к любой теме, к любому письменному тексту (пусть это будет всего лишь почтовая открытка) и любому устному выступлению для него был определяющим.

Игорь Иванов был на два года моложе меня и поступил в университет на год позже. Обычно студент больше интересуется старшекурсниками, а на младшекурсников обращает свое внимание реже. Для этого младшекурснику надо чем-то выделиться. И Игорь сразу выделился из своей группы именно как поэт. Помню, что однажды в какой-то из аудиторий филфака его однокурсник Юра Рябинин, тоже поэт, говорил о последней «болдинской» осени Игоря, после чего, видимо, последовало чтение стихов.

Но до первых поэтических книг было еще далеко. Пока большую надежду на успех сулили переводы. Еще на студенческой скамье Игорь стал участником коллективного перевода пьесы в стихах молодого чешского драматурга Павла Когоута «Хорошая песня» (в 1953 г.). Н.П.Акимов поставил ее на сцене Театра имени Ленсовета. Тогда же в журнале «Звезда» появился его первый прозаический перевод – два рассказа Ярослава Гашека. А в сборнике «Поэзия южных и западных славян» (1955) Игорю Иванову (иногда в соавторстве) принадлежало множество переводов с чешского, словацкого, польского, болгарского и сербского языков. Впоследствии из-под пера Игоря Инова вышли тысячи стихотворных строк, воссоздававших поэтические оригиналы, написанные не только на славянских языках, но и по-румынски, венгерски, французски, испански и даже по-фински и по-бурятски. Причем в большинстве случаев он переводил именно с языка оригинала.

Из числа этих десятков поэтов можно было бы выделить несколько особенно близких переводчику. Со многими из них, например, с чешскими поэтами Ярославом Сейфертом, удостоенным в 1986 г. Нобелевской премии, Владимиром Голаном и Франтишеком Грубином, со словацкими поэтами Яном Кострой, Андреем Плавкой и Микулашом Ковачем он неоднократно встречался и состоял в дружеской переписке. На основе воспоминаний об этих встречах и корреспонденции, хранившейся в архиве переводчика, возникла пока еще не изданная рукопись «Могикане чешской литературы. Воспоминания». Запечатлеть в слова свои словацкие встречи Игорь Инов уже не успел, но черты личности многих словацких поэтов и прозаиков нашли отражение в его предисловиях к их книгам или в журнальных и газетных заметках.

Хотя в личный контакт с выдающимся чешским поэтом, драматургом и прозаиком, теоретиком искусства и переводчиком Витезславом Незвалом Игорю Владимировичу вступить не удалось, именно этот многоликий гений стал одним из главных объектов переводческого и научного интереса молодого ленинградского поэта и литературоведа. Незвал был близок ему, как говорил Маяковский, по самой «строчечной сути», по характеру поэтического мышления. Игорь Инов сумел подобрать свой ключ к переводу его насыщенного сложными метафорами ассоциативного стиха, приближаясь к оригиналу не путем рабского его копирования, а путем уподобления, сотворчества. Без переводов Игоря Инова нельзя себе представить ни одного издания Незвала (да и вообще ни одной антологии чешской и словацкой поэзии). Ему же принадлежит книга «Судьба и музы Витезслава Незвала. Роман-исследование» (1990).

Витезслав Незвал был тесно связан с Освобожденным театром – одним из самых популярных чешских авангардных театральных коллективов 20–30-х годов. Авторами текстов и исполнителями главных ролей в нем были два комика-импровизатора Ян Верих и Иржи Восковец, режиссером – Индржих Гонзл, по своей первоначальной профессии учитель. Результатом многолетних исследований и разговоров с Яном Верихом и многими людьми, так или иначе связанными с «Освобожденным», стали документальная повесть «Ян Верих» (1971) (ее расширенный и переработанный вариант в 1992 г. вышел по-чешски под названием «Как все это было, пан Верих?») и роман-исследование «Индржих Гонзл» (рукопись).

Игорь Инов не обошел вниманием и другой ведущий чешский авангардный театр, который, родившись еще в 30-е годы, затем, как и «Освобожденный», несколько раз возникал из пепла небытия. Название этого театра «Д-34» (Д – от чешского слова «дивадло» – театр, а цифра 34 в 1933 г., когда этот театр был основан драматургом, режиссером и композитором Э.Ф.Бурианом, означала следующий календарный год, подчеркивая устремленность этого художественного коллектива в будущее). В 1958 г. «Д-34» приезжал в Ленинград, и Игорь отозвался на его гастроли восторженными рецензиями, а много лет спустя поделился воспоминаниями о встречах с Э.Ф.Бурианом.

Продолжением театроведческих «вылазок» филолога-слависта стала подготовка двухтомной антологии «Чешская и словацкая драматургия первой половины XX в.» (1985), в которой ему, помимо прочего, принадлежали предисловие и справки об отдельных драматургах, а позднее – уже после Пражской весны и «бархатной революции» – большая статья «Творцы из катакомб» («Современная драматургия», 1991, №№5 и 6).

«Огни рампы» влекли Игоря Инова и как переводчика, хотя из 12 самостоятельно или в соавторстве переведенных пьес только две были поставлены (помимо «Хорошей песни» П.Когоута, это «Одиннадцатая заповедь» Ф.Ф.Шамберка, шедшая в московском Академическом Малом театре).

Если в чешской прозе Игоря Инова притягивала как классика XIX (К.Светлая, С.Чех) и XX веков (Я.Гашек, К.Чапек, И.Ольбрахт, Э.Басс), так и современные авторы (И.Кршиж, В.М.Кратохвил), то в Словакии это были преимущественно мастера так называемой «лиризованной прозы», сказочным, фольклорно-романтическим цветком расцветшей здесь на рубеже 30-х и 40-х годов не XIX, как можно было бы ожидать, а XX века, в пору, когда «республика попов» (термин Доминика Татарки) находилась под властью гитлеровских вассалов. Он переводит лирическую повесть Маргиты Фигули «Тройка гнедых», ее исторический роман «Вавилон», роман Франтишека Швантнера «Жизнь без конца», пишет о Доброславе Хробаке. Более молодые писатели, которых он переводит (Рудольф Яшик) или о которых пишет (Винцент Шикула), тоже были связаны с этой традицией.

Поэта Игоря Инова не могла не волновать «чешская» судьба его кумиров – Бориса Пастернака (книга «Поэтическая Чехия Бориса Пастернака», вышедшая в 2003 г. в Чехии) и Марины Цветаевой (статья о «чешском» акте цветаевской драмы). Естественным продолжением этих исследований стало изучение судеб русской литературно-художественной эмиграции в Чехословакии (статья об Аркадии Аверченко в Чехии, двухтомный труд «Театральные начинания русской эмиграции в Чехословакии и гастроли деятелей из СССР и других стран в межвоенные годы», издаваемый ныне Славянской библиотекой в Праге).

Столь же естественен был интерес к фигуре вдохновителя «русской акции» – первого президента Чехословацкой республики Т.Г.Масарика. Один из научных докладов Игоря Инова, с которыми он все чаще стал выступать в последнее время (перефразируя Пушкина, можно сказать, что года клонили его к научной прозе), был непосредственно посвящен контактам Масарика с художественной интеллигенцией, в том числе – с русской («Томаш Гарриг Масарик (1850–1937) – знаток и ценитель художественного творчества»). Изучением обширной темы «Т.Г.Масарик и Россия» Игорь Владимирович занимался совместно со своей женой, доцентом филологического факультета Санкт-Петербургского университета Ириной Макаровной Порочкиной. Нередко они выступали с общими докладами и публикациями и оба явились инициаторами установки во дворе филфака памятника Т.Г.Масарику, почетному доктору нашего университета. В 1999 г. на международной конференции, посвященной русскому Зарубежью, И.Инов выступил с докладом «Петербургские служители Талии и Мельпомены, прибежище нашедшие или гостившие в Чехословакии первой половины XX в.»

В преддверии 300-летия нашего города супруги обратились как бы к другой стороне той же медали, результатом чего стала книга «Чехи в Санкт-Петербурге. 1703–2003», содержащая уникальный фактический материал. Сравнительно небольшая по объему, книга насыщена информацией. Именной указатель занимает 11 страниц убористого шрифта. А для того чтобы читатель представил себе ее темы, приведем содержание трех ее глав. Чешские музыканты, дирижеры, певцы – обитатели и гости Санкт-Петербурга. Чешские театральные деятели, писатели, журналисты, художники, скульпторы, архитекторы. Ученые, политики, педагоги, представители различных специальностей, чешское землячество в Санкт-Петербурге. По заслугам оба автора в 2003 г. были награждены премией Яна Масарика «Gratias Agit» («Благодарность приносит»), присуждаемой министерством иностранных дел Чешской республики.

Игорь Инов-поэт оставил нам, помимо множества журнально-газетных и еще нигде не опубликованных стихов, 5 сборников: «В часе пути…» (1975), «По кромке августа» (1880), «Из дома в дом» (1987), «Рукопожатие в Карпатах» (1988), «Не наглядятся никогда глаза…» (1996). В предисловии ко второму из сборников, вышедшему в год пятидесятилетия поэта, Михаил Дудин писал: «Игорь Инов умеет вглядываться в мир и замечать только ему, Игорю Инову, свойственное. В его творчестве ощущается сложность запечатлеваемого и сложность души поэта. Самый строй стихов, их своеобычная образность и ритмическая структура естественны для его индивидуальности». А вот высказывания двух других его собратьев по перу: «Игорь Инов – поэт со своим творческим почерком, со своими поисками, и тематическими, и в области формы» (поэт Вадим Шефнер); «Это тот случай, когда легко произносить слово «талантливый», не заменяя его нейтрально-безразличным «способный», «профессионально работающий»» (критик Адольф Урбан).

Первая поэтическая книга Игоря Инова увидела свет, когда ему было сорок пять. Не знаю, была ли в его стихах «крамола», подобная той, за которую была изъята из продажи его книга о Яне Верихе (имя Масарика в ней упоминалось с пиететом). Но знаю, что чего у него никогда не было, так это стихов, которые тогда называли «паровозиками»: пара таких «идейно выдержанных», барабанно-декларативных стихотворений могла иногда «вытянуть» совершенно «безыдейную» книгу. «Идейность» поэзии Игоря Инова была глубинной:

«Сродни оцепенелой тишине,
движенье не вовне,
оно – во мне,
во мне дрожат мосты,
во мне кричат разлуки,
вовнутрь глядят глаза,
внутри мятутся руки».

Открытие неведомого начиналось «в часе пути» от города:

«Уж, кажется, достаточно улик!
Отщеголял щегол,
отгоревал кулик,
Потушен клен,
растеряна дорога…
Забыло небо, как ему синеть,
и дождику до воплощенья в снег
недостает совсем немного…»

Позднее в стихах Игоря зазвучали «созвучия пространств» (Франция, Италия, Греция, Англия, Япония, ставшая родной Чехословакия, родной Крым, Закарпатье, которому была посвящена книга стихов и переводов), но он всегда сознавал:

«Пространства душу искушают,
и мчишься, зная наперед:
живет не то, что оглушает,
а то, что за душу берет».

И в стихах, и в своих «романах-исследованиях» Игорь Инов воспринимал мир «в чересполосице стихий», со множества точек зрения, как будто у него, как у стрекозы, было много глаз. Это тоже, видимо, было трудно понять некоторым редакторам.

В центре мира находился сам поэт, и раскрытие его мироощущения воспринималось как неотложная потребность, как главная творческая задача:

«В стихи любовь заколдовать спешу,
так,
словно жизнь от этого зависит.
Сам и событие, и летописец,
безумствую,
царапаю,
пишу…»

Игорь Инов «поместил» «мысль и душу», «застрял навек» между деревенскими полями, к которым «попал в ученье», и «городом, где взмыл кораблик ввысь», «между югом и севером», «меж музыкой и словом». Это слияние «двух музык, двух азбук» подсказано биографией поэта, поделенной между Черным и Балтийским морями: родился он 24 августа 1930 г. в Симферополе, детство, отрочество, юность были связаны с Крымом и Кавказом, а всю остальную жизнь, начиная со студенческих лет, провел в Ленинграде-Петербурге, где и умер 22 июля 2003 г. Отец, в юности актер, ставший затем офицером-подводником, внук украинского чумака, приобщил его к театру; мать – ленинградская пианистка, ставшая в годы войны медсестрой, – к музыке. «Эхо войны» постоянно звучало в его поэтических книгах. Улица генерала Петрова в Ужгороде напомнила поэту о том, что его отец на своей подлодке «Щ-209» вывез последнего защитника Севастополя со всем его штабом и тем самым помог освобождению Ужгорода, осуществленному под командованием того же генерала. Мать, когда Игорь оказался с ней на территории, захваченной гитлеровцами, укрывала на чердаке раненого красноармейца, а чтобы не быть увезенной на работы в Германию – облила себе руки соляной кислотой. Преданный сын запечатлел их образы во многих стихотворениях и в прозаических мемуарах.

Воспоминания о прошлом, о лично пережитом все настойчивее звучали в поэзии Игоря Инова, стихи его становились «трезвей». Пришла зрелая мудрость, и возникла потребность говорить о вечном, говорить стихами Экклезиаста:

«Еще никто всего не рассказал…
Всевластен труд, он и вершит и рушит.
Не наглядятся никогда глаза,
вовеки не наслушаются уши.

Нет новизны под солнцем, но подчас
нам говорят: «Вот новое!» – а это –
всего лишь подновленная примета
времен и царств за сотни лет до нас!»

Последнюю книгу Игорь Инов, которого не часто тянуло «на ямб без тычков и ям», составил из верлибров (в чешском еженедельнике «Твар» он опубликовал и теоретические размышления об особенностях перевода верлибров на русский язык). Его друг, поэт Виктор Соснора в предисловии к этому сборнику писал: «Я люблю его верлибры, они всегда неожиданны, к ним еще не привыкли».

Двумя из этих верлибров мне и хочется закончить:

«Обреченные на блокаду
голодают в блокаду,
холодают в блокаду…
Невинные гибнут,
виновные возлагают цветы».

«Год от года труднее с тобой разлучаться,
даже когда – ненадолго…
Потому что дорога у нас позади все длинней,
впереди все короче».  

Олег Малевич,
кандидат филологических наук,
почетный доктор Карлова университета (Прага),
член Союза писателей Санкт-Петербурга,
почетный председатель Общества братьев Чапек (СПб.)

© Журнал «Санкт-Петербургский университет», 1995-2004 Дизайн и сопровождение: Сергей Ушаков