Хоть мы из разных поколений,
Но общий был у нас кумир –
Как много радостных мгновений
Дарил нам театральный мир.
Пускай не все друг друга знают:
Ведь мы студийцы разных дней,
Но каждый с грустью вспоминает
Дни «Интервенции» своей.
Дебют свой вспомним и заметим
Себя на фото – справа третьим –
И вспомним роль – почти без слов...
Пусть те спектакли – день вчерашний,
Они ушли из жизни нашей,
Но не уйдут из наших снов...

Но не уйдут из наших снов
Дандена яростные речи.
Как много он потратил слов,
Чтоб доказать простые вещи:
Что человек, увы, не вечен,
Что счастье не в чинах и званьях,
И надо жить своим призваньем,
К тому же – опасаться женщин...
Чтобы никто сказать не смел:
«Данден, ты этого хотел!»
Так нас учил Мольера гений,
Но мы, когда его играли,
Еще так мало понимали...
Дни счастья, смеха, слез, волнений...

Дни счастья, смеха, слез, волнений –
Мы отмечали юбилей,
Актеры разных поколений
Собрались в студии своей,
Из них запомнил не один
Нас, что тогда беспечны были,
Убийство жуткое творили
На мрачной улице Лурсин.
Все, кто на сцене был и в зале,
Тогда еще не ощущали,
Что все конечно в мире слов,
Что утекут бесследно воды
И будем вспоминать мы годы,
Когда нас здесь встречал Петров.

Когда нас здесь встречал Петров,
В те дни царили водевили,
В них много вложено трудов.
Мы все, конечно, их любили,
И танцевали как могли,
Смеялись над куплетом новым,
Два Вити – Явич с Ивановым –
Тогда здесь были короли.
Студенты – зритель не суровый,
Но трудно обмануть Петрова,
Его попробуй-рассмеши...
Он прививал нам вкус традиций,
И каждый день для репетиций
Мы собирались здесь в тиши.

Мы собирались здесь в тиши
И шум ужасный создавали,
И про отсутствие души
Психологам учить мешали.
От нас урок другого рода
Среди психологов тогда
Усвоил каждый навсегда:
Что «власть исходит от народа!»
Таков студийный анекдот...
Но, право, правил здесь народ –
Народ студийный, несомненно...
Тогда мы презирали лесть
И репетировали здесь
По воскресеньям неизменно.

По воскресеньям неизменно
Здесь репетировался «Конь»,
Слова Андреева нетленны —
И нынче будят в нас огонь.
Остроты желчные его,
Увы, кого-то напугали,
И мало мы «Коня» играли,
Но не забыли ничего.
Сабинянок прелестных плечи,
И толубеевские речи
Ансамбль римлян незабвенный
Запомнил тот, кто там играл,
А вечерами собирал
Нас Черноземов вдохновенный.

Нас Черноземов вдохновенный
В мир Дюрренмата погружал.
Его показ самозабвенный
В поэтов нас преображал,
И мы усердно повторяли,
Что «грязь помоев шла нам в пищу»,
Что «мы питались хуже нищих»,
Еще к тому же добавляли,
Что «тщетно милости мы ждали»,
И «нашу девушку украли»...
А в нас потом в ночной тиши
Мотив рождался неизвестный -
Нас Дюрренмата текст чудесный
Учил движению души.

Учил движению души
Всех нас театр наш на Красной,
И все мы были хороши,
Влекомые мечтой прекрасной,
Когда мы «Ангела» играли.
Не каждый профессионал
Минуты счастья испытал
На сцене — мы их испытали
В часы, что нам судьба дарила
У Черноземова Кирилла.
За то, что те минуты были,
Его благодарим сердечно,
Он не забыл тех дней, конечно,
И мы, конечно, не забыли.

И мы, конечно, не забыли
«Победы красное вино».
Хоть мы вина немало пили,
Но нам запомнилось оно.
Ведь в нем была Победы радость,
И горечь тех военных дней,
Когда мечтали вы о ней,
И наша «ветреная младость».
Но это терпкое вино
Соединяло нас в одно,
И то, что мы в себе открыли
Осталось с нами навсегда.
И видим мы себя тогда -
Какими юными мы были!

Какими юными мы были...
Не ведали «осенней скуки»,
Красивых девочек любили,
Вино и лосевские «штуки».
Питомцы Университета,
Слегка пьяны и влюблены,
«Хвостами» обременены,
Не унывали мы в те лета:
Шутя экзамены сдавали,
«Хвосты» на осень оставляли –
Наука не прельщала нас.
Своим не дорожили местом,
Летел семестр за семестром,
И день за днем, за часом час.

И день за днем, за часом час
Мы все ж науку постигали...
Науку удивленных глаз,
Которые находишь в зале,
И отдаешься им всецело,
Науку радости общенья,
Душевного раскрепощенья.
И в этом смысл, наверно, дела,
Из-за которого порой
Не уходили мы домой
И ночи вместе проводили,
На «чай» к Бродянскому ходили
Или по Невскому бродили,
Играли, пели и любили.

Играли, пели и любили
За картами провесть мы ночь
К театру утром приходили,
А нас оттуда гнали прочь
Служительницы Мельпомены...
Ведь не было у нас билетов,
И деньги прокутили где-то,
Но нам хотелось непременно
Премьеры все пересмотреть
И к репетиции успеть.
Мы из театров уходили,
Как из гостей идут домой,
Спешили к улице родной
И в эту студию входили.

И в эту студию входили
Совсем зеленые юнцы.
Здесь щедро опыт свой дарили
Вы, что годились нам в отцы,
И здесь учились мы играть.
Потом нас в «старших» посвящали,
Мы водку храбро выпивали
И целовали в губы «мать».
Мы все Румянцеву любили,
Ее почти боготворили,
И мы не отрывали глаз
От сцены, где она творила
И в образ так легко входила,
А студия входила в нас...

А студия входила в нас
Так незаметно и так прочно,
Что невозможно уж сейчас
Назвать тот день и вспомнить точно,
Когда мы ощущали вдруг,
Что жить без этих стен нам трудно,
Что тянет нас сюда подспудно,
Что здесь остался лучший друг...
И пусть разводят нас дороги,
Глядишь – и старость на пороге,
Но крепче нет соединений,
Чем те, что заставляют нас
Любить друг друга и сейчас –
Хоть мы из разных поколений.

Хоть мы из разных поколений,

Но не уйдут из наших снов
Дни смеха, счастья, слез волнений,
Когда нас здесь встречал Петров.
Мы собирались здесь в тиши
По воскресеньям неизменно –
Нас Черноземов вдохновенный
Учил движению души.
И мы, конечно, не забыли,
Какими юными мы были,
И день за днем, за часом час
Играли, пели и любили,
И в эту студию входили,
А студия входила в нас...