|
|
|
№ 19 (3767), 28 декабря 2007 года
|
 |
|
наша литература
|
|
|
Старейший в Голландии
Небольшой и уютный городок Лейден, с населением в 120 000 человек, и в этом сравнимый с Петергофом, как и Петергоф, не мыслится без университета. Лейденский университет — старейший в Голландии. У университета и у города —интересная судьба. Некоторые утверждают, что Лейден является наследником римского поселения Lugdunum Batavorum, и переводят название города как «пересечение путей». Справедливо ли отождествление нынешнего Лейдена с римским Лугдуном, неизвестно, но несомненно, что уже в XII в н.э. здесь был оживленный порт. Лейден по-прежнему в центре путей: сухопутных — дорог из Гааги, Амстердама и Утрехта, и водных — Старого и Нового Рейна и бесчисленных каналов. В XIV веке поселение получило статус свободного города, что привлекло в Лейден немало мастеровых людей и торговцев, в том числе из соседней Фландрии, бежавших от чумы и другой вечной напасти — жадных сеньоров. Бежавшие с юга фламандские ткачи принесли городу известность, и до XVIII века Лейден славился именно как текстильный центр.
Притеснения со стороны правителей Фландрии — Карла V, а затем его сына — Филиппа II, пославшего в Нидерланды ненавистного герцога Альбу, вызвали восстание многих местных городов, давно недовольных роскошью знати, алчностью и равнодушием официальной церкви. Лейден был среди городов, восставших против власти испанской короны и католической церкви и признавших руководство Генеральных штатов и военного вождя принца Вильгельма Оранского. В 1573-74 гг. городу пришлось выдержать долгую осаду, но горожане не сдались. В благодарность освободивший город и привезший лейденцам сельдь и белый хлеб Вильгельм Оранский предложил им на выбор освобождение от налогов или право основать университет. Лейденцы выбрали последнее. Университет, основанный в 1574 г., принес городу заслуженную славу. Именно в Лейдене получала с тех пор образование правящая элита страны.
|
 |
Hooglandse Kerk |
|
Здесь учились здравствующая королева Голландии Беатрикс и ее сын, наследник престола Вильям-Александр. Университет прославили выдающимися открытиями профессор Питер ван Мушенбрук, придумавший первый конденсатор электрической энергии — знаменитую «Лейденскую банку», основоположник международного права Гуго Гроциус, Карл Линней, издавший здесь «Systema naturae”. Линней изучал растения в старейшем Ботаническом саду — Ноrtus Воtanicus, основанном французом Де Клузом, чье имя студенты произносили на латинский манер как “Клузиус”. Клузиус посадил в саду привезенные им из Турции луковицы тюльпана. Клузиус не хотел ни с кем делиться чудесными цветами, и был наказан. Кто-то выкопал все луковицы до единой. Вскоре в Голландии началась настоящая тюльпаномания. За луковицы тюльпанов редких сортов отдавались целые состояния. Говорят, на них погорел Рембрандт. Уроженца Лейдена Яна Ван Гойена тюльпаномания разорила, его зятя, не менее известного лейденца Яна Стена, заставила вместо рисования содержать трактир. Впрочем, здесь же в кабачке Ян Стен и находил темы многих картин, написание которых стало хобби. Ян Стен — коренной лейденец, родившийся и похороненный в этом городе. Здесь, в латинской школе и университете, он учился. Здесь же учился и великий Рембрандт, однако степени он в университете не получил, все силы отдав живописи. Лейден дал Голландии первую самостоятельную художественную школу, у истоков которой стоял знаменитый Лука Лейденский. В лейденском Лакенхалле хранится прославленный триптих Луки Лейденского, некогда украшавший главную церковь города — собор Святого Петра. Стены собора теперь голы — они пережили эпоху иконоклазма — протестантского иконоразрушения, вызванного радикальным пониманием иконоборчества как борьбы с любым “ложным” предметом поклонения. Это очень печальная потеря. Не компенсируют ее надписи на стенах городских домов, которые придали, однако, Лейдену особое очарование. Ведь надписи на стенах — отнюдь не прозаические. Это стихи, в том числе и лучшие строфы Блока, Ахматовой, Хлебникова, Мандельштама, Цветаевой. Собственно, со стихотворения Марины Цветаевой “Моим стихам “ проект “Отражение” и начался в 1992 году. Лейден — город поэзии, поэтому сочинительство здесь занятие оправданное, и стихам здесь привольно, хорошим и разным.
Харинг*
Вот он, харинг на белом блюде,
Благая весть на чудесной лодке.
Осада снята, и голодным людям
Видится сельдь, та, что тает в глотке.
Сельдь не режут, не портят луком,
Ее глотают, закинув головы,
Держат за хвост голландцев руки
Лучшее средство сражаться с голодом.
Флаги повсюду, как будто с приливом
Рейн, превращенный испанцами в Лету,
Вновь возродится, Вильгельм Молчаливый
Помощь везет осажденному Лейдену!
* Харинг — сельдь свежего посола.
Жалоба Клузиуса
Схоронил, посеял, сохранил
Для себя в саду пяток турчанок,
А на деле — их похоронил,
Вор нашел, увел и посадил,
Не лопату — ятаган всадил,
Всех лишив восточных полонянок.
Пусть цветок тюльпана, как копье,
Всех в сердца разит, ума лишает!
Вор украл имение мое,
Пусть тюльпан имений их лишает!
Пусть как карлы, как мартышки сон,
Труд и состоянье посвящают
Той игре, которой я лишен,
В том раю, меня ж лишили рая.
Бурх
Что за крепость на холме?
Ни отколь ее не видно.
Но не это мне обидно,
Ведь за Рейн обидно мне.
Где огромная река?
«Сделали» ее голландцы —
На каналы, как рука,
Распадается на пальцы.
И Борей впряжен в ярмо,
Мелет, воду поднимает.
Бурх — кольцо, он понимает —
Сверху видно, где оно.
Бурх — кольцо огромной банки,
Что придумал Мушенбрук,
Конденсатора из склянки
Всех подземных страшных мук.
Иконоклазм
Чужая боль, но страшно и понятно:
Когда за брюхо или книгу лишь трясясь,
Проснется церковь пред трясиной необъятной,
Ее с народом просто рвется связь.
И в грязь летят скульптуры и иконы,
И камень губит хрупкое стекло.
Что алтари, когда трясутся троны!?
А впрочем, многим тронам повезло!
И вот соборы, как Христос, распяты,
И церкви ужасающе пусты.
И ходят по рукам святых солдаты,
Сжигая к отступлению мосты.
Подписи к картинам
Распятие. Корнелиус Энгебрешц (Лейден, Лакенхал)
Каждый — разбойник, добрый ли, злой,
Всех нас распнут от Христа недалече.
Наши блудницы блеснут ли слезой?
Нас пожалеют? поднимут? подлечат?
Дай же нам, Боже, на крест не пенять,
С честью принять наши долю и страсти,
Чтоб на Голгофе внезапно понять
Чьей-то игры фантастической счастье.
Габриэль Метсю. Изгнание Агари.
Нечего смеяться над старухой,
И Агарь уходит за порог.
Авраам в тюрбане, как с треухом,
Как же пошутил над старым Бог!
Сын простит, Агарь его забудет,
Старая наследника родит.
Но о блуде, поданном на блюде,
Мысль Авраму Душу бередит! 
Игорь Котин,
сотрудник МАЭ РАН
|
