|
|
|
№ 16 (3764), 16 ноября 2007 года
|
 |
|
|
|
|
Живое древо русского языка
Великий и могучий русский язык, надежда и опора, он казался незыблемым столпом — а оказалось, он живой. Как могучее дерево, он растет, изменяется, у него отсыхают старые ветки и вырастают новые, он пускает молодые побеги. И он может болеть — но, пострадав, он идет на поправку… И вновь растет, вновь цветет, вновь изменяется.
|
 |
К.А.Рогова |
|
Как изменяется русский язык в последнее время? Как он взаимодействует с другими языками мира? Как меняется отношение иностранцев, изучающих русский язык? На наши вопросы отвечает Кира Анатольевна РОГОВА, профессор кафедры русского языка как иностранного и методики его преподавания Факультета филологии и искусств СПбГУ, главный редактор журнала «Мир русского слова». Недавно она вернулась с XI конгресса МАПРЯЛ в Варне.
Интерес к русскому языку в мире
— Мы еще помним те времена, когда китаец с индийцем или вьетнамцем мог общаться по-русски — так же, как венгр с румыном или эстонцем. Во многих странах изучали русский язык. Но в 90-е годы количество русскоговорящих за пределами России стало снижаться. А как сейчас?
— Действительно, когда существовал Советский Союз, на русском языке говорили не только жители Российской Федерации, но и всех остальных республик СССР. Кроме того, русский язык тогда активно и массово изучался во всех странах Восточной Европы, а также в демократических странах Азии (Вьетнаме, Китайе, Индия, Лаосе и других), Америки (Куба), даже Африки. Цифры владеющих русским языком в те годы были весьма внушительные, они приближались к полумиллиарду.
А после распада СССР в начале 1990-х всё изменилось. Бывшие советские республики, ставшие независимыми государствами, поставили русский язык на второе место после родного, национального языка. И тем самым уравняли его с английским, французским, немецким и другими европейскими языками. Число изучающих русский язык и число говорящих по-русски в Восточной Европе тоже резко сократилось. К этим двум событиям добавилась большая волна эмиграции из России. И если сами эмигранты еще продолжают говорить по-русски, то уже их дети, родившиеся за рубежом, часто не знают русского языка — они овладевают языком страны пребывания. И это вполне естественный процесс: по-русски они могут общаться только в своей диаспоре, а на том (новом?) языке — со всеми жителями страны…
В итоге сегодня число русскоговорящих в мире насчитывает 250 млн человек (близко к 150 млн в России и около 100 млн за рубежом). Эта цифра прозвучала недавно в Варне (Болгария), где 17-23 сентября проходил XI конгресс Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы (МАПРЯЛ) под девизом «Мир русского слова и русское слово в мире».
— Но одновременно была и другая тенденция: во времена Горбачева интерес к России в мире резко вырос. А значит, тогда возрос интерес и к русском языку…
— Интерес к русскому языку в мире за последние 15 лет то усиливался, то ослабевал. И действительно, он во многом зависел от отношения Запада к России. В начале 90-х был огромный интерес к событиям, происходящим в нашей стране. Все хотели узнать: что такое Россия? что там происходит?.. Потом наметился спад интереса к нам. В те же годы стало неоспоримым первенство английского как языка мирового общения. Стало казаться, что международные контакты будут проходить только на английском языке. Американцы были в состоянии упоения: думали, что им не будет нужен никакой другой язык — все будут говорить по-английски!
Но наметились новые тенденции в этой ситуации. Глобализация обернулась другой стороной — во многих странах окрепло стремление сохранить национальную самобытность. Былое безразличие к родному языку сменилось обостренным чувством национального самосознания. Это общий, общемировой процесс: национальные языки снова стали значимыми, теперь их ценность не подвергается сомнению. И те же американцы присылают к нам своих стажеров, которые уже владеют русским языком, но продолжают совершенствовать его в России. Сегодня зреет мнение, что какого-то одного языка в контактах между народами, между культурами не будет — ни английского, ни китайского, ни какого-то еще…
Конгресс МАПРЯЛ и фонд «Русский мир»
— Что показал недавний XI конгресс МАПРЯЛ в Варне?
— Для Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы нынешний 2007 год — юбилейный, МАПРЯЛ исполнилось 40 лет. Международная ассоциация существует почти полвека, с 1967 года, и Конгресс укрепил ее позиции в мире. Только докладчиков на конгрессе было 996, а вместе с гостями и слушателями съехалось 1500 человек из 48 стран Европы, Азии, Америки и Австралии. Рабочим языком этого представительного международного сообщества, конечно, был русский. Работа Конгресса была организована в 14 секциях (от секций «Функциональные разновидности русского языка», «Изучение и описание русского языка как иностранного» до секции «Перевод — взаимодействие языков и культур»). А 5 круглых столов различной тематики выводили участников Конгресса на общие проблемы языка и культуры: «Русский язык в глобализирующемся мире», «Русский язык и языковая идентичность» и другие. Каждый из специалистов приехал на форум со своей узкой темой, со своим докладом, а круглые столы давали возможность выйти за рамки специальности, чтобы обсудить вопросы, волнующие многих.
Президент МАПРЯЛ Людмила Алексеевна Вербицкая, открывая Конгресс, выступила с докладом «Мир русского слова и русское слово в мире». Доклады прочитали крупные ученые: академик РАН Ю.Д.Апресян, член-корреспондент РАН Ю.Н.Караулов, академики РАО Л.А.Вербицкая и В.Г.Костомаров, создатели современных грамматик и словарей профессора Г.А.Золотова, Г.Н.Скляревская, Е.М.Верещагин, видные зарубежные русисты: Дэн Дэвидсон (США), Арто Мустайоки (Финляндия) и другие.
Российская делегация на конгрессе была представлена русистами не только из Санкт-Петербурга и Москвы, но и из других городов: Курска, Красноярска, Новосибирска, Владивостока, юга России. Большие делегации были из Болгарии, Беларуси, Украины. Конгресс еще раз продемонстрировал: число людей, изучающих русский язык в мире, определяется в первую очередь позициями Российского государства, экономической и политической успешностью России. Если наша страна на подъеме, то и русский язык притягателен.
— Как поддерживается интерес к русскому языку среди населения других стран?
— Конгресс показал, насколько это сложное явление — преподавание русского языка как иностранного. Раньше считалось, что иностранный язык — это его лексика и грамматика. Однако уже исследования и учебные пособия В.Г.Костомарова и Е.М.Верещагина, посвященные выявлению связи между языком и культурой, и публикация книги Ю.Н.Караулова «Русский язык и языковая личность» (1987) утвердили более широкое представление о человеке говорящем. Стало понятно, что изучение иностранного языка невозможно без параллельного изучения истории, культуры, обычаев другого народа, а следовательно, изучения законов и принципов функционирования языка в культуре. Понимание широты аспектов изучения иностранных языков нашло отражение в секциях прошедшего Конгресса: «Речевая деятельность: современные аспекты исследования», «Язык. Сознание. Культура», «Коммуникация на русском языке в межкультурной среде» и других.
Работа секций продемонстрировала, насколько важно объединение практических вопросов преподавания русского как иностранного с достижениями современной лингвистической науки. Сегодня лингвистика переключила внимание с изучения языка как системы на исследование принципов его многоаспектного функционирования. Она изучает язык не только в статике, но и в действии, в движении, в динамике. Пути науки и практики, как об этом мечтали многие русские лингвисты, стали сближаться.
Таким образом, практическая направленность курсов русского языка как иностранного, включение в систему обучения таких дисциплин, как лингвокультурология, активное привлечение произведений русской художественной литературы — всё это направлено на то, чтобы обучение русскому языку стало более содержательным и интересным для тех, кто стал его изучать.
Относительно недавно возникла ещё одна весьма плодотворная инициатива: в России создана система государственного тестирования, и теперь как у нас в стране, так и во многих других странах Европы и Азии проводится тестирование изучающих русский язык — сдавшие тесты определенного уровня получают соответствующий сертификат. Целей получения сертификата несколько. Во-первых, проходят тестирование те, кто желает работать в России, в представительствах западных компаний здесь. Во-вторых, сертификат нужен тем, кто работает в западных (или восточных) компаниях, имеющих отношения с Россией. В-третьих, человек сам иногда хочет узнать степень своего владения русским языком, и тоже сдает тесты. Наши центры тестирования имеют широкие контакты со многими университетами мира, способствуя укреплению дружеских связей. Кроме того, содержательная сторона тестов способствует совершенствованию учебных программ по русскому языку, оказывает влияние на сам характер учебного процесса, стимулирует поиск в области методики.
Но есть и объективные трудности в области расширения круга учащихся. Так, сегодня в Восточной Европе принято изучать, по крайней мере, два иностранных языка. И дети наших соотечественников, живущие, например, в странах Балтии или в северных малых странах, изучают прежде всего язык той страны, где они живут. И еще, может быть, язык той страны, где собираются получать высшее образование. Я не раз бывала в Риге или Тарту — нигде русские не жалуются на какие-то особые притеснения со стороны властей, стараются их преодолевать. Просто они сами понимают, что их детям в нынешней ситуации важнее изучать латышский или эстонский, а не русский язык, чтобы нормально существовать в стране проживания.
Здесь очень важна наша государственная политика: если бы Россия шире открывала русские центры и школы в этих странах, то и поддержка русского языка была более ощутимой. Не так давно такой центр был открыт на базе Университета в Риге, где деятельность нашего посольства в этой области носит активный, заинтересованный характер.
Совсем недавно был создан фонд «Русский мир» для популяризации русского языка, а также для распространения и развития богатейшего культурного наследия России. Исполнительным директором правления фонда назначен Вячеслав Алексеевич Никонов. Идея создания такого фонда была высказана представителями РОПРЯЛ в начале Года русского языка, вопрос обсуждался на уровне правительства РФ, недавно президент подписал Указ о создании этого Фонда. От Санкт-Петербургского университета в правление Фонда вошли Л.А.Вербицкая, С.И.Богданов и Е.Е.Юрков. Фонд должен развернуть широкую деятельность по оказанию реальной помощи для расширения влияния, распространения, продвижения русского языка за рубежом. Так, как это делают Институт Гете для языка немецкого, Институт Сервантеса — для испанского, Британский совет — для английского, Институт Конфуция — для китайского…
Освоение иноязычной лексики
— Наши дети говорят совсем иначе, чем говорили мы лет 15-20 назад — и уж тем более не так, как говорили наши родители… Мы видим, как сильно изменяется русский язык в последние годы.
— Преподавание русского языка сегодня переживает сложный период. Язык не может существовать вне людей. А в России в последние 15-20 лет произошли такие значительные изменения в области нашего социального существования, которые не могли не повлиять на поведение и характер населения. Вспомните: язык конца 1980-х был страшно заштампован. Идеологический пресс тех лет сковал и сознание, и язык. Из людей просто лезли языковые штампы. Помню, ездила в 80-е годы в Архангельск изучать язык газеты. Была на летучке в областной партийной газете, общее впечатление: ни одного живого слова. Только штампы: «Достигнуты определенные успехи, хотя есть еще неиспользованные резервы…» В области всё было разрушено, а они толковали об успехах и резервах…
В 90-е годы и сознание, и язык сильно изменились. Прежде всего, в связи с расширением наших контактов с миром бурно шло освоение иноязычной лексики, которая хлынула широким потоком. Бывали даже случаи, когда я находила десяток иностранных слов на небольшом отрезке газетного текста!
Но за это время иноязычные слова прошли фильтрацию в русском языке, далеко не все прижились. Ненужная лексика отпала, как шелуха, а те слова, которые годились для обозначения новых предметов и явлений нашей жизни, были усвоены, подчинились системным свойствам русского языка.
Но проблема остается: не все население понимает значение громадного количества новых слов в русском языке. Не всегда помогает и контекст. И как нам убедить журналистов, что не все слова можно использовать в радио- и телепередачах, в газетных и журнальных статьях? Ведь если слушатели или читатели не понимают, что вы говорите им, то ваша информация для них бесполезна. Работа журналиста в таком случае просто бессмысленна!.. И это не значит, что кто-то диктует прессе, как нужно писать или говорить, — это жизнь подсказывает. У журналиста-профессионала должен работать некий механизм выбора: какие слова и выражения можно употреблять, а от каких стоит отказаться, какими бы притягательными и «модными» они ни были.
Поток слов из сниженных пластов языка
— Когда вы упомянули о выражениях, от которых стоит отказаться, я было подумал о выражениях нецензурных…
— Об этом мы пока не говорили, хотя уже пора. Это второй пласт обновления русского языка в последние годы — проникновение в литературный язык слов из сниженных пластов национального языка. Литературный язык — это язык для всех, в него входят слова и правила, понятные всем. А культурная структура населения страны неоднородна. Её можно представить в виде нескольких слоев, каждый из которых в связи с образом жизни, профессиональными занятиями, возрастом имеет свои языковые особенности. Так формируются просторечие, диалекты, жаргоны, арго. Например, существует молодежный жаргон — в нем проявляются утверждение самостоятельности, отказ от норм старшего поколения. Ну а преступный мир создает свой «тайный» язык, в котором господствует циничное отношение к жизни.
В 90-е годы все элементы русского национального языка активизировались — и хлынул поток сниженной лексики в литературный язык. В то время границы литературного языка неоправданно широко раздвинулись — возникло даже понятие «общий жаргон». Постепенно какие-то слова прижились, какие-то остались лишь средством экспрессии, что-то используется как средство негативной оценки. Например, одна из недавних статей хорошего журналиста И.Петровской имела заголовок «Срубить бабла и сделать людям приятное» («Известия», 11.08.07).
От одной молодой женщины я слышала недоуменный вопрос: «Не все ли равно, как я скажу: «Мне это неприятно» — или «Да это просто дерьмо!..»? Смысл-то один и тот же, верно?» Но оказывается, что манера изложения, форма выражения многое значат. Если мы употребляем сниженную лексику, то это слово не просто называет негативное явление, но еще придает циничный оттенок (хотим мы того или не хотим!). Значит, это выражение действует негативно на сознание людей, на их восприятие, влияет на их отношение к говорящему.
И главное: происходит общее снижение этических норм, оно стало проникать в сознание носителей языка. Если негативное, пренебрежительное отношение к происходящему идет постоянным фоном — в этом есть внутренняя опасность. Можно сказать: «Мне всё равно», а можно: «На фиг это нужно?!» Первый вариант нейтрален, а второй сопровождается эмоциональным раздражением, неуважительным отношением. И эта струя эмоций тащит за собой клубок негатива, разрушает человеческие отношения.
Вот я недавно возвращалась из Курска, и в купе вагона со мной ехала женщина-экономист. Она разговаривала по телефону (видимо, с кем-то из сотрудников), и я услышала: «Если сделаешь эту хрень — так и будешь в дерьме ползать!..» Согласитесь, когда интеллигентная женщина в сфере профессионального общения переходит на жаргон, это неприятно… Представляется, что негативные явления в языковом употреблении становятся негативными явлениями в сознании и этике людей. Ведь язык — это основа речевой деятельности говорящих людей. Грамматики, словари, правила и нормы — инструмент, и им надо разумно пользоваться. Поэтому борьба за культуру речи — это не только борьба за соблюдение норм, хотя и это очень важно, но может быть, и прежде всего — борьба за сознание и эмоциональный мир людей, которые говорят на этом языке.
Редко смотрю телевизор, но недавно включила и попала на беседу с режиссером Юрием Маминым в Театральной академии на Моховой. Его спросили, с кем ему приятно разговаривать. И он ответил, что это определяется не столько тем, как человек владеет языком. Гораздо важнее, куда он ходит, о чем думает, что чувствует. Если человек внутри пустой, то у него и слов нет… Вот тогда и возникает некое внутреннее оправдание: всё кругом — хрень! Брань освобождает от умственных усилий.
Вы видите: проблема языка — это проблема ментального и эмоционального состояния общества. А совершенствование культуры речи необходимо для того, чтобы каждый выразил себя. Если человеку есть о чем говорить, если есть внутреннее содержание и если он управляет своими эмоциями и чувствами, то его речь будет вполне нормативной. Такой человек будет тактичен в речи и в поведении, не обидит словом — и он будет востребован. Хорошая речь обеспечит жизненный и карьерный успех.
Речь устная и письменная
— Вы коснулись речи нашего брата-журналиста. Но ведь порой бывает и наоборот: беседуешь с человеком — и вроде всё в порядке. А когда он видит интервью, то начинает, мягко скажем, выражать свое недовольство… Ему кажется, что журналист мог бы и «причесать» его речь и мысли. Хорошо, если такой казус случается до публикации, и еще можно исправить текст интервью… Но тут палка о двух концах. Многим хочется показать себя более «правильными», чем в жизни. И поэтому они убирают ту живость, те неправильности, которые не портят картину (на мой взгляд) и оживляют словесный портрет.
— Согласна, русский язык, как любой другой, не адекватен в устной и письменной форме. На письме обычно фиксируются мысли, которые подверглись предварительной обработке. Мы ведь не сразу реализуем мысли в слова — поэтому и существуют черновики. А когда мы говорим на публику, такой возможности нет. Устная речь — не только бытовая, но и публичная — будет содержать отклонения от привычных канонов речи письменной. Поэтому иногда пенсионеры звонят на радио и сетуют на то, что журналисты коверкают русский язык. И не понимают, что устная речь не может быть отработана так же тщательно, как письменная.
Хотя мы живем в сфере культуры письменной речи. А в устной речи нами владеет не столько форма выражения — для нас важнее выразить смысл фразы. Поэтому язык спонтанной речи не может быть адекватен речи письменной. И если нацеливать на это свое внимание, то можно выловить, например, в речи Светланы Сорокиной, ведущей передачу «В круге света», такую фразу: «Вы не могли бы сказать свой взгляд на причины того-то и того-то?..»
Мы с вами говорили о том, что современная лингвистика вышла на изучение функционирования языка. И вслед за ней учителя стали задумываться над тем, как сделать обучение русскому языку направленным на развитие речевой деятельности. Говорят о том, что в школе надо учить адекватно понимать то, что ученики слышат и читают. И еще учить порождать собственную речь, соответствующую тому, что они хотят сказать, уметь создавать собственные тексты.
Необходимы изменения в содержании и методике обучения русскому языку. Но в стране миллионы преподавателей — как заставить их по-другому увидеть свой предмет? От осознания необходимости изменений до реализации их — очень долгий путь. Пишут новые учебники русского языка, и это хорошо. В них уже не набор предложений, не клочки правил, а изложение материала на основе более естественной формы текстов. Ясно, что насильственная ломка устоявшихся стереотипов не нужна, наскок компрометирует идею. Революция в языке и в обучении языку невозможна, процесс изменений очень длительный и постепенный. Использование языка определяется развитием мышления и управлением эмоциональной сферой. И улучшение состояния языка вызывается улучшением ментального и эмоционального климата в обществе. 
Евгений Голубев
Фото Андрея Дубровского
|
