|
№ 11 (3759), 31 августа 2007 года
|
 |
|
|
|
|
Читая «Ленинградский университет»
1960–х
Для того чтобы лучше понять 1960–е, обратимся сначала к 1940–м.
5 января 1949 года. Во всю ширину страницы перед читателем университетской газеты лозунг: «Отличной сдачей экзаменов порадуем нашу социалистическую Родину!». Это — крупными буквами. «Социалистическая родина» — разрядкой. Чуть ниже, сбоку мелким курсивом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» (выделено подчёркиванием). Ниже — название газеты и её логотип: герб Советского Союза в ромбике. Под названием указано: «Орган парткома, ректората, комитета ВЛКСМ, профкома и месткома Ленинградского Государственного ордена Ленина Университета имени А.А.Жданова».
На первой полосе — статья секретаря комитета ВЛКСМ университета В.Степанова: «Достойно встретим XI c’езд ВЛКСМ». Это довольно знаменитая история — о том, что когда в 1918 году реформировали нашу орфографию, были устранены ять, и десятеричное, фита, а в словах, оканчивающихся на согласные, перестали ставить после них твердый знак — для лучшего исполнения закона революционные матросы будто бы изъяли из типографий ставшие лишними символы. Изъяли и твердый знак, не вспомнив в спешке или по горячности, что встречается он не только в конце слов. Так прижился на Руси апостроф — не буква, но памятник революции…
Читаем: «По всей стране комсомольцы и молодежь встречают XI c’езд ВЛКСМ высокими показателями в труде и учёбе, борьбой за еще более мощный под’ем нашего народного хозяйства». Читаем дальше: «Перед комсомольцами и молодежью университета стоит ответственная задача: подготовка и выпуск кадров, достойных эпохи коммунизма, хороших специалистов, овладевших марксистско-ленинской методологией, политически грамотных и идеологически крепких». На два абзаца — два с половиной глагольных слова, и те «встречают», «стоит», «овладевших». Перед нами — картина статическая и монументальная: нагромождение идеологически нагруженных имён, цепочка окаменелых формул.
Композиция статьи тоже формульная. «В основном наш коллектив успешно справляется с этой задачей» — но это не так интересно. Ну кому, спрашивается, кроме них самих интересны студенты, которые «отлично учатся, сочетают учёбу с большой общественной работой, серьезно работают над изучением марксистско-ленинской теории»? Дальше интереснее. Вот он — триллер, боевик, блокбастер, сериал, ток-шоу «Окна» сталинских времён! «Но некоторые студенты тянут нас назад, позорят нашу организацию. Вот тт. Миронова и Угрюмова (филологический факультет) за политическую безграмотность, за пренебрежение обязанностями советского студента исключены из ВЛКСМ с ходатайством об исключении из университета». Абзац. «Эти люди не дорожат честью университета». Абзац. «Сейчас наступает напряженная пора в жизни вузов — зимняя экзаменационная сессия. Лучшим подарком к XI c’езду ВЛКСМ будет отличная учёба и хорошая успеваемость всех комсомольцев…»
Сакраментальное «вот» («Вот тт. Миронова и Угрюмова») появляется внезапно. Как будто бы из устной проработки выпало оно на страницу газетного текста. Читайте и презирайте тт. Вот тт. Миронова и Угрюмову. Представляйте себя на их месте и ужасайтесь.
Искренно ли ненавидел секретарь комитета ВЛКСМ университета В.Степанов тт. Миронову и Угрюмову, всем сердцем, или только формально — мы, наверное, уже никогда не узнаем. Не узнаем мы и о проступках тт. Мироновой и Угрюмовой, как нам ни интересно…
А хотели бы вы дружить с секретарем В.Степановым — безглагольным человеком-роботом? Что-то притягательное в нём определённо есть. Было бы неплохо, если бы он всегда ходил в идеально отутюженной сорочке, в идеально отутюженном костюме…
Однако просмотрим подряд хотя бы заголовки этого первого в 1949 году номера университетской газеты. «Сессия проходит организованно. (Беседа с зам. декана химического факультета Б.Г.Гавриловым)». Беседа начинается так: «На вопрос, каковы первые результаты зачётов и экзаменов, заместитель декана по учебной работе химического факультета сказал: —» Далее и до конца следует монолог заместителя декана.
«Комсомольцы показывают пример». «Отличные знания». «Первый экзамен у геологов». «Девять отличных оценок». Настроение приподнято-оптимистическое доминирует, как мы видим, надо всеми прочими. Как будто белозубая улыбка с одного из портретов соцреализма запечатлена на этой газетной странице… Что же увидим мы на такой же странице, скажем, через 22 года?
6 января 1962 года. Лозунга во всю страницу уже нет. Однако всё тот же выделенный подчёркиванием мелкий курсив «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», — как заклинание, как волшебный заговор, не произнеси который — так и пути не будет! Вместо «Орган парткома, ректората, комитета…» уже «Газета парткома, комитета ВЛКСМ, профкома, месткома и ректората Ленинградского ордена Ленина Университета имени А.А.Жданова». Некий неопределенный орган обретает очертания: газета. Ну а о том, что университет государственный, уже и напоминать не стоит — все уже забыли, что университеты бывают еще и негосударственные…
Номер открывается объявлением о том, что восьмого января университет проводит День открытых дверей. Не берусь предположить, как бы оно выглядело в 1949 году, но в 1961 мы читаем: «Будьте смелыми в своем решении. Но в то же время не забывайте и об осмотрительности — в выборе профессии ошибки быть не может.
Не стесняйтесь, расспрашивайте, советуйтесь, интересуйтесь. Ведь вам предстоит выбрать такую профессию, которая смогла бы вас зажечь, без которой нет настоящей жизни.
Общественность Ленинградского университета рада приветствовать вас в стенах своего вуза.
Добро пожаловать, дорогие друзья!»
И в самом деле, оттепель. Каменные льды начинают таять, начинается разморозка. После незабвенного «Достойно встретим XI c’езд ВЛКСМ» — это подлинный триумф заботливой мысли о человеке, апофеоз интимной доверительности в обращениях и раскрепощенности в выражениях. Глагол разбивает лёд окостенелых именных конструкций, устойчивые формулы падают под ударом индивидуально-творческого начала.
А что же заголовки? «Стартуют юристы». «В эти дни у физиков». «Итоги отрадные». «Достижения и просчёты». «Перед лицом государственной комиссии». «Первые оценки — в зачётных книжках». (Это вместо «Отличной сдачей экзаменов порадуем нашу социалистическую Родину!»). И здесь чувствуется движение.
«Беседа с проректором по вечернему и заочному обучению В.Н.Филипповым» уже и в самом деле напоминает беседу. Довольно забавно видеть сегодня многократно повторяемые слова «вопрос:» и «ответ:», и тем не менее это уже подобие интервью. На смену директивам 40–х и 50–х («За передовую советскую науку — против формализма в математических науках. Дискуссия на математическо-механическом факультете») приходит подобие диалога 60–х («Раздумывая о завтрашнем дне науки»).
На смену сплошным панегирикам с вкраплениями разоблачений приходят проблемные материалы. Появляется возможность точки зрения, появляется поле дискуссии. Причём её реплики могут звучать довольно современно.
Фрагмент из письма в редакцию студентов заочного и вечернего отделений, озаглавленного (почти непроизносимо): «Не на положении ли мы пасынков?».
«Среди нас люди, как правило, умудрённые жизненным опытом, твёрдо знающие, для чего они пришли в университет. И, может быть, как раз поэтому бы и следовало подумать: а всё ли из того, что подается в ходе лекций студентам дневного отделения, годится и студентам вечернего? Так ли уж необходимо знать, допустим, студенту-журналисту то, что «ж» — это передненёбная, а «х» — среднеязычная? А ведь это занимает значительное место и время в программах лекций. Не лучше ли больше проводить практических занятий? Не слишком ли абстрактно подается логика? Нужно побольше конкретных примеров из жизни».
Жизненный опыт — это, конечно, немалая помеха занятиям языкознанием… И в 60–е люди были людьми, и кто-то пасовал перед фундаментальной наукой, перед логикой, языкознанием. Молодые ребята хотят быть журналистами и ленятся заниматься наукой — в этом как-то очень много человеческого!
Между тем и в панегириках 1940–х было немало трогательного. В достопамятном первом номере за 1949 год помещена заметка студента философского факультета П.Рубахо «Высокая награда».
«В этот день в учительской 307–й средней школы было людно, нехватало стульев, многие стояли. Распахнулась дверь и вошли новые посетители — веселые жизнерадостные девушки-десятиклассницы. Одна из них, Лена, подошла к столу, где сидел Николай Павлович Попов, и торжественно сказала:
— Николай Павлович! Разрешите от имени ваших учеников поздравить вас с высокой правительственной наградой. Мы, ученицы 10–го класса, желаем вам еще долгих лет плодотворной работы.
Николай Павлович выслушал поздравление и крепко пожал руку девушке.
Этот день у Н.П.Попова — самый счастливый день в жизни: за продолжительную, плодотворную работу на трудовом посту педагога правительство наградило его орденом Ленина. Почти 35 лет назад начал он этот большой трудовой путь.
Сколько юношей и девушек, гордых и смелых, любознательных и настойчивых воспитал Николай Павлович! Многие из них сейчас работают педагогами, врачами, инженерами…»
Ну кто сегодня напишет вот так? Сколько чистоты, сколько искреннего восторга справедливости, пускай наивного! Позднее это совсем выйдет из моды…
Что же будет в моде в 1960–е? Заглянем в колонку «Университетские новости».
Открывается колонка тем, что никогда не выходит из университетской моды. «Состоялось традиционное заседание памяти академика Л.В.Щербы…» Следом за рассказом о докладах на заседании памяти Л.В.Щербы — сообщение о том, что в университетском издательстве готовится к выпуску «Советское жилищное право» Ю.К.Толстого а также «Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР 1960 года» и «Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР 1960 года» коллектива авторов. Дальше — всё более яркие приметы времени.
«Успешно прошёл фотоконкурс у математиков… Лучшими фотографиями признаны «Ночь наступила» Ю.Петрова, «Весна в горах» Э.Петрова, «Всё выше к истокам» Е.Леина, и фотоэтюд — «Портрет девушки» К.Глазова.
В начале нынешнего года в журнале «Звезда» будет опубликована повесть заведующего кафедрой советской литературы доцента Ф.А.Абрамова «Безотцовщина».
***
Литературное объединение провело вечер новогоднего стиха. Свои произведения прочитали А.Лущик, Л.Никольская, В.Серегин, Ю.Мунтянов, С.Исаев и другие.
***
Студент А.Капусткин за два с половиной года собрал фонотеку из 400 пластинок. Среди них записи симфонических, камерных и вокальных произведений. Бетховен, Рахманинов, Шуман, Григ, Брамс… Творения этих и многих других композиторов хранятся в коллекции любителя музыки».
Сообщением о студенте Капусткине заканчивается колонка «Университетские новости». Студент Капусткин — где-то в хвосте информационного потока. Но он в него попал! Рядом с Федором Абрамовым, рядом с академиком Л.В.Щербой есть место и для студента Капусткина с его сумасшедшими 400 пластинками! И он интересен, он не выброшен за борт в ходе строительства светлого будущего и настоящего. Подобный студент Капусткин был бы невозможен в 40–е, в 50–е. Быть может, несколько субъективно, но мы всё же объявим именно студента Капусткина лицом 1960–х. Появление студента Капусткина — знак нового времени, знак приближающейся музыкальной эпохи, предвестие повсеместного царства аудио-визуальных носителей информации.
И я держу пари, что в коллекции студента Капусткина были не только Бетховен и Рахманинов… 
Вадим Хохряков
|
