Лето 1953 г.

22/VII. Я получила утром последние деньги в банке.

23-го тронулись в путь. Прошли тайгой приблизительно 25 км. и стали лагерем на берегу Оленьк?.

24/VII. Навьючив оленей, двинулись в путь. Олени гружены тяжело, им и людям жарко, нещадно ест гнус, но очень хорошо от него спасает фталат — намажешься, и можно терпеть атаки этих адских насекомых. По дороге убили 5 небольших тетёрочек, и оленеводы поймали 4 небольших рыбины. Варили уху и ели на стоянке копчёных тетёрок. 25-го снова шли маршрутом. Воду брали из небольших луж. Гнус жрёт ужасно. Кругом горит тайга, и как снежинки, в воздухе крутится пепел.

26/VII. Спим в палатках, подстилая под себя всё что можно, ибо в 10 см подо мхом — вечный лёд. Ночью очень холодно, мёрзнем, а днём нещадно печёт. [Через несколько лет она жаловалась в одном письме: «У меня страшная невралгия — вечная мерзлота даёт о себе знать»]. По дороге кругом всё те же известняки. По берегу встречается значительное количество обломков траппов. Караван наш состоит из 43 оленей, из них нам (5 чел. партии) причитается 5 ездовых оленей («учугов»). У меня удачный: некрасивый, с маленькими рожками, но очень резвый учуг, везёт меня на честность. Сначала не ладилось, а теперь чувствую себя как дома. Это очень удобно, не так устают ноги. Впервые за 6 лет работы в поле имею для езды оленя.

Прошли трудный маршрут, пересекая 200–300 м высоты холмы. Слева от нас в 400–500 м пылает тайга, дым ест глаза. Обходим пожар по косе Оленьк?. Ещё вдобавок сегодня упал олень, еле его до лагеря дотащили — туберкулёз. А вьюки тяжёлые, оленям трудно идти.

27/VII. Устроили в палатке баню, напарились на славу.

Лариса Гринцевич (Попугаева). 10-й класс

28/VII. Стоит немилосердная жара. Нещадно ест гнус. В лагере прямо у палатки масса ягод. Два раза варили чудесный кисель.

29/VII. Прошли км 18–20, из них 5 км по Оленьк?, попрощались с ним, а дальше подымались по р. Малой-Бегулю. Такая сушь кругом, что реки в 200–300 м шириной совсем пересохли, остались во впадинах небольшие лужи. Это в дальнейшем может сильно осложнить работу, придётся до воды таскать шлихи на себе.

А и вот уже нытики эти братцы-рабочие ,просто беда, осточертели хуже горькой редьки. Неповоротливые, злые и ленивые, особенно М. А., хвастается немилосердно, сам ничего не зная и не понимая. Тошно… Варим кашу, кисель, ставим лепёшки, ибо хлеб кончился. Днём часто думаю о доме, как там мои хорошие, золотые? Как моя доченька, любимая, себя чувствует? Скорее бы домой. Жрёт мошка… Брр…

30/VII. Охотилась за белкой — рыжая-рыжая и злющая, увидит меня и чокает. Охота вручную прошла безрезультатно, белка так и осталась сидеть на дереве.

1/VIII. В пятницу быстрым ходом перевалили в бассейн Силигира и заночевали у речки Кытыкан — притока Силигира. Всё стремимся к Силигиру в надежде на охоту и рыбу, ибо сейчас ничего не попадается, а продукты быстро идут на убыль. Вечером был крупный разговор с М.Евграфовым, да, отменная дрянь человек всё-таки. Как я не ошиблась в своём первом впечатлении…

Ходом за 5 ч. преодолели перегон в 20 км, через холмы и болота дойдя до Силигира. Ура… Исполнили танец папуасов, часть пути уже пройдена. Вода ноги как электричеством бьёт — ледяная, но ничего, побрели ловить тайменя. Вода в Силигире как слеза, слегка аквамаринового оттенка, и великолепно видны огромные линьки и таймени, которых тут множество. Стреляли в них из тозовки, били камнями — напрасно, стоят, как брёвна. На радостях Федя, Наташа и я отметили Силигир вином, оленеводам тоже дали спирта. Из поставленных сетей вытащили жирнющих тёмных с чёрными точками и красными пятнами чудесных тайменей. Утром 2 августа на удочку Прокоп поймал тайменя — 70 см (есть снимки). Всё это мы быстро пустили в дело.

2/VIII. Жара и нещадно жрёт мошка. Переколотили с Наташей гальку — все 100% известняки — пористые, плотные и мраморизованные, светлосерые и буроватые. Река сильно пересохла. Моем шлих № 5.

Идём вверх по Силигиру. Прошли км 20 и стали лагерем № 11 у устья речки (правый приток р. Силигир) — Каптагастах («сухая река»).

По пути собаки задрали журавля. Его попробовали. Очень вкусно.

3/VIII. С утра льёт дождь. Всё затянуто свинцово-серыми тучами. Дождь лил целый день. Вылезли из палатки минут на 10–15. Надоело и ужасно нудно. Стало холодно.

4/VIII. По-прежнему льёт дождь, а мы сидим в палатках. Олени где-то разбрелись (отдыхают от жары, груза и мошки). Ходили с Федей ловить рыбу, но всё напрасно. Льёт дождь, вода в реке прибывает. Вчера во второй половине дня вода подкрадывается к нашему лагерю. Каптагастах бурно зашумел (как разъярённый лев).

5/VIII. Поднялись в 6 ч. утра и срочно стали эвакуировать лагерь на безопасное более высокое место (на лодках). Вода совсем у палаток, и мы оказались в положении зайцев деда Мазая. Сидим на островке 15х7 м. Благополучно всё перевезли. Пробовала промчаться по потоку — ну и несёт, еле-еле добралась.

Погода разгулялась, и снова нещадно жрёт гнус. Ну, в путь, скорее бы начать настоящую работу. Докончила читать Сибрука «Роберт В. Вуд».

6/VIII. Прошли часа 3 (около 10–12 км). После дождей всё заболочено, идти трудно, почти всё время едем на учугах. В кустах разорвала голенище левого сапога резинового, целый день страшно болела голова. Сегодня пойдём без дороги, брр… У большинства оленей набиты сильно спины. Скорее бы приступить к работе.

7/VIII. Лагерь № 13 на берегу заболоченного озера в заболоченном кочковатом лесу. Только вышли из лагеря № 12, полил дождь и лил беспрестанно. Вымокли почти до нитки, потом до 3 ч. ночи сушились. Утром съели одного тетерева. Утром лечили оленя. Прошли в темпе 10–12 км. Остановились на берегу Силигира.

8/VIII. Погода разгулялась. Очень хорошо. Варили кисель из голубики. Утром лечили оленей. У одного отпилили рога — один остался у меня. Собаки накормлены сегодня на славу (кулешом). Жарко. Снова жрёт гнус.

Прошли км 10 по хребту сильно заболоченному (старая гарь). Устали дьявольски. Погода начала портиться, и снова стали лагерем. Еле успели развьючиться до дождя.

Лариса Попугаева. Надпись на обороте фотографии: «Из Оленёка на Далдын. Лето 1953 года.»

9/VIII. Погода хмурилась, но дождя не было. С места не снялись — ушли олени. Вот пропасть! Искали их целый день — не нашли. Варили варенье, а вообще целый день злились.

10/VIII. Ну ж, ночь была… Из лагеря № 15, где нашли 23 оленя, вышли в 22 ч. 30 мин пешком с вьюками. Скоро стемнело, и шли мы по какой-то дороге ада… Сплошные кочковатые болота высокой поймы Силигира сменяли друг друга. Вода ледяная, сапоги текут, и я еле волочила ноги. Последние 3–4 км продирались по склону холма сквозь стену мелколиственничного леса, да ещё сухого. Изодрала лицо, располосовала штаны. Каждые 10 м падали вьюки. Наконец, в 4 часа утра пришли к Уук-Силигиру, где разбили лагерь № 16. Почаёвничали, сменили [бельё на] сухое и в мешки.

11/VIII. Как бегут дни, а до работы ещё далеко. Тут же ищут своих оленей и охотники (олени в бегах за грибами). Произвела генеральную уборку своего рюкзака и починила сильно обветшавший костюм. Сегодня съели 3х уток. Но вообще — дремучая и почти безжизненная тайга. Страшно — и жаль.

Скоро Лапушкино день рождения, как бы хотелось быть сейчас вместе, обнять любимых своих, сладкую доченьку. Как-то она? Как зубки? Столько вопросов и тревожных мыслей роятся в голове. Ну, ничего, ещё 2 мес., и я дома… Скорее бы. [Лапушка — супруг Виктор].

12/VIII. Всё в том же лагере в ожидании оленей, а их всё нет как нет. Собирали немного ягод. День был чудесный. Болела весь вечер голова.

13/VIII. Ещё 8–9 км прошли вверх по Силигиру. Жалею, что с охотниками не послала в Оленёк почту. Вот глупость какая.

15/VIII. Тронулись из лагеря кое-как по заболоченному лесу. Прошли до лагеря № 19 на склоне холма (тут плитчатые серые известняки с прекрасными знаками ряби, трещинами усыхания, местами с потёками бурой окиси Fe). Собираем ягоды. Охотники бьют уток (шилохвосток).

Я пекла 16-го лепёшки. В этом лагере стоим 16, 17, 18го. Ужас, и всё бесполезно. Нехватает ещё 19 оленей. Продукты идут, время тоже, а работа стоит. Так хочется домой. До начала работ осталось 60 км. И вот засели. Погоды холодные, всё время идёт дождь. Из шубы не вылезаю. Уйдём ли сегодня?

19/VIII. Тошно. 5-й день без движения. Тут уже настоящая осень. Холодина зверская, и от этого так скучно и грустно. Хочется домой. Вчера 3 км прошла по Силигирской петле. Ничего интересного. Сплошные плитки известняков.

Часов в 8 вечера грела воду и устроила себе в палатке баню. Была такая буря, что, думала, сорвёт баню, и я останусь в неглиже. Мылась и вдруг — сплошной пеленой — большие белые хлопья снега закрыли весь горизонт. Да, уже снег — 19 августа. Ночь была холоднющая. Завтра Лапино день рождения, а я так далеко… Что там? Как там без меня? Как Наташенька? Мамулька с Иришей? Охотники убили трёх уток.

20/VIII. Проснулась с мыслью о Лапушке. Поздравляю, родной, желаю всего самого хорошего. Рвусь скорее домой. Сегодня, кажется, сдвинемся с места. Холодно, ноги коченеют. Ну, ничего, скоро работа начнётся и незаметно пробежит время. Летят редкие белые мухи. Итак, часа в 4 дня выйдем в путь.

Гаснет огонь — может, и меня Лапушка вспоминает.

Прошли быстро 25 км до лагеря № 20 на берегу заросшего озера. Погода холодная. Сидя на учуге, зверски замёрзла. Вечером очень болела голова, наверно, потому, что Лапушка в Л-де выпил? Видели вчера 7 журавлей, но охота была неудачной.

21/VIII. Идём в верховья Кадек-Силигира. Погода холодная. Часто идут белые мухи. Ну что обращает на себя в этих местах внимание? Однообразная редколесная лиственничная почти безжизненная тайга. Пологие холмы, сложенные плитчатыми серыми известняками, покрыты обычно плащом ягеля. Шлихи мыть негде.

22/VIII. Лагерь № 21. Вечером варили галушки и пекли блины. Холод страшный. Вода в вёдрах мёрзнет. Приехали ли мои с дачи? Как мамочка? Совсем устала без меня? Ну, ничего, скоро буду дома, месяца через полтора.

23/VIII. Прошли от л. № 21 ? 20 км с переходом через водораздел. Холмы сложены теми же известняками. Заход сделали неверный, но потом исправились. Сделала ряд снимков. Вечером шёл мокрый снег, запорошил всё кругом. Настоящая зима.

Ну уж был денёк… Шли непролазной заболоченной сибирской тайгой, и люди, и олени измучились окончательно. Часов в 19 вышли на широкую заболоченную низину. Сиё, видимо, истоки Алы-Уряха.

24/VIII. Утром начали делить хозяйство партии. Наконец-то начинается работа. День пасмурный, но с неба, к счастью, не льёт.

Нехитрое наше хозяйство разделили, в том числе и оленей. К 15 ч. мы с Федей на лодке тронулись вниз по Алы-Уряху, а караван пошёл берегом. Боже, какие мученья претерпели мы в часе сначала прекрасного передвижения на лодке. Пошли пороги, затем просто сухая почти река, а лодка гружена изрядно. И вот до вечера, делать нечего, одни, помощи ждать неоткуда, тащили лодку по порогам. Страшно пробить её об острые камни траппов. Вода холоднющая, а приходится идти по середине реки по колено и выше в воде, ноги, как кочерыжки. Так тащились дотемна. По берегам масса следов лосей, но мы по-прежнему постничаем.

22 ч. 30 мин. Совсем стемнело. Стали на лагерь на месте лёжки сохатого. Ну и выбрал местечко, прямо-таки «долина роз» — кругом заросли уже созревшего шиповника. А река шумит, размывая трапповые пороги. Ну, ладно, так хоть траппы бы были интересные, с изюминкой. Наташа пошла на Сытыкан. Как-то там они?..

Погода чудесная. Солнце… Но холодно.

25/VIII. Снова, наскоро позавтракав, тянем лодку, но предварительно по почти непроходимому берегу относим вперёд вещи, а затем возвращаемся за лодкой. Мука. Нашла интересное обнажение. Из-под траппов выходят известняки, и все горести забыла, вот только бы ноги согреть… Тащились до 17 ч. Один Евграфов всё якает и ноет, ну и надоел…

Наталья Николаевна Сарсадских. 1953 год.

26/VIII. Погода снова приличная. Уже 3ий день не капает с неба. Пешком вперёди оленей идём к устью Алы-Уряха. Кругом траппы и известняки. Только у самого русла удалось взять шлих.

Вышли к р. Далдын — красиво. Тайга уже одевается в золотой осенний наряд. Трава стала тёмно-красной. Река широкая, и столько кругом простора. Помыли шлихи.

27/VIII. Лил беспрестанно дождь со снегом. Река взбухла, но в сети всё же попались 10 шт. линьков. Ходили только в маршрут по правому берегу. В такие дни скучно и хочется домой. В голову лезут всякие беспокойные мысли. Как-то работа у Наташеньки движется?

28/VIII. Плыть чудесно, вода так и несёт. Лагерь на берегу заболоченном. Известняковый склон холма. Траппами на Далдыне не пахнет, вот обида. Вечером убили трёх уток, снова подспорье.

29/VIII. Взяла один шлих из террасы. Кругом всё тоже известняки. У них (проводников) плохо с продуктами, да и наши резко убывают. Ну, ничего, ещё есть…

30/VIII. Утром собрались с Федей в 4-дневный маршрут, без мешков, с одним тентом. Брр… Представляю… Погоды отвратные. Холод адский, и всё время идёт снег. На хребтах надеты белые шапки. Ночевали после трудного и неинтересного мокрого маршрута у устья ручья. Жгли славный костёр и, в общем, не замёрзли.

31/VIII. Вниз по Далдыну прошли 300–400 м. Встретили хорошую косу для взятия пробы. Ура… Тут же смастерили с большими трудами из сушин плот и по щикол[от]ку стоя в воде, двинулись вниз по реке. Неизменный пёс Верный бежит по берегу, иногда жалобно поскуливая.

1/IX. Спустились на плоту до нужной нам речки. По пути встретили стан, где на дереве нашли записки, что охотились люди много и ели мяса всласть, Ну а нам не везёт, ещё нет ничего. От устья речки двинулись вверх по ней. Всё заболочено. Скука. Холодно, идёт снег. В верховьях реки жгли костёр, но всё равно мёрзли. Продукты кончаются.

2/IX. Чуть свет вышли в маршрут. Шли через водораздел. Устали так, что почти валились с ног. Хребты в снегу, наст твёрдый. Нога проваливается сквозь корку, и режет ноги. Всё внизу заболочено. Брр… Вот места… Так хочется скорее домой к маме, Натусе, Лапушке… К вечеру добрели «домой» — в лагерь.

3/IX. День моего рождения… Ведь 29 лет. [Она ошибается. Ей 30 лет.] Бр, как много, но в душе как ещё мало. Как много сил, энергии, интереса к жизни. Сколько ещё надо сделать впереди.

Утром перебрались до косы, где начали подготовку к работе — впереди 3-кубометровая проба… Погода холодная, пасмурная, но сверху с половины дня уже не капает, и то хорошо. Сапоги и брюки совсем порвались, как дотяну до конца работы — не знаю. Ноги всё время мокрые. Вечером ради начала работ выдала мужчинам немного спирту, остались довольны, кажется. А чем — спиртом, этой мерзостью.

Вспоминают ли меня сегодня мои домашние?

4/IX. Начали мыть, а я сооружать стойки для просева пробы. День, ура, чудесный… Фу ты, может быть сентябрь хоть постоит без дождей. Всё подготовили и просеяли 8 вёдер, а впереди ещё 292.

5/IX. Всё так же…Сеем. Просеяли 100 вёдер. Холодно, но всё же ничего. Скучно, скорее хочется кончить. Плохо, что уже рано темнеет. С 20 ч. 30 мин. уже нельзя работать, и утром можно только с 10 ч., ибо раньше всё в инее и мокрое. Сита не сеют.

6/IX. Ужас. Утром по палатке хлещет дождь. Всё погибло, всё сыро, ох…

Ну, ничего, дождь прошёл, и часов с 2-х можно было сеять. До этого мыли, и я смотрела всю пробу с сита № 2. К вечеру просеяли 50 вёдер.

7/IX. Холодина… Уже 10 [час], а всё ещё в инее. Тепло только у большого костра. Еле вылезла из мешка… Но солнце. Может, сегодня побольше сделаем. Скорее бы на Марху… Домой хочу очень. Продукты уменьшаются. Даём оленеводам, они совсем дошли. Охота ничего не даёт. Сети почти пустуют.

9/IX. Тоска… День пасмурный. Оленеводы который день охотятся, но всё впустую. Продуктов у нас почти нет. У них вообще ничего, но всё же [мы] поделились тем, что [у нас] было. Песок мокрый, еле просеяли 3 ведра. Ужас, медленно, впереди ещё 120 вёдер. Решили сушить кострами.

10/IX. Сентябрь… Как-то дома??? Начали сеять и пошло дело. Всё в тучи пыли, но окончили отсев, а я отборку фракций. «Кулинана» нет как нет. Жаль…[«Кулинан» — громадный и знаменитый исторический алмаз.]

Вечером забили плохого оленя. Ели мясо.

11/IX. День на удивление жаркий. Даже ватник пришлось снять.

В сопровождении пса Верного иду в маршрут на [ручей] Кенурья. Тут хорошо. Одна и много простора. Тёплый хороший ветер. Ну, сегодня ещё перегон к Мархе. Где-то Наташа? А мои дома меня уж и забыли? Доченька, радость моя, где ты, моя ягодка?

12/IX. От Кенурья втроём на лодке гнали по Далдыну, но до нужного места не успели и заночевали у небольшого ручья. День стоял пасмурный, но вполне хороший для этих мест. Утром те же рабочие будни. С 9 ч. плыли дальше. Кругом всё то же известняковое однообразие. Вечером доплыли до речки, по которой надо сделать последний заход на Далдыне, а там Марха…

13/IX. Рано. Моросит дождь. Все спят. Одна переехала на лодке на левый берег и даже без Верного пошла в маршрут. Хорошо… Одной и поработать, и подумать, и поскучать лучше. Трудно человеку, когда он один, но иногда одиночество требуется. Посидела у костерка, окончила заход и в 13 час вернулась в лагерь. Двинулись дальше.

Целый день дождь со снегом, холод, и непрерывной чередой летят гуси, и так тоскливо кругом.

Разбили на Мархе лагерь. Нашли чей-то склад инструментов, и снова тоска. Вот кто-то уже окончил работу и уехал домой, а нам ещё уйма дел. Скорее бы к месту, где есть телеграф, запросить Ленинград о доме.

14/IX. М. Евграфов, ставший теперь гораздо покладистее после разговора с ним на Кенурье, принёс огромного гуся — три раза стрелял. Вот славная птичка.

Варили гуся. Ох, и жирный, и собак накормила хорошо, рада.

В 14 час., всё сделав, ушли на оленях на Улахан-Тоннах, последний большой заход. Да! Нависла угроза остаться без пищи, продуктов совсем нет, а где их достать — неизвестно, где есть населённые пункты. Ух, тяжело. Идти охотиться Верного не взяли, жаль до слёз, он единственная моя радость в поле. Ласковый такой и поистине Верный. Как он выл, когда мы уехали…

Шли часа 4 и пришли к довольно большой речке. Разбили лагерь. Утром сделала нужную работу. Увы, стали часы, впервые за лето забыла завести. Поставила приблизительно по Фединым, он молодец, с ним не пропадёшь. Идём вверх по реке, но это что-то не то, оказалось, что мы на ручье, который хотели миновать за недостатком времени.

Оленевод артачится, тошно просто, ну да ладно, ещё немного осталось.

Стали лагерем уже в темноте. Сыпет снег. Как-то там наши? Как Иришка в школу пошла, моя 16-летняя девочка? Натальюшку к зиме приготовили? Как отметят её день рождения? Как жаль, что меня не будет. Для своей семьи, для доченьки и Лапушки, любимых, мучаюсь и мёрзну я в этих немых и заснеженных таёжных дебрях. Хочется, чтоб и работа удалась хорошо. Ведь интересно так решить заданную государством задачу. Как дома с деньгами? Господи, 1000 вопросов без конца тревожат душу.

Сижу в палатке. Сапоги рваные, в лохмотьях. За палаткой снег по колено, издали мягкий и пушистый, а вообще быр…холодно. Сегодня ещё 20–25 км по колено в снегу, но самое ужасное, что нет еды, остались какие-то крохи. Уже 3-й день сидим без сухарей. Муку используем как заварку для супа… Но всё ничего, всё должно кончиться, как всё кончается на свете. И мы выберемся «на честном слове и на одном крыле» в места обетованные. Хоть бы охота была удачной сегодня, тогда ничего не страшно…

15, 16/IX. С утра до темноты верхом на оленях пересекали хребты за хребтами. Геология скучная, всё известняки, вдали только видны гребни траппов. Вечером поели наспех и в мешок, чтоб не очень скучать…

17/IX. С утра, навьючив оленей, (охота по-прежнему ничего не даёт), двинулись вверх по хребту, хочется попасть на траппы. Да! И мы попали на них — бесконечные каменные моря на вершине хребта. Что будет с оленями, не знаю. Ветрище, метёт колючая пурга, такой буран, что не слышно голоса в 2-х шагах. Всем дали по два оленя, и, еле двигаясь в белой пелене, идём по компасу. Тут-то в буране и блуданули, не перевалили хребта на Улахан, а спустились в долину небольшого ручья.

20/IX. День вроде хороший, много голубого неба. Вчера вечером наблюдали северное сиянье, красивые какие-то волшебные блики бродят по небу, а чего ищут??.

Мороз, река замёрзла у берегов метров на 15, брр, а впереди ещё 900 км плыть.

Продукты все кончились. Осталось несколько банок консервов да соль. Ну ничего, что-нибудь придумаем вместе. Итак, к лагерю.

Дочушке моей через 8 дней год. 1 год — вот большая, как жаль, что я не дома, как отметят мои этот день?

Продолжение дневника — в другом блокноте, текст в котором по большей части размыт и не читаем.

Итак, 20/IX. …. мы с Федей на лодке вышли к Мархе. …у устья р. Далдын там наверняка ждёт нас Наташа. Ночь была холоднющая… Вода сравнительно высокая, а посему нет больших перекатов, и наша резиновая лодка как поплавок плавно покачивается на речной зыби. Волнуюсь, что ждёт в лагере. Сегодня на левом берегу реки впервые за всё лето увидели следы присутствия тут геологов — какой-то поисковый участок № 10 на …вдоль и поперёк… I надпойменной террасе. Немного ниже увидели запущенный, но недавно обитаемый…

[20 сентября оба отряда встретились.]

… Обсудили ситуацию и решили отпустить оленеводов, а завтра двигаться всем вниз по Мархе на лодках.

Собрались. Вечером прямо на улице у костра при –100С устроили баню и стирку. Ничего, всё в темпе и совсем не замёрзла, волосы оледенели немного. При свечах, кое-чем поужинав, залегли с Наташей спать.

21/IX. Вместе с Верным … А впереди ещё 800 км.

22/IX. Километров 30 проплыли — кончилась карта, плывём вслепую, плохо. Изредка попадаются запоздалые утки. Река широкая и довольно мелкая, пошло много островов, и Верняшка, теряя из вида лодки, душераздирающе воет на берегу; ох, как тяжело и от этого так грустно, так хочется домой, к родным моим, любимым … Как они там? Как работа у Лапушки, у Мамульки? Как… моя Наташенька … Мария Александровна … [Мария Александровна — свекровь.]

23 или 24 сентября они приплыли в посёлок Шелогонцы на р. Мархе.

Причалили … На берегу … Это члены партии № 9 НИИГА Медведева. Поговорили, что и как о продуктах, конечно, о просмотре концентратов. Узнали, в общем, … правда только, события жизни — радостно за сельское хозяйство, вот хорошо. За Корею и Германию тоже приятно.

Ну, хорошо, что хорошо кончается. Медведев болен, решим все вопросы завтра. Пили чай сладкий со свежим хлебом — блаженство — это вкуснее, чем лучший торт из «Норда». Пошли спать в отведённый нам домик в посёлке, там уже хлопочет Федя и толкутся без дела, ноют и кряхтят «братишки» — брр, когда кончится совместная с ними работа? Дымно … грязно и темно в доме. Ну, ничего, до завтра … последние остатки … и крошки муки … Утро вечера мудрёнее. … выдали … продуктов за наличный расчёт. Ура, и этот вопрос разрешился.

Познакомились с хорошим весёлым парнем Володей — московским радистом. Он связался с Нюрбой о договоре вывезти нас вместе с ним на самолёте в Нюрбу. Ура. Вечером слушали приёмник. Как быстро… Тепло, баня, свет, сытная еда, газета, музыка и забыты недавние трудности таёжной жизни.

20 лет спустя. Лариса Попугаева перебирает алмазы на обогатительной фабрике в г. Удачном.

24/IX. С продуктами порядок. Едим свежий хлеб. Осаждаем радиста, чтобы добился ответа, иначе срочно плывём дальше. Стоят холода, река грозит застыть… Шелогон — посёлок в 20–25 … домов …

26/IX. Запрашивал Гневушев о нашем пребывании. Ура, значит, и в Л-д сообщат, что мы живы и здоровы. К сожалению, домой сообщить ничего нельзя. Ждём самолёта теперь уж без всяких поползновений к отплытию. Стоят холода. Дуют холоднющие ветры. Забереги — уже по 10–15 м. Река бежит ещё в самой середине только. Ночью мороз до –160С, днём — –100С. Ура, а мы в тепле. Идёт шуга, льдины с шумом натыкаются друг на друга, образуя торосы в миниатюре … Целыми днями читаем.

27/IX. …Сейчас с удовольствием читаю серьёзную книгу о трудных днях коллективизации П.Замойского «Лапти». Вечером пришли ребята, и мы долго дулись в домино, а ночью долго не спала, всё думала о доме, о дочушке, ведь завтра ей год, моей сладкой, а мне нечем её порадовать.

28/IX. Позавтракали … Подобрали, в общем, свои хозяйственные запущенные за лето дела — постирали, поштопали, перебрали образцы и вещи. Вдруг ребята зовут на разговор. Прихожу — оказывается, … сегодня вечером отпраздновать заранее наш отъезд … приготовили брагу …

1/X. Холодно. Морозно. Сообщили, что должен быть самолёт. Ждали с нетерпеньем. Сидим на чемоданах (мешках). До аэродрома 1,5 км идти пешком. Река замёрзла. Увы, прождали зря. Вечером читала, и играли в домино.

2/X. Шелогон. Сегодня необычный за последние 8–10 дней день. Тихо. Сквозь мягкие пушистые облака местами проглядывает лазурное небо. Тепло, то есть для этих мест, с утра – 5⁰С, а днём даже +20⁰С. Снежная … с крыш капель, что-то вроде весны. Кругом мёртвая тишина нарушается лишь …

8/X. Уже дует октябрь ветрами, а мы всё в Шелогоне. Уже 8-й день … с нетерпением ждём самолёта, но, увы, уже 19 часов … ни звука …»