№ 7 (3755), 30 апреля 2007 года
главная | оглавление | <... | ...>

Реферативный синдром,
или Сказание о деловых студентах,
занятых преподавателях и предприимчивых «аутсайдерах»

В фойе одного уважаемого вуза Санкт-Петербурга стоит Тетенька в комбинезоне с множеством карманов. В карманах — визитки с описанием платных услуг для студентов. Около двери молча мнется охранник. Мимо идет группа студентов. «Ребята, вы с какого факультета?» Те называют престижный факультет. «Подождите… Где же он у меня?» — она ощупывает комбинезон: в разных карманах визитки для разных факультетов. «Где же? Ах да! В ж…е!» Она достает из заднего кармана визитки и раздает студентам. Подходит охранник и говорит: «Вы не могли бы выйти на улицу? Там вы можете давать им что угодно и откуда угодно…»

Если университеты будут упорствовать, задавая студентам работы, критерии которых давно не соответствуют реалиям времени, то с каждым годом все больше факультетов будет оказываться именно там, где обнаружила Тетенька. В кармане у интеллектуалов-«аутсайдеров».

Прелюдия

«Любовь не продается — все остальное можно найти на… рынке». Это один из немногих рекламных слоганов, который достаточно точно описывает реалии общества потребления и при этом не пропагандирует аморальное поведение.

Образование сегодня продается и покупается — такое утверждение вряд ли кого-то удивит или обидит. Другой вопрос — в какой форме осуществляется купля-продажа. Формы бывают:

легитимные — платишь за обучение в кассу любимого университета;

нелегитимные — покупаешь бланк диплома, заполненный на свое имя.

Как вы уже, наверное, догадались, есть и квазилегитимная форма, при которой контрольные работы, рефераты, курсовые или диплом для студента делает другое лицо. За денежное вознаграждение, разумеется.

Когда я приступала к сбору материала, ситуация представлялась мне однозначно: «свинья под дубом». То есть люди, которые сегодня за деньги «помогают» студентам, фактически развращают молодежь и подрывают работу университета, которому, скорее всего, обязаны собственным образованием. Однако после общения с некоторыми особо выдающимися «производителями услуг» картина несколько изменилась. С нее исчезли животные и растения.

Интермедия

Когда я училась на первом курсе, Интернет еще не был так богат ресурсами, а некоторые рефераты и эссе разрешалось писать от руки. Сдавая хороший реферат, я испытывала чувство выполненного долга. Потом постепенно выяснялось, что наши рефераты никто не читает. Курсе на третьем я на спор вписала в реферат о Сократе историю детства древнегреческого философа, его ужасных отношений с мамой, которые, скорее всего, впоследствии трансформировались в ужасные отношения с женой. Понятно, что описывать все это безобразие в рамках научного стиля было скучно, и в тексте появились некоторые слова, не отвечающие законам реферативного жанра. А еще — упоминания о «деревянных игрушках, прибитых к полу». Байки о детстве Сократа начинались где-то на шестой странице, то есть ближе к середине работы. Преподаватель оценил реферат на «отлично» и поставил экзамен автоматом, но НИЧЕГО не сказал по поводу э-э-э… альтернативного прочтения биографии главного героя. Пари было выиграно, но я почувствовала легкое разочарование. К пятому курсу все уже были уверены, что чем меньше времени ты потратил на реферат, тем лучше справился с этим бесполезным заданием. Тем не менее выдавать чужую работу за свою считалось верхом неприличия. Для студента творческой специальности заниматься плагиатом равносильно самоубийству.

Прошли годы. Не то чтобы слишком много, но вполне достаточно.

И вот студенты сдают рефераты и курсовые работы мне. Я начинаю понимать, почему опытный преподаватель не-слишком-много-лет-назад не дочитал мою работу до шестой страницы. Психика не выдерживает.

Впрочем, иногда удается отловить что-нибудь особенное. Например, половина работы — ближе к середине — может быть написана… по-французски. При этом автор не только французским языком не владеет, но и по-русски сформулировать цели и задачи своей курсовой не может.

Подобно тому, как поддельную шмотку «от известного модельера» определяют по посторонним надписям на пуговицах и язычках молний, «поддельную» курсовую можно узнать по несоответствию пола «авторского я» и собственно студента, который ее принес. Если студент имел неосторожность сдать какое-нибудь сочинение, написанное в классе, то по стилю этой работы можно судить о том, способен ли он в принципе завернуть фразу типа: «Одним из главных направлений журналистской деятельности было и остается сознательное и последовательное намерение превратить информационное воздействие в постоянный фактор, облегчающий разрешение реальных проблем общественной жизни». Остается только пробить фразу через поисковик и огласить студенту название реферата, ассоциации с которым напрашиваются сами собой. О разношерстных шрифтах и выравнивании текста я уже не говорю.

Все эти признаки плагиата лежат на поверхности, и, тем не менее, мне регулярно приходится указывать на них «авторам». Первый курс сдает мне в среднем сорок рефератов, а второй в параллель с ним — примерно столько же курсовых работ. Со всеми надо разобраться поскорее, потому что это рабочее место — не единственное. Вы понимаете, какое удовольствие мне доставляет занятие буквоедством?

В некоторых московских вузах используют программу «антиплагиат». Она самостоятельно — и по свидетельствам пострадавших, достаточно точно — определяет процентное соотношение заимствований и самостоятельной работы. Преподавателю остается только установить планку: например, в реферате самостоятельной работы должно быть не менее 20%. Остальное — цитаты из учебников или источников, закавыченные и снабженные сносками. Для курсовой и диплома планка, естественно, выше. В итоге множество работ отправляется в отвал автоматически. Страх и ужас.

У меня такой программы нет. И вряд ли я стала бы ею пользоваться. Все, что я могу сделать — по некоторым признакам заподозрить плагиат и поискать соответствия в Интернете или в работах за прошлые годы. Если таковых не обнаруживается, работа считается авторской. Даже если автор никогда прежде не отличался усердием и красотой слога, я предпочитаю думать, что ошибалась на его счет. Возможно, раньше он ленился или прикидывался, так, из вредности.

То есть, если работа хорошо сделана кем-то другим, преподаватель не сможет ничего доказать. Разве что внезапно раскрывшееся дарование зарубит научный руководитель, обиженный тем, что столь перспективный дипломник игнорировал его консультации в течение всего года.

«Помогающая» профессия

Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что студенты в массе своей лучше всего умеют не учиться, а адаптироваться к суровым условиям по принципу экономии сил. Студент тонко чувствует слабые места в расписании, потому что боится терять время на бесполезной лекции. Чтобы занятия были посещаемыми, преподаватель либо должен быть гением, что все-таки встречается довольно редко, либо обязан каждую сессию показательно рвать, как тузик тряпки, пару-тройку зазевавшихся студентов. Последнее не добавляет здоровья ни одной из сторон.

Посещаемыми могут оказаться также занятия практического толка. Кроме того, современный студент, как это ни парадоксально звучит, чувствует себя ущербным, если не работает. Причина не только в насущной необходимости. Сегодня независимость личности определяется способностью зарабатывать, и редкий студент, который с первого курса и до защиты только учился, не испытывает «кризис самореализации».

Это приводит к тому, что студент ревностно сортирует учебные предметы и задания по принципу «пригодится ли это в работе». Многое из того, что принято изучать в университете — от философии до КСЕ — однозначно не пригодится.

Тотальная ориентация на прикладные знания делает «образовательные услуги» допустимыми и востребованными.

Сайты, предлагающие купить реферат, как правило, сформированы из уже готовых работ, которые когда-то уже были сданы и получили высокую оценку. Иногда такие базы пополняют… сами преподаватели, которым студенты сдают рефераты и курсовые в электронном виде.

Фирмы, работающие в «реале», ориентированы на поточное производство. Качество работ может оказаться любым, как вкус у конфеток из книжки про юных волшебников — от земляники до, извините, рвоты, уж кому как повезет. Фирма — это только посредник между заказчиком и исполнителем. Причем по обе стороны баррикады чаще всего оказываются студенты, реже — старшие преподаватели, недавно защитившие кандидатские диссертации. Фирма ищет клиентов и разруливает производственные конфликты. За это она забирает от 30 до 50% заработка авторов. Начинающих исполнителей это устраивает. Затем, выйдя на определенный уровень, они формируют собственную клиентскую базу и работают самостоятельно. «Я никогда не даю гарантий той или иной оценки, — говорит частный исполнитель, — но писать на тройку невыгодно. Потому что после этого к тебе не только не придут снова, но, что хуже, не порекомендуют своим знакомым. Кроме того, сейчас мне лень куда-то выезжать для встреч с клиентами, и они сами приезжают ко мне. То есть, они знают, кто я и где живу. А это уже другой уровень ответственности перед человеком». Впрочем, некоторые исполнители (в особенности это касается контрольных работ и других заказов, которые надо выполнять оперативно) «живут в сети» — там они находят клиентов, договариваются о сроках и оплате. После того как заказчик переведет на электронный кошелек исполнителя оговоренную сумму, тот высылает ему по почте выполненную работу.

Самый верный способ заполучить уникальный текст — найти уникального исполнителя-одиночку. Вокруг каждого факультета формируется «пояс астероидов» из таких исполнителей, которые предлагают свои услуги господам студентам в частном порядке. Некоторые специализируются по конкретным факультетам конкретных вузов, но встречаются и универсалы, которые могут, например, охватить всю гуманитарную сферу и в ограниченном объеме — естественнонаучную. У опытного одиночки есть своя подсобная база из электронных материалов и постоянная клиентура, которая рекомендует проверенного автора своим друзьям и знакомым.

Эта деятельность не считается разрешенной, но и не запрещена. Нет такого закона, по которому исполнителя — или даже целую фирму — можно было бы привлечь к ответственности за написание работы на заказ. На Восстания, 6, долго красовался (возможно, он есть там и до сих пор) выносной рекламный щит с полным перечнем услуг — вплоть до написания диссертации «под ключ». Никого не удивляет то, что в городе функционирует несколько крупных, зарегистрированных и лицензированных (!) «помогающих» фирм.

Одиночка хорошо ориентируется в требованиях к работам и заочно знает повадки всех наиболее «борзых» преподавателей. «Профессиональный» слой оказывается тонок, многие частные исполнители совмещают свои штудии с работой в вузе. Однажды преподавателю в известном университете города сдали 70 курсовых. Она жалуется своей коллеге по цеху на объем сомнительного чтива, а та говорит: «Ну, по крайней мере, одну курсовую ты можешь не читать. Это я ее писала, ориентируясь на твои запросы».

Одни втягиваются в работу из-за материальных трудностей, другие — ради образа жизни вне социума и по собственному расписанию. Но и для тех, и для других любая заказная работа — от реферата до диссертации — это только халтура. Они знают все недостатки системы присуждения квалификаций и даже ученых званий настолько хорошо, что у них формируется иммунитет к любым амбициям в научной сфере.

Одна из моих собеседниц высказалась на эту тему так: «Я написала восемь диссертаций. Это были хорошие диссертации, они гремели. Одну из них защитил человек, который сейчас стал крупным руководителем в одном сибирском городе. Другую диссертацию по природе в произведениях Тютчева я написала для кореянки — сейчас она у себя на родине тоже стала уважаемой дамой. Была интересная диссертация по экономике спорта — для сына видного спортивного деятеля нашей страны. А своей ученой степени у меня нет. В конце концов, что такое диссертация?..»

Как много в этом слове! Задумайтесь, где сегодня РЕАЛЬНО востребован и обласкан человек энциклопедических знаний. В университетской науке? Нет, в «поясе астероидов». Эта система развита, как грибница, только ее труднее повредить. «Мне вчера подарили очередной коньяк за написание очередной статьи для ВАКовского журнала… — рассказывает исполнительница, которая специализируется на научных работах, — …помимо обычного гонорара. Причем я с этой аспиранткой давно работаю, но в глаза ее не видела. Все переговоры ведут ее родители. Они — преподаватели одного технического вуза, и деньги на дочкину диссертацию зарабатывают тем же, чем и я. Они знают, как система устроена, но сами помочь ей не могут, у них же другая специфика».

Диссертация — отдельная тема. Ее заказывают целиком и частями, а материал, разработки приносят сами, либо полностью полагаются на вкус исполнителя. Чем при таком подходе диссертация отличается от пары хороших штанов, сшитых у портного, я лично не понимаю.

Доходит до абсурда. Был вот такой случай: один аспирант разрабатывал уникальную тему, которую до него никто не трогал — слишком трудоемкая. За неимением персонального компьютера хранил все это дело в кафедральном. Оттуда ли утекли ценные наработки задолго до защиты, или шальная дискетка попала в нужные руки, теперь уже не разобраться. Информация передалась воздушно-капельным путем. Судьба уберегла автора — его диссертацию не защитил какой-нибудь прохвост. Но спустя некоторое время дипломница-разгильдяйка сдала нашему герою блестящий текст с несколько сыроватыми, но глубокими разработками. Аспирант очень обрадовался, потому что это была как раз его тема, а дипломница, судя по всему, попыталась пройти тот же путь, но в уменьшенном объеме. У него появилась ученица, настоящая научная наследница! Девочку рекомендовали в аспирантуру как надежду кафедры. Исполнитель, которому она рассказала историю своей защиты и попросила свалять диссертацию, в ужасе от нее отрекся. Чем все кончилось, я не знаю, но грустно все это.

Будучи аутсайдерами системы высшего образования, универсальные исполнители свободны от некоторых стереотипов и иллюзий, и выдвигают свои беспощадные версии относительно происходящего в университетах города. По их рассказам можно составить антирейтинг вузов Санкт-Петербурга с подробным указанием причин. По некоторым соображениям мы не станем его оглашать, хотя это было бы полезно. Скажу только, что наш университет представлен на периферии и лишь парой факультетов. В основном «аутсайдеров» обеспечивают работой места, которые готовят чиновников и функционеров — по причине исключительного формализма. Не отстают от них модные «культурные» специальности, связанные, например, с туризмом: у них методологические требования не отрегулированы, а темы для рефератов и курсовых доступны только людям, которые работали в обсуждаемой сфере.

Вот что исполнители думают по поводу «образовательных услуг».

Большое видится на расстоянии?

Услуги существовали всегда. Просто раньше они были не так распространены. Бум на этом «теневом рынке» был спровоцирован… нет, вовсе не появлением Интернета и электронных библиотек, а ростом количества университетов. И это при том, что число людей, которые могут грамотно составить учебную программу и преподавать, осталось прежним.

Чтобы чем-то занять студентов, вузы низкой квалификации заставляют их писать по нескольку курсовых и с десяток рефератов за семестр. А чтобы защититься от Интернета, преподаватель устанавливает минимальный объем курсовой в 35 страниц, в расчете на то, что стандартная курсовая обычно на 10 страниц короче. Огромные объемы усугубляются тем, что требования к качеству этих работ невнятны. То есть студенты толком не понимают, чего хочет преподаватель. Преподаватель сам зачастую плохо разбирается в предмете, и поэтому ударяется в жуткий формализм. Содержание курсовой или диплома никого не волнует. Если преподавателю сдают 180 курсовых, естественно, он их не читает. Да и общий уровень преподавателей так низок, что они не могут оценить содержательную сторону работы. Поводом для резкого снижения оценки становится лишняя точка после буквы «М» в библиографии. Требований такого рода формулируется так много, а разрабатываемая тема представляется такой недоступной человеческому пониманию, что студенту проще заплатить деньги, чем рисковать оценкой. Во многих вузах, особенно коммерческих, защиту диплома иногда переносят на следующий год, и студент знает, что в случае провала ему придется этот год оплатить. Заказной диплом стоит от 9 до 15 тысяч, курсовая — до 3,5 тысячи, а реферат около полутора тысяч рублей. Это — средние расценки по городу, в Москве дороже. Но все равно не сравнимо со стоимостью семестра. Поэтому многие предпочитают перестраховаться, чем попасть на бoльшие деньги или вовсе остаться ни с чем.

Кстати, некоторые преподаватели так и создают себе имидж уважаемого человека, показательно «разрывая на тряпки» студентов накануне выпуска, а сами допускают грубейшие ошибки при чтении лекций. Если в родном вузе номер не проходит (кто же позволит портить статистику!), «тузы» отправляются на гастроли в другие вузы, рангом пониже, где каждое их появление в день защиты сопровождается неимоверными выбросами адреналина не только у студентов, но и у преподавателей.

В том, что уровень образования в городе падает с каждым годом, по мнению «аутсайдеров», «виноваты» платные формы обучения. Когда преподаватель входит в аудиторию, которая не понимает простейших вещей, ему вместо постановки проблем нужного уровня приходится разъяснять терминологический аппарат. А молодые преподаватели заведомо оказываются продуктами этой «облегченной» системы. Да и на кафедрах чаще задерживаются либо лояльные, либо кровнородственные юнцы и юницы.

Кстати, то, что курсовые и дипломы покупают только тупые и ленивые студенты — распространенное заблуждение. Сами исполнители-одиночки утверждают, что заказчиками обычно оказываются студенты вечерних и заочных отделений, то есть люди взрослые, деловые. Они распределяют свое время и понимают, что его лучше потратить на подготовку к экзамену, чем на поиск и конспектирование стопок малопонятной литературы. Купленную работу они потом вычитывают вдоль и поперек, и это, по словам исполнителей, оказывается куда как эффективнее, чем если бы они самостоятельно родили нежизнеспособный текст.

У профессионала на выполнение курсовой по разработанной теме уходит не меньше 24 часов — без учета перерывов на еду и сон. Если нужно делать много ссылок на прописные истины, кодексы и буквари, времени уходит больше. «Свалять» проходную диссертацию можно за три месяца.

Вторая по значимости причина роста популярности «услуг» после общей неопределенности критериев оценки при жестких формальных требованиях — стопор перед письмом. То есть многие студенты боятся даже начинать работу над курсовой, потому что не умеют и боятся излагать мысли на бумаге. У зрелых людей не сформирована привычка писать. Это — тяжелое наследство средней школы, в которой с пришествием ЕГЭ выпускное сочинение стали заменять тестированием. В результате литература выродилась из предмета, который формировал навыки грамотного пересказа и анализа текста, в скрупулезное заучивание сюжетных подробностей, вроде «ветка какого дерева стучала в окно Печорина, когда он размышлял о своих чувствах к княжне Мери?» Студенты неоднократно говорили мне, что в школе они выполняли не сочинения или изложения, а в основном тесты. Таким образом, из программы вдруг изъяли предмет, который формировал умение мыслить и делать эти мысли понятными окружающим.

«Аутсайдеры» считают, что с переходом на Болонскую систему рынок «услуг» продолжит развиваться и процветать — как раз потому, что все системные противоречия, подпитывающие сегодня «пояс астероидов», усугубятся.

Бороться с исполнителями-одиночками практически невозможно. Самой радикальной формой борьбы они сами считают изгнание из помещений факультета людей, которых они нанимают для распространения своих визиток среди студентов.

Исполнители уверены, что их деятельность не влияет на качество выпускников. Потому что реферат и курсовая требуют огромных затрат времени, а на то, чтобы изучить готовую работу как следует, достаточно четырех часов. Разница только в том, что студенты не тратят время на поиск информации.

Послесловие

Общаясь со своими героями, я прониклась глубокой симпатией к этим умным, ироничным людям. Чего в их работе точно нет — так это цинизма и имитации. И тем не менее, я не могу не предложить собственный способ борьбы с «услугами». Наверное, потому что он неприемлем. Всего-то и надо — написать программу, которая, оперируя большой информационной базой, может компилировать рефераты и курсовые, перемежая цитаты подходящими фразами, составленными из словосочетаний, сообразных научному стилю. При достаточно глубокой разработке такая программа могла бы автоматически создавать литературные обзоры на любую тему, в том числе для диссертаций. Под это благородное дело можно даже попросить грант. Только его все равно не дадут. Потому что такая программа сразу же сделает ненужными все те виды «научных» текстов, которые продуцирует. А вы готовы изменить всю систему квалификационных работ?

Перемены необходимы, если не в самом факте существования рефератов и курсовых, то в отношении к ним.Как говорил кто-то из наших любимых преподавателей, «задача университета не в том, чтобы впихнуть в вас как можно больше информации, а в том, чтобы вы знали, где и как искать нужные сведения». А еще — отличить их от всех прочих потенциальных цитат. Вот с этим возникают проблемы.

Меня затерроризировали вопросами, где и как подбирать библиографию по той или иной теме. Не менее сложно студентам работать с уже найденным текстом. То есть они оказываются заведомо не годны для научной работы. Более того, и в повседневной жизни они не умеют обращаться с источниками. Интернет, газеты и телевизионные новости становятся кусочками мозаики, которая никак не желает складываться в целостную картину. Кажется, это называется «клиповое сознание». Такими людьми легко управлять, потому что им трудно провести параллели и превратить цитаты из разных мест в последовательность мыслей.

Если тенденция продолжит набирать обороты, глубокий внутренний кризис гуманитарной науки нам обеспечен. А внешне — на уровне соответствия квалификационных работ формату и общей статистике — все будет выглядеть более-менее пристойно.  

Венера Галеева

© Журнал «Санкт-Петербургский университет», 1995-2007 Дизайн и сопровождение: Сергей Ушаков