|
|
|
№ 4 (3753), 15 марта 2007 года
|
 |
|
|
|
|
Старый клен летит в окно
В классической литературе всегда так – если пишут о дереве или, тем более, о саде, то имеют в виду что-нибудь соразмерное человеческой жизни или историческому развитию страны. В журналистике, если речь идет о ботаническом саде, обязательно будут слова о финансировании и вандализме. Первого всегда не хватает, зато второго – в избытке. И есть ли в этом аллегория исторического развития университета как маленького государства – вопрос открытый.
|
 |
Александр Владимирович Халлинг |
|
Деревья отличаются от большинства живых существ тем, что сначала умирают, и только потом падают – спустя неопределенное время. Обреченное дерево ботаники называют «деревом угрозы». Крона еще может выглядеть более-менее живой, но ствол уже прогнил изнутри. Сегодня в открытом грунте университетского Ботанического сада находится порядка восьми таких деревьев. Одно из них – старый клен с тремя стволами, растущий у самой ограды – вот-вот обрушится. У него сразу две мишени: кафедра генетики и кафедра ботаники.
Александр Владимирович ХАЛЛИНГ заведует оранжереями. Но сейчас он показывает корреспондентам журнала не свои исконные владения, а так называемый «открытый грунт». Экскурсия по заснеженному ландшафту печальна – напоминает подсчет убитых и раненых. Где-то над головой кричат вороны.
«Вот липа, ей около ста лет, – говорит Александр Владимирович. – Она давно должна быть спилена. По осени она развалилась, когда был сильный ветер. Укреплять ее уже нельзя. Вот-вот рухнет прямо на здание вивария».
Акты на снос деревьев составлены очень давно. Но на реализацию нужны деньги. Поэтому до сих пор все перечисленные в документах деревья – а всего их порядка двадцати – падали сами по себе, иногда повреждая своих здоровых соседей. К счастью, пока не было пострадавших среди людей.
Парк Ботанического сада – территория за оранжереями, где есть небольшой пруд, и «скверик у магазина», куда так любят наведываться студенты, – на самом деле является памятником садово-паркового искусства. Но за последнее время здесь многое изменилось.
«Год назад вот этого не было», – говорит Александр Владимирович, показывая на серые трубы, которые в четыре ряда вырастают из земли. Они не гармонируют с расположенной поблизости коллекцией хвойных ни цветом, ни формой. Но это не единственное техногенное сооружение такого рода – за Большой оранжереей открывается вид на гараж. Этот ангар переехал сюда из двора филфака на время, и его переезд пошел факультету на пользу. Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное: прошло около восьми лет, а гараж и ныне располагается за грядками-питомниками, на территории Ботанического сада.
Мы выходим к парку около Менделеевского центра. Уже издалека виден тот самый клен с тройной кроной. Одна часть уже лежит, две другие «ждут ветра посильнее». Еще четыре старых тополя довольно убедительно симулируют устойчивость. Что же получается, придется уничтожить все взрослые деревья в парке? «Здесь есть много молодых растений, например, каштаны, – успокаивает нас Александр Владимирович. – Но они угнетены этими тополями».
Время – около полудня. Со стороны магазина раздаются животные крики. Это странно, ведь виварий остался далеко позади. На самом деле кричат студенты. Такая вот акустическая иллюстрация слов директора, Валентины Николаевны НИКИТИНОЙ, которая рассказала о другой беде Ботанического сада:
– Меня удивляет страшное бескультурье студентов. Они агрессивные, особенно когда выпьют пива. Пытаются драться, если их призывают к порядку сотрудники сада. Пока холодно – хорошо, никто в парк не ходит. А летом мы мешками выгребаем тару от водки и пива. Они вытаптывают коллекции, вырывают растения с корнем. Нет, близкое расположение магазина тут роли не играет – молодые люди с тем же успехом сбегают за угол и все необходимое с собой принесут. В аудиториях после лекций я наблюдаю похожую картину – на подоконниках брошенные стаканчики, бутылки. Я не знаю, в чем дело. Я сюда пришла в 1985 году, и никогда такого не видела. Парадокс – мы существуем для людей, прежде всего для студентов, а сейчас вынуждены отгораживаться от них.
Ботанический сад уже оформил запрос на покупку сетки, чтобы сделать высокое ограждение со стороны пресловутого магазина и Менделеевского центра. Там слишком низкий забор, но полностью заменить его нельзя.
«ГИОП вообще предлагает его поднять на цоколь, – говорит Александр Владимирович. – Оказалось, что это очень ценное старинное ограждение. А мы сначала думали, что это днища от кроватей, вышедших из строя. Раньше здесь высокая сетка была. Но ее снял ректор Валентин Борисович Алесковский, когда еще при советской власти организовывали Международный съезд химиков. Ректор прошел по территории и убогую сетку велел убрать. Но именно она спасала от нежелательных посетителей».
Если забор вокруг парка все же появится, то он решит проблему лишь частично. И станет зримым свидетельством: все то, что ректор Алесковский не хотел демонстрировать своим гостям, сегодня в жизни университета есть.
У проблемы может быть и другой, человеческий вариант решения.
«В каждом музейном зале сидит дежурная бабушка. Вот если бы в парке был такой дежурный – именно дежурный, ведь работа, прямо скажем, не женская. Ходил бы по территории и успокаивал не в меру разошедшихся студентов. И не на круглый год такая ставка нужна, а только с мая по ноябрь, когда нет снега. Да и текущие работы этот человек мог бы выполнять – ухаживать за парковыми насаждениями, например».
С крыши кафедры ботаники падает ком снега и с громким грохотом разбивается о Малую оранжерею.
«Теперь это не страшно, – комментирует заведующий. – Вот когда было стекло, всегда пробивало насквозь. А теперь оранжереи покрыты пластиком».
Несколько лет назад ректорат помог Ботаническому саду решить серьезные проблемы с оранжереями и спасти коллекции тропических растений. Но сегодня сад по-прежнему регулярно получает из бюджетных средств только фонд заработной платы. Конечно, есть гранты. Именно за счет них завозят землю и удобрения. «Но 300 тысяч в год (а именно столько составляют гранты Рособразования и Роснауки) для ботанического сада очень мало».
Отсюда и вторая проблема – кадровая. Средняя зарплата сотрудника – 2,5 тысячи, на такой подвиг молодежь не пойдет. Сезонных рабочих нет. Нет возможности зарабатывать самостоятельно. Выращивание растений на продажу – это утопия.
«У нас было малое предприятие, но на такой небольшой территории ничего прибыльного не сделать, – рассказывает Валентина Николаевна. – Оранжереи забиты под завязку, ведь мы обеспечиваем педагогический процесс. Если делать торговое предприятие, то оно отколется сразу же. Мы ботаники, а не торговцы. Все ботанические сады поначалу надеялись развернуться в этом плане, но никто этого по-настоящему не смог сделать сам по себе. Известно, что в некоторых случаях такая «коммерция» доводила до криминальных разборок. Сегодня на каждом углу продается срезка, с голландцами тягаться невозможно. А редкие растения никому не нужны – серьезные любители могут и из-за границы себе привезти все, что нужно. У нас ручная, штучная работа. До сих пор мы всегда получали средства из централизованного фонда университета, из фонда ректора. Мы можем надеяться только на поддержку администрации».
Оранжереям необходима система аварийного отопления. После трагедии 2003 года эта система так и не появилась. В случае резкого похолодания или отключения центрального отопления сегодня оранжереи под пластиком могут продержаться без потерь полдня, но не больше.
А коллекция здесь уникальная – на небольших площадях Александру Владимировичу Халлингу удалось собрать растения, которые представляют все природные зоны земного шара. Более того, все специалисты, которые бывали в оранжереях, отмечают широкое представительство растений тропиков на столь нехарактерной для них широте. Можно гордиться: среди университетских коллекций у нас – самая большая.
Ботанический сад постоянно ведет научную работу – интродукционные испытания. Интродукция – это введение в культуру иноземных растений. Все, что растет на клумбах города, прошло такие испытания. Эти растения привезены из Северной Америки или с Кавказа. В этом году университетский Ботанический сад подал заявку на участие в специализированной конференции с вполне практическими результатами научной работы: южные растения, которые больше нигде не растут в открытом грунте, в университете приживаются. Например, белая акация – растение американское, которое хорошо себя чувствует в Одессе и в Ростове. Зимой акация в парке немного обмерзает, но цветет каждый год. Хорошая коллекция папоротников тоже растет в открытом грунте, растения красивы и рекомендованы для уличного озеленения.
Именно для уличного, а не для домашнего. «90% того, что растет здесь, не подойдет для дома, – убеждает Александр Владимирович. – Никогда не присматривайте в Ботаническом саду что-нибудь, чтобы поставить себе на трюмо. Это все равно что в Эрмитаже выбирать картину для гостиной. Распространенное заблуждение гласит: чтобы что-то росло, это нужно утащить. Это принцип вандалов. Все равно растение, добытое таким способом, не выживет».
Ботанический сад сегодня является подразделением на правах НИИ и Учебно-научным центром биологии и почвоведения при факультете. В европейских университетах к ботаническим садам относятся с пиететом. Во-первых, это дорогое удовольствие, и ухоженный сад считается атрибутом состоятельного учебного заведения. А во-вторых, университеты зачастую возникали на основе ботанических садов. Ведь изначально наукой занимались только в монастырях, при которых первые ботанические сады и существовали. Мендель сделал свое открытие на коллекции гороха. В этом заключается предназначение ботанического сада – продемонстрировать разнообразие, которое наведет ученого на некие размышления.
В популярном фантастическом романе Роберта Хайнлайна кот все время искал среди множества дверей одну, заветную – дверь в лето. Кот Барсик эту дверь давно нашел: он живет в оранжерее университетского Ботанического сада. Сюда его взяли прямо из вивария, того самого, на который может завалиться старая липа. Барсик избежал прямого участия в обучении биологов. Но все же способствует научно-педагогическому процессу – душит крыс и мышей, которые портят семена и рассаду в Ботаническом саду.
Этот сад при университете – место особенное. Здесь создана настоящая экологическая система, где все подчиняется природным правилам целесообразности и сочетаемости. Правда, в ботаническом саду по определению не обойтись без человеческого замысла и человеческих ресурсов – физических, интеллектуальных и финансовых.
Венера Галеева
|
