|
|
|
№ 3 (3751), 28 февраля 2007 года
|
 |
|
творчество наших читателей
|
|
|
Собака
Все, о чем я сейчас буду размышлять, связано с моим любимым городом. Не знаю, почему этот город мой любимый, может быть потому, что я здесь родился, а может, из-за того, что мне попадалось слишком мало других любимых городов. Это большой город, и словно норами, он пронизан туннелями метро. Темные туннели вырыли маленькие люди, обладающие огромным терпением. Есть станция, на которой я всегда выхожу. Может, оттого, что это моя станция, и уж точно потому, что она конечная. У каждого своя станция метро, каждый по-разному выходит. На моей станции, например, нет эскалатора. Я поднимаюсь по лестнице. Лестница здесь устроена очень странно: у нее высокие ступени. Помните, я говорил о том, что у каждого своя станция, так вот, у каждого своя лестница. Кто-то поднимается по ней с трудом, пыхтя и держась за перила, а кто-то легко бежит вверх. Одни переступают через две ступени, а другие долго стоят на одной. Дети обожают лестницы, а старики ненавидят. Как бы там ни было, если это светлое время суток и все поднимаются по лестнице, то каждый направляется к светлому пятну в конце лестницы. Этот свет наверху можно сравнивать с хорошо известным светом в конце туннеля. Но зачем? Ведь на моей станции лестница такая грязная, что, думаю, никто не захочет подниматься к небесам по таким ступеням. И неудивительно, ведь столько разных людей, широкими шагами и маленькими шажочками, проходят по ним, оставляя песчинки с подошвы на каменных поверхностях. Можно представить, что каждый оставляет свою частицу и забирает чужую.
Однажды утром я спускался по лестнице и обернулся: солнце вставало и освещало сотнями лучей ступени. Лестница в этот день была мокрой и блестящей. Сквозь стеклянные двери лучи преломлялись и падали на ступени каменной лестницы, которая сияла и сверкала, превращенная заклинанием солнца и воды в загадочное и яркое архитектурное творение. Как неожиданно способны преображаться привычные для нас предметы!
Наверно, вы уже начали думать: «А при чем здесь собака? Он пишет о городе, о лестницах, и ни слова о собаке». Все дело в том, что собака без этой лестницы не была бы так интересна, а лестница не интересна без собаки. Сейчас объясню.
На самой верхней ступени этой лестницы всегда стоит собака. С виду это обычная дворняга: черная длинная кудрявая шерсть, вислые уши, короткие лапы и грустные умные глаза. Но есть нечто странное в ее позе. Голова немного опущена, лапы широко расставлены, а глаза смотрят в одну точку. Сколько бы людей ни прошли мимо, какая бы ни была погода, время суток, собака стоит, замерев, и смотрит в одну точку. Может быть, она не всегда там стоит. Но только каждый раз, поднимаясь по лестнице, которая расположена на моей станции в любимом городе, я встречаю черную неподвижную собаку. Мне неизвестно, о чем она думает, но известно, о чем думаю я. Прохожие не замечают присутствия собаки, а она не замечает их. Именно поэтому я посвящаю эти строки живому существу, которое, как на посту, будет ждать кого-то на вершине.
Тогда, оставив все дела и дойдя до верхней ступени, я ласково поглажу по длинной шерсти бездомного пса, который напомнит мне о тех, кого я вынужден был оставить на другой лестнице, чужой станции в далеком городе. И черная статуя вздрогнет, оживая, поднимет печальные глаза и дружелюбно завиляет хвостом. 
Мраморный страж
По гранитной набережной прогуливалась ночь, пряча от любопытных людей тайны и секреты. Плескалась о камни темная вода.
– Привет.
– Ну, здравствуй, наконец-то пришел.
– Давно здесь ждешь?
– Очень смешно пошутил! – ответил мраморный Сфинкс.
– Да, ладно, извини, я ведь не могу ходить к тебе каждую ночь!
– Я понимаю: семья, работа...
– И вообще, меня примут за сумасшедшего, –- сказал худой человек в сером костюме, – говорю тут с тобой...
– А я тебя не заставляю сюда приходить!
– Ну да, скажи еще, что тебе совсем не скучно торчать здесь на посту, сторожить город целыми днями.
Сфинкс укоризненно посмотрел на человека и наморщил каменный лоб.
– Я вполне доволен положением дел: целыми днями шастают туристы, фотографируются со мной. Я знаменит! Детишки под присмотром родителей залезают ко мне на спину. Сидят и радуются.
– А ты все молчишь, так поговорил бы с ними.
– Хватит, твержу тебе в который раз! Я, надёжный, пребывающий в гордом одиночестве страж города, становлюсь для них очередным развлечением –нелепой болтливой статуей!
- И к тому же довольно глупой.
- Когда молчишь, то тоже кажешься умнее.
– Но ведь ты уникален, я бы...
– Хватит! Эх, спина затекла.
Сфинкс привстал и с хрустом изогнул спину.
– Прекрати, – сказал, оглядываясь, человек, – на набережной полно людей.
Сфинкс зевнул и пожаловался:
– Эх, если бы ты знал, как я застудил бок на прошлой неделе, когда дул сильный ветер со стороны реки.
– Конечно, сидишь тут, как истукан.
– Я Сфинкс, а не истукан, – гордо поднял голову мраморный, и сам же захохотал над остроумным ответом, – тем более я лежу, а не сижу.
Огни фонарей отразились на его гладких боках.
– Ты когда двигался в последний раз? Хрустишь как сухая ветка!
– Отмечал тут народ какой-то праздник, к утру все уснули, тут я и прогулялся немного.
– А если бы кто-нибудь заметил?
– Так ведь я свидетелей не оставляю, – ухмыльнулся Сфинкс, – ты вот только выжил, хе-хе!
– То ли еще будет на День города!
– Белые ночи будут – ужас, все видно. Сюда накануне студенты пришли, пиво пили, кричали, а бутылки потом в воду бросили. Так, черт подери, весь день эти бутылки река и так и сяк об гранит!
– Не чертыхайся.
– Так тут еще не такого наслушаешься! А потом еще мой лечащий врач – реставратор, ведь это он меня научил сквернословить. Принес то, что я просил?
– Да, подожди, –- сказал человек и начал искать что-то в сумке.
– Я-то подожду, мне не привыкать, – промямлил Сфинкс.
Человек вынул сверток, развернул промасленную бумагу и достал куриную ножку.
– Наконец-то! –- облизнулся Сфинкс и раскрыл пасть. Человек положил курицу на каменный язык. Сфинкс пожевал и выплюнул.
– Нет, никуда не годится! Вкусовые ощущения с течением времени не ощущаются, как говорят старые сфинксы!
– А были ли они вообще?
– Мой создатель утверждал, что были. Ну, вино даже нет смысла пробовать, не доставай!
– Тихо, замри, люди идут!
Человек отвернулся и сделал вид, что любуется городом. А Сфинкс принял привычную позу. Мимо, хихикая, прошла молодая парочка.
Человек в сером костюме снял с головы шляпу, зачесал назад светлые волосы и вернул шляпу на прежнее место. Потом достал из пачки сигарету и закурил.
– Мои любимые, – нарушил молчание Сфинкс, – черт подери, реставратор курил такие же. Негодяй, к вредным привычкам меня приучил!
– Знаешь, – задумчиво сказал человек, глядя на блики в темной воде, – давай я как-нибудь ночью пригоню сюда грузовик, ты запрыгнешь в кузов, и отвезем тебя за город. Я знаю великолепные места, где тебя никто не увидит. Походишь по мягкой траве, подышишь свежим воздухом! *
– Не стоит, – сказал Сфинкс, подперев голову лапой, – если я уйду с поста, не будет и города. Думаешь, почему он выдержал столько наводнений, лишений, почему выстоял Блокаду! Да потому, – произнес он печально, – что я дух жителей этого города.
Человек в сером костюме докурил, затушил сигарету и хотел было выбросить, но спохватился и нервно убрал окурок в карман.
– Я знаю, друг. Ведь это мы сделали тебя таким.
Небо светлело, золотой каймой нарядились облака. Человек сделал шаг назад.
– Мне пора, да и тебе тоже.
– До встречи, создатель. Привет семье! Возвращайся, все-таки мне скучно, черт подери!
– Не чертыхайся, и опасайся чаек, – улыбнулся человек.
– Это ведь вы сделали меня таким. Ты тоже берегись этих крылатых бестий, птицы не привыкли выбирать.
– Тогда до темноты?
– До темноты.
И тогда человек в сером костюме и шляпе, опустив озябшие руки в карманы, пошел домой.
Павел Волчик,
студент биолого-почвенного факультета
Апрель 2006
|
