№ 28-29 (3653-54), 12 декабря 2003 года
главная | оглавление | <... | ...>	точка зрения декана

Стратегия –
не догма,
а руководство
к действию

Этот эпизод произошел при подготовке к изданию трудов ежегодной факультетской конференции «Проблемы управления и устойчивость». Когда декан просматривал рукописи, у него создалось впечатление, что уровень некоторых работ недостаточно высок, и они не могут быть опубликованы.

– Молодой профессор А.Ю.Александров, который редактировал данный сборник, возражал мне, – вспоминает профессор Леон Аганесович ПЕТРОСЯН, декан факультета прикладной математики – процессов управления. – Он предложил сравнить наш сборник трудов с трудами любой Всероссийской конференции по тому же профилю. Проделав эту работу, я убедился, что возражения его были верными. Наш сборник ничуть не уступал Всероссийским!

Л.А.Петросян

Пример со студенческой конференцией Леон Аганесович привел не случайно. Мы беседуем с ним о стратегии развития университета в целом и факультета ПМ–ПУ в частности. А ранний «научный старт» студентов – одно из преимуществ факультета.

О понятии «стратегия»

– К самому понятию «стратегия» я бы отнесся осторожно. Это определенный математический термин в теории игр. Он означает правило, которое каждому информационному состоянию однозначно ставит в соответствие определенное действие. При этом, если рассматривать процесс в динамике, то, разумеется, надо иметь в виду возможные информационные состояния окружающей среды, которые могут возникнуть на рассматриваемом промежутке времени. Это понятие легко иллюстрируется на классических салонных играх – например, шахматах. Применительно к шахматам оно означает: стратегия есть правило, которое диктует каждому из игроков однозначный выбор в любой возможной позиции.

Каждому (начиная с начальных классов средней школы) понятно, что современные вычислительные системы не в состоянии построить не только оптимальную, но вообще стратегию игры в шахматы – из-за астрономического количества позиций, которые могут возникнуть на доске. А реальная жизнь значительно сложнее шахмат. И реальное состояние, в котором оказывается университет в каждый момент времени, значительно сложнее позиций на шахматной доске. Если в шахматах невозможно построить стратегию, то тем более ее невозможно сформулировать для университета в рассматриваемый промежуток времени. А период до 2012 года – достаточно длинный. Поэтому в целом я пессимистично отношусь к возможности построения стратегии развития университета.

Конечно, эта точка зрения может быть оспорена. Например, мне могут возразить, что не надо строить ответы на все возможные состояния системы, а достаточно выбрать наиболее значительные. Может быть, даже не надо отслеживать сами состояния, а достаточно строить поведение как функцию времени. То есть строить его, не обращая внимания на реакцию окружающей среды, и выделять только временной показатель. Именно так, как это происходило в советское время – при формировании пятилетних и семилетних планов развития народного хозяйства СССР. Но в таком случае мы теряем практическую реализуемость построенной стратегии, поскольку нам придется постоянно вносить коррективы в текущую стратегию при ее реализации (что и происходило до 1991 года). Именно поэтому я не стал бы употреблять термин «стратегия» при определении путей развития университета на длительную перспективу.

Реальность и концепции

– Однако мы должны иметь в виду: окружающая реальность настолько неопределенна, что естественным образом вызывает потребность в формулировке определенных принципов дальнейшего поведения как университета, так и окружающей среды. Вследствие этого мы часто видим возникновение различных концепций и стратегий развития отраслей и основных форм деятельности государства. К подобным концепциям и стратегиям необходимо относиться как к политическим документам, вселяющим уверенность и надежду на выход из той сложной ситуации, в которой мы сейчас находимся. Именно с этой точки зрения я буду поддерживать и отношусь положительно к тем усилиям, которые руководство университета предпринимает для определения путей развития нашего университета.

Очень важно, чтобы та стратегия, которая принимается сегодня, не рассматривалась бы как догма, как «Устав КПСС» или как «Манифест Коммунистической партии». Важно, чтобы мы понимали необходимость постоянной корректировки подобных документов в зависимости от той реальной ситуации, реальных потребностей, которые будут возникать в процессе развития. Надо быть готовым к тому, что принятая стратегия может быть неузнаваемым образом изменена даже в самое ближайшее время. Главное – этого не надо бояться!

Текст «Стратегии развития университета на период до 2012 года», который был опубликован в журнале «Санкт-Петербургский университет» от 5 мая с.г., содержит безусловно правильные положения. И надо быть достаточно квалифицированным специалистом в области написания подобных текстов, чтобы подвергать его серьезной критике. Критиковать, как известно, легче, чем писать. И поэтому я не хочу поддаваться этому искушению.

В то же время совершенно очевидно, что очень многое осталось вне текста. И порядок приоритетности тех или иных направлений деятельности является достаточно спорным. Однако, еще раз подчеркну, такой документ должен существовать. И как мне представляется, особого ажиотажа вокруг его содержания создавать не стоит.

Перспективы факультета

– Какие задачи ставит факультет ПМ-ПУ на ближайшую перспективу? Не постесняюсь сохранить стандартные формулировки. Мы будем продолжать свою линию на повышение качества учебного процесса и научных исследований. Это, вроде бы, достаточно банальная цель. Но при ближайшем рассмотрении она не менее банальна, чем проект стратегии развития СПбГУ... Что конкретно я имею в виду? Основной целью для нашего университета является сохранение ведущих позиций в области образования и науки как в нашей стране, так и в мире. Мой опыт работы в различных университетах СССР, России и мира объективно убедил меня в том, что СПбГУ действительно является одним из лучших (если не лучшим) университетов – из тех, где мне удалось побывать (а я читал лекции примерно в 50 университетах мира).

Как сохранить это ведущее положение? В первую очередь, надо сконцентрировать свое внимание на неуклонном продолжении традиций совмещения учебного процесса и научных исследований. И традиций привлечения студентов к активной научно-исследовательской работе на ранних стадиях обучения. Это та особенность, которая сильно отличает наш университет (и еще, может быть, Московский) от многих весьма продвинутых и известных университетов Западной Европы, Северной Америки и Японии.

Ранний «научный старт» студентов

– К сожалению, в настоящее время в нашем министерстве преобладает увлечение вопросами методического и педагогического характера. Разумеется, это направление деятельности должно быть поддержано, но надо стараться не увеличивать приоритетность данного рода деятельности. Гораздо важнее всячески поощрять научное творчество молодежи. Поэтому на нашем факультете с момента его основания мы пытаемся вовлечь студентов в активную научную деятельность. Мы привлекаем их к выполнению научно-исследовательских работ по заказам промышленности, выполняемым в НИИ вычислительной математики и процессов управления. Мы предоставляем им возможность и поощряем студентов за выступления с научными докладами на факультетских, региональных, Всероссийских научных конференциях. Всячески поощряли и поощряем публикации студенческих научных работ. Достаточно сказать, что в последние пять лет в среднем треть выпускников факультета ПМ-ПУ к моменту защиты дипломных работ уже имеет научные публикации.

Помните, я рассказывал об уровне научных работ наших студентов? Благодаря такому подходу к организации учебного процесса нам удается держать высокий процент защит диссертационных работ в срок – при общем довольно плачевном состоянии этого вопроса как в университете, так и в России в целом. Но мы понимаем: для поддержания этой деятельности необходимо усиление материальной базы, в первую очередь, естественных факультетов. И главное здесь – развитие традиционной информационной базы. А именно: вкладывание средств в приобретение новейшей научной литературы (отечественной и зарубежной), организация подписки на ведущие российские и мировые журналы по основным направлениям естественных наук, включение в мировую базу данных, содержащую последние научные достижения.

Условия жизни и работы

– Конечно, не последнее значение имеют и условия жизни и работы преподавателей и студентов. И здесь без преувеличения можно сказать, что СПбГУ за последние годы достиг гораздо большего, чем было достигнуто им ранее. И гораздо большего, чем достигли другие учебные центры страны. Что касается нашего факультета конкретно, то в этом году мы получили новое здание – с 1 сентября начали учебный процесс. И, к удивлению многих пессимистов (а их число, к сожалению, не сокращается, а только растет), мы довольны новыми условиями работы. Но полученное здание является лишь частью строящегося учебно-научного комплекса факультета ПМ-ПУ. И такие важнейшие объекты, как библиотека, поточные аудитории, спортзалы еще не построены.

В последние годы руководство страны начало понимать, что путем только гуманитаризации образования невозможно удерживать ведущие позиции в мировой экономике, политике и даже культуре. Не случайно в коллективе факультета сформировалась идея, что естественнонаучные факультеты могут стать базой развития всего университета в ближайшее время. Сегодня ощущается увеличение внимания к естественным наукам, рост интереса молодежи к естественным наукам, к информатике и прикладной математике. Поэтому мы не только надеемся, но и уверены, что в самое ближайшее время комплекс зданий ПМ-ПУ будет достроен.

Основное направление

– Основным направлением работы для университета, на мой взгляд, является совершенствование учебного процесса. А именно, в направлении более полного привлечения студентов к научной работе. Необходимо добиться, чтобы каждая дипломная работа выпускника СПбГУ была бы самостоятельным научным исследованием, а половина работ достойна публикации в серьезных научных журналах.

Также я пожелал бы проводить более активное противостояние размножению формальных требований к качеству преподавания и проведения научных исследований в нашем университете. Необходимо сдерживание неуклонного развития процесса бюрократизации управления университетом. При этом я отдаю себе отчет, что информатизация управления, внедрение средств вычислительной техники в управляющие процессы безусловно ведет к развитию бюрократических способов управления... Простой пример: уже 28 лет я работаю деканом и помню еще то время, лет 40 назад, когда в университете был всего лишь один проректор (студентов, правда, было поменьше – раза в два). А сколько их сегодня, даже трудно сосчитать... Так что полностью остановить процесс бюрократизации невозможно, но можно и даже необходимо его умело сдерживать.

Кстати, в этом вопросе я оптимистично смотрю в будущее. По сравнению с продвинутыми западными университетами, где профессора, заведующие кафедрами и тем более деканы большую часть своего рабочего времени тратят на решение вопросов, связанных с организацией учебного процесса (то есть бюрократических вопросов), у нас положение лучше. Благодаря правильной политике руководства нашего университета, мы не стремимся догнать зарубежные университеты по этому показателю. И надеюсь, что наше отставание будет только увеличиваться.

Модная тема: Болонский процесс

– Обсуждение вопросов Болонского процесса – довольно модная тема. Страны Европейского сообщества приняли решение унифицировать свою систему образования таким образом, чтобы без ущерба для качества обучения преподаватели различных университетов Европы могли читать лекции, а студенты разных стран – их слушать в тех университетах, где имеются наилучшие условия для преподавания данного предмета. По какой-то причине они решили, что для этого необходимо внедрение двухступенчатой системы образования бакалавр-магистр.

Безусловно, если Россия хочется включаться в европейскую культурную среду и считает себя частью Европы, то мы просто обязаны перестроить свою систему образования для того чтобы, во-первых, дать возможность нашим студентам изучать лучшие достижения европейских ученых – без потери дополнительного времени, а во-вторых, дать возможность студентам из других стран Европы обучаться в нашем университете. То же касается и обмена преподавателями. Если мы сохраним свою старую систему, а Европа перейдет на новую, то научные контакты между студентами и преподавателями российских и зарубежных университетов будут существенно затруднены. А это может привести к снижению качества учебного процесса и научных исследований в России, что совершенно недопустимо.

Надо отметить, что со странами, которые имели систему образования, аналогичную нашей (Германия, Австрия, Швейцария), мы имели очень активные деловые контакты еще до начала Болонского процесса в Европе. У меня, к примеру, писали дипломные работы студенты из Швейцарии, Германии, а в будущем году будет дипломант из Австрии. Если эти страны перейдут на двухуровневую систему, а мы этого делать не будем, то подобная практика будет уже невозможна.

Поэтому я рассматриваю вступление России в Болонский процесс с этой прагматической точки зрения. И в то же время я являюсь противником чрезмерного обсуждения данного вопроса, его положительных и отрицательных сторон. А тем более – превращения этого обсуждения в подобие научно-методического исследования. Я с ужасом предполагаю в будущем возможность защиты кандидатской, а то и докторской диссертации на такие темы, как «Россия и Болонский процесс», «Преимущества и отрицательные стороны двухуровневой системы образования», «Повышение эффективности обмена студентами с использованием преимуществ Болонского процесса».

На факультете ПМ-ПУ уже несколько лет назад мы начали подготовку бакалавров в рамках направления «Прикладные математика и физика», а с этого года – по направлению «Информационные технологии». Точка зрения факультета: после перехода на двухуровневую систему мы будем стремиться всех бакалавров, кто пожелает, довести до уровня магистра. Просто потому, что подготовка только бакалавров не соответствует требованиям и уровню СПбГУ.

Замечу, что диплом специалиста ПМ-ПУ в зарубежных университетах приравнивается к званию магистра университетов этих стран. А диплом нашего кандидата – к диплому зарубежного доктора наук. И для признания подобного соответствия никаких межгосударственных соглашений не требовалось. Гарантией всегда были высокая требовательность и высокий научный потенциал нашего коллектива. 

Записал Евгений Голубев

© Журнал «Санкт-Петербургский университет», 1995-2003 Дизайн и сопровождение: Сергей Ушаков