|
|
|
№ 18 (3642), 27 июня 2003 года
|
 |
|
Выпускник–2003
|
|
|
Наш ответ
братьям Кличко
Давным-давно, когда я был желторотым первокурсником, приехавшим из далекого северного города, Петербург казался мне холодным и неприветливым. Я бесцельно бродил по его набережным и узким улочкам, вглядываясь в чужие окна. Но пришла весна, и я встретил своего первого в Петербурге друга. Мы сидели на свесившемся над хмурой Невой корявом дереве и молча глядели, как по реке проплывали остатки льда. До сих пор это, наверное, самое счастливое время моей петербургской жизни. Город перестал быть чужим, и я понял, что и для меня здесь горит, по крайней мере, одно окно.
|
 |
Петр (слева) и Тимофей Нешитовы |
|
Через год в общежитии произошел пожар. Мы с соседями чудом выбрались из задымленной комнаты — последними: весь этаж был эвакуирован, а до нас никто уже не мог достучаться. Когда прошел первый шок, выяснилось, что жить мне теперь негде. И тогда на помощь пришла Тимкина семья, где на положении третьего сына я прожил несколько месяцев. Интеллигентная петербургская семья со своими традициями: зваными обедами, оригинальными друзьями и бесконечными разговорами на кухне.
Теперь мне кажется, что это было давно. Позади бессонные ночи, когда мы с Питом и Тимом втроем готовились к экзаменам и, чтобы не заснуть, комментировали нелепые «суперхиты» на радио; отгремели предрассветные футбольные баталии в тесном дворике у Академии художеств, окна которой мы не разбили только по странному стечению обстоятельств; остыла яичница с помидорами, неизменно ожидавшая нас после полуночных прогулок по Васильевскому и Петроградке... На днях Пит блестяще защитил магистерский диплом по философии, а Тим окончил бакалавриат на журфаке и выучил какое-то небывалое количество иностранных языков. Теперь они оба способны окинуть свою жизнь в университете пристрастным взглядом и порассуждать о ней «ex cathedra» — с трибуны университетского журнала.
Досье:
Петр Нешитов, он же Питон или Пит. Старший из братьев. Основателен и вдумчив — современный Нестор. Запершись в ванной, пишет диплом про Аввакума, периодически выплывая на кухню и цитируя отдельные пассажи. Все время что-то читает «для культурного развития», в течение всех шести лет обучения на философском факультете методично и неторопливо разбирает «Науку логики» Гегеля, но конца работе еще не видно. В настоящее время, по словам брата, внимание Пита привлекли овцы. Осмыслению их места в подлунном мире он посвящает чтение фундаментальных работ: «Мечтают ли андроиды об электрических овцах» и «Охота на овец». Учит латынь и греческий. Отсюда афористичность и образность его речи. В футболе: нападающий — недавно решил тряхнуть стариной и забил гол дворовой шпане, рядом с которой, по его словам, выпускник университета «чувствует себя тростником, и не обязательно мыслящим». Во время ночных бдений над дипломом по-прежнему слушает популярное радио. «Ничто не колет и не подстегивает музу так, как «Русские гвозди»», — убежден Пит.
Тимофей Нешитов, он же Тимон или Тим. Один из лучших выпускников турецкого лицея 1999 года. Может спокойно лежать на диване и, хитро улыбаясь, читать «Дэнс, Дэнс, Дэнс» — продолжение «Охоты (Пита) на овец», а потом встанет, вытащит из-под подушки диплом и запросто защитит его хоть на турецком, хоть на английском, хоть на немецком и так далее языках. Все — с врожденной грациозностью и оттоманской неспешностью. При этом успевает работать то воспитателем в лицее, то переводчиком в Турции, Москве или Петербурге, то журналистом. Между прочим, год проработал в редакции «Санкт-Петербургского университета», куда впоследствии привел автора этих строк. Вечерами по радио слушает «Немецкую волну» или Мирей Матье, но предпочитает ныне почившую в бозе песню с загадочным припевом: «Ты скажешь да-да-да, ты скажешь ду-ду-ду, споет с тобой страна — собаки у-у-у…»
— Как получилось, что вы оба оказались в университете?
Пит: Меня подтолкнул к поступлению на философский факультет тренер по шахматам. Шахматами я занимался с 12 лет. К моменту окончания школы разряд кандидата в мастера я не выполнил, но был близок. И тренер решил, что на таком уровне игры уже необходимо развивать абстрактное мышление, чтобы стратегия была зрелая и полновесная.… А для этого, мол, нужна философия. Вот так я пришел на философский факультет. Но впоследствии тренер даже немного пожалел о своей инициативе, поскольку с шахматами я был вынужден расстаться. Философия оказалась намного интересней.
Тим: У нас в семье была такая странность: родители и мой брат Пит почему-то считали, что все нормальные люди сначала ходят в детский садик, потом в школу, потом в университет. Поэтому мне уже не оставалось ничего другого. Помню, как Пит привел меня в какой-то магазин и показал, где можно купить настоящий студенческий батон и запить его настоящим студенческим кефиром. После этого я тоже решил попробовать поступить в университет и желательно на факультет, где нет лабораторных работ и поменьше математики и физики. Так, чтобы я спокойно мог наслаждаться своим кефиром и батоном. Удалось поступить на международную журналистику. Кроме всего прочего, мы в детстве жили на Первой линии Васильевского острова, рядом со зданием журфака. Похоже, это тоже как-то повлияло.
Пит: Нашим выбором мы во многом обязаны родителям. У мамы два университетских диплома — математик-кибернетик и психолог, а папа закончил «Политех», который в 70-е годы называли техническим университетом.
Тим: Слава Богу, у родителей никогда не было установки делать из нас ни инженеров, ни математиков. Вообще, нам была предоставлена полная свобода действий. За что родителям низкий поклон.
— Петр, и что ты обрел в университетской обители? Стоило ли ради этого бросать шахматы?
Пит: Моя первая преподавательница по философии так хорошо читала свой курс, что я понял: все, о чем она рассказывает, нужно прочесть самому. Оказалось, что такое чтение требует больших усилий и времени. И тут мне пришлось выбирать между шахматами и философией. Какое-то время «посидев на шпагате» и выполнив уже в университете норму кандидата в мастера, я решил завершить свою карьеру шахматиста.
— За четыре года учебы на факультете журналистики Тимофей Нешитов успел поработать во многих городских СМИ, начиная с радио «Гардарика» (на первом курсе) и заканчивая журналом «PR-диалог», газетой «Профессия», и немецкоязычной «St-Petersburgische Zeitung», с которыми он сотрудничает в настоящее время...
Тим: Во многом это заслуга преподавателей моей кафедры, а также ее руководства, очень серьезно подбиравших для нас «приходящих» лекторов. Все преподаватели с других факультетов были великолепными мастерами: блестящий переводчик и педагог И.В.Ступников, все преподаватели зарубежной литературы и иностранных языков. Ну, и конечно, я очень обязан дружному и яркому коллективу моих однокурсников, россиян и иностранцев. Очень приятно было общаться с ребятами из Африки, Китая, Таиланда. Все они в итоге прекрасно защитились — наравне с нашими студентами.
— Чему были посвящены ваши дипломы?
Пит: Мой — анализу религиозности протопопа Аввакума. Древнерусскую литературу в школе я проболел и потом успешно обходился без Аввакума. Только в университете я по достоинству оценил перо этого корифея древнерусской литературы, которого Лихачев недаром называл «лучшим писателем Древней Руси». Свою тему я разрабатывал с первого курса, но не завершил до сих пор. Как специалист-религиовед, я постарался проанализировать религиозность Аввакума в различных ее проявлениях: и как его личное благочестие, и как систему взглядов и ценностей, и наконец, как мировоззрение, сформированное личной религиозностью протопопа и его социальной ролью.
Тим: В своей работе я постарался осветить вопросы национальной безопасности и свободы слова в Соединенных Штатах Америки в контексте последней Иракской войны. Мое исследование затронуло и операцию «Буря в пустыне», и кампанию американских войск в Афганистане, и даже высадку американских коммандос в Гренаде. Что называется, «на злобу дня».
— Творческие планы сегодняшних выпускников?
Пит: Родной факультет не привил мне навыков зарабатывания больших денег в сжатые сроки. В этом отношении философия не лучший инструмент... Я планирую так или иначе продолжать заниматься наукой, потому что я почувствую себя неуютно в мире, где люди не размышляют о вечном.
Тим: Рассчитываю на продолжение научной карьеры в стенах университета. Собираюсь поступать в магистратуру, а дальше — кто знает? Возможно, буду искать работу в каком-нибудь крупном международном издании или стану зарубежным корреспондентом в одном из российских СМИ. Что касается ближайших планов, то недавно я выиграл конкурс русско-немецкого форума «Берлин-Москва», который предоставляет ежегодные практики для студентов-журналистов и германистов, и в августе-сентябре поеду стажироваться в Германию. Надеюсь на профессиональный рост. 
Записал
Игорь Макаров
|
