|
|
|
№ 18 (3642), 27 июня 2003 года
|
 |
|
|
|
|
Поступать в аспирантуру надо по любви,
а не по расчету
Наверное, у большинства зрелых людей хотя бы раз в жизни возникает несбыточное желание «переиграть» свою судьбу заново. Сделать другой выбор, войти в другую дверь, сказать другие слова. Выпускникам СПбГУ чужды такие метания. Может быть, все дело в их возрасте, и им все же предстоит испытание сомнениями. А может быть, переступив порог Большого университета пять лет назад, они выбрали для себя единственно верное место и занятие. Как выбрала его Анна Столь, в недавнем прошлом студентка, а ныне — аспирант филологического факультета.
— Я всегда хотела изучать литературу и английский язык. Поэтому, когда пришло время выбирать вуз, вопроса о том, куда я буду поступать, просто не стояло. Сколько бы ни возникало сейчас учебных заведений, именующих себя университетами, все равно понятно, что СПбГУ — лучший вуз города. Он дает качественное классическое образование, хорошую базу. С таким образованием спокойно можно устроиться на работу по профилю.
|
 |
Анна Столь |
|
— А где ты собираешься работать?
— Я хочу продолжить научную работу. Собираюсь изучать творчество англо-ирландского писателя Флэнна О`Брайена. У нас мало кто его знает, несмотря на то что три его произведения переведены на русский язык и изданы. Но у него очень интересные тексты. Дело в том, что все то, что он в своих произведениях делал в начале века, в тридцатые годы, спустя два-три десятилетия появилось в литературе, которую принято называть постмодернистской. Он первым заставил читателя воспринимать литературное произведение как текст.
— В одном коротком интервью трудно дать яркое представление о пяти годах, проведенных в университете. Попробуй коротко охарактеризовать каждый курс, выбрав цвет, который наиболее ему соответствует.
— Первый курс был такой… зеленый. Это был самый тяжелый и монотонный период. Языкознание, латынь… Ты не всегда понимаешь, каким образом тебе может пригодиться знание этих сложных предметов. Кроме того, после школы приходится адаптироваться в непривычной обстановке. Кроме того, тебя никто не контролирует. Отныне посещение лекций и самостоятельная подготовка — твоя личная проблема. На первых порах бесконтрольная самостоятельность растормаживает. Кроме того, ты еще толком не понимаешь своих научных интересов и предпочтений… Сначала я поступила на переводческое отделение и проучилась там три года.
Второй курс был гораздо легче. Он был очень спокойный, не богатый на особенные события. Такой бело-серый.
Третий курс был самый яркий. Именно тогда я увлеклась литературоведением. Чтобы перевестись на кафедру зарубежных литератур, мне пришлось сдавать и свою летнюю сессию, и академическую разницу — в общей сложности девять экзаменов и масса зачетов. Больше всего этот курс ассоциируется с английским словом busy. И насыщенным темно-синим цветом.
А четвертый курс был, пожалуй, наиболее интересный, потому что я окончательно выбрала свою специализацию и могла спокойно делать то, что мне нравится. И не тратить время на занятия, которые мне не пригодятся. Четвертый курс был самый приятный, оранжевый.
Пятый курс был спокойного бежевого цвета. С одной стороны, не верится, что время обучение завершено, с другой, у меня нет ощущения финала. Ведь я не покидаю университет.
— Какое влияние при выборе специализации на тебя оказали личности преподавателей?
— Первостепенное. Потому что выбор специализации всегда зависит от того, какие предметы заинтересуют тебя больше всего, от того, кто и каким образом их преподает. Все, что было связано с литературоведением, казалось мне более захватывающим, более привлекательным, чем всевозможные лингвистические аспекты.
— Расскажи, чьи лекции оказались для тебя «решающими»?
— Потрясающий курс был у Ольги Альбертовны Светлаковой. Произведения, написанные в средние века и эпоху Возрождения — не самое увлекательное чтение, если сравнивать с современными текстами. Но Ольга Альбертовна так их подавала, что мы читали эти книги, как самую интересную литературу на свете.
Мое увлечение литературоведением началось с лекций Валерия Германовича Тимофеева. У него своеобразный взгляд на литературу, непохожий на стандартный подход. Он заставляет думать над текстом и понимать его. То есть он не просто повествует о том, что было написано в такой-то период, снабжая лекцию кратким пересказом сюжетов. Он излагает сложные литературные теории, тут же объясняя на примере конкретных текстов, как они действуют.
Естественно, совершенно бесподобны были лекции Андрея Алексеевича Аствацатурова. С этим согласятся все, судя по тому, сколько народу всякий раз приходит его слушать. Я прослушала три его курса, причем два из них вне своего расписания. Лекции Тимофеева многих отпугивают своей сложностью. Чтобы их воспринимать, нужна определенная подготовка. А Аствацатуров дает огромное количество материала, но ты даже не замечаешь, как это происходит, настолько это увлекательно и интересно. Я знаю, что очень много студентов под влиянием его курсов начали всерьез заниматься изучением зарубежной литературы.
Замечательно вела семинары для дипломников Елена Михайловна Апенко, заведующая нашей кафедры. Понятно, что каждый дипломник занимается своим периодом, но она выслушивала всех нас и вне зависимости, специализировалась она по данной теме или нет, давала очень дельные советы. На других семинарах такой индивидуальный подход был скорее исключением.
— Научная работа предполагает труд, но не зарплату. Как ты собираешься зарабатывать на жизнь?
— Я буду преподавать в университете английский язык.
— Зачем студенты поступают в аспирантуру? Всегда ли оказывается на первом плане научный интерес?
— Если брать девушек, то да. У молодых людей есть еще один «интерес» — отсрочка от армии. Что касается стремления закрепиться таким образом в городе, то такой мотивации среди своих иногородних однокурсников я не встречала: те, кого интересовало только это, за пять лет изыскали другие способы. Невозможно заниматься научной деятельностью, если первопричина — холодный расчет.
— Студент помнит о своем статусе только в пределах аудитории, или он прежде всего — студент Большого университета?
— Ну, пожалуй, в моем случае такого пафоса не было. Но то образование, которое ты получаешь, накладывает определенный отпечаток на твое мировосприятие. Ты усваиваешь определенные нормы и меняешься под влиянием университетской атмосферы и занятий. Это значит, что даже за стенами аудитории ты не будешь вести себя как… на самом деле, не хочется ни с кем сравнивать. Это определенная культура, которую ты впитываешь за пять лет.
— Одна из особенностей петербургского мировосприятия — уважительное отношение к себе и к окружающим. Каким образом это воспитывается в студентах?
— Во-первых, тем, что все друг друга называют на вы. Это, безусловно, важный нюанс, хотя и чисто внешний. Есть и еще одна существенная вещь. Наши школы, как мне кажется, пытаются всех уравнять. В классе твое мнение никого не интересует. А в университетской аудитории ты понимаешь — и это очень приятно и удивительно! — что даже преподаватели, которые и старше тебя, и умнее в десять раз, уважают твою точку зрения. Тебе не станут с ходу указывать на твою неправоту, с тобой поспорят, но не будут при этом унижать твое достоинство, как обычно происходит в школах. Тебе всегда дадут возможность самовыразиться. Разумеется, при условии, что ты сам стремишься к этому.
— Кем ты видишь себя в будущем: преподавателем филфака, заведующей кафедрой, литературным критиком?
— Я могу только сказать, что мне нравится делать. А нравится мне преподавать, я этим занимаюсь параллельно с учебой. Преподавая, учишься гораздо больше, нежели когда тебя учит кто-то другой. Потому что ты не имеешь права прийти на пару неподготовленным, в отличие от студента, который может себе это позволить.
Со второго курса я, как и многие, занималась репетиторством. Впервые преподавать в группе пришлось только в прошлом году. Не могу сказать, что было очень страшно, нет, но ответственность пугала. Ведь все, что ты говоришь, воспринимается как истина. Мои студенты были младше меня всего на три года. Но они смотрели на меня не как на ровесницу, а как на преподавателя. Когда я увидела интерес к предмету, отклик с их стороны, я начала получать удовольствие от этих занятий. С тех пор я поняла, насколько сложно нашим преподавателям. Ведь преподавать гораздо сложнее, чем учиться. 
Венера Галеева
|
