№ 12 (3634), 16 апреля 2003 года
главная | оглавление | <... | ...>

«БГ как Лев Толстой»:
биография с бородой

Лев Толстой теперь воспринимается не как историческая персоналия, а скорее как идеальная форма. Его узнаваемый образ перешел в разряд архетипов вроде Доброго Барина, Принца на Белом Коне и Золушки. Режиссер Виктор Тихомиров примерил личину Льва Николаевича на личность Бориса Борисовича.

В результате всем будет счастье: БГ станет восприниматься как фигура масштабная, память о жизни Льва Толстого освежится в сознании массового зрителя, а Виктор Тихомиров в очередной раз получит признание ценителей киноискусства. Но по закону РФ это случится не раньше, чем через четырнадцать лет.

“…И я смотрю на это дело в древнерусской тоске”

Двадцать шестого марта на сцене актового зала факультета журналистики возвышался самый обычный телевизор. Собравшихся попросили садиться ближе и кучнее, как в старые добрые времена, когда соседи ходили в гости к счастливому обладателю редкостного технического чуда, чтобы посмотреть особо важный футбольный матч.

Прежде чем включить, наконец, кино про Бориса Гребенщикова, неизвестная тетенька зачем-то стала рассказывать о том, как в восемьдесят восьмом году незнакомый мужик написал книгу “Золото на ветру”.

Так юные зрители, привлеченные магической аббревиатурой БГ в названии фильма, узнали о существовании журнала “Санкт-Петербургский университет”, его редактора Наталии Николаевны Кузнецовой, а также художника, режиссера и журналиста Виктора Ивановича Тихомирова.

Журналистикой Виктор Тихомиров зарабатывает себе на жизнь. Он публикуется в журналах “Петербург на Невском”, “Собака ру”, “Красный журнал”, “Медведь” и в очень модном в Москве журнале “Большой город”. В последнем у Виктора Ивановича есть постоянная колонка. При этом он старается заниматься журналистской писаниной так, чтобы к ней можно было относиться как к литературной деятельности: пристально следит за слогом.

Его визуальное искусство – а Виктор Тихомиров известен не только как режиссер двенадцати фильмов, некоторые из которых получили призы кинофестивалей, но и как художник-митек – нацелено на вечность, а не на сиюминутные радости жизни.

С БГ Тихомиров лично знаком около двадцати пяти лет, на Валдае, на просторах которого снимался фильм, у них дома рядом. Иногда они в течение нескольких часов могут перетирать глобальные вопросы мироздания, а потом не видеться по несколько лет. Сам Тихомиров такие взаимоотношения называет “нерегулярная дружба”. На съемки Гребенщиков согласился охотно.

“Фильм сделан ответственно, – сказал Тихомиров. – Я надеюсь на зрителя, который во всем ищет смысл, истолковывает каждое слово, каждую музыкальную фразу. Фильм вообще символический. Каждый кадр там что-то означает”.

Затем, предупредив публику, что весь закадровый текст принадлежит Льву Толстому, а песни, спетые голосом Гребенщикова – Гребенщикову, режиссер включил телевизор.

Интригующее название фильма оказалось далеко не фигурой речи.

Под ритмичные звуки композиции “Брод” Борис Борисович в багровой рясе и бороде лопатой пересекал чисто поле. Внушительный дрын заменял ему дорожный посох.

Зал развеселился

“Нарисуй на стекле моем то, чего нет…”

Официально двадцать шестого марта никто не смотрел сорокаминутный фильм “БГ как Лев Толстой”. Нет такого фильма. Он не прошел цензуру, а стало быть, юридически не существует.

Дело в том, что в фильме много цитат. Цитируются не только тексты Льва Толстого, но и кадры из кинолент, в том числе и собственного производства. “Своих” цитат в фильме Тихомирова набирается на одиннадцать минут, чужих – на семь. Правами на некоторые из них владеет “Мосфильм”. Причем эти киноцитаты даны в “обработанной” форме: изменен звук, скорость, местами даже цвет. Такого вандализма правообладатель стерпеть не мог и разрешения на массовый прокат фильма не дал. Другие студии, чьи фильмы “пострадали” при монтаже, оценили авторское переосмысление положительно.

“Кант не уставал удивляться двум вещам: звездному небу над головой и моральному закону внутри себя, – говорит по этому поводу Виктор Иванович. – Так вот, у меня есть внутренне ощущение, что я этого закона не нарушаю. Скорее всего, кто-то из тех, кто принимал решение, не любит Гребенщикова. Или просто фильм не понравился.

Да, в результате творческой переработки старые кадры получили новый контекст. Но одно из правил искусства гласит: если меняется среда, то должна измениться и форма. Вспомните картину Петрова-Водкина “Купание красного коня”. Конь там не очень соответствует анатомии, но это с учетом того, что он – красный. В природе кони несколько другого оттенка”.

Через четырнадцать лет истечет срок авторского права на цитируемые фильмы, и запрет будет снят. По непроверенным данным, это может произойти и раньше, если произойдет слияние “Мосфильма” с чем-то еще, изменится форма собственности, и противоборствующие ныне стороны окажутся под одной крышей.

Есть и другой вариант: Виктор Тихомиров ищет в архивах материал, который мог бы заменить спорные кадры. Они, конечно, принципиальны, но режиссер думает, что при желании можно подобрать даже что-нибудь получше.

Сам БГ всячески дистанцируется от этого произведения в своих интервью. Тем не менее он фильм одобрил и даже хотел приобрести на него права. И не преуспел в этом только потому, что, как уже сказано выше, юридически фильма “БГ как Лев Толстой” пока не существует.

“Нам выдали линейку, чтобы мерить объем головы”

“Я категорически не считаю, что сделал клип, – ответил Тихомиров на в меру провокационный вопрос из зала относительно жанра его произведения. – Клип отшибает желание думать и пресекает твои собственные ассоциации по поводу музыки. А этот фильм, как сказал Владимир Шинкарев (идеолог митьковского движения), с первых кадров заставляет задуматься. Да, почти все время за кадром звучит музыка. Мой напарник на Радио России, с которым мы делаем еженедельную передачу, говорит, что сейчас у людей клиповое сознание, просто так сидеть и воспринимать идеи они не будут – скучно. Поэтому музыка должна звучать постоянно, будь то радиопередача или документальный фильм. Я пошел на поводу и сделал так, как лучше для зрителя. Я не замыкаюсь на самовыражении и даже считаю это грехом, особенно в таком виде искусства, как визуальное. Самовыражение должно получиться само собой”.

Фильм, при поверхностном восприятии, действительно похож на клип. Только очень долгий и на несколько песен разом, что противоречит стандарту. Сам Тихомиров определяет жанр так:

Б.Г., 1986 год. Фото В.Немтинова

“Местами комедия, а в целом – видеопортрет известного человека. У меня есть фильмы про Алексея Германа и про Андрея Битова. Так что это не первый опыт видеопортрета.

Когда у меня фильм принимали, дамочки из худсовета вздохнули: ну вот, теперь начнется: Шевчук – как Лев Толстой, Кинчев – как Лев Толстой. Я так не думаю. Толстой – это один из художников, дающих основание к жизни. Если исчезнут такие вещи, как Эрмитаж и проза Льва Толстого, то и процент самоубийств резко возрастет. Если исчезнет Гребенщиков, то с ним исчезнет что-то еще… Поэтому я просто доверился своей интуиции: в какой-то момент меня, как он поет, “перемыкает”. Перемкнуло – показать БГ через Льва Толстого. Потому что просто показать Гребенщикова было бы только во вред и ему, и зрителю. Надоест смотреть через три минуты. Поэтому его самого тут совсем немного”.

На самом деле это биография Бориса Гребенщикова, изложенная в иносказательной форме. Видеоряд и закадровый текст дублируют друг друга: если упоминается милиционер, он появляется в кадре, как только отзвучит последний слог этого слова, если молодой БГ нянчится с маленьким сыном – то в сопровождении щемящей девичьей песни “Парней так много холостых, а я люблю женатого”. Некоторые знаки сделаны по принципу “оживления метафоры”: алкоголь в виде змия в бутылке, не зеленого только из-за долгого пребывания в спиртосодержащей жидкости, труд в виде рек пота, которые главный герой выжимает из своего одеяния. Темное начало, с которым приходится бороться герою на пути самосовершенствования, – в образе голого чумазого дядьки, который вваливается в горницу, как в собственную баню. Естественно, чтобы его выпроводить вон, с ним приходится долго драться. Прием грубый, но зрелищный.

Как факт биографии Гребенщикова в фильме присутствует загадочно ухмыляющийся Виктор Цой. Известно, что они были дружны и, что называется, взаимно влияли друг на друга. Как-то раз Тихомиров стал свидетелем “дуэли” БГ и Цоя после того, как Виктор спел свою новую песню “Транквилизатор”. В итоге получился квартирный концерт. “Искусство только тогда является искусством, когда оно побуждает к созданию нового, собственного произведения, – резюмирует Виктор Иванович. – Это значит, что акт искусства состоялся. И все дело не в оригинальности и не в самовыражении”.

Некоторые знаки могут вызывать ассоциации, не соответствующие моменту. Например, Вавилонская башня, сложенная из сена трудами крестьянских масс и непосредственно БГ в самом начале фильма. Это сооружение отснято на рассвете и в сумерках, согретым солнцем и прихваченным инеем, одним словом, во всех видах. И это чем-то роднит его со стогом сена, на котором как-то раз зациклился Клод Моне.

О хаосе и гармонии

При всей их простоте, знаки понятны на сто процентов только ровесникам Гребенщикова: они, по крайней мере, видели советские фильмы, кадры из которых тоже используются как кодовые обозначения. Для двадцатилетнего зрителя этот метавидеотекст уже не так очевиден.

Сравнение БГ и Льва Толстого многим показалось чересчур смелым. Против количественного сопоставления не особо возразишь, потому как культурное наследие Гребенщикова можно измерять в погонных метрах – надо только поставить его диски в ряд на ребро. Качественное же соответствие вызвало у молодежи некоторые сомнения. Отчасти потому, что собственной бородой БГ походит не на Толстого, а на кого-то другого.

А если серьезно, то нынешний образ Гребенщикова (в общем-то, это можно назвать варварским словом “имидж”) не доставляет автору ассоциативного видеопортрета ничего, кроме огорчений:

“Если фильм дойдет до широкого зрителя, то он изменит восприятие Гребенщикова. Мне не нравится то, как он сейчас себя представляет, как держится на сцене, выдавая некоторую робость. (Но зато его нельзя упрекнуть в том, что он тренируется перед зеркалом, чтобы произвести впечатление на публику. Я это воспринимаю как плюс.) И внешний вид у него сегодня довольно противоречивый. На склоне лет надо выглядеть как-то солидно, что ли. Этот фильм – как призыв достойно прожить жизнь в искусстве, предложение двигаться в этом направлении. Ведь в своей культурной ситуации он вполне сомасштабен Толстому в его культурной ситуации. В фильме чувствуется явное желание укоренить БГ на сельской почве, сделать его ближе к земле. Он воспринял этот посыл правильно”.

То, что новое поколение не в состоянии воспринять все посылы, адресованные зрителю, и критично расценивает посыл, адресованный Борису Борисовичу, Тихомирова не удручает. Для него главное не “чтобы было понятно”, а чтобы изначально присутствовал смысл. Рано или поздно он будет обнаружен. Пусть даже не с первого раза.

Видимо, Виктор Тихомиров является приверженцем теории гармонии. Потому что даже если через четырнадцать лет использованные в фильме коды приобретут значение, которого режиссер изначально не вкладывал, значит, так и было задумано свыше: “Есть один философ, который приходит и разъясняет мне смысл моих живописных картин. Самое интересное – всегда безошибочно. Человек создающий – это проводник. В любом творчестве присутствуют высшие силы, некие ангелы, которые помогают и подсказывают. Все, что я могу делать, это соблюдать ритм, чтобы от экрана было не оторваться”.

Молодежи, тяготеющей к хаосу, трудно принять логические построения приверженца гармонии, верящего в существование четкой вертикали, на верху которой обитают ангелы, а у подножия – натуральные чумазые черти. Впрочем, хаос – это преддверие Вселенной, самоорганизующаяся система, как пишет Роджер Желязны. Так что не все потеряно.

Когда я спросила Виктора Ивановича, требуется ли предварительная подготовка для восприятия его произведения, он не выдержал и дал полную расшифровку:

“Нет, никакой подготовки не требуется, он и для самых тупых подходит. Просто они не все поймут. Это и хорошо: значит, его можно много раз смотреть. Один раз одно поймешь, другой раз – другое. Кому-то мелодии нравятся, они удовлетворенные разойдутся. Или то, что Гребенщиков в бороде. Этим на сорок минут хватит одного впечатления. Потом через пятнадцать лет такой балбес посмотрит фильм еще раз и скажет: я, дурак, думал, что это фильм про бороду, а на самом деле он про другое. Про Отечество, про историю, про то, что надо работать, выжимая из себя реки труда. Все равно ничего лучшего не придумаешь”. 

Венера Галеева

© Журнал «Санкт-Петербургский университет», 1995-2003 Дизайн и сопровождение: Сергей Ушаков