|
|
|
№ 10-11 (3632-3633), 2 апреля 2003 года
|
 |
|
 |
|
|
В общаге все спокойно
Недавняя попытка администрации оптимизировать студенческий быт, оказалась, несмотря на несовершенство идеи расселения “по факультетскому признаку”, весьма полезна. Она выявила сразу две вещи. Во-первых, обитатели общежития еще не полностью погрузились в апатию и проявляют базовые реакции на происходящее вокруг. Студенты факультета менеджмента не поленились пройтись по этажам и собрать подписи против расселения, чтобы организовать “посольство” в приемную ректора. Правда, в приемной Людмилы Алексеевны коллективное письмо от студентов зафиксировано не было. Потому что для завершения непонятной истории с расселением хватило пары записок и вопроса из зала, заданного во время встречи ректора со студентами.
Итак, расселять никого не будут. Но ведь идея перемен в общежитском укладе не могла возникнуть на пустом месте, без видимых причин. Значит, тема студенческих общежитий Санкт-Петербургского государственного университета заслуживает отдельного разговора.
Алексей Владимирович СИРЕНОВ, ассистент кафедры источниковедения России, выполняет обязанности заместителя декана исторического факультета на общественных началах. Кроме него, с его почти семилетним опытом проживания “на Кораблях”, заниматься этим некому. Между тем в общежитиях проживают сто двенадцать студентов с исторического факультета. Из них – девяносто восемь на улице Кораблестроителей, остальные – в Петергофе. Фактически деятельность заместителя декана по общежитиям сводится к “приемным часам по вопросам поселения” на кафедре источниковедения один раз в неделю. Всерьез заниматься проблемой общежития с “выездами на местность” Алексей Владимирович не может: научная и педагогическая нагрузки являются первостепенными и требуют самоотдачи. Кроме того, “общественная деятельность” не предполагает ни оплаты труда, ни серьезных полномочий.
– Алексей Владимирович, приходят ли к вам студенты за помощью, если у них возникают какие-то трудности уже после поселения?
– Я призываю их к этому постоянно. Меня очень угнетало, особенно на первом курсе, да и на втором тоже, то, что обратиться в случае возникновения проблемы было не к кому. Хотя оказать практическую помощь я им вряд ли могу… Но и студенты занимают несколько странную позицию. Один раз ко мне обратился наш первокурсник, которого отправили в Петергоф, на Ботаническую улицу. Он приехал поселяться слишком поздно, в начале сентября. Естественно, на улице Кораблестроителей мест не оказалось. Я дважды ходил в отдел поселения, встречался с заведующей общежитием, и мы в итоге договорились, что его поселят. Надо было немного подождать, пока все “перетасуется” – спустя некоторое время свободное место нашлось. Но студент, ради которого все было затеяно, больше ко мне не приходил. Я могу только предположить, что он до сих пор каждый день ездит на факультет из Петергофа. Выход из ситуации был найден, а он проявил инфантильность, махнул на все рукой.
– Вы занимаетесь исключительно поселением или находите время наведаться в общежитие, посмотреть, как там живут ваши студенты?
– На факультете возникала такая идея – съездить в общежитие. Но дальше идеи дело не пошло. Да и нужны ли такие поездки? Представьте себе: сидите вы вечером, чай пьете, и вдруг стук в дверь: нагрянула проверка с факультета! Наверное, это будет не очень приятно самим студентам. Я и без проверок знаю, что такое общежитский быт, сам недавно там жил, с девяносто третьего по двухтысячный год.
– Как по-вашему, что-нибудь изменилось в общежитии с тех пор?
– Изменилось – в лучшую сторону. Вахта начала функционировать. Раньше в общежитие мог прийти кто угодно и остаться хоть до утра. Осенью девяносто четвертого года в третьем корпусе пьяная компания посторонних “гостей” довела до самоубийства девушку – она выбросилась из окна. “Гостей” так и не нашли. Мне самому пришлось жить в третьем корпусе в одном блоке со старшекурсниками, которые вели разгульный образ жизни и мешали мне заниматься. Жаловаться коменданту было бессмысленно. Кстати, к чести Л.Г. Герии, следует сказать, что в своем втором корпусе она поддерживала относительный порядок.
– Как вы считаете, надо ли что-то менять в общежитии, или можно оставить все, как есть?
– Перемены необходимы. Но я не могу сказать, какие именно. Требовать сегодня от меня чего-то большего просто неразумно, я и так занят. Я не могу сейчас ездить и организовывать жизнь студентов в общежитии, следить за тем, есть ли у них камера хранения и читальный зал (который, кстати, решил бы массу проблем). Я считаю, что помощь требуется прежде всего студентам-первокурсникам. Ведь мы не знаем, куда их заселят, с кем им придется жить в одном блоке. Особенно если речь идет о девушках. И “факультетское расселение” было бы в этом случае неплохим вариантом. В крайнем случае, с буйным соседом договориться гораздо проще - через свой деканат. Но в то же время я хорошо представляю себе, что такой массовый переезд будет для “прижившихся” студентов настоящей катастрофой. Нас, историков, ведь тоже перемещали из третьего корпуса во второй, когда я учился на пятом курсе. Был март месяц, нормальных мест уже не оставалось, и нас поселили куда попало… Помню, рядом со мной жил латиноамериканец, который организовал небольшой оркестр, из тех, что играют в подземных переходах. Они репетировали на площадке в коридоре. Поначалу это было даже интересно, но потом их репетиции серьезно мешали мне писать диплом.
– Что нужно предпринять сегодня относительно общежитий, чтобы университету не приходилось краснеть за то, как живут его студенты?
– Что значит “краснеть”? А кто краснеет?
– Я думаю, что если условия, в которых студентам приходится писать дипломы, максимально приближены к боевым, это не совсем правильно. Мы же провозглашаем принцип: студент СПбГУ должен оставаться универсантом даже за пределами учебных аудиторий. Речь идет о марке университета, которая в стенах общежития выглядит несколько блекло…
– Вы красиво говорите о марке университета… но что вы предлагаете практически?
– Возможно, необходимо студенческое самоуправление в общежитии и кураторы от факультетов.
– У нас на факультете студенческое самоуправление организовывалось очень бурно, даже был назначен специальный человек, который должен был заниматься вопросами общежития. Но я этого человека до сих пор ни разу не видел. Расселение было бы оптимальным стратегическим вариантом, хотя бы на будущее. А сейчас мы отправляем своих первокурсников в полную неизвестность.
– Лично для вас общежитие было скорее негативным опытом, которого вы бы предпочли избежать, или же испытанием самостоятельностью, в целом, полезным?
– Конечно, это был полезный опыт. И я никогда не рассматривал его как испытание. Если убрать некоторые негативные моменты, то мне кажется, что общежитие – это важная часть студенческой жизни. Городские домашние дети чем-то обделены по сравнению с нами, иногородними. Мы не просто учились, но еще и жили в университете, в нашем большом доме, вне зависимости от того, откуда мы родом и с какого факультета.
– Но это же противоречит идее расселения!
– Вы обращаетесь ко мне как к представителю администрации, забывая, что я и сам не так давно был студентом. Пусть студенты приходят, если я чем-то могу быть им полезен, но ставят передо мной посильные задачи. И помнят, что многое зависит от них самих: спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
Положение в общежитии нельзя пускать на самотек. От позиции студентов зависит многое, но не все. Возможно, должность заместителя декана по общежитиям следует сделать полноценной – и полноправной штатной единицей, а не общественно-полезной нагрузкой.
Потому что для большинства иногородних все-таки имеет место “испытание самостоятельностью”: вчерашние абитуриенты ломаются, внезапно получив столько свободы сразу, и их личностные метаморфозы заканчиваются приказом об отчислении.
Справедливости ради стоит отметить, что корпуса на улице Кораблестроителей по сравнению с другими общежитиями университета считаются местами “повышенной комфортности”. Еще бы: душ и прототип кухни с мойкой и розеткой для электрической плитки – свой в каждом блоке, а не по одному на этаж, как при коридорной системе. Правда, из трех зданий для студентов доступны, условно говоря, полтора: третий корпус полностью отдан под привилегированное общежитие для иностранцев, а половина второго корпуса была отремонтирована и превращена в гостиницу. С учетом того, что факультеты постоянно создают новые кафедры и, следовательно, увеличивают набор, в скором времени на Ботаническую улицу в Петергофе начнут селить не только аспирантов ВУНКа. В этом случае “городские” факультеты окончательно лишатся возможности принимать участие в жизни своих студентов вне учебных аудиторий. 
Венера Галеева
|
