|
|
| №3 (3625), 4 февраля 2003 года |
 |
|
мир и мы |
|
|
Борьба с терроризмом
и соблюдение прав человека
Профессор доктор Штефан Кадельбах, магистр права (Университет г.Мюнстера, Германия), 13 января в Петровском зале СПбГУ прочитал доклад на эту тему. Лекция была организована Центром изучения Германии и Европы СПбГУ совместно с Генеральным консульством Германии в Санкт-Петербурге.
|
 |
Доктор Ш.Кадельбах отвечает на вопросы нашего корреспондента. |
Центр изучения Германии и Европы, располагающийся в бывшем здании НИФИ во дворе Главного здания университета, уже активно работает, хотя его официальное открытие состоится в рамках следующего «Петербургского диалога» 9–11 апреля. Профессор Кадельбах – специалист по международному праву, особенно его интересуют вопросы Европейской конвенции по правам человека. Нас же, как и все человечество, беспокоит тема терроризма. А как людей, выросших в России – вечная тема свободы.
После событий 11 сентября 2001 года так называемая борьба с терроризмом стала центральной темой политики в области международной безопасности. Трагические авианалеты на Центр всемирной торговли в Нью-Йорке и последующие за ними террористические акты, такие как на острове Бали, говорят о новом качестве охватившего весь мир терроризма, который требует от международного сообщества принятия ответных чрезвычайных мер. При этом очевидно, что терроризм преследует цель разрушить, в первую очередь, экономическую жизнеспособность противника. Кроме того, террористы не объединяются, как раньше, в иерархически структурированные организации, а связаны друг с другом гибкой и подвижной разветвленной сетью. Поэтому террористов трудно отследить, принятые меры в борьбе с терроризмом могут коснуться и непричастных людей. Сложившаяся ситуция ставит новые задачи и перед международным правом, задает вопросы, касающиеся прав человека: «Оправданы ли действия следственных органов и служб безопасности, ограничивающие права человека, и если да, то при каких условиях?»
Мы процитировали тезисы лекции, изложенные в пресс-релизе Центра. А ниже изложим текст беседы с профессором, состоявшейся в помещении Центра
13-го января перед его выступлением в Петровском зале.
Проф.Кадельбах:
– Самый главный момент доклада состоит в том, что я буду говорить о призвании государства. Это призвание сейчас дискутируется в новом ракурсе. Я начинаю свой доклад с мысли, что любое государство должно охранять безопасность своих граждан и обеспечивать их свободу. Это главные цели государства, из них следует, что постоянная обязанность государства – стремиться к балансу между этими двумя целями. До сих пор от государства требовали обеспечения основных свобод, свобода всегда была ценностью, которую гарантировало государство. Сейчас, в опасной ситуации активизиции терроризма, встает вопрос: каким количеством свободы можно пожертвовать, чтобы повысить необходимую безопасность. Главная же моя мысль такова: если государство и общество жертвуют слишком большим количеством свободы, они, в принципе, делают то, что является целью террористов: создается атмосфера страха и ограничиваются возможности людей. Если это превращается в лейтмотив правового строя, то есть соответствует целям терроризма, я считаю, что такому явлению необходимо поставить очень четкие границы.
– Это понятно, в последние несколько лет мы наблюдаем нечто похожее и в нашей стране. Но вот что хотелось бы знать. Ясно, как профессор правоведения относится к этой проблеме. Но как относится к этой проблеме народ в Германии, население, живущее в экономически сильном, демократически развитом и благополучном государстве? Это ведь не Испания с баскским сепаратизмом и взрывами в Мадриде, не Италия с ее «красными бригадами», не, тем более, Россия с ее наболевшей чеченской проблемой.
– Всегда трудно сказать, что думает народ как таковой. Но в политике отчетливо видны два течения. С одной стороны, министр иностранных дел Йошка Фишер говорит, что тероризм не имеет права вынудить нас на ограничение свободы и прав человека. С другой стороны, министр внутренних дел и органы безопасности смотрят на все это несколько иначе. Недавно был проведен опрос населения, который выявил, что страх перед террористическими актами завладел практически всеми. И поэтому новый пакет законов, принятый год назад (я его коротко опишу), не вызывает большой критики населения, население с этими новыми законами согласилось.
– Я часто думаю о том, не превращается ли сегодня Декларация прав человека в некий идеалистический текст для чтения. Не много стран, развитых во всех отношениях, могут сейчас способствовать проведению в жизнь этой декларации, обеспечивать права человека. Основная часть человечества живет в ином мире. Россия, Китай, большая часть арабского мира, Латинская Америка, не говорим про Ирак или Северную Корею, — все это мир, где государство зачастую не может обеспечить основное право человека: его право на жизнь.
– Конечно, надо посмотреть на немецкую практику, тогда сразу станет понятно, что меры, предпринимаемые в Германии, здесь, в России, покажутся очень безобидными. Я говорю о так называемом пакете антитеррористических законов. Один закон обеспечивает ускорение процесса идентификации личности, это означает, что в паспорта будут вноситься некоторые биометрические данные. Другой закон облегчает наблюдение за иностранцами или возможное выдворение иностранцев за пределы страны. Третий упрощает обмен данными между спецслужбами и полицией. Но это области, которые для России не проблематичны, не очень, так сказать, серьезны. Если же посмотреть на политическую реакцию, то надо сказать, что лишь партия зеленых при обсуждении этих законов оценивала их с политической точки зрения, подняв тему правового государства. Все остальные партии довольно консолидированно приняли этот закон и быстро пришли к консенсусу. Можно по-разному это интерпретировать, можно, например, сказать, что проект закона был подготовлен уже на достаточно высоком правовом сознании общества. Но я сам не уверен в правильности такого обоснования.
– Мы столкнулись с проблемой, которую нельзя решить однозначно, сейчас же, одномоментно. У России сегодня самая болезненная точка – война в Чечне. Поэтому мы считаем своим долгом собирать информацию, по мере сил и возможностей, из всех возможных источников: внутри страны, с места событий, извне. Что вы думаете по поводу разрешимости или неразрешимости этой тяжкой проблемы, проблемы затянувшейся войны?
– Мне трудно ее оценить потому, что достоверной информации у меня очень мало, ее трудно получить, но мне кажется, что эта война ведется озлобленными и разочарованными людьми, и чем дольше она длится, тем труднее будет найти решение. Мне все-таки кажется, что необходимо придти к какого-либо вида конституционной автономии, и что российское правительство сейчас идет по этому пути. Может быть, даже не так важно, что Чеченская республика когда-нибудь станет независимым государством, намного важнее найти способ самоуправления, который сможет смягчить этот агрессивный и насильственный порыв к свободе. Но мне, повторяю, со стороны судить очень трудно.
Войну лучше всего не начинать, никогда. Но если она по каким-то причинам вспыхнула, то ее следует как можно скорее закончить. Начинают ее люди запутавшиеся, а продолжают больные, травмированные убийствами, на которые их вынуждает война, смертью, с которой они сталкиваются повседневно, гибелью друзей, и прочими военными ужасами.
Соотечественник профессора Кадельбаха, знаменитый ученый Конрад Лоренц, наблюдал воочию в молодости, во времена Второй мировой войны, на что способен человек. Вернувшись из русского плена, он посвятил жизнь науке. Темой его многолетних исследований стала внутривидовая агрессия, ее истоки и механизмы.
Он писал: «Возникшие сегодня условия жизни человечества категорически требуют появления такого тормозящего механизма, который запрещал бы проявление агрессии не только по отношению к нашим личным друзьям, но по отношению ко всем людям вообще. Из этого вытекает само собой разумеющееся, словно у самой Природы заимствованное требование – любить всех братьев-людей, без оглядки на личности. Это требование не ново, разумом мы понимаем его необходимость, чувством мы воспринимаем его возвышенную высоту, – но так уж мы устроены, что выполнить его не можем. Истинные, теплые чувства любви и дружбы мы в состоянии испытывать лишь к отдельным людям; и самые благие наши намерения ничего здесь не могут изменить. Я верю в силу человеческого разума, верю в силу отбора – и верю, что разум приведет в движение разумный отбор. Я верю, что наши потомки – не в таком уж далеком будущем – станут способны выполнять это величайшее и прекраснейшее требование подлинной Человечности (Конрад Лоренц. «Агрессия. Так называемое «зло»»).
Эти слова оптимистичны и пессимистичны в одно и то же время. Присмотревшись к реальности, заглянув в себя и в ближнего, отбросив слепое прекраснодушие и наивный романтизм, мы приходим к мысли, что не все зависит от наших благих намерений, что существует нечто, присущее нам как виду, и что до сих пор мы жили во времени, которое, скорее, можно назвать предысторией разумной жизни человечества. Но если мы не станем предпринимать усилия по преодолению каких-то наших врожденных инстинктов, наша настоящая история не успеет начаться, ибо мы истребим сами себя. Слишком страшное оружие удалось придумать человеку, не наделенному от природы ни когтями, ни острыми клыками, и потому лишенному механизмов, тормозящих агрессию.
Сдается нам, что нет сегодня темы более насущной. 
Александр Шумилов
|
