|
|
|
№ 24 (3747), 30 декабря 2006 года
|
 |
|
культура
|
|
|
«В психушку я
не вернусь»
Рассматривая выставку-фестиваль, трудно было избавиться от ощущения, что представленные на ней экспонаты принадлежат безвозвратно ушедшей эпохе. Выставка не выросла в кураторский проект, ставящий своей задачей найти актуальные определения творчества прославленных мастеров рок-музыки 1980-х. Встреча с легендой, объектом желаний публики не состоялась.
Минутами казалось: зал Манежа закрывался на ремонт, но по каким-то соображениям еще не прекратил приглашать публику. Передавая это настроение, Александр Житинский в коротком интервью вашему корреспонденту сказал, что «сегодня нет героического рок-н-ролла», и рок-культура как бы «на графских развалинах».
|
 |
Кирилл Миллер. Без названия. Холст, масло. |
|
Это было хорошо заметно на пресс-конференции, которая «очень хотела» походить на шоу. Токеры несколько напряженно шутили. Звучал смонтированный из отдельных выступлений рассказ о том, как в 1981-м Ленинградский рок-клуб пробил брешь в стене запретов, как на Рубинштейна, 13, положили предел нелегальности альтернативной культуры, право неформалов на существование в социуме, на творчество и контакт с публикой было признано, наконец, государством.
Слова отцов-основателей выливались в дивный апофеоз прошлой жизни. Ироническую интонацию в конце концов окончательно вытеснила патетическая, которой были проникнуты и пресс-релиз, и подготовленные к выставке PR-издания. На их страницах отыскалось даже слово благодарственное КГБ СССР.
Например, в буклете «25 лет Ленинградскому рок-клубу» читаем: «В один прекрасный день собрались музыканты и те, кто занимался подпольными концертами, – вспоминает Андрей Тропилло, – и отправились к директору Ленинградского Дома самодеятельного творчества. Она пригласила работников КГБ. Они пришли, и мы им объяснили, что если здесь будут проходить концерты, то по городу «левых» концертов не будет. А если мы сами будем литовать песни, то не будет антисоветчины. Таким образом мы заручились поддержкой органов. Потом мы отправились со своим предложением в Смольный. Там, естественно, спросили мнение чекистов. Те ответили, что им все нравится. И вскоре все группы и отдельные авторы отправились в Горелово, в деревянный загородный клуб, на прослушивание рок-групп для вступления в рок-клуб…. В общем, рок-клуб заработал…».
Воспоминания о том, кто и как в рок-клубе «литовал» песни, ни на пресс-конференции, ни в выступлениях ветеранов движения не озвучивались. Ветераны явно желали формировать образ рок-клуба исключительно как чудесного «островка свободы». Художник Сергей Бугаев (Африка) даже сравнил себя и своих товарищей с ранними христианами. И поблагодарил КГБ за содействие созданию условий для развития начал свободолюбия, за то, что на Рубинштейна, 13, звучали песни и проходили выставки «Товарищества экспериментальных изобразительных искусств».
«Все то, – заключил с неподдельным, казалось бы, пафосом Африка, – что рок-музыка произвела на Западе – это лишь подготовка к той революции, которая состоялась именно в Советском Союзе». И неправильно, полагает Бугаев, когда «у многих создается иллюзия, что процесс музеефикации, то есть трансформации активности человека и превращения ее в музей, уже завершен». По мнению художника, в Петербурге нужен музей рока, и в его создании может помочь Дмитрий Шагин, у которого «есть опыт общения с губернатором».
А может быть, «общение» не следует ограничивать только губернаторской инстанцией, можно было бы привлечь к обсуждению интересного вопроса и ФСБ, внешнюю разведку, МВД, Службу судебных приставов…
Бес «музеефикации» овладел буквально всеми VIPами рок-движения. Ответственный за шоу группы «Аукцыон» Олег Гаркуша даже создал Фонд «Гаркундель». Правда, учредитель фонда тоже в основном полагается на помощь сверху, так сказать, «по вертикали»: обещал посодействовать вице-губернатор С.Б.Тарасов…
Высшей точки восторг ветеранов достиг, когда на выставке выступал художник Владимир Сорокин, который предложил решительнее «делать свою историю». По представлению Владимира Сорокина, Петербургу нужен не столько музей, сколько «Аллея героев рок-н-ролла, которые остановили гражданскую войну». Деятель культуры отметил: «Мы не убили ни одного коммуниста», поэтому памятники надо ставить не только мертвым, но и живым рок-музыкантам, «а не панкам каким-нибудь».
Отцы так расходились, что забыли про детей. На пресс-конференции, посвященной открытию юбилейной выставки, журналисты не задали ни одного вопроса, просто не осталось на это времени. Токеры забыли о журналистах. Яппи лет восемнадцати-девятнадцати с чистенькими блокнотиками предельно вежливо слушали, как председатель рок-клуба Николай Михайлов перечислял героев, которым, надо полагать, и будут при жизни поставлены памятники, поясняя, что Бугаев – «Чело-овек», и Шагин тоже – «Чело-овек», и Бабай…, и Гаркуша…
Подумалось: а вот если бы член оргкомитета выставки художник Кирилл Миллер предложил пусть сумасбродный, пусть радикальный, но обязательно в авангардном духе проект. Чтобы, к примеру, на Шпалерной, рядом с твореньем ваятелей В.Э.Горевого и С.А.Кубасова – памятником Ф.Э.Дзержинскому, вознеслось ввысь здание «Дома ветеранов рока» в форме гигантского маракаса. Можно надеяться, пресса без звука поддержала бы инициативу.
|
 |
Лидер группы “Барокко-Флэш” Вадим Смирнов |
|
Она, пресса, несмотря на то, что герои рок-н-ролла проявили по отношению к ней индифферентизм, отнеслась к выставке с пониманием. Михаил Трофименков в «Коммерсанте» даже воскликнул, что «тут впору плакать», так как «упущен, возможно, последний шанс реконструировать на несколько дней карнавальные, полные драйва 1980-е».
Все правильно, только речь, наверное, надо вести не о нескольких днях. Начать с того, что в начале 1980-х в СССР широкое самодеятельное молодежное движение в политике или культуре существовать не могло. Железный занавес, пусть и не такой прочный, как прежде, ограничивал распространение информации. Редкие альбомы, журналы и, конечно же, «Рок-посевы» Севы Новгородцева – вот и все источники компетентной информации о западной популярной музыке. В таком социальном контексте рок-тусовка была, так сказать, самодостаточна.
Не случайно бывший солист группы «Зоопарк» Александр Донских фон Романов, эксплицируя выставку, назвал рок периода брежневского застоя «не музыкой, а поэзией». Вместо чего-то объективного создавались некие условные проекции, находившиеся в неустойчивом равновесии с общественным развитием и во многом зависящие от средств коммуникации. Все тогда в рок-культуре было метафоричным. На основе метафор сложилась и особая система подстановок и кодов, сегодня частично утраченная.
Именно поэтому особым смыслом наполнились на юбилейной выставке «Зооуголок» Александра Донских фон Романова, произведения мастера живописного анекдота Кирилла Миллера, работы членов артели митьков.
Воссоздавая в «Зооуголке» историю «Зоопарка» Майка Науменко, Александр Донских был пленен лирической мистикой вещей. Приемы на уровне модернистской фантазии превратили бобины, старые диски, альбомы и сценический костюм в объекты, начавшие функционировать сами по себе. И группа экспонатов, органично дополненная образом самого Донских фон Романова, выросла в произведение contemporary art.
Донских превзошел выступившего на выставке в сходном жанре блистательного битломана Колю Васина. Скорее всего, потому, что покорившая Александра Донских страсть к «Зоопарку» и найденные для ее выражения последовательные эстетические жесты основывались на желании включить в современную молодежную субкультуру поиски утраченного времени.
Байки и мифы «совка» 1980-х отразились в композициях Кирилла Миллера и Дмитрия Шагина, тяготеющих к эстетике народной картинки. При кажущейся брутальности и наивности выразительных средств тут нет стилизации китча. Работы Миллера и Шагина в содержательном плане далеко не прозрачны, хотя им не чужды литературность и иллюстративность. Отсылая к историко-культурным источникам, созданные художниками образы не уплощаются, а, наоборот, обретают дополнительную глубину.
|
 |
Д.Шагин. Портрет Пола Маккартни “Павел из Петропавловки”. Холст, масло. |
|
Скажем, сюжет Миллера: Эрот, пытающийся отобрать у маршала ружье, – сразу вызывает ассоциации с интернациональной молодежной культурой второй половины ХХ века. С другой стороны, находящий образное воплощение конфликт войны и любви – один из наиболее древних мотивов в истории мировой живописи: его отмечал еще Лукиан, рассказывая о создании Аэтиона. В контексте экспозиции это акцентирует связь рок-культуры с общечеловеческими ценностями.
А в «Портрете Пола Маккартни» Дмитрия Шагина две заведомо экзотические друг для друга культуры – англо-американская и русская – неожиданно показались друг другу странно знакомыми. Возможно, в силу некоего глубинного родства, общей способности усердно усваивать элементы интернационального опыта искусства.
Здесь ощутимо дыхание мейнстрима, уносящего настроения трагической самодостаточности, столь характерные для отечественной рок-культуры
1980-х. Они, кстати сказать, с экспрессией выражены в экспонировавшемся на выставке полотне Владимира Шинкарева «Один танцует», где одиноко мятущегося танцора, кажется, вот-вот сдавят стены.
Фронтмен группы «Барокко-Флеш» Вадим Смирнов, выступая перед публикой в ЦВЗ «Манеж», вспоминал, как ощутима была «со стороны» безвыходная «самодостаточность» одинокого танцора, заточенного на Рубинштейна, 13. Смирнову в 1985-м «какие-то люди» даже сказали, что в рок-клуб можно вступить, только имея музыкальное образование. Артист тогда подумал, что к элитарной тусовке не подступиться.
Арьерзал Манежа оказался чрезвычайно дискомфортной концертной площадкой. Хорошую группу, как известно, делают еще лучше звук и свет. Если звук в Манеже не превзошел самых скромных ожиданий, то свет, что называется, и вовсе оставлял желать...
Однако в выступлении на выставке «Барокко-флэш» не было ни грамма холодного раздражения. В общем, энергичный саунд, не отягчённый воспоминаниями о каких-то давних прославленных лейблах. Вадим Смирнов – лицо коллектива, вокалист, великолепный шоумен с видом гопника, нашел в конвульсивных танцах своеобразную пластическую гармонию. Управляясь с микрофоном, музыкант немного подыгрывал на гитаре. Хорош был и бас-гитарист.
Слушая задорную, с не таким уж детским текстом «Козу-козу», прозвучавшую, когда музыканты набрали предельную скорость, Артем Троицкий, может, сказал бы, что в этом SKA-PUNK есть стиль и секс.
Занимая свое место в питерской рок-музыке, «Барокко-Флэш» строит образ на конфликте с «большим» миром. Любопытно, что их клип называется «В психушку я не вернусь». В смысле: ни шагу назад. Симптоматичный ход. Так бы, наверное, рассудить и с музеем. Вероятно, Петербургу нужен музей рок-н-ролла. Но в первую очередь необходимо хорошее продюсирование проектов в области подлинно интернациональной, зовущей в будущее рок-культуры. 
Сергей Балуев
|
