|
|
|
№ 22 (3745), 30 ноября 2006 года
|
 |
|
социум
|
|
|
Картвелистика:
жизнь после мифа
На горе Мтацминда, возвышающейся над Тбилиси, стоит огромная статуя Матери-Грузии. В одной руке она держит меч, в другой – чашу вина. Кажется, что она так и хочет сказать: «Заходи, дорогой, гостем будешь». Гостеприимство, которым всегда славилась Грузия, не зависит от политической обстановки. Сотрудничество учёных двух стран набирает новые обороты.
Возможно, не все студенты-филологи заметили объявление о семинаре по генетическим, ареальным и типологическим связям грузинского языка. Ведь, казалось бы, чтение древнегрузинских текстов интересно лишь узкому кругу специалистов. Тем не менее кавказоведение в России начало «обрастать» своей мифологией задолго до последних событий.
|
 |
Л.С.Ермолаева со своей студенткой Василисой Крыловой |
|
Ведь изучение связей, перечисленных в объявлении, ставит вопросы о том, откуда произошёл грузинский язык, на что он похож и кому из «соседей» является родственным. В результате может выясниться, что слово «вино» зародилось не на Кавказе. Или что грузинский язык в типологическом плане имеет много общего с японским и корейским, а вот с абхазским относится к разным семьям. Такого рода выводы подчас не оставляют равнодушными даже государственных лидеров.
Хозяин, учёный, поэт
В начале 1950-х годов на страницах газеты «Правда» развернулась дискуссия вокруг учения Н.Я.Марра, в трудах которого шла речь о том, что помимо семитских и хамитских существуют так называемые «яфетические» языки народов Кавказа.
Итоги дискуссии подвёл Иосиф Сталин, признанный тогдашними филологами самым компетентным специалистом. Существует даже легенда о его совместном с академиком Шалвой Нуцубидзе переводе «Витязя в тигровой шкуре». Впрочем, среди специалистов бытует мнение, что адекватными переводами «Витязя» следует считать прежде всего те, где в заглавии фигурирует шкура барса – то есть переводы Марра и Бальмонта, знавших древнегрузинский язык. Поэтому версия Нуцубидзе-Сталина, равно как и варианты Заболоцкого и Солоухина, не входит в академическую историю Руствелианы.
Спор на страницах «Правды» был направлен против Е.Д.Поливанова, ученика Бодуэна де Куртенэ. Возможно, противники ленинградской (и казанской) школы почувствовали, что этот учёный, объявлявший себя марксистом, мог тем не менее открыть в языке много такого, что противоречит идеям Арнольда Степановича Чикобавы. Обсуждение того, можно ли вслед за Марром связывать изучение языка с классовой теорией, стало, к сожалению, способом сведения счётов между школами, разошедшимися задолго до этих событий.
Борьба с «перегибами», допущенными Марром, привела к противоположным крайностям. Сравнительно-исторический метод был «поднят на знамя» в ущерб типологическому – хотя эти два подхода отнюдь не противоречат друг другу. Наоборот, рано или поздно пришлось бы объединить усилия, так как историческая реконструкция нуждается в типологической верификации с помощью материала неродственных языков.
В результате идеологической борьбы Институт языка и мышления имени Марра был переведён в Москву, а тбилисский Институт языкознания пошёл по стопам А.С.Чикобавы, консультировавшего главного языковеда. (Затем институту было присвоено его имя.) Впрочем, многие современные учёные признают заслуги Марра в поиске и публикации древнегрузинских текстов, продолжая доныне пользоваться его грамматическими таблицами и словарями.
Этот разгром стал одной из причин того, что в России полвека не преподавался древнегрузинский, а Любовь Степановна Ермолаева осталась одним из немногих на сегодня специалистов, изучающих историю картвельских языков: грузинского, сванского, чанского (лазского) и мегрельского. Эти четыре языка одни филологи называют семьёй, а другие группой. Спор на эту тему идёт уже очень давно, и конца ему пока что не видно.
Германцы, саамы, картвелы…
В лингвистику Любовь Степановну привела в 1950-е годы Мирра Моисеевна Гухман, прямая наследница начинаний В.М.Жирмунского. Любовь Степановна с удовольствием прослушала у неё курсы введения в германистику, истории немецкого языка и немецкой диалектологии. Окончив в 1958 году Институт иностранных языков в Москве, Любовь Степановна становится аспиранткой Мирры Моисеевны и начинает заниматься компаративистикой. Её основными языками становятся немецкий, английский, исландский и шведский.
В 1970-е годы Любовь Степановна работала над докторской диссертацией по германским языкам. На материале всех древних и современных языков этой семьи она пыталась реконструировать прагерманскую систему наклонений, и вскоре задалась вопросом, можно ли верифицировать прагерманскую модель на финно-угорском материале.
Любопытство оказалось непреодолимым. Согласно легенде, уже на следующий день после защиты диссертации Любовь Степановна вновь оказалась в Ленинской библиотеке. Так или иначе, вскоре она и вправду погрузилась в изучение саамского языка, на котором говорят в Лапландии, на севере Швеции и Норвегии, а также Кольского полуострова. Тогда она ознакомилась с работами Б.А.Серебренникова, подтверждавшими вторичное образование условного наклонения. Однако финно-угорская письменность, возникшая лишь в XIII веке, не позволяла найти что-либо новое для верификации других гипотез о прагерманском грамматическом строе.
Любови Степановне захотелось проверить другие гипотезы, которые не нашли отражения в её докторской диссертации – в частности, о прагерманском винительном падеже. Начав работать над книгой «Номинативный строй языка в историческом освещении», она решила использовать для верификации прагерманской модели древнегрузинский материал.
Здесь поле исследования оказалось просторнее: письменные памятники на древнегрузинском восходят к V веку нашей эры. Использование древнегрузинского материала для типологической верификации реконструируемой модели позволило обнаружить универсалии (или фреквенталии), сближающие грузинский с корейским и японским языками. Тот факт, что древнегрузинское man соответствует русскому «он» в моделях вроде «отец – он на работу пошёл», Любовь Степановна интерпретировала как развитие древнегрузинского от языка с выдвижением топика к языку с выдвижением подлежащего.
В 1988 году интерес к картвельским языкам привёл её на конференцию по типологии, проходившую в Институте иностранных языков Тбилиси. Ей понравился столичный этнографический музей под открытым небом. В живописном парке Ваке на горе, парящей над городом, стояли дома, представлявшие все регионы Грузии. Рядом плескалось Черепашье озеро, где тбилисцы прятались от жары, и стоял ресторан рачиной кухни. Этот музей, как и многие другие, приятно удивил её плотностью экспонатов и эрудицией экскурсоводов. Их внимательно слушали не только взрослые, но и дети от четырёх лет и старше.
Любовь Степановну восхитили пещеры, показываемые туристам – уже тогда они были оснащены всеми благами цивилизации, включая аптеки. Местный театр показался ей более романтичным, чем русский. Ей неоднократно довелось испытать на себе грузинское гостеприимство, вошедшее в легенды благодаря фильмам Параджанова и комедии Данелия «Не горюй!». Мужчины, по её словам, проявляли внимание не только к пожилым людям, но и ко всем дамам, включая незнакомых, без лишних слов перенося их через лужи.
Конференция, на которой Любовь Степановна встретила много специалистов в своей области, помогла ей окончательно разобраться во множестве точек зрения и выбрать свой путь.
История вопроса
А.А.Цагарели, заведовавший в СПбГУ кафедрой кавказоведения и перешедший потом на работу в Университет Тбилиси, первым высказал 150 лет назад предположение о том, что картвельские языки составляют отдельную семью, и выделил четыре её языка. Ему же принадлежала идея устанавливать родство языков на основе языковых соответствий.
Вслед за ним и Г.В.Церетели эти исследования продолжил Тамаз Валерианович Гамкрелидзе, президент АН Грузии. Совместно с Вячеславом Вс. Ивановым он написал вышедшую в 1984 году книгу «Индоевропейский язык и индоевропейцы». Согласно ей, предки индоевропейцев занимали Переднюю Азию к югу от картвелов, которые унаследовали от них термин ?vino для обозначения виноградного напитка.
В результате реинтерпретации «закона Гримма» о судьбе индоевропейских смычных, проделанной Т.В.Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Ивановым, возникла необходимость пересмотреть изданные ранее словари и учебники. К сожалению, это делается очень медленно. Любовь Степановна помнит некоторые легендарные эпизоды из своей преподавательской практики, когда несоответствие содержания вузовских учебников современному уровню развития науки ставило в затруднительное положение студентов, сдающих экзамен по истории языка.
В Советском Союзе книга Гамкрелидзе и Иванова удостоилась Ленинской премии (1984), а за рубежом её перевели на английский язык. Т.В.Гамкрелидзе получил в 1989 году Премию Гумбольдта, а в 1990 году госуниверситет Тбилиси присудил ему Премию Джавахишвили. Тамаз Валерианович является действительным членом Российской Академии наук.
Георгий Андреевич
Высокую оценку за рубежом получили и работы Г.А.Климова. Его этимологический словарь картвельских языков был переиздан в 1998 году совместными усилиями учёных Берлина и Нью-Йорка. В России же, увы, сейчас его читают единицы. Георгий Андреевич, ставший впоследствии учителем Любови Степановны, 35 лет своей жизни руководил российскими исследованиями по картвелистике. Он выявил два слабых места в картвелистике (систему падежей и систему глаголов).
Переехав в 1991 году в Ленинград с намерением заниматься исторической типологией (школа Жирмунского–Десницкой), Любовь Степановна в дальнейшем под руководством Г.А.Климова занялась картвелистикой, предполагая, что следующим объектом её интереса будет японистика. Ей казалось весьма интересным исследовать общие черты в грузинском, японском и корейском языках. Однажды Любовь Степановна спросила руководителя, когда выйдет его книга по номинативным языкам (ранее уже были опубликованы его монографии по языкам активного и эргативного типов). В ответ Г.А.Климов предложил ей написать эту книгу самой. Он одобрил проект монографии Любови Степановны, где наряду с индоевропейскими языками, особенно германскими, исследовался и картвельский материал.
Постоянно консультируясь с Т.В.Гамкрелидзе, Любовь Степановна подготовила учебное пособие по истории грузинского языка и восемь учебных программ по разным аспектам картвелистики. Доля картвельского материала в её труде из года в год возрастала, поэтому впоследствии Тамаз Валерианович добавил к названию её монографии слова «на материале германских и картвельских языков».
Поиск учеников
В 1997 году Георгия Андреевича не стало, и Любовь Степановна оказалась едва ли не последним картвелистом России. В связи с этим она решила уделить первостепенное внимание подготовке кадров по картвелистике, которые продолжили бы традиции отечественной школы.
Первая такая попытка состоялась в Москве. В 1998 году Любовь Степановна встретилась с В.Д.Шадриковым, тогдашним первым заместителем министра образования России. Он посоветовал ей позвонить на филфак МГУ Ю.В.Рождественскому, профессору кафедры общего языкознания. Профессор взял Любовь Степановну читать спецкурс «Введение в картвельскую филологию»; целью курса была подготовка студентов к возможному открытию на кафедре отделения картвелистики. Однако через два месяца Ю.В.Рождественский умер, и наполовину готовый к публикации курс лекций остался незаконченным. Любовь Степановна вернулась в город на Неве.
В 2002 году при кафедре иранских языков СПбГУ возникло отделение армяно-грузинской филологии. Кафедру возглавлял академик РАН Иван Михайлович Стеблин-Каменский. Новое отделение оказалось преемником традиций кафедры кавказской филологии, существовавшей в СПбГУ целое столетие – с середины XIX века до середины XX, когда после дискуссии в «Правде» она была ликвидирована в связи с переездом в Москву Института языка и мышления. На новом месте Любовь Степановна продолжила поиск учеников и вскоре вышла на Анну Чугунову и Василису Крылову.
Высокие гости
Недавно в ответ на вопрос «Вам Грузию жалко?», заданный еженедельником «Власть» (№ 40 / 694, 2006), Александр Проханов сказал, что ему «хочется побывать в Грузии и написать сборник рассказов об этом чудесном крае и людях». Эта идею в 2005 году успешно воплотили редактор Алексей Казаков и фотограф Нина Гомиашвили. На страницах журнала «Афиша-Мир» «Тостфактум», № 08 / 020, 2005. С. 88-95) ими изложена красивая легенда о том, как они пробовали настоящую хванчкару и отыскивали самые вкусные, по их мнению, хинкали. Алексей и Нина пробовали это блюдо в древней Мцхете, в городе Казбеги, в деревне Пасанаури, и наконец нашли то, что хотели, высоко в горах – в Омало, известном по фильму «Мимино».
Казаков и Гомиашвили с восхищением описали местное гостеприимство, которое, по их словам, сначала настораживает, потом обезоруживает, а где-то к концу третьей недели заставляет гостей, уставших от постоянной опёки, избегать встреч и увиливать от горячего приёма. Но так или иначе всё заканчивается застольем, на котором тарелки с закусками стоят в три этажа, графины с вином меняются раз в пять минут, и утром уже плохо помнятся остатки вечера.
Возможность написать аналогичный очерк предоставилась и ученицам Любови Степановны. Если первая их стажировка в Тбилиси продолжалась всего пять недель, то вторая длилась целый учебный год. Хотя Анна Чугунова и Василиса Крылова отстали от своего курса, они об этом не пожалели. После того, как первый семестр две студентки провели в Ереване, в Грузии, по их словам, им встретилось много потрясающих людей и компетентных учёных. Второй семестр девушки провели в Тбилиси, где жили в комфортабельном общежитии напротив университета.
Несмотря на массу впечатлений, изложенных в целой серии писем на родину, студентки ответили молчанием на наши вопросы о достопримечательностях, грузинских напитках и кухне. Возможно, им не хотелось стать персонажами студенческого фольклора, о котором мы писали в № 20 журнала «СПбУ» (см. «Фольклористика: филология и не только»).
Научная деятельность Анны и Василисы проходила в Тбилисском государственном университете, где на гуманитарном факультете есть кафедра прикладного и общего языкознания, которой заведует Т.В.Гамкрелидзе, возглавляющий тбилисский Институт востоковедения. В отличие от Института языкознания имени Арн. С Чикобавы Грузинской АН, в котором семья картвельских языков рассматривается как одна из групп кавказской языковой семьи, Институт востоковедения уделяет большое внимание критериям установления языкового родства и звуковым соответствиям, открытым в своё время учёными СПбГУ А.А.Цагарели и Н.Я.Марром.
Дальнейшие открытия в этой области (сделанные Т.В.Гамкрелидзе, Г.И.Мачавариани и другими) подтвердили положение об отсутствии генетического родства между картвельскими, нахско-дагестанскими и абхазско-адыгскими языками. В то же время обнаружился структурно-типологический изоморфизм между пракартвельским и протоиндоевропейским, возникший в результате длительных исторических контактов их носителей.
Тогда же, в 2004 году, в Москве состоялся Международный конгресс востоковедов. Из 14 человек, представлявших восточный факультет СПбГУ, только один доклад от России был посвящён картвелистике – его делала Любовь Степановна. В конце дня к ней подошёл некий человек, пожелал успехов и проявил интерес к развитию картвелистики в России. «В какой области вы работаете?» – спросила его докладчица, и услышала общий смех. Оказывается, она разговаривала с Михаилом Саакашвили, который на тот момент уже несколько месяцев был президентом Грузии.
Учебные планы…
Вернувшись в Петербург, Анна и Василиса оказались студентками IV курса, анализирующими древнегрузинские тексты Анна сейчас пишет бакалаврскую работу о проблеме слога и слогораздела в грузинском языке. Василиса изучает грамматическую семантику форм будущего времени в современном восточноармянском. Подруги собираются продолжать заниматься любимым делом в магистратуре. Конечно, на этом пути случаются осложнения: прошлым летом магистратура по армяно-грузинской филологии вообще не была открыта.
Однако Любовь Степановна полна оптимизма. Если уже в этом году удастся открыть магистратуру по армяно-грузинской филологии, то через 2-3 года может появиться соответствующая кафедра. Впрочем, ещё раньше можно создать кафедру кавказоведения, объединяющую филологов и историков. Но так или иначе, считает Любовь Степановна, этой кафедре нужны будут сильные филологи, которые со знанием дела составят учебный план, а на занятиях смогут уделить должное внимание анализу текста, не ограничиваясь его переводом.
Любови Степановне нравится, что на факультете работают такие заслуженные учёные (включая носителей кавказских языков), как иранист, японист-литературовед или специалист по истории Афганистана. Однако, по её словам, в области анализа древних памятников ещё остаётся простор для дальнейшего совершенствования. «Если бы филологи, – говорит она, – составляли учебный план наравне с историками, диалектология изучалась бы после истории языка, а не до неё, как это делается сейчас».
… и учебная реальность
У декана восточного факультета профессора Е.И.Зеленева вызывает сомнения правомерность термина «кавказоведение»: ведь далеко не все языки Кавказа являются родственными между собой.
На это Любовь Степановна возражает, что генетическая классификация языков является далеко не единственной – даже если ограничиться чисто лингвистическим аспектом. С этой точки зрения, считает она, нам пришлось бы отказаться и от термина «востоковедение». (Тем более что, по замечанию Вяч. Вс. Иванова, петербургские традиции этой науки наиболее полно сохранились лишь вне России. При открытии в 1918 году университета в столице Грузии многие кавказоведы переехали из Петербурга в Тифлис и работали впоследствии в местном Институте востоковедения.) Термин «индоевропеистика», если встать на эту точку зрения, тоже не оправдывает себя, поскольку в Европе есть и неиндоевропейские языки, например финно-угорские. Издавна существуют не только генетические, но и типологические классификации языков, а также понятие «языкового союза», возникающего вследствие конвергентного развития языков.
Итог дискуссии о терминах, согласно легенде, подвёл некий специалист из комитета по внешним связям. Летом 2006 года армяно-грузинское отделение приказом декана было отдано в подчинение кафедре истории. Любовь Степановна не согласна признавать это нововведение, пока нет решения Учёного совета факультета. А у её учениц возник вопрос о том, выделят ли им два места в магистратуре, и если да, то где именно. Один из вариантов – кафедра общего языкознания, которой заведует Л.А.Вербицкая.
«Сейчас на факультете многое изменилось, – говорят Анна и Василиса, – и продолжает меняться, хотя нас это затрагивает меньше, чем, например, второкурсников. Нас интересует особая структура древнегрузинского текста, и вслед за Любовью Степановной мы бы хотели и дальше заниматься чтением и анализом классических текстов с точки зрения лингвистов-картвелологов. Чтобы мы спокойно пошли в магистратуру, на факультете должно сохраниться отделение картвелистики в его филологическом, а не историческом виде. Впрочем, жизнь скоро покажет, займёмся ли мы лингвистикой на восточном факультете или общим языкознанием на филфаке».
«Как бы всё ни сложилось, – утверждает Любовь Степановна, – я никогда не была и не буду далека от политики. Обязательно позвоню грузинским коллегам 23 ноября, в годовщину «революции роз». Особо поздравлю Тамаза Валериановича Гамкрелидзе. Я благодарна ему за консультации и рецензии – в частности, за его согласие стать ответственным редактором моей книги в 30 печатных листов, лежащей ныне в Издательстве СПбГУ на 6 линии В.О. Без его помощи моё дальнейшее продвижение по пути компаративистики стало бы невозможным». 
Иван Шейко-Маленьких
|
