№ 21 (3744), 16 ноября 2006 года
главная | оглавление | <... | ...>

Журналистика как среда обитания

Отделение журналистики просуществовало на филфаке пятнадцать лет. Оно питалось соками филологического факультета и уверенно накапливало новые качества, необходимые для специализации. Поэтому, когда в конце 1945 года появился приказ о создании особого факультета по подготовке журналистов, все научно-методологические предпосылки уже существовали. В 1947 году к обучению студентов приступили сразу две сформировавшиеся на отделении кафедры: теории и практики партийно-советской печати и истории русской журналистики. Последняя празднует в октябре свое шестидесятилетие.

Г.В.Жирков

Журналистское мастерство, в понимании российского читателя, всегда включало два начала – стремление постичь суть общественного явления и вызвать чувство сопричастности. О том, насколько сохраняются эти традиции в современной российской журналистике, о титанах филфака, о цензуре и возможных опасностях при вхождении в Болонский процесс, рассказывает в канун празднования юбилея заведующий кафедрой, профессор Геннадий Васильевич ЖИРКОВ.

– Геннадий Васильевич, кафедра истории журналистики зарождалась в недрах филологического факультета. Не потому ли «филологический флюс» стал родовой отметиной петербургских журналистов?

– Не только петербургских. История русской журналистики в ее старом понимании, как составной части литературного процесса, органично вписывалась в филологический цикл. Даже древнерусская литература не являлась литературой в современном смысле слова, это был вербально-изобразительный синтез, послуживший началом и литературы, и публицистики, и живописи. Она развивалась, на протяжении столетий шел процесс взаимодействия и взаимовлияния духовной и светской литературы. Потому первый классический русский литературно-публицистический журнал, такой как «Современник», стал трибуной для Слова, где передовая статья порой обретала черты проповеди, а портретный очерк – жития святых на грешной земле. Стал тем уникальным явлением, которое вносило в жизнь общества высокую духовность, нравственность, элементы пророчества и предостережения.

– Факультет создавался во времена тотальной идеологической цензуры. Не было ли конфликта между гуманистической традицией русской литературы и ленинскими принципами партийности печати?

– Был, конечно, но преимущество кафедры всегда заключалось в том, что она занималась прошлым. Она создавалась литературоведами, к которым впоследствии подключились историки.

Стоявший у истоков создания кафедры крупный ученый-некрасовед, специализировавшийся на изучении «Современника», профессор В.Е.Евгеньев-Максимов, будучи профессором филологического факультета, читал студентам лекции о тех персонажах, которые входили в круг авторов «Современника» и которые были зачинателями журналистского дела в России ХIХ столетия: Н.А.Полевой, Пушкин, Салтыков-Щедрин, Гончаров, Писарев. Профессор Евгеньев-Максимов был автором «Очерков истории новейшей русской литературы», первого послереволюционного учебника по этому предмету, выдержавшего четыре издания. Да и филфак всегда стремился к тому, чтобы кафедру возглавляли крупные ученые, а в подготовке журналистов принимали участие ведущие силы факультета — П.Н.Берков, В.Я.Будагов, Г.А.Бялый, В.М.Жирмунский, Н.И.Мордовченко, Н.К.Пиксанов, Б.Г.Реизов, А.А.Смирнов, Б.В.Томашевский, И.Г.Ямпольский. «Среди преподавателей филфака и отделения журналистики тех лет было много выдающихся личностей, – вспоминает выпускник отделения журналистики 1952 года Валентин Семенов, известный спортивный комментатор. – Лекции по литературе нам читал Григорий Александрович Гуковский – на них съезжались люди со всего города. Преподавал у нас и Владимир Яковлевич Пропп – великий фольклорист и очень скромный человек. В число самых уважаемых людей на факультете входил Петр Яковлевич Хавин – один из основателей отделения журналистики. Они сформировали наше мировоззрение, привили интерес к профессии журналиста».

Когда классик истории журналистики профессор Евгеньев-Максимов по возрасту вынужден был отойти от преподавания, его сменил на посту заведующего Александр Васильевич Западов, практик, пришедший после войны. Он специализировался на XVIII столетии, выпустил очень интересные труды, в которых совместил литературно-публицистический стиль с научным. Они и поныне читаются очень легко.

Крупный ученый, представитель исторической школы Анатолий Васильевич Предтеченский заведовал кафедрой 1955 по 1961 годы. «Типичный петербургский интеллигент, – как характеризует его академик Д.С.Лихачёв, – был глубоким разносторонним историком, эрудитом, просто талантливым и общительным человеком». Именно под редакцией А.В.Предтеченского издаются первые научные сборники статей на отделении журналистики филфака: «Вопросы истории и теории журналистики», «Вопросы журналистики». По словам Ю.М.Лотмана, Анатолия Васильевича окружала «некая обаятельная аура… нечто такое, что мы, его ученики, остро ощущали, что позволяет всем положительным качествам педагога сложиться в единое, живое движение культуры».

С 1961 по 1976 годы, с перерывом на докторский отпуск, заведующим кафедрой был доцент, кандидат филологических наук Николай Петрович Емельянов, фронтовик, «проперченный, прокуренный», бившийся под Сталинградом в первой батарее «Катюш», талантливый и оригинальный исследователь, автор трех блестящих монографий.

Именно при Емельянове кафедра стала называться кафедрой истории русской и зарубежной журналистики, и чтобы развивать это новое направление, к работе был подключен молодой и подающий большие надежды Валентин Сергеевич Соколов. Он около года стажировался в Париже, в Сорбонне, поэтому привез не только общее впечатление, но и много материалов. «Нам, как и нашим предшественникам, повезло, – замечает выпускник 1962 года, известный журналист Владимир Невельский, – фундаментальное гуманитарное образование нам дал филологический факультет, а практические знания и навыки – непосредственно отделение журналистики».

– История зарубежной журналистики сводилась, насколько я помню, к журналистике стран соцлагеря и коммунистической периодике капстран – даже названия помню: «Трибуна люду» «Юманите», «Морнинг (как тогда писали) стар» и так далее.

– Это естественно, никто не давал возможности серьезно изучать историю так называемой буржуазной прессы. История журналистики XX века, в соответствии с ленинской периодизацией рабочего движения, была подменена курсом истории большевистской печати. Этот курс был раздут до мельчайших подробностей и мифологизирован. Период расцвета русской журналистики начала XX века фактически не читался. Профессор В.С.Соколов вспоминал: «Журналистика Серебряного века, двух последних предреволюционных десятилетий отечественной культуры, не считая фигуры Гиляровского, практически сводилась к одной большевистской, ленинской печати и некоторым публикациям меньшевистского и эсеровского толка, оппонировавшим ей. Мы не получали, по сути, никаких сведений, кроме ругательно-фельетонных, к примеру, о газете А.С.Суворина «Новое время», крупнейшей, наиболее «европейской» газете России эпохи самодержавия».

Поэтому здесь, конечно, нужно учитывать, что наследие кафедры в учебном процессе было достаточно противоречивым и сложным. Даже курс истории русской журналистики XVIII – XIX вв. был политизирован. Достаточно заглянуть в старые учебники, отметить то, как в них расставлены акценты, какие исторические фигуры в них действуют. И придти к выводу, что известная степень политизации в преподавании и науке досталась факультету журналистики в наследие и от филологического факультета. Все мы были работниками идеологического фронта. И ограничение исторического материала по идеологическим мотивам не только суживало показ исторического процесса, но и вело к неполным и неточным теоретическим выводам и обобщениям, создавало искаженное представление о литературном процессе, журналистике как таковой.

Если вернуться к первому учебнику, написанному классиком истории русской журналистики В.Е.Евгеньевым-Максимовым, мы увидим, что вся деятельность основных русских прогрессивных интеллектуальных изданий была им переосмыслена в русле социалистической журналистики. Такое переосмысление казалось вполне естественным в период написания ученым «Очерков по истории социалистической журналистики в России XIX века» (М., Л. 1927), где он выстроил «прогрессивную» цепочку изданий: «Отечественные записки» (В.Г.Белинский, В.Н.Майков. В.А.Милютин). Затем «Современник» Некрасова, «Современник» Чернышевского, «Колокол» Герцена, «Отечественные записки» и, наконец, марксистская журналистика 1890-х годов — «Новое слово», «Начало».

С современной точки зрения такой подход кажется анахронизмом, рассматривается как неисторический. Даже внешне он свидетельствует о деградации, так как «Новое слово» и «Начало» – издания малозначительные для истории журналистики, снижающие общую тенденцию.

Новейшие научные изыскания показывают, что деятельность так называемых реакционеров — А.С.Суворина, М.Н.Каткова имела для развития журналистики не просто большое, но революционное значение. Она способствовала повышению роли журналистики в глазах власти и общества; развитию профессионализма и так далее. Обо всем этом я говорю в своей монографии «История цензуры в России XIX – XX вв», а также в главе “Век официальной цензуры” в коллективном исследовании исторического факультета Московского университета “Очерки русской культуры XIX века»

– Вхождение университета в Болонский процесс предполагает некую унификацию образовательных стандартов. Как вы думаете, сможет ли выпускник журфака в обозримом будущем работать по специальности в какой-нибудь датской, или английской, или американской газете?

– Если в совершенстве овладеет датским или английским – почему нет? Другое дело, что так называемый Болонский процесс затрагивает лишь незначительную часть стран мира. И проведение в жизнь реалий Болонского процесса – я так считаю – не должно идти в разрез с историческими традициями нашей школы. Американской школе журнализма, не имеющей далеких исторических истоков и складывавшейся в условиях конкурентной борьбы, естественна устремленность в практицизм. Этот стандарт подхода к журналистике оказал определенное влияние и на европейские школы журнализма. Освоение ремесла, без сомнения, важный компонент любого образования. Но в России журнализм слишком долго был частью литературного процесса. Здесь еще сохранилось внимательное отношение к слову публициста. И журналист не везде превратился в стенографиста и информатора. Надо это ценить и напоминать студентам о блистательном прошлом избранной ими профессии. Поэтому мы постоянно наращиваем усилия исторического научного поиска. В течение последних 15 лет в штате кафедры стабильно работают 4 – 5 докторов наук, профессоров. Это более половины ее кадрового состава. В 2005/2006 учебном году профессуру кафедры представляли Н.Л.Волковский, Л.П.Громова, А.Н.Кашеваров, В.В.Перхин. Кандидат филологических наук О.В.Сляднева, ведущая курс истории русской журналистики XVIII – первой половины XIX в., стала одной из первых в стране осваивать историю отечественной рекламы. Е.С.Сонина является одним из крупных специалистов истории газеты. Ее монография “Петербургская универсальная газета конца XIX века» победила в научном факультетском конкурсе 2006 года.

– Геннадий Васильевич вы руководите кафедрой с июня 1984 г. Чем гордитесь, что удалось сделать?

– Нам удалось типизировать становление системы средств массовой информации и средств массового общения в России. Ввести в научный обиход сосуществование в журналистике двух пластов русской культуры, включавших как отечественную, так и эмиграционную журналистику. Нам удалось найти журналистику, выполнявшую не только партийно-советские установки, но и отражавшую по-разному в разное время оппозиционные настроения. Все это сопровождалось разработкой большого числа проблем, не затрагивавшихся в курсе до перестройки; устранением так называемых “белых пятен” в истории журналистики, показом роли в журналистике тех исторических фигур, которые были мифологизированы или репрессированы (П.Н.Милюков, Л.Д.Троцкий, Н.И.Бухарин и другие). Я в нашем отечестве был одним из немногих, кто занимался советской печатью. И мне часто задавали вопрос, что это было, пропаганда или печать. Это была печать. Советская журналистика давала достаточно широкий информационный диапазон. Включала не только политическое просвещение, но и культурное. Советскими журналистами была проделана колоссальная работа. В основе государственной политики была так называемая производственная пропаганда. Токари, пекари, слесари – рассказ о людях труда. Кто ею занимался? Журналисты. И в этом был громадный просветительский смысл.

– Какую задачу, стоящую перед кафедрой, вы считаете главной в обозримом будущем?

– Что дальше? У нас нет фундаментальной истории журналистики. Настоящей. А кафедре по силам потянуть такую работу. Сделано очень много за 60 лет. Думаю, при участии специалистов из Пушкинского Дома, университетов Москвы, Ростова и Екатеринбурга возможна интеграция усилий всего университетского сообщества России. Меня все знают, я всех знаю. Многое сделано. Потребность в неком обобщающем труде есть. Журналистика пропитывает жизнь общества насквозь. Она стала средой обитания. И мощной составляющей культуры. Это накладывает на нашу профессию особую ответственность. Возвращает ее к истокам. К тому времени, когда она не была только товаром и предметом наживы.  

Беседу вел Игорь Евсеев

© Журнал «Санкт-Петербургский университет», 1995-2005 Дизайн и сопровождение: Сергей Ушаков