|
|
|
№ 18 (3741), 29 сентября 2006
|
 |
|
культура
|
|
|
Цикл оздоровительных репетиций
Толпа беспощадна, и мат победит. Сейчас он в школах и детских садах. Он в реалити-шоу и на сценах петербургских театров. Без него невозможна ни современная литература, ни современная жизнь.
Перед традиционным сбором труппы Лев Додин собрал пресс-конференцию и рассказал о грядущих премьерах МДТ-Театра Европы, о русском Лире и русском мате.
– Мы первые из отечественных театров позвали мат на сцену как некое художественное средство, как прикосновение к обжигающей правде. Спектакли «Гаудеамус» и «Звезды на утреннем небе» не могли без него состояться. Были бы полуправдой. Они появились в начале 90-х. Воспринимались как вызов. Прошло пятнадцать лет. И странная история: совсем недавно, во время гастролей МДТ-Театра Европы в городе Кириши, я вышел после спектакля на улицу, потому что не мог успокоиться. И услышал нечто особенное. Шли подростки лет четырнадцати. Две девушки и парень. Они не ругались. Они так разговаривали. Матом. И даже, кажется, о любви. Я долго не смог прислушиваться, перешел на другую сторону. И понял, что в их речах нет ничего особенного. Это их язык. Язык современных молодых людей. Он используется все чаще и в полном объеме в современной русской драматургии. Но как предложить его молодым актерам в качестве текста роли – я не знаю. И не особенно задумываюсь об этом, потому что в новом сезоне мы входим в круг мировой классики
Английская новая драма в свое время достаточно просто вышла из положения. Она ввела ненормативную лексику, персонажи свободно используют ее. Но часть театральной публики отвернулась от театра после этого. А те, кто сквернословит, в него не пришли. В русской традиции, казалось бы, все просто – надо сделать так, чтобы звучание мата не было бы оправданием мата. Но как это сделать – пока загадка. Потому что в использовании крепких выражений на театре есть, безусловно, искус и есть дилемма – чем мощнее язык, тем сильнее боль. Мы и так сопротивляемся времени. Но как ни стой – тебя все равно снесет. Все на продажу – главный лозунг. Главным занятием нового поколения стала торговля. Продажа лица и тела. Дети из интеллигентных семей мечтают стать моделями. Их наставники по жизни Шнур и Глюкоза. А литературные консультанты – Дольче и Габана, – они советуют молодежи, что надо читать. Вполне полуграмотные люди, я их знаю.
Блажь
Мы делаем «свое маленькое Богом данное дело». Охраняем язык, даем зрителю наслаждение слышать чистую, без говоров, русскую речь, – и ежедневно продолжаем работу над всеми спектаклями репертуара, от «Чевенгура» до «Бесов». В новом сезоне намечаем ряд вводов, обновлений. В «Утиную охоту» вводится много интересных актерских проб. «Блажь» попадет под цикл, как я их называю, «оздоровительных репетиций». Появится, по существу, новая редакция. Это неизбежно, потому что движение вперед основано в репертуарном театре на реконструкции сделанного. Сейчас ведем переговоры с Анджеем Вайдой о польской классике. Александр Гельман обещает для МДТ новую пьесу. В какой-то мере закончилась работа над «Королем Лиром». Теперь предстоит показать спектакль в Милане и Лондоне. Что, особенно в последнем случае, – трудно. Лира там знают наизусть. Ежегодно ставят. Традиция многовековая. А играть будем на русском. С субтитрами, но реакция будет как дома, уверен, один к одному. Уверен, потому что мы «Братьев и сестер» показали недавно в Сеуле. Люди после спектакля подошли, спросили, а разве правильно, что спектакль идет семь часов? Я сказал: «Да, правильно». И на следующий день все газеты написали: «Спектакль должен идти семь часов». Они в Сеуле люди дисциплинированные, даже поставят, наверное, семичасовой спектакль и, наверное, это будет хорошо и правильно. Потому что нет какого-то особого пути развития. Ни русского, ни корейского. Народы проходят кругами отмеренные вехи. А внутри каждого круга – судьба человека.
Жизнь и судьба
Большая трехлетняя работа над романом Гроссмана «Жизнь и судьба» именно в этом сезоне и должна оформиться. Я еще раз прочитал его летом и еще раз испытал потрясение. Как все же мы пропускаем то, что может изменить нашу жизнь! Как невнимательны! Даже если спектакль не получится сразу, в нашей общей жизни обязательно что-то прибавится. Потому что много искали, много работали, три года шли репетиции. Достаточно мучительные порой. Но премьера в конце декабря будет обязательно. Это диплом для наших студентов. А в феврале будет парижская премьера. Там сегодня огромный интерес к Гроссману. Выпущен трехтомник, все французские газеты об этом написали. Громадное событие. Будем соответствовать. И молодежи нашей будет полезно.
Кстати, театр посвящает этот год курсу Театральной академии при МДТ. Студенты нужны нам не только для того, чтобы играть молодые роли, а чтобы находить новое в театре. Находить новые возможности. Молодые тянутся к идеалу, а старшие подхлестывают их своим умением. Так и живем.
Благодаря тому, что в труппе нашей объявилось очень талантливое существо польского происхождения, студентка по имени Уршула Маулка, мы наметили постановку еще одной курсовой работы – старинной пьесы Леонида Зорина «Варшавская мелодия». Связались с автором, он обещал новую редакцию. Это материал для большой сцены, а для камерной Владимир Туманов готовит «Тень стрелка» великого ирландского драматурга Шона О’Кейси, почему-то забытую даже в Англии, удивительно современную. И пьесу Юджина О’Нила «Долгое путешествие в дождь» тоже постепенно будем испытывать. На Западе ее переиграли все крупнейшие артисты. Я раньше боялся браться, не смел, теперь – смею.
|
 |
МДТ – Театр Европы. Сцена из спектакля “Гаудеамус” (Для веселья нам даны молодые годы). Фото В.И.Васильева |
|
Молодой режиссер Игорь Николаев, спектакль которого «Фрекен Жюли» можно видеть на Камерной сцене, приступит к работе над другой пьесой Генрика Ибсена «Росмерсгольм», которая часто ставилась, но никогда не имела успеха в России. Даже в постановке Станиславского. Беремся также за «Дом Барнарды Альбы» Гарсия Лорки – тоже не было, как ни странно, ни одного великого спектакля. Много в разных постановках участвовало великих артистов, много великолепных режиссеров ставило ее, пьеса совершенная – но всегда облом.
Западноевропейский антракт
Можно так сказать – после многих лет занятий русской классикой мы вступили в поток мировой классики, в который вступать было страшно. Сегодня это правильно и возможно. Потому что в театре выросла компания больших мастеров. Им необходимо соответствующее питание. Художественное. Мы должны научиться читать и понимать мировую литературу. Должны понять, что литература одна. И круг проблем для нас и для европейцев – один и тот же. Я предполагаю, что ряд выводов из наших прочтений тоже будет общий. Выходящий за рамки национальной идентичности. Жизнь становится предельно жесткой. И чем суровее жизнь, тем дороже любовь и нежность, которая есть в нашем доме. Чистота и функциональность были и остаются сущностью нашего театра. Поэтому после запланированного в этом году глобального западноевропейского антракта мы вернемся к русской классике. Это круг дел, которые мы должны свершить. 
Игорь Евсеев
|
