|
|
|
№ 10-11 (3733-3734), 26 мая 2006 года
|
 |
|
 |
|
|
Религия
или технология управления?
В последнее время наиболее активно мыслящее население страны обсуждает, противоречат либеральные ценности нравственности или нет. Меня лично необходимость выбирать между правами человека и христианскими заповедями озадачила. Я даже вытащила из интернета текст выступления митрополита Кирилла и прочитала. Потом прочитала еще раз. И только после этого смогла сформулировать, что же меня во всей этой общественной дискуссии смущает.
Вывод следующий – я согласна с постановкой проблемы, но решение предлагается конъюнктурное, точнее, неприемлемое для нынешнего общества.
А лично у меня есть два вопроса. Первый – почему о правах человека в контексте нравственности заговорили именно сейчас, а не десять лет назад, когда все начиналось, и не пять, когда все было в самом разгаре. И второй вопрос – почему именно либеральные свободы угрожают будущему России, а не проблема детей-сирот и не воровство на всех уровнях власти. И даже не ксенофобия и национализм.
Где-то на седьмой странице распечатки обнаружился ответ на первый вопрос. Цитирую: «В 2005 году Парламентская ассамблея Совета Европы приняла резолюцию «Женщины и религия в Европе», в которой говорится: «Свобода вероисповедания ограничена правами человека». Это утверждение ставит религиозную жизнь в подчиненное положение по отношению к правам человека».
Перевожу: правозащитники решили вмешаться во внутренние дела церкви. Они захотели, чтобы женщин начали рукополагать в священники. Так будет воплощен в жизнь анекдот о папессе Иоанне, которая якобы возглавляла Ватикан то ли в IX, то ли в X веке и выдала свою сущность только когда у нее начались родовые схватки прямо во время торжественной мессы.
Церковь – это не университет и даже не больница, не место приложения профессиональных навыков. Понятно, что эта феминистская инициатива – глупость несусветная.
Вообще же, по моим наблюдениям, в последнее время феминистов стало больше, чем феминисток. Феминисты не хотят, чтобы женщина сидела у них на шее. Они бы предпочли наоборот – причем добровольно и на основе личных убеждений. Из бытовой сферы это предпочтение распространяется дальше. И выше. И некоторые женщины им потакают. И все вместе они идут со своим уставом в чужой монастырь, а монастырь занимает позиции для обороны.
Вот и ответ, почему именно сейчас священнослужители решили попристальнее приглядеться к чрезмерной свободе граждан. В отместку владыка Кирилл предложил развить широкую деятельность РПЦ в среде правозащитных организаций. Пас был возвращен.
Конфликты начинаются там, где делят поле. Землю или сферу пищевых интересов. Или общественное мнение. Вдруг выяснилось, что либеральные свободы и христианская мораль – антагонисты. Тоже мне новость. Начинались-то эти самые либеральные свободы, признание ценности личности и прочее с отрицания церковных догм. Или я что-то путаю?
Итак, феминисты-активисты были не правы. Но их абсурдная претензия лишний раз показала, что религиозные постулаты по отношению к современному общественному порядку безнадежно устарели, а доведение прав человека до абсолюта приводит в лучшем случае к комическому эффекту.
В мировоззренческом плане христианство сможет приспособиться к новым условиям – это весьма гибкая религия, со множеством ответвлений, которые взаимно не противоречат, но при этом несовместимы, как разные группы крови. На ум приходит и позлее метафора – расщепление сознания, размножение личности. Шизофрения, говоря медицинскими терминами.
Сегодня реставрация православия наводит на печальные мысли. Власть ищет быстрый и сравнительно дешевый вариант духовного цемента для общества. Но вера – это слишком личное. Другое дело – религия. Здесь есть ритуалы и атрибуты, есть чем заменить кумачово-лозунговую эстетику совдепа.
Мы живем в светском государстве. И не надо сказок, что во всем виновата революция, исковеркавшая подлинную духовность народа. По свидетельствам очевидцев, русский народ никогда не отличался набожностью. Любому школьнику знакома такая история: Белинский написал письмо Гоголю, а Достоевского едва не расстреляли за то, что он прочитал список с этого письма. Это потому, что «Письмо к Гоголю» – единственный текст Белинского, который он написал без оглядки на цензуру. Цитируем: «Вы не знаете, что наше духовенство находится во всеобщем презрении у русского общества и русского народа? Про кого русский народ рассказывает похабную сказку? Про попа, попадью, попову дочь и попова работника. Кого русский народ называет: дурья порода, колуханы, жеребцы? — Попов. Не есть ли поп на Руси, для всех русских, представитель обжорства, скупости, низкопоклонничества, бесстыдства?»
Сегодня услуги РПЦ весьма востребованы у уголовных элементов. Им нравится освящать «Мерседесы» и пожертвованиями покупать индульгенции. Это уже проходили немцы в первой четверти XVI века, когда некто Лютер вывесил на соборе листовку и, в конце концов, появилось протестантство. В Европе почему-то не возникает противоречий между религией и правами человека. Говорят: у их цивилизации свой путь, у нашей – свой. Снова цитируем Виссариона Григорьевича: «Суеверие проходит с успехами цивилизации; но религиозность часто уживается и с ними: живой пример Франция, где и теперь много искренних, фанатических католиков между людьми просвещенными и образованными, и где многие, отложившись от христианства, все еще упорно стоят за какого-то бога. Русский народ не таков: мистическая экзальтация не в его натуре; у него слишком много для этого здравого смысла, ясности и положительности в уме: и вот в этом-то, может быть, и заключается огромность исторических судеб его в будущем. Религиозность не привилась в нем даже к духовенству, ибо несколько отдельных исключительных личностей, отличавшихся тихою холодною аскетическою созерцательностью, ничего не доказывают».
Похоже, пришло время определиться, для чего существует церковь. Чтобы утешать человека и помогать ему изменить то, что он может изменить, принять то, что он изменить не в силах, и всегда отличать одно от другого? Или содействовать государству в управлении массами, заземляя тревогу и недовольство людей?
А начиналось-то все с простых правил, необходимых для физического выживания группы людей в суровых условиях. Даже указание про «око за око» было гуманистическим призывом – чтобы за око не отрывали голову.
Сегодня человек в большом городе в принципе может выжить в одиночку, без роду и племени. На смену общей вере пришла корпоративная этика, которая и объединяет людей.
Что до функции утешителя, церковь сегодня вряд ли сможет выполнить ее в государственном масштабе. Предлагаемые церковью способы преодоления бытовых коллизий рецептурны. Для крайних случаев есть Апокалипсис: чем тяжелее жизнь, тем лучше, потому что все идет по писаному. Если наша нация выродится и вымрет, другие народы извлекут из этого урок. Об этом писал один из первых официальных сумасшедших по фамилии Чаадаев. При Николае I спецлечебниц еще не выдумали, поэтому Чаадаеву оказывали медицинскую помощь на дому. Цитируем «Философическое письмо» – тоже, кстати, документ более чем доступный, хотя и с трудной судьбой: «Народы — в такой же мере существа нравственные, как и отдельные личности. Их воспитывают века, как отдельных людей воспитывают годы. Но мы, можно сказать, некоторым образом — народ исключительный. Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок. Наставление, которое мы призваны преподать, конечно, не будет потеряно; но кто может сказать, когда мы обретем себя среди человечества и сколько бед суждено нам испытать, прежде чем исполнится наше предназначение?»
Биолог Дольник в своей книге «Непослушное дитя биосферы» пишет, что в условиях перенаселения планеты призывать к улучшению демографической ситуации в отдельно взятой стране – безнравственно. Безнравственно хотеть, чтобы мой народ размножался быстрее, чем все остальные. Потому что мы уже знаем, как мыслить в планетарном масштабе.
«Интересы общества превыше интересов индивида». Современная нравственность должна брать выше этого постулата. Интересы одного народа не должны доминировать над интересами всего человечества. Потому что иначе случится большой бада-бум и все вымрут от радиации.
Чтобы отвлечь человека от вредных, но интересных занятий, его приходится пугать. Сегодня концепция экологической катастрофы может оказаться эффективнее концепции греха. Пароль и отзыв, по которым современно мыслящие люди узнают друг друга: «Это хорошо или плохо?» – «Это есть». И допустимость поступка определяется исключительно степенью его вреда для здоровья – своего или окружающих. И никого не волнует, как этот поступок отразится на его загробной жизни.
Кстати, о загробной жизни. Есть мнение, что если эту концепцию отбросить, то люди станут с большей ответственностью относиться к тому, что происходит сейчас и здесь. Но страх смерти никуда не денется. Чем человек отличается от животного? Он осознает свою смертность и обладает чувством юмора. И если меня убедить, что после всего не будет даже пресловутой «баньки с пауками», воспетой рекламистом Татарским, а только немыслимая пустота, мне будет плохо и страшно. А потом – фиолетово. Осознать свою конечность для человека значит стать конченым анархистом.
Митрополит Кирилл совершенно прав, говоря о недопустимости использования страстей человека, «эксплуатации полового инстинкта в коммерческих целях». Вот это действительно беспредел. «Телевидение демонстрирует в качестве успешного образа жизни потребление, насилие, разврат и другие пороки».
Подавляющее число рекламных роликов сегодня безнравственны, судя по тому, какие модели поведения они демонстрируют. Можно скинуть девушку с «Титаника», лишь бы она не сожрала твои чипсы. Можно сбежать из-под венца, чтобы прямо в белом платье сесть за баранку крутого автомобиля. Фиг с ним, с вундеркиндом Васей, который знает чертову тучу языков и умеет играть в шахматы – ведь у тебя есть энергетический напиток, от которого можно получить много положительных эмоций.
Единственная известная мне позитивная, чуть ли не социальная реклама – это увещевания какого-то сотового оператора: «Будущее зависит от тебя».
А настоящим рекламным прорывом последних лет можно назвать ролик про гигантскую сосиску, с которой главный герой романтически сидит в палатке у костра или обнимается на борту все того же «Титаника». Вот это – апогей рекламных технологий, эксплуатирующих половой инстинкт!
Проблема нравственности в современном российском обществе есть. Но, как и две тысячи лет назад, нравственные принципы надо выводить заново, исходя из вопроса выживания человека как вида. Озвученное противоречие между правами человека и христианством полезно – становится ясно, что нужен третий путь. И вырабатывать его надо, исходя из угрозы экологической катастрофы, к которой весело катится общество потребления. Понятно, что человека просто так не уговоришь пересесть из личной машины в общественный транспорт только потому, что это в интересах социума. Люди не доверяют друг другу, особенно если речь идет о каких-то ограничениях. Как же так, мы будем ездить на метро, а десяток избранных, или просто наглых и вороватых, не станут себе ни в чем отказывать.
Главный вопрос дня – как воспитать в людях ответственность, не прибегая к помощи комплекса вины и страха?
Все боятся манипуляторов и хотят жить с максимальным комфортом. Все равно существования загробного мира, в котором есть рай даже для белок, наука до сих пор не доказала. Я бы ввела в школах уроки не по половому воспитанию или богословию, а по защите от манипуляций. Как вариант «защиты от темных сил».
И еще я считаю, что надо как-то договориться относительно того, ждет ли нас после жизни что-нибудь осознаваемое. Полное и бесповоротное исчезновение личности вряд ли возможно, хотя бы по закону сохранения вещества... Так что этот вопрос можно решить научно.
А если серьезно – лучше оставить его каждому отдельному индивиду для персонального рассмотрения. И заняться научным прогнозированием того ада, который случится в результате техногенной катастрофы. Здесь и сейчас. Или потом. Послезавтра. 
Виктория Тюленева
|
