№ 7-8 (3730-3731), 18 апреля 2006 года
главная | оглавление | <... | ...>

Аспирантура в движении.
Болонский процесс

В 2003 году к болонскому процессу, инициировавшему унификацию системы высшего образования в большинстве европейских стран, присоединилась Россия. Чтобы привести образовательные нормы к установленным в г. Болонье стандартам, Санкт-Петербургский университет вынужден был принять на себя определенные обязательства, предусматривающие развитие не только бакалавриата и магистратуры, но аспирантуры и докторантуры.

Л.П.Шевякова, начальник Управления аспирантуры и докторантуры СПбГУ.

О том, насколько приемлемы пожелания болонских коллег для сложившийся в СПбГУ системы обучения аспирантов, и о том, какие сложности наметились на пути интеграции, мы попросили рассказать Лилию Прокофьевну ШЕВЯКОВУ, начальника управления аспирантуры и докторантуры СПбГУ.

– Существенным дополнением к первоначальным установкам болонской декларации, – говорит Лилия Прокофьевна, – можно считать решение, принятое в Берлине 18-19 сентября 2003 года, о включении в круг проблем, подлежащих согласованному регулированию в ходе болонского процесса, подготовки на докторском уровне – как третьей ступени высшего образования. Это обусловлено осознанием внутреннего единства всех ступеней высшего образования и особой значимости исследовательской составляющей для полноценного функционирования высшей школы в целом. Что важно и вполне соответствует как российскому опыту, так и принципам российского послевузовского профессионального образования: аспирантская подготовка должна быть встроена в вузовскую систему, в ее стратегию и политику. Здесь нет проблем.

– Когда, по вашим оценкам, наблюдался всплеск наибольшего интереса к аспирантуре?

– Интерес государства к подготовке научных кадров то проявлялся, то угасал. Рост наметился в 80-е годы ХIХ века, а допустим, в 1918 году были упразднены все ученые степени и звания. В январе 1934 г. Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление «Об ученых степенях и званиях», утвердившее ученые степени «кандидат» и «доктор наук».

Если говорить о показателях успешности работы аспирантуры и докторантуры, то период с 1984 по 1989 годы был самый результативный. Показатель защит составлял тогда в СПбГУ 47%.

– Вадим Борисович Касевич, интервью с которым наш журнал напечатал в одном из прошлых номеров, побывав на семинаре в Зальцбурге, услышал от представительницы одного из британских университетов, что престиж аспирантуры в Англии падает. Работодателей интересуют не степень PhD, а количество и качество научных публикаций, рейтинг цитирования и так далее. Есть ли нечто подобное у нас?

– У нас интерес к обучению в аспирантуре и докторантуре сохраняется достаточно высокий. В аспирантуре петербургского университета обучается 2680 аспирантов, 995 соискателей ученой степени кандидата наук, 100 соискателей ученой степени доктора наук, 203 докторанта, 34 интерна, 118 клинических ординаторов. В 2004 году в нашу аспирантуру принято 836 человек, в 2005 – 741. В МГУ – обучается 4305 аспирантов, в системе АН –12 439, в том числе РАН – 8 505. Активность высока. На факультетах – конкурс. В вузах Петербурга тоже, в том числе и в негосударственных.

– Вы считаете другие вузы конкурентами?

– Нет, потому что наш университет — лучший. Те, кто всерьез занимаются наукой, предпочитают аспирантуру СПбГУ. Престиж Санкт-Петербургского университета – вне конкуренции. Это тот уровень, о котором мечтает каждый потенциальный кандидат. Очень многие, поступив в аспирантуру других вузов, уже после первого года обучения обращаются с просьбой о переводе. Лучшие научные школы, широкий подход, бережное отношение научных руководителей к аспирантам, открытость и глубина научных исследований – основные черты нашей аспирантуры.

– Какие из факультетов вы считаете наиболее подготовленными для участия в болонском процессе?

– В феврале 2005 года в Зальцбурге прошел первый болонский семинар, по итогам работы которого были сформулированы 10 принципов, 10 основных компонентов подготовки в аспирантуру, главные из которых продекларированы в качестве основной цели. Главная цель аспирантуры в изложении болонских коллег — «Приумножение знаний путем проведения оригинальных исследований». Этот тезис тоже не вызывает сопротивления, потому что научные исследования проводятся у нас на всех факультетах. Если говорить об опыте адаптации, кто-то, естественно, несколько быстрее схватывает суть болонских предложений, скорее других выходит на передовые рубежи. Биолого-почвенный факультет, например, одним из первых начал подготовку студентов по двухуровневой системе (бакалавр-магистр), набрал определенный опыт и успешно развивает следующую ступень – аспирантуру, имея гранты и полное представление о том, как это должно быть на европейском уровне.

Практически все факультеты университета можно назвать соответствующими в полной мере одному из принципов болонской декларации – обеспечению академической мобильности, как для студентов, так и для тех, кто обучается в аспирантуре. Существуют и активно развиваются совместные проекты подготовки аспирантов с двойным руководством (Франция, Германия). Некоторые факультеты уже выигрывают зарубежные гранты для аспирантов и активно их используют в практике аспирантских исследований.

– Насколько я знаю, один из вариантов оценки уровня подготовленности бакалавров и магистров изменился. Вместо «часов» и «оценок» Болонская декларация предлагает ввести систему «кредитов» и «рейтингов». Как это может отразиться на аспирантуре?

– 1 сентября 2002 года, под воздействием болонского процесса, аспирантура признана одним из образовательных уровней, продолжающим ряд бакалавриата и магистратуры. Мы должны перейти со своей образовательной программой к тому механизму, который положен в основу подготовки специалиста, бакалавра или магистра. В 2002 году на Ученом совете, по инициативе биолого-почвенного факультета и факультета международных отношений, были определены и утверждены дополнения к правилам вступительных экзаменов. Теперь при конкурсном отборе могут учитываться не только оценки вступительных экзаменов, но и «яркость личности». За участие в научных исследованиях, в олимпиадах, за опубликованные статьи, тезисы, за участие в разработке грантов – индивидуальных или коллективных,– за все эти проявления начисляются баллы. Если человек сдал три вступительных экзамена на 15 баллов, он может набрать еще 87 за научное лицо, которое у него есть. И это правильно, потому что многие из молодых ученых, будучи студентами, ведут активный научный поиск в составе научных групп на факультетах. Многие являются стипендиатами и победителями олимпиад. Так что университет, можно сказать, создал свой аналог рейтингу.

– Понятно, что исследования аспирантов естественных факультетов – генетиков, физиков, геологов, химиков – широко востребованы не только международным научным сообществом, но и крупными корпорациями. А что гуманитарии?

— Университет работает над проектом «Разработка концепции подготовки кадров высшей квалификации, докторов наук (PhD) с учетом необходимости обеспечения преемственности традиций и удовлетворяющей потребности общества и государства». В эту программу вовлечены многие факультеты, в том числе и гуманитарные. 13 февраля на Сенате заслушан отчет о работе Управления аспирантуры и докторантуры СПбГУ. В докладе отмечалось, что в 2005 году эффективность работы аспирантуры в университете составила 27,4%. Институт повышения квалификации РГИ дал показатель – 84,6%. Факультет социологии – 52,4%, философии – 42,9%. химический — 42,9%, экономический —35,9%, восточный – 33,3%, филологический —33,3%. ФМО – 31,6%, юридический – 28,6%, геологический — 28,6%. Практически все гуманитарные факультеты оказались выше той планки – 25%, которая определена Федеральным агентством по образованию как черта для внесения контрольных цифр приема ФАО (Ректор Л.А Вербицкая отстаивает сокращение контрольных цифр приема на протяжении нескольких лет. Пока они зафиксированы ФАО в следующем порядке: 0% – приостановка приема; до 10% — сокращение приема до 50%; от 10% до 25% – сокращение приема до 25%; от 25% до 35% – сокращение приема до 10%). За этой чертой остался у нас только один факультет. Все остальные проявили себя достойно.

Это означает, что нам удалось сохранить главное – национальные традиции и научные школы. Те золотые зерна, которые взрастила каждая отрасль нашей отечественной науки и культуры.

– Наукоград, который создан в Петергофе, как- то связан с какими-либо из аспирантских исследований?

– За пять лет 108 аспирантов университета удостоены стипендии президента Российской Федерации, 90 аспирантов – специальных государственных стипендий правительства РФ. И Наукоград, и Технопарк будут использовать ресурсы аспирантуры по многим направлениям и в полном объеме. Без молодых талантливых ученых это просто невозможно. Потому что университет по определению – союз образования, науки и культуры.

– Лилия Прокофьевна, а что у нас с законодательной базой? Все в порядке? Она в целом соответствует практике болонского процесса?

– Нет. Именно в этой сфере сконцентрировано большинство проблем: государственные подходы изменяются, а нормативно-законодательная база не поспевает за ними. «Закон об образовании», «Закон о высшем и послевузовском профессиональном образовании», «Трудовой кодекс» – это те документы, в которые необходимо вносить изменения. Новое нормативное поле создает конфликтные ситуации, не дает нам права внесения соответствующих записей в трудовые книжки. Представьте, что человек, окончивший аспирантуру и поступивший в докторантуру, — пусть таких людей не много, – не может получить соответствующую запись. И почти шесть лет его научной жизни оказывается вырванными из контекста трудовой деятельности. Нет документа для аспиранта, окончившего обучение без защиты диссертации. Понятно, что не все поступившие приходят к защите аспирантского исследования. Но они выполнили всю нормативную базу, прослушали определенные курсы, сдали экзамены, и, допустим, по семейным обстоятельствам (из-за своей болезни или болезни близких — что сейчас не такая уж редкость – или из-за материальных трудностей) не смогли защититься. О каких бы процентах мы ни говорили, – пусть таких людей тридцать процентов, – они обязательно должны, кстати, теперь уже и в рамках болонского процесса, – получить соответствующий документ.

– Не оттого ли, что проценты защит невысокие, возникают разговоры о том, что аспирантура неэффективна, изжила себя, туда идут, чтобы избежать призыва в армию и так далее?

– Да, есть такие разговоры, но я всегда привожу реальные цифры. Более 50% обучающихся в аспирантуре – женщины. В нашей стране женщин в армию не призывают. Статистика показывает, что 25% выпускников уезжают за границу, работать по специальности. И работают хорошо. С 2005 года мы получаем запросы из разных государств с просьбой подтвердить обучение или получение диплома о присуждении степени кандидата наук. Выпускники аспирантуры востребованы рынком труда, зарубежным рынком …

– Без всякого болонского процесса...

–…Лишь требуется подтверждение. В такие-то годы обучался. На таком-то Ученом совете защищался. И сейчас практика подтверждения – одна из норм нашей деятельности.

Прямые контакты

Биолого-почвенный факультет одним из первых начал подготовку студентов по двухуровневой системе, набрал определенный опыт и развивает следующую ступень – аспирантуру. Успешному развитию этой образовательной модели, по мнению ученого секретаря биолого-почвенного факультета Лии Михайловны ЖУРАВСКОЙ, мешают три фактора: низкие стипендии, слабая материально-техническая база и сроки обучения в аспирантуре.

– Срок сохранился трехлетний, для очной формы обучения, – говорит Лия Михайловна, – но трех лет в нынешних непростых условиях явно недостаточно. Мы, через Управление по аспирантуре и докторантуре СПбГУ, обращались в свое время в министерство с просьбой ввести дополнительный объем часов, – и, кстати, болонская система допускает для некоторых стран 3-4 года, – но нас не услышали. Аспирантура наша пока по-прежнему предполагает три года, и нас это не вполне удовлетворяет, потому что экспериментальная работа, а тем более – полевая, требует значительно больших сроков для выполнения серьезных задач. С этим связан и небольшой процент защит, в котором нас упрекают. Около 10%. При приеме в 30-35 человек защищаются в срок всего, к сожалению, 2-3 человека.

Причин очень много. И они, конечно, прямо не связаны с тем, что мы включились в болонский процесс. Они связаны с положением в стране. Многие наши аспиранты, почти все – работают. И работают не всегда по специальности. Потому что достойной стипендией их не обеспечивают. Нет иной возможности прожить. Это обстоятельство – уровень жизни аспирантов – является наиболее серьезным препятствием для серьезного диссертационного исследования.

Александра Петрова, аспирантка кафедры генетики

Другая проблема – база. Она у нас очень плохая. А поскольку материальная база никуда не годится, часть аспирантов мы вынуждены отправлять в институты. Точнее, в те из них, которые готовы их принять и где есть возможность пользоваться реактивами и оборудованием. В институтах наши ребята, что тоже вполне понятно, не являются приоритетом номер один. И это, безусловно, снижает эффективность процесса.

Сегодня по номенклатуре мы располагаем перечнем из более чем двадцати специальностей. Есть среди них и те, что востребованы на международном уровне. Мировой науке и практике нужны специалисты в области генетики, микробиологии, биохимии, почвоведения. Поэтому у аспирантов в этой сфере чуть больше возможностей для самореализации. По уже проторенным путям они ездят в международные лаборатории, где и выполняют свою диссертационную работу полностью или частично. Их немного, нельзя сказать, что это массовое явление. Скорее, пока это частные случаи. Но факультет, в рамках своих возможностей, обращает внимание на эту тенденцию. Поэтому отчасти меняется характер научных исследований. И хотя тема по-прежнему определяется исходя из тех исследований, которые ведутся на факультете, – все это укладывается в рамки болонского процесса. Там приветствуется преемственность. Качественно выполненная магистерская диссертация и там – в странах-участницах, подписавших декларацию, может при определенных усилиях – в случае расширения и углубления, стать основой кандидатской.

В этом смысле – мы внутри болонского процесса. Переходя сначала на двухступенчатую, а теперь уже и трехступенчатую модель, мы и наши аспиранты продолжаем каждый свою работу внутри избранной темы. Акцент делается и на интересах аспиранта, и на интересах отрасли. Все учитывается. Будущего аспиранта мы узнаем еще студентом, ко времени поступления в аспирантуру он прекрасно знает, чего хочет, сформирован круг его научных интересов. И факультет знает его возможности. Поэтому заключение научного руководителя по допуску к экзаменам в аспирантуру является решающим. Научный руководитель дает характеристику, согласовывает дальнейшие исследования на первом этапе. И тема выбирается совместно.

Сотрудничество с какой-либо лабораторией, прямые контакты, безусловно, облегчают в дальнейшем возможности его трудоустройства. Но официальной и документальной конвертируемости пока нет. Это все-таки межгосударственный процесс, другой уровень. Поэтому определенный оптимизм присутствует. Идет сближение. Если до конца войдем в болонский процесс, к какому-то решению, конечно, придем.

Момент защиты

Александра ПЕТРОВА, аспирантка первого года обучения кафедры генетики биолого-почвенного факультета, занимается изучением генетики дрожжей рода Saccharomyces. Обычные хлебопекарные дрожжи являются одним из самых удобных биологических объектов. В мире существуют тысячи штаммов дрожжей самого разного назначения – они широко используются в науке и промышленности.

– В нашей лаборатории дрожжи являются основным модельным объектом, – говорит Александра. – Для научных исследований дрожжи используются уже много лет, появилось много областей изучения, иногда настолько узких и специализированных, что исследователи уже не всегда понимают друг друга, хотя работают с одним и тем же объектом. Тема моего научного исследования – псевдогифальная трансформация. Тема имеет отношение к практической жизни, потому что существует такой вид грибковых заболеваний, как кандидозы. Основой патогенности дрожжей Candida (Кандида) является способность к образованию гиф. Настоящие гифы являются «выростом» одной клетки, и такой вырост может быть очень длинным. Псевдогифы, в отличие от настоящих гиф, представляют собой цепочки клеток. В норме дрожжевые клетки могут быть сцеплены по две-три (материнская клетка и дочерние клетки), а при псевдогифальной трансформации они образуют цепочки и начинают врастать в питательную среду, на которой культивируются. Тем не менее, образование – как гиф, так и псевдогиф – регулируется общими механизмами, многие гены, контролирующие гифальный рост, также контролируют псевдогифальную трансформацию. У дрожжей рода Candida гифальный рост является основой патогенности, потому что гифы врастают в ткани человека и вызывают болезнь.

Я со своим научным руководителем Галиной Анатольевной Журавлевой пытаюсь разобраться в том, какие гены вовлечены в процесс трансформации. Что влияет на способность дрожжей образовывать псевдогифы. Какие факторы могут модифицировать этот процесс. Конечно, моя работа достаточно частная, хотя, при желании, может иметь прикладное значение. Гены, с которыми мы преимущественно работаем в лаборатории, кодируют факторы, участвующие в белковом синтезе. Вместе с тем, оказалось, что они также имеют отношение к псевдогифальной трансформации. Кафедра у нас вполне самостоятельная, неоднократно выигрывала международные и российские гранты, в том числе и на приобретение оборудования. Все не так уж плохо, но работа постоянно расширяется, появляются новые направления, возникает потребность в новых реактивах и новом оборудовании.

Какие могут быть варианты трудоустройства у аспиранта кафедры генетики? У всех по-разному. Неизвестно, какая сложится ситуация на момент защиты. Можно устроиться на работу, которая не имеет отношения к непосредственной деятельности в аспирантуре. Секретарем, например, есть такие случаи. Можно остаться на кафедре, но только если ко времени окончания будет вакантная ставка. Появились коммерческие фирмы, которые занимаются секвенированием, ПЦР-диагностикой, в частности, фирма «Хеликс». Там неплохие условия, но все это далеко от фундаментальной науки. Там разрабатываются прикладные направления, используются отработанные методы для выявления мутаций в ключевых генах и того, как они влияют на развитие какой-нибудь болезни.

И конечно, есть вариант уехать за рубеж. Но там тоже все не просто. Не всякая лаборатория возьмет, не всегда удается попасть в ту лабораторию, в которую исходно собираешься. В любом случае – это возможность заниматься наукой. Один наш аспирант получил совместный с французами грант, работает во Франции. Многие магистры уезжают за границу и получают PhD там. Я слышала, что в Европе образование лучше, и уровень выше, и выпускник более подготовлен к реальной работе, чем наши выпускники. А есть другое мнение – наше образование одно из наиболее качественных и нет проблем для трудоустройства. Наш курс достаточно сильный и нет проблемы влиться в интернациональные проекты, но работать хотелось бы в России.  

Подготовил Игорь Евсеев
Фото Сергея Ушакова
и Андрея Дубровского

© Журнал «Санкт-Петербургский университет», 1995-2005 Дизайн и сопровождение: Сергей Ушаков