|
№ 5 (3727), 22 марта 2006 года
|
 |
|
выставочный зал
|
|
|
Образы
современной России
Мои друзья – герои мифов…» – так, словами поэта Роальда Мандельштама, была названа одна из выставок современной живописи в Мраморном дворце. Её подготовила в середине 1990-х годов доктор искусствоведения, профессор СПбГУ Татьяна Семеновна ЮРЬЕВА.
Т.С.Юрьева – это не только видный ученый, исследователь американского и современного русского искусства, но и одна из творцов современного культурного пространства. Юрьева – героиня того мифа, о котором будут говорить в XXI веке.
|
 |
Т.С.Юрьева |
|
В 1990 году Т.С.Юрьевой была создана уникальная общественная организация – Центр искусств имени Сергея Дягилева.
– Пятнадцать лет назад я оставила Академию художеств, – рассказывает Татьяна Семеновна, – и начала новую жизнь. Дягилевский центр разместился в Мраморном дворце: на втором этаже был Музей Ленина, а на третьем бушевали, бунтовали мы – у нас был Тимур Новиков, Африка… Идея была – зажечь город пониманием того, что такое современное искусство.
Имена художников знали – Белкин, Владимир Овчинников, Константин Симун. Но мы были единственными, кто выставлял это «неофициальное» искусство. Тогда нас бесконечно показывали по телевидению. Люди с трудом привыкали к новому искусству – но художники были счастливы. Они впервые получили возможность быть официально выставленными. Это воспринималось как второе пришествие – после выставки в ДК им.Газа в 1970-е. И это было уже навсегда.
Мы всегда отличались абсолютной демократичностью. Мы воспитывали себя – и воспитывали публику. Когда был захват телебашни в Вильнюсе, и об этом еще никто не говорил, – я уже объявила о нашем единении с вильнюсскими деятелями культуры. Человеком, способным понять нашу идею, «заразиться» ею, был Анатолий Александрович Собчак. Он относился к Дягилевскому центру весьма благосклонно.
Дягилевский центр был организацией очень нужной для того времени. Сейчас появилось много галерей, есть выставочные залы, но этого по-прежнему недостаточно для такого города, как Петербург. В нашем городе нет ни одного музея современного искусства.
Дар Петербургскому университету
– С 1992 года – когда художники мне поверили – мы начали собирать коллекцию – произведения, которые под мое имя художники очень щедро дарили Дягилевскому центру. Художники дарили картины и мне лично – возможно, потому что я никогда их об этом не просила.
В 1996 году, когда мы оказались практически подвешенными в воздухе, мне пришла идея, которая мне кажется очень важной для нашего времени. К этому времени у нас уже была значительная коллекция, и 60 произведений мы подарили Петербургскому университету.
– Где сейчас эти работы? Они экспонируются?
– Сейчас они в СПбГУ, в Смольном институте свободных искусств и наук. Часть из них выставлена, и я постоянно меняю экспозицию, чтобы можно было видеть разные работы.
Сейчас эта коллекция разрослась – в ней уже более ста произведений. Она будет положена в основу создания Музея современного искусства имени Сергея Дягилева. (Как известно, Дягилев был выпускником Петербургского университета – он окончил юридический факультет, – об этом можно прочитать в Первом выпуске «Знаменитых универсантов».)
Сейчас должен выйти подготовленный нами каталог под названием «Дар Санкт-Петербургскому государственному университету», в котором и будет объявлено о создании в университете Музея современного искусства имени Дягилева.
– Когда состоится открытие музея?
– Сейчас для него не могут найти помещение. Но формально он уже может существовать. По закону, если в коллекции меньше ста произведений, то для создания музея нет оснований. Но в нашей коллекции уже больше ста произведений – представлены все основные направления петербургского искусства – и в дальнейшем коллекция будет расширяться.
– Каким вы видите помещение Музея?
– Трудно найти место, более пригодное для музея, чем Ректорский флигель. Несколько выставочных залов, небольшая комната для хранилища – вот то, что нужно для музея. Мы очень много теряем, пока у нас нет этого помещения. Как только оно появится – к нам гораздо интенсивнее начнут поступать работы.
– Отсутствие собственного помещения не может не сказаться на пополнении коллекции.
– В целом, сказывается очень негативно – мы не можем по-настоящему развернуться. Но нам и сейчас дарят картины.
Один из моих новых проектов – показать нашу коллекцию в других университетах мира. Нужно показать то, что у нас есть! То искусство, на которое за границей сбегутся смотреть – потому что у них нет такого. Я не говорю, хуже оно или лучше. Оно другое. И оно раскрывает Россию за последние 15 лет.
Деньги на это непременно должны быть найдены!
– Чем стал для вас университет?
– В стенах университета мы – Дягилевский центр – обрели возможность плодотворной работы. Для нас очень много сделали Людмила Алексеевна Вербицкая, декан филологического факультета Сергей Игоревич Богданов, директор Смольного института Валерий Михайлович Монахов.
Профессор Сергей Игоревич Богданов – большой энтузиаст наших выставок. Он проявляет большое внимание к современному искусству – бывает в мастерских, дружит с художниками. То, что им был создан во дворе филологического факультета парк современной скульптуры – великое дело. Не всё из того, что там выставлено, мне нравится; не со всем я согласна. Но сама идея, по-моему, – гениальная. У меня родилась мысль о постановке там памятника Бродскому работы К.Симуна. И то, что Сергей Игоревич пошел на этот шаг – очень смелый поступок декана, говорящий о широте его взглядов. Памятник Бродскому – очень спорный, концептуальный… Но ведь идет XXI век – со своим, совершенно особым искусством.
Сейчас я очень надеюсь на сотрудничество с деканом философского факультета Юрием Никифоровичем Солониным.
Под знаком Дягилева
– У вас совершенно особые отношения с Сергеем Дягилевым…
– Да, это так. И я надеюсь, что мой «роман с Дягилевым» будет продолжаться.
Я училась в очень глухое, тяжелое время. Одного из моих педагогов – профессора Савинова чуть не исключили из Академии за то, что он переписывался с Бенуа (а это были уже 1960-е!). Имя Дягилева было почти забыто…
С 1990 года имя Дягилева, благодаря нашим выставкам, звучит каждый месяц. Конечно, Сергей Дягилев знаменит не из-за наших выставок. Но я считаю, что сделала максимально возможное в тех условиях, в которых жила, для воскрешения памяти о Дягилеве. Мне удалось инициировать празднование 125-летия со дня рождения Дягилева в нашем городе. В память о Дягилеве на набережной Фонтанки была установлена мемориальная доска, работы недавно умершего скульптора Левона Лазарева.
Сегодня мне говорят, что нет денег на фильм о Дягилеве… Дягилев открыл нам в Париже весь мир – а мы не можем снять фильм о том, как он жил.
Когда-то трудно было даже представить себе бюст русского деятеля искусств, созданный российским скульптором в Париже. Я потратила пять лет своей жизни – и в Париже был установлен бюст Дягилева.
В XX веке Сергея Дягилева любили Коко Шанель и Татьяна Юрьева…
Бюст Дягилева – одна из последних работ Левона Лазарева – был установлен в театре «Шатле», за широкими стеклянными дверями он прекрасно просматривается с площади. В его открытии принимали участие Валерий Гергиев, возобновивший Русские сезоны, Лев Додин, – я чувствовала себя между двух континентов. Мэр Парижа – Бертран Деланоэ – очень тепло благодарил меня (вот пример того, как власть должна говорить с людьми искусства).
Мы учредили Дягилевскую премию за преданность искусству – и вручаем бронзовую медаль с портретом Сергея Дягилева. В позапрошлом году ее получили Глеб Богомолов и Алла Осипенко, в прошлом – Феликс Власенков, Валерий Лука, Константин Симун и Борис Эйфман. В этом году – я приоткрою завесу тайны – она будет вручена Фаруху Рузиматову, Вячеславу Михайлову, Дмитрию Каминкеру, мэру Парижа Бертрану Деланоэ
– И все-таки почему именно Дягилев? В начале века было много ярких деятелей культуры…
– Дягилев начал «Мир искусства» с художников. Бенуа, Сомов, Добужинский, Бакст – вот те, кому он дал жизнь. Во многом благодаря его пониманию искусства они оказались признаны у нас и за рубежом. Работая над декорациями, они создали Русские сезоны в Париже – вместе с Шаляпиным, с артистами балета. Дягилев великолепно понимал, что такое синтез искусств. Он умел создавать международные объединения (в Русских сезонах участвовал и Пикассо).
В 1995 году в Таврическом дворце мы повторили одну из выставок Дягилева. Вместе с Русским музеем, Театральным музеем, Музеем истории города мы сделали выставку «Портреты деятелей русской культуры» – так, как это делал Дягилев: показали и реалистов, и другие направления… Это любил Дягилев – он всегда показывал рядом разные направления в искусстве: Репина вместе с Сомовым, вместе с Врубелем.
– Сегодня в чем-то вы продолжаете дело Дягилева.
– Да, – конечно, не в таких масштабах…
И все-таки мы пошли на невероятный шаг. Когда создавался Дягилевский центр – никто не верил в это дело. Один из моих любимых художников, Слава Михайлов, смеялся: «Ну сколько мы просуществуем? месяц? два?» Мы просуществовали пятнадцать лет.
У нашего центра нет постоянного спонсора. Вообще, в нашей стране абсолютно отсутствует культура меценатства, спонсорства. И если в Москве денежные проблемы художников все-таки как-то решаются, то в Петербурге они не решаются никак. У нас недостойное отношение к искусству – и художник брошен на произвол судьбы. Пока мы не воспитаем новых Щукиных и Морозовых – ничего не изменится. Причем сейчас есть люди гораздо богаче Щукиных и Морозовых, – я не могу оправдывать их безразличие.
Первые пять лет существования Дягилевского центра я ходила со словами «дайте денег». Последние десять лет я этого не делаю, считая это для себя унизительным: все-таки я достаточно много сделала для города и для художников. Для значимых проектов мы получаем деньги от государства.
Я, к счастью, могу заработать себе на жизнь преподаванием. Дягилевский центр – это мое увлечение, и я не рассчитываю на нем заработать. Это мой моральный капитал.
Овладевая языком искусства
– Начиная с 2000 года мы постоянно проводим выставки в Голубом зале Смольного института (на набережной Лейтенанта Шмидта). Мы показали за это время очень интересных художников – и открыли целый ряд молодых имен. Мы делали выставки скульптора Ивана Осиновского, художников Алексея Соколова и Олеси Генадьевой.
К сожалению, я вынуждена «бросить камушек в огород» Студенческого клуба. Сколько мы не предлагали наши помещения для всевозможных диспутов и собраний – никакого интереса они не проявили. Студенты филологического факультета ходят к нам с удовольствием – и все-таки мне бы хотелось, чтобы они больше интересовались нашей жизнью.
Наши выставки стали частью учебного процесса в Смольном институте. Я преподаю на нескольких отделениях университета – и все мои студенты проходят через эти выставки. Посещение выставок в Мраморном дворце, Русском музее, Эрмитаже, посещение мастерских художников – все это естественным образом вошло в состав обучения.
Я не понимаю, что значит в наше время «узкий специалист». Если ты не имеешь представления о развитии современной культуры – то как ты можешь быть, например, филологом? Никак! Язык современного гуманитария должен быть актуальным.
В отличие от некоторых из моих студентов, я очень люблю учиться. И мне кажется, что за пятнадцать лет существования Дягилевского центра я сама очень выросла в профессиональном отношении.
Я научилась понимать искусство не в Академии художеств, а работая с художниками. Я была книжным человеком. Ученым, целые сутки сидевшим в библиотеке, занимавшимся американским XVIII веком, сравнивавшим его с русским… И вдруг я окунулась в совершенно другое искусство – которое я очень плохо знала. Все эти годы мне было безумно интересно.
Для всегда меня было важно знать, что я достойна тех людей, искусство которых я изучала и экспонировала. И я защищала диссертации, писала статьи, каждый раз подтверждая свой авторитет исследователя, – и продолжаю писать. 
Беседовал Вадим Хохряков
|
