|
|
|
№ 5 (3727), 22 марта 2006 года
|
 |
|
Память
|
|
|
В наследство живущим
Он был человеком своего времени и мог бы, как тысячи других, сказать о себе словами поэта:
Я прошел по той войне,
И она прошла по мне,
Значит, мы с войною квиты…
имея в виду не только войну, но и эпоху в целом.
Он рискнул стать философом, то есть человеком мыслящим, в стране, где мысль была объявлена вне закона и всякая самостоятельность подвергалась подозрению. Надо было быть мужественным и смелым, чтобы противостоять этому. Он и был мужественным и смелым.
Владимир Иосифович Свидерский родился в Петербурге в 1910 году. Закончив школу, пошел слесарем на «Красный Выборжец» зарабатывать себе рабочую биографию, без которой нечего было и думать поступать в университет. Философского факультета тогда еще не открыли, и он пошел на физический, который более других отвечал его интересам к естественным наукам. Получив диплом, преподавал детям физику в средней школе и только после этого был принят, наконец, в аспирантуру философского факультета. Но за дверью уже стояла война.
|
 |
В.И.Свидерский |
|
С первых ее дней Свидерский – политработник 8-й армии. Ленинградский фронт. Ленинградская блокада. Ему был поручен, в частности, анализ речей нацистских лидеров. Владея немецким языком, он часами слушал у радиоприемника геббельсовские бредни, чтобы разоблачать их в листовках, которые разбрасывались потом над вражескими позициями.
Но даже война не смогла помешать его философским занятиям. Он продолжал думать над диссертацией, писал ее урывками и в сорок пятом, незадолго до Победы, получил спецкомандировку с фронта в Москву, в Институт философии Академии наук. «Проблема пространства и времени в квантовой теории» – так называлась тема диссертации, которую блестяще защитил человек с орденскими планками на груди, прошедший вместе со своим народом пространство и время войны.
Но сколько еще трудного было впереди! В 1949-м преподавателя философского факультета Свидерского изгоняют из ЛГУ с убийственной формулировкой: «За троцкистский выпад против тов. Сталина».
Он ждал ареста, дома по ночам не спали, прислушивались: идут? не идут? А «троцкистский выпад» состоял вот в чем: как-то Владимира Иосифовича попросили прочесть лекцию для пропагандистов в Василеостровском райкоме партии. Излагая печально знаменитую в те годы четвертую – философскую – главу «Краткого курса истории партии», Свидерский произнес фразу: «Посмотрим, какие аргументы можно найти в подтверждение...»
Один из слушателей тотчас же поднялся с места: «Разве нужны аргументы, чтобы подтвердить сказанное товарищем Сталиным?!»
Дальше все пошло обычным ходом – донос и Дело. Хорошо еще, что не уголовное.
Только в 1953 году, после смерти «отца народов», Свидерский вернулся на философский факультет. Защитил докторскую, стал профессором, заведующим кафедрой. Его научные статьи, книги становились событием, а его ученики – доцентами, профессорами, заведовали кафедрами в других вузах.
В 1972-м грянула новая беда. Одна из ассистенток кафедры Лена Рихтер (между прочим, родственница знаменитого Рихтера) уехала вслед за мужем в Израиль. Свидерский опять поплатился работой, его отстранили от заведования кафедрой — на этот раз «за потворство международному сионизму». Сейчас звучит анекдотом, а тогда было истинной трагедией: у человека буквально из рук насильно вырывали его дело, его детище.
Он стал профессором-консультантом, но и этого места, в конце концов, лишился. На излете тоталитарной эпохи, под занавес, коммунистический режим еще очень больно жалил неугодных ему. В 1983 году стряслась последняя в жизни профессора Свидерского неприятность такого рода.
Должен был выйти в университетском издательстве сборник научных статей, посвященных проблемам семиотики. Ученики Свидерского оказались причастными к изданию. Один был автором, поместившим в сборнике статью, другой – рецензентом, похвалившим сборник, а третий... пошел с доносом в обком партии. Разразился скандал, сборник объявили идеологически вредным, посыпались санкции и кары. Университет опять – в который раз! – «потерял лицо» и, забыв, что он alma mater, а не злая мачеха, вытолкал из стен своих родного сына. Гордиться бы университету профессором Свидерским, а его безо всяких почестей отправили на пенсию, за повинности.
Спустя десять лет, в ноябре 1994 года Владимир Иосифович умер. Готовясь к уходу, написал завещание, где перечислил свои научные труды, именно их, как главное богатство, оставляя в наследство живущим. Эти труды профессора Свидерского и поныне не утратили актуальности.
Еще в первых своих работах он развивал идеи, некоторые из которых закреплялись в виде принципов – принцип относительности конкретного, принцип диалектического монизма, он занимался проблемами реальной бесконечности, учением о пространстве и времени, диалектикой элементов и структуры... На базе этих представлений формировались новые подходы к исследованию философских проблем естествознания – физики, биологии, химии, математики... Его идеи подхватывались и разрабатывались учениками и коллегами, среди которых следует называть В.Бранского, Л.Кармина, А.Мостепаненко, А.Астафьева, В.Ильина, Л.Гутнера, Р.Зобова, Б.Алексеева, Г.Елфимова... Все это позволяет говорить о наличии серьезной философской школы, сложившейся в 50-х – 60-х годах прошлого века на философском факультете тогда еще Ленинградского государственного университета.
Ряд теоретических положений В.И.Свидерского имеет большое методологическое значение. Особенно это касается принципа относительности конкретного, согласно которому движение вообще есть абстракция, каждый же локальный объект, связанный с конкретной формой движения, неизбежно имеет начало и конец, то есть локально и исторически ограничен.
Очень важное уточнение внес Владимир Иосифович в понятие «онтология». Он показал, что в реальной научной деятельности в конкретных (особенно естественных) науках под этим термином обычно подразумевается не учение о каком-то абстрактном «бытии вообще» (игнорирующем принципиальное различие между объективным и субъективных бытием), а учение об объективном и притом универсальном бытии. Другими словами, термином «онтология» целесообразно обозначать тот раздел философии, который описывает объективную реальность и ее атрибуты в предельно общем виде. По его мнению, только в этом случае становится понятной вся специфика этого раздела философии и исключается его смешение как с гносеологией, так и с аксиологией, с натурфилософией, с философией вообще.
Исследование свойств движения, а именно его абсолютности, позволило Свидерскому сформулировать принцип диалектического монизма, согласно которому все конкретные состояния (вещи, свойства, отношения и пр.) порождены движением. Из этого положения им были сделаны важные теоретические выводы, среди которых можно отметить следующие:
– свойство противоречивости движения выступает в форме единства моментов устойчивости и изменчивости,
– внутренним содержанием любого состояния выступают моменты изменчивости, при этом устойчивость трактуется как сохранение состояния изменения.
Полученные результаты позволили органично перейти к анализу категорий элементов и структуры. В дальнейшем эти представления позволили В.И.Свидерскому создать учение об элементах и структуре.
В рамках этого учения была выявлена такая фундаментальная черта действительности, как единство тенденций равномерности и неравномерности в изменении и развитии. Кроме того, элементно-структурный подход позволил глубже истолковать многие традиционные философские представления (сущность и явление, причина и следствие, закон единства и борьбы противоположностей и др.).
Следует отметить, что многие результаты, полученные в рамках элементно-структурного подхода, получили широкое распространение и продолжают работать в ряде конкретных наук (физика, биология, социология, математика и др.), что способствовало получению новых нестандартных результатов.
Целостные представления оказались перспективными для понимания таких явлений, как элементарные частицы, человек, общество, культура и прочее.
Философские идеи профессора Свидерского продолжают оказывать значительное влияние на развитие духовной культуры. К сожалению, многие его работы стали уже библиографической редкостью.
Переизданием их университет мог бы не только воздать дань памяти известному ученому, но искупить тем самым и свою несомненную вину перед ним. 
Магда Алексеева, Анатолий Матвеев
|
