|
|
|
№ 4 (3726), 7 марта 2006 года
|
 |
|
|
|
|
Памяти друга
Десятого февраля на 85-м году жизни от рака легких скончался выдающийся петербургский философ, искусствовед и культуролог Моисей Самойлович Каган.
Это был удивительно цельный и творческий человек. Вся его жизнь была связана с Ленинградским университетом. Он поступил туда в 1938 г. семнадцатилетним первокурсником, оттуда ушел на фронт, туда же вернулся после тяжелого ранения и до последнего дня оставался почетным профессором. Свое последнее интервью «Альтернатива сего дня: духовное самоуничтожение нашего общества или развитие интеллигентности» умирающий ученый дал корреспонденту журнала «Санкт-Петербургский университет» (№ 1, 23 января 2006 г.).
Рассказывать о жизни и работе МС можно долго. Лучше всего он сам это сделал в книге «О времени, о людях, о себе» (СПб, Петрополис, 2005). Его научные интересы были исключительно широки, включая эстетику, историю и теорию искусства, проблемы человека и личности в самом широком смысле этих слов. В настоящее время к изданию готовится семитомное собрание его сочинений. В профессиональной среде его труды хорошо известны, а широкому читателю я бы в первую очередь порекомендовал его книгу «Град Петров в истории русской культуры» (2004) и совершенно уникальную по замыслу и материалу монографию «Се человек… Жизнь, смерть и бессмертие в «волшебном зеркале» изобразительного искусства» (СПб, Логос, 2003). На мой взгляд, эти книги интересны каждому.
Мы познакомились и подружились с МС в годы совместной работы на философском факультете ЛГУ (1956-1968), эти отношения сохранились навсегда. У нас было много общих научных интересов, общие друзья, а отчасти и общие враги. МС всегда был и считал себя марксистом, даже тогда, когда это стало немодно. Но его марксизм был не догматическим, а творческим, поэтому почти все его книги в советское время подвергались нападкам и идеологическим проработкам. Этому способствовали жуткие нравы, царившие в советской эстетике. В ней было больше свободы мысли, чем в других отраслях философии, зато и борьба была более жесткой и часто велась без правил. Несколько раз МС буквально чудом избегал увольнения с работы. Тем не менее он никогда не шел на идейные компромиссы, смело отстаивал свои взгляды и не жаловался на жизнь. Эти качества ему удалось передать и некоторым своим ученикам.
Помимо многих других человеческих достоинств, МС был замечательным семьянином, особенно отцом. Для своих детей он был не только опорой и защитой, но в буквальном смысле другом и наставником. Такое сочетание требовательной заботы и терпимости встречается крайне редко. Его пасынок Александр Эткинд вряд ли стал бы тем знаменитым культурологом, которого все знают, если бы не дружба и интеллектуальное общение с М.С.Каганом, хотя их взгляды часто не совпадали.
МС умирал трудно. Рак обнаружили на той стадии, когда уже ничего нельзя было сделать, кроме как снимать боль. Каково болеть и лечиться в российских условиях, все знают. Юлия Оттовна Каган совершила подвиг, на который способна только любящая женщина. Находить нужных врачей и недоступные лекарства, принимать решения и поддерживать жизненный тонус и моральный дух слабеющего, но все еще сильного, с ясным умом человека было невероятно трудно. Тем более что все это нужно было делать, невзирая на собственный возраст, болезни и серьезную научную работу (она — крупнейший специалист Эрмитажа по камеям). Последние месяцы жизни МС — пример мужества и нравственного служения, субъектом которого была вся их семья.
М.С.Каган был очень жизнелюбивым и веселым человеком. О его остроумии рассказывали легенды. Он бывал тамадой даже за грузинским столом. Когда в 1986 г. его хотели уволить, вывести на пенсию по старости, он предложил секретарю парткома ЛГУ, который был вдвое его моложе, соревнование по четырем позициям: кто лучше прочтет лекцию студентам, быстрее пробежит дистанцию на лыжах, выпьет больше водки и лучше проведет ночь с женщиной. Секретарь от соревнования отказался, а Кагану разрешили еще раз участвовать в конкурсе. В самые трудные времена он был для других источником оптимизма.
Одна из неизбежных издержек долголетия – потеря друзей, с каждым из которых уходит частица твоей собственной жизни. М.С.Каган оставил после себя не только книги и многочисленных учеников, но и светлую память. 
И.С.Кон
|
Из последнего интервью М.С.Кагана нашему журналу
23 января 2006 г.
– Человек на протяжении всей своей жизни задает себе вопросы: «Чем оправдывается моя деятельность? Чем она мотивирована? Для чего она?». Как отвечаете на эти вопросы вы?
– Я развернуто ответил на эти вопросы в своей исповедальной книге «О времени, о людях, о себе», и не могу сказать чего-то принципиально нового. Подчеркну только, что моя деятельность как ученого-гуманитария и педагога уже по определению предполагает формирование у моих учеников и коллег такого сознания, которое и представляется мне развитым сознанием российского интеллигента. В той мере, в какой я получал отклики на это мое устремление (а я встречал признание не только в среде прямых учеников, но и у широкого круга читателей, – которые, не зная меня лично, находили в моих книгах ту систему взглядов, которую они хотели бы усвоить), в той мере, в какой это мне удавалось, я считал свою миссию осуществленной – не переоценивая ее, и понимая, что решение этой задачи недоступно одному человеку и одному поколению не по силам.
И вместе с тем, смысл жизни в том, чтобы все дальше и дальше уходить от бытия питекантропа, от сознания дикаря, от мировоззрения варвара. Мы в этом отношении находимся еще очень далеко от уровня, на котором должен находиться человек, и, хочется верить, на котором он будет находиться. Особенно хочется в это верить сегодня, когда перед человечеством стала прозрачной, как никогда прежде, альтернатива: или его самоуничтожение как высококультурного существа – или развитие в направлении интеллигентности, духовности. Жизнь петербургской молодежи – даже петербургской! –таких ее слоев, как бездуховная шпана, мнимо духовные скинхеды, бесчинствующие фанаты – показывает, сколь актуальна задача нравственного воспитания молодежи, начиная со школы и кончая таким уникальным носителем петербургской интеллигентности, каким является наш университет, способный осознать и сформулировать принципы своего бытия, придавая им значение нравственных заповедей.
|
|
|
