|
|
|
№ 1 (3722), 23 января 2006 года
|
 |
|
актуальная тема
|
|
|
Альтернатива сего дня:
духовное самоуничтожение нашего общества
или развитие интеллигентности
На вопросы нашего журнала отвечает доктор философских наук, профессор Моисей Самойлович Каган, член группы почетных профессоров СПбГУ, подготовивших текст «Кодекса универсанта».
|
 |
М.С.Каган |
|
– Чем обусловлено принятие «Кодекса универсанта»?
— Решение о принятии кодекса принадлежит Л.А.Вербицкой и явилось итогом ее многолетней работы в качестве ректора, со знанием всех трудностей университетского бытия. Людмила Алексеевна решила, что разработку кодекса нужно поручить группе почетных профессоров – и группа в составе 7 человек начала работу над этим документом. Все члены группы были вполне солидарны в том, что такой документ был бы весьма полезен. Разногласия с самого начала возникли в том, как его назвать: «Нравственный кодекс универсанта» или «Основные заповеди универсанта». В конце концов, победила та точка зрения, что предпочтительнее говорить о «кодексе».
Мне лично кажется, что стилистически здесь вернее говорить о «заповедях» — то, что это понятие вызывает ассоциации с библейскими заповедями, меня нисколько не смущает. Наоборот, мне кажется, что это возвышает документ. Конечно, он не имеет религиозного смысла, и в этом отношении от Библии достаточно далек. Но понятие «кодекс» является более формальным и вызывает скорее юридические ассоциации; а понятие «заповедь» по сути своей не религиозное, а нравственное. Между тем, основная цель документа – выявить значение нравственных принципов в жизни и деятельности универсанта.
– Почему именно сейчас принят такой документ?
– При советской власти проблема нравственности вообще не могла стоять перед молодежью: политическое мировосприятие пожирало сознание целиком. После крушения коммунистической идеологии и концепции коммунистического воспитания мы оказались вообще лишены понимания нравственности, – которое не привязано накрепко к религии, как и не ограничивается определенной политической позицией. В результате, в последние годы выявился кричащий недостаток нравственности в поведении людей, начиная со школьных лет – и включая студенческие годы.
– Какие принципы легли в основу «Кодекса»?
– Он основывается на гуманистическом понимании человеческих отношений.
Самым высоким уровнем развития отношений человека и человека является признание духовной ценности человеческой деятельности и равенства людей в данном отношении, которое является главным в жизни действительно развитого общества.
Завоеванная историей культуры свобода предполагает право каждого человека на собственные религиозные взгляды (или на отсутствие таковых), на собственные политические взгляды, на собственные эстетические и художественные взгляды – в конечном счете, совокупность самостоятельно выработанных взглядов во всех этих направлениях и образует человеческую личность. Вместе с тем, людям должно быть свойственно такое отношение друг к другу, которое объединяло бы их глубинными принципами понимания человеком человека. Такое понимание воспитывается и его воспитание является одной из задач университета .
Самая сложная проблема человеческого бытия заключается в том, чтобы каждый человек в обществе имел свободу мировоззрения, имел право на свою систему ценностей; и чтобы при этом система ценностей каждого включала в себя отношение к другому как к равному тебе, и поэтому недоступному насилию. Нравственный кодекс и имеет целью своей ввести в сознание, а через него в подсознание каждого человека, включающегося в университетский коллектив, систему принципов, которыми он должен руководствоваться в своей повседневной жизнедеятельности
– Как вам кажется, возможна ли реализация этой идеальной ситуации в жизни?
– Вы правильно назвали эту ситуацию идеальной. Ни один идеал в полной мере не осуществим. Идеал представляет собой нечто желаемое и наиболее совершенное, поэтому в реальности он может быть воплощен лишь в относительных пределах.
Можно считать, что общество, основанное на такой системе взглядов, о которой я говорил: свобода каждого и уважение к свободе другого, – это мечта. Может показаться, что она в действительной жизни не имеет условий для осуществления, и нечего стремиться к ее достижению. Но отношения между людьми могут не быть идеальными и вместе с тем обладать высокой ценностью. Самое убедительное доказательство этого – существование такого явления, как дружба.
Дружба предполагает уникальное мироощущение каждого – и его духовную близость с другим, с Другом. Но до сих пор в обществе дружба, с одной стороны, осуществлялась в узких границах семьи или микроколлектива сверстников, а с другой стороны, вытеснялась религиозным сознанием, которое лишало индивида права на самостоятельное миропонимание и на подлинную свободу, подчиняя его христианским, или буддистским, или мусульманским принципам; рассматривая иноверцев как врагов. Отсюда позиция нынешнего ислама, в его крайних, ваххабитских формах, согласно которой правомерны любые формы насилия, для того чтобы все человечество сделать носителями мусульманского сознания. Она точно так же лишает свободы духа, как, например, коммунистическое сознание – которое является, по сути дела, своеобразной светской религией.
– Будет ли, по вашему мнению, «Кодекс» способствовать укоренению гуманистических принципов?
– Воспитание нравственных принципов – это проблема педагогическая; проблема школьной и семейной педагогики. И если исходные принципы, о которых я говорил, не воспитаны в семье и в школе, то и университету поздно за это приниматься.
Вместе с тем, молодой человек должен иметь перед глазами идеальную модель того, каким должен быть он и его друзья, для того чтобы жизнь была наиболее близка к идеалу, наиболее совершенна. Группа заповедей, которые мы сформулировали, представляют некий идеальный образ члена университетского коллектива, каким он должен стремиться быть, одновременно стремясь к тому, чтобы его окружение было таким же. Перед университетом стоит задача выработки таких педагогических средств, которые формировали бы – сначала у студента, затем у аспиранта, затем у преподавателя – сознание свободного человека, живущего в демократическом обществе, утверждающего свою свободу и уважающего свободу других.
– Многим читателям «Кодекс» показался эклектичным, из-за соединения в нем вопросов частных (например, об уважении к междисциплинарным исследованиям) и вопросов предельно общих; многие увидели противоречие в том, что он адресован универсантам, в то время как говорит о всеобщих ценностях.
– Наша комиссия видела все эти противоречия. Но если включить в кодекс лишь пункты, которые касаются только студентов Петербургского университета, то он получится хилым, куцым, не нравственным, а узкоспециализированным… С другой стороны, если отречься от особенностей универсанта вообще, от нашего универсанта с его особенностями, – то кодекс потеряет живую связь с сознанием, деятельностью и жизнью студентов и преподавателей Петербургского университета. Тут есть диалектика общего, особенного и частного.
– Таким образом, можно говорить о том, что постулаты «Кодекса» адресованы не только универсантам?
– Конечно. Универсанты – это не особое племя, не особый клан. Универсанты, в сущности, – это социальная группа, представители которой наиболее последовательно проявляют черты интеллигентности (особенно в Петербурге, который является родиной русской интеллигенции). Поэтому универсант должен быть неким образцом молодого человека вообще, петербуржца вообще, петербургского интеллигента вообще. Если в других вузах и в школах этот образец воспримут, – то будет решена наша главная задача: не обособление универсантов в современном мире, а выработка своего рода идеальной модели современного человека.
– Человек на протяжении всей своей жизни задает себе вопросы: «Чем оправдывается моя деятельность? Чем она мотивирована? Для чего она?». Как отвечаете на эти вопросы вы?
– Я развернуто ответил на эти вопросы в своей исповедальной книге «О времени, о людях, о себе», и не могу сказать чего-то принципиально нового. Подчеркну только, что моя деятельность как ученого-гуманитария и педагога уже по определению предполагает формирование у моих учеников и коллег такого сознания, которое и представляется мне развитым сознанием российского интеллигента. В той мере, в какой я получал отклики на это мое устремление (а я встречал признание не только в среде прямых учеников, но и у широкого круга читателей, – которые, не зная меня лично, находили в моих книгах ту систему взглядов, которую они хотели бы усвоить), в той мере, в какой это мне удавалось, я считал свою миссию осуществленной – не переоценивая ее, и понимая, что решение этой задачи недоступно одному человеку, и одному поколению не по силам.
И вместе с тем, смысл жизни в том, чтобы все дальше и дальше уходить от бытия питекантропа, от сознания дикаря, от мировоззрения варвара. Мы в этом отношении находимся еще очень далеко от уровня, на котором должен находиться человек, и, хочется верить, на котором он будет находиться. Особенно хочется в это верить сегодня, когда перед человечеством стала прозрачной, как никогда прежде, альтернатива: или его самоуничтожение как высококультурного существа – или развитие в направлении интеллигентности, духовности. Жизнь петербургской молодежи – даже петербургской! –Таких ее слоев, как бездуховная шпана, мнимо духовные скинхеды, бесчинствующие фанаты – показывает, сколь актуальна задача нравственного воспитания молодежи, начиная со школы и кончая таким уникальным носителем петербургской интеллигентности, каким является наш университет, способный осознать и сформулировать принципы своего бытия, придавая им значение нравственных заповедей. 
Вопросы задавал Вадим Хохряков
|
