|
|
|
№ 18-19 (3785-3786), 29 декабря 2008 года
|
 |
|
портрет в интерьере
|
|
|
Несколько жизней
профессора Серебрякова
Профессора Е.А.Серебрякова на Восточном факультете не только студенты, но и преподаватели называют «наш Конфуций». Девяностолетний академик М.Н.Боголюбов считает его своим старшим братом (а Евгений Александрович младше на 10 лет) — за мудрость и спокойный подход к решению проблем. Евгений Александрович Серебряков 37 лет заведовал кафедрой китайской филологии (1961-1998), был заместителем декана Восточного факультета и с Михаилом Николаевичем Боголюбовым они работали бок о бок не один год.
|
 |
Е.А.Серебряков |
|
Впервые присутствуя на собственном публичном юбилее (в октябре ему исполнилось 80 лет), исследователь классической китайской поэзии профессор Е.А.Серебряков был противником этого празднования еще и потому, что в потоке времени своего возраста не воспринимает. Студенты не перестают приносить тексты, просят руководить их работами… Недавно позвонила молодая преподавательница из Минского университета, она приехала из КНР и просит стать научным руководителем ее кандидатской диссертации.
В разговоре Евгений Александрович как-то заметил: «Китайцам я говорю (хоть это и нехорошо звучит, если быть человеком суеверным), что я счастливый. Я пережил несколько жизней. Земная-то жизнь, конечно, только одна — а духовных несколько…».
Дорога в Китай
Евгений Серебряков был ленинградским мальчиком, любившим много читать. Помимо больших газет интересовался «Ленинскими искрами», «Пионерской правдой», журналами «Пионер» и «Костер».
— Я пошел в школу в 1936 году, а в следующем в Китае началась антияпонская война, продолжавшаяся до конца Второй мировой, после — до 1949 года — шла гражданская война, в которой власть старались удержать реакционные чанкайшисты, но Народно-освободительная армия во главе с Мао Цзедуном одержала победу. Уже в начале моих школьных лет в СССР проявляли большой интерес к борьбе Китая. У Маяковского есть целый ряд стихотворений, в которых он обращается к нашим друзьям в Китае…
А в «Костре» и «Пионере» часто публиковали информацию, маленькие очерки о китайских мальчишках и девчонках, об их помощи партизанам. С удовольствием читались книги о путешествиях — о том, как И.А.Гончаров на фрегате «Паллада» приплывал к Шанхаю и посещал его, а Н.М.Пржевальский путешествовал по западу Китая.
Принцип «ученик — учитель»
Жизненные ориентиры Евгения Александровича — восточные, и для нашей цивилизации они иногда выглядят экзотичными, а порой ясны и понятны. Вот, например, принцип «ученик — учитель». Без него невозможно выучить сложный язык — необходимы не просто разъяснения, а собственный подход каждого учителя и постоянное обогащение новым, передача знаний и опыта, преподаватель не дает сбавить темп.
Совсем недолго студент Е.А.Серебряков мог непосредственно воспринимать знания от возглавлявшего кафедру академика Василия Михайловича Алексеева — основоположника второй университетской школы китаеведения (главой первой был академик Василий Павлович Васильев, долгие годы живший в Китае в духовной миссии, где изучал язык, философию и первым в мире написал историю китайской литературы). Но этого времени вполне хватило для осознания главного: современные процессы понять можно только через прошлое.
В.М.Алексеев стремился познакомить студентов и с китайской прозой (волшебные, сказочно-фантастические новеллы XVII в. несут в себе и житейскую мудрость, и этические идеалы), и с поэзией. Он был убежден, что поэзия — это синтез многих культурных и идеологических начал, в Китае всё воплощалось в поэзии, существовал ее культ. Но за свои правильные убеждения Василий Михайлович подвергался критике: «Чем он занимается? Поэтами какой-то далекой эпохи…».
Революционеры, например, живут в системе координат, выработанных еще до нашей эры. Мао Цзедун известен как автор очень и очень неплохих стихов, о чем китайцы говорят в совсем неофициальной обстановке, а в восточном отделе Российской национальной библиотеки в коллекции из 100 книг «Лучшие произведения ХХ века» один том отведен стихам главного китайского революционера. Выступая с приветствием на партийном съезде, старейший член КПК кратко упоминает стихотворение VIII века: о том, что весной появляется новая трава, а старый суходол пропадает, — и этими поэтическими строками он передает мысль об опоре на молодые силы. Продолжая вспоминать учителей, профессор Е.А.Серебряков рассказал об очень умном и оригинальном лингвисте Александре Александровиче Драгунове, который опережал свое время и призывал видеть присущую китайскому языку грамматику, в то время как считалось достаточным просто заучивать иероглифы. Большим знатоком языка документов, газет был профессор Георгий Феофанович Смыкалов, которому к тому времени было уже за 70. Преподавала талантливая молодая кандидат наук Ольга Лазаревна Фишман, среди прочего ей принадлежат перевод сборника знаменитых танских новелл VII–IX вв. — «золотого века» китайской литературы, большая монография «Китай на Западе» о роли китайской культуры в Европе.
|
 |
Во дворе Факультета филологии и искусств. |
|
— Нашей большой, в 20 человек, группой мы весело проводили время. И отчужденность, которая стала бичом всего человечества, не затронула нас: мы устраивали вечера без вин и особой еды — были карточки, просто у кого-нибудь собирались, хорошо шутили, разговаривали.
За более чем полувековую «совместную жизнь» с Восточным факультетом Евгений Александрович выучил сотни студентов, аспирантов, превращавшихся в кандидатов, докторов наук, профессоров, и постепенно становился тем «петербургским Конфуцием», которого знают сегодня. Он возглавил кафедру китайской филологии, не имевшую тогда ни одного доктора наук, а после его добровольного ухода с поста заведующего оставил на кафедре 8 докторов, множество кандидатов, соискателей. Кафедра окрепла и разрослась, теперь здесь изучают Китай, Корею и Юго-Восточную Азию.
Все сотрудники кафедры, с которыми я разговаривала, говорили о житейской мудрости, отзывчивости, организаторском и, конечно, научном таланте профессора Е.А.Серебрякова. Его ученик уже более двадцати лет, доктор филологических наук Александр Георгиевич Сторожук занимается близкой с учителем литературной эпохой, и он не разграничивает научного и человеческого влияния Евгения Александровича на свою жизнь. В конце 1980-х годов из-за интриг вокруг стажировки в Китае А.Г.Сторожук чуть не лишился Университета, но заведующий кафедрой достойно разрешил проблему.
— В очень трудные и переломные 90-е годы, — рассказывает Александр Георгиевич, — когда кроили учебные планы, закрывали специальности и чуть просто так не закрыли весь факультет, мы жили без потрясений. Это была кафедра единомышленников, мы чувствовали, что за нами стоит опытный, мудрый учитель, а не сторонний наблюдатель. Преподаватели подрабатывали на стороне, а сюда, на кафедру, шли обучать студентов в дружелюбной, спокойной и домашней атмосфере.
Нынешний заведующий кафедрой филологии Китая, Кореи и Юго-Восточной Азии профессор-бирманист Рудольф Алексеевич Янсон на юбилее Евгения Александровича Серебрякова готов был вписать его имя в Книгу рекордов Гиннеса — за сохранение спокойного и мудрого подхода при решении любых вопросов.
— Лично из меня им была «вынута» докторская диссертация. Лет двадцать назад Евгений Александрович оказался в больнице по «сердечным делам», а я его навещал, — вспоминает Р.А.Янсон. — И представьте, часа два мы ходили по коридору, обсуждая перспективы моей диссертации: что я сделал и как, какие материалы и исследования хорошо бы включить в работу. В своей ненавязчивой манере Евгений Александрович интересовался, к какому числу я подготовлюсь…
Выпускник кафедры Сергей Филонов, занимающийся даосской философией (в этом году на материалах старых текстов написал серьезную и обстоятельную докторскую диссертацию), сразу после окончания университета уехал преподавать в Благовещенск, откуда по определенной аспирантской программе в Петербург приехала группа выпускников Амурского университета. Они очень талантливые, активные, со свежим взглядом. Семья Родионовых как раз оттуда: Алексей Анатольевич — заместитель директора и один из инициаторов создания Института Конфуция в СПбГУ, там же преподает и его жена Оксана Петровна. А даты рождения двух их дочек Евгений Александрович Серебряков определяет по времени проведения конференций «Проблемы литератур Восточной Азии».
Е.А.Серебряков рад, что на факультете появились полностью оборудованные компьютерами классы, учебные программы к которым сделаны силами сотрудников с учетом опыта восточных и западных университетов. А главное: не прерывается традиция передачи опыта и знаний — от старших к более молодым.
Одна земная и три духовных жизни
Сколько жизней может прожить человек? Кажется, что жизнь одна, однако не со всеми это так. Евгений Александрович считает, что у него четыре жизни: кроме одной земной, еще три духовных. И эти духовные жизни связаны с его исследованиями классической китайской поэзии. С потрясениями и испытаниями проходя свою долгую жизнь, он одновременно шел и путями трех великих китайских поэтов, живших в трудных условиях.
— Они научили меня избавляться от эгоизма — скорлупы, мешающей видеть боль других людей, — такой вывод делает Евгений Александрович сегодня. — Сначала я прожил жизнь от рождения и до смерти с великим поэтом Ду Фу (712-770 гг.), в поэзии которого отражались сложные события его судьбы — война, уход из столицы на запад. Личная трагедия — смерть четырехлетнего сына от голода — возвела лирику поэта до высших гуманистических идеалов.
В 755 г. Ду Фу написал:
Всю жизнь я был свободен от налогов,
Меня не слали в воинский поход,
И если так горька моя дорога,
То как же бедствовал простой народ?
Когда о нем помыслю поневоле
И о солдатах, павших на войне, —
Предела нет моей жестокой боли,
Ее вовеки не измерить мне.
С поэтами более поздней эпохи, Лу Ю (1125–1210) и Фань Чэнда (1126–1193), Е.А.Серебряков «путешествовал» по реке Янцзы: с первым по течению вверх, а со вторым — вниз (жизнь обоих проходила в скитаниях, когда весь север Китая был захвачен иноземцами). Лу Ю, влюбленный в окружающую природу, в культуру своей страны, столкнулся с предателями, временщиками, думающими лишь о ежеминутной выгоде. Лу Ю написал около 10 000 стихов, Евгений Александрович перевел, издал с комментариями и вступительной статьей его путевой дневник; уже переведенные 500 страниц особого жанра — «Сборник записок» на разные темы сейчас готовятся к изданию.
С детства Фань Чэнда его родная местность была захвачена врагами, он потерял родных и искал опору в философии. Когда достиг высоких государственных постов, то продемонстрировал лучшие человеческие качества, рисковал жизнью, отправляясь с посольством к врагам, чтобы отстаивать интересы своей страны…
В перспективе Евгений Александрович планирует написать о лирике женских волос, о женской поэзии прошлых веков. Многое утрачено, однако среди поэтесс есть заметные имена, и сохранилось любопытное наследие. Оказывается, что сейчас в Китае самые активные авторы — это женщины. Год назад китайская делегация писателей привезла дипломы за выдающуюся деятельность по переводу, распространению и изучению китайской литературы — дипломы в красивых шкатулках на дереве с золотом. На встрече китайскую делегацию возглавляла председатель Союза писателей — очаровательная женщина Те Нин, во главе шанхайских писателей стоит ее заместитель — тоже женщина, кстати, как и следующая заместитель...
В свое время вместе с другом и талантливым китаеведом Виталием Васильевичем Петровым Е.А.Серебряков посетил около 30 городов Китая, где у них была возможность познакомиться с известными учеными и писателями. Огромные китайские территории всегда были летописью прошлых событий: материальные памятники и летописные источники сохраняют связь времен.
— Мне удалось не только разумом, но и чувствами осознать тот мир, в котором жили и работали над поэтическими творениями тысячи поэтов. Только за 300 лет династии Тан сохранилось более 50 000 стихов, созданных 2200 поэтами…
Чем больнее — тем здоровее
Китайцы с далеких веков полагали, что с течением времени все меняется, взаимодействует, но не пропадает. И жизнь каждого вплетается в жизнь города, страны, мира.
Иногда переплетения жизней проявляются, как на фотобумаге, и становятся видны. Например, оказалось, что одна история из жизни Евгения Александровича связана с нашей редакцией — тогда еще газеты «Ленинградский университет». В 1987 году Ученый совет нашего Университета присвоил Цао Цзинхуа звание почетного доктора ЛГУ, а Е.А.Серебряков написал о нем в газету очерк, впоследствии расширенный, переведенный на китайский, а сейчас включенный в пятитомную энциклопедию «Духовная культура Китая». Когда китайская делегация (где были участники и современники непростых событий ХХ века) слушала этот очерк, даже мужчины смахивали слезы. Китайцы вообще очень трепетно относятся к иностранцам, любящим их культуру и страну.
А началась эта история еще на рубеже 20–30-х годов ХХ века, когда переводчик Цао Цзинхуа с семьей бежал в СССР от разгула контрреволюции в Китае и стал преподавать китайский язык на Восточном факультете ЛГУ. Здесь он встретился со своим добрым знакомым профессором Борисом Александровичем Васильевым. В 20-е годы СССР помогал революционным китайским войскам, а Цао Цзинхуа и Борис Васильев служили переводчиками при Военном совете армии… Находясь в эмиграции в Советском Союзе, Цао Цзинхуа помогал основоположнику современной китайской литературы Лу Синю переводить на китайский язык и издавать русскую классику и советскую литературу. Переводческий путь продолжила и его дочь Цао Сулин. После победы Республики Цао Цзинхуа стал деканом факультета русского языка и литературы в Пекинском университете. Трудной жизни Цао Цзинхуа и был посвящен очерк Е.А.Серебрякова.
Евгений Александрович Серебряков — инициатор и президент Центра китайского языка (располагается в одном помещении с кафедрой). Если вы туда зайдете, то увидите книжные шкафы до потолка и книги, книги в два ряда. Это все новые издания, которые присылаются в дар, здесь есть такие, которые отсутствуют и в Российской национальной библиотеке и в Библиотеке Академии наук.
— В последнее время китайская пресса уменьшила информацию о традиционной культуре — с сожалением отмечает Е.А.Серебряков, — а до этого постоянно отводились целые полосы для материалов по истории, литературе, описанию памятных мест.
В медицинской рубрике представлены советы, в основном, народной медицины, в том числе в стихотворной форме. Поэт VIII в. в стихотворении-восьмистишии дает советы: помни о важности сна, проснулся утром — скушай жидкую кашку, держи себя в тепле, гуляй…
— Совету насчет каши я давно следую. А в эффективности китайской медицины убедился не только по книгам, но и на практике. Два года назад меня сильно прихватило, я не мог особенно шевелиться. После европейской медицины меня стал лечить китайский врач в седьмом поколении, который имеет современное и традиционное образование. Он меня и массажировал, и ставил ароматные полынные свечи, затем сделал «баню». Накрыл полиэтиленом, пропитанным спиртом махровым полотенцем, которое поджег, и я был похож на костер. Это, конечно, привело мою дочь в ужас, однако отлично прогрело все тело. После прижигания пяток (а следы от тех процедур остались до сих пор) врач написал совет — по традиции в стихотворной форме: чем больнее и заметнее для пациента след, тем эффективнее лечение.
— Как-то один близкий мне по возрасту востоковед вывел меня в цветущий дворик нашего факультета, а там молодежь смеется, остроумничает, шутит. Он с грустью и говорит: «Вот скоро всё это будет без нас». А я не отчаиваюсь; ведь без нас, зато будет продолжаться… 
Ксения КАПИТОНЕНКО
Фото Андрея ДУБРОВСКОГО
|
