|
|
|
№17 (3784), 28 ноября 2008 года
|
 |
|
актуальная философия
|
|
|
Огонек в конце тоннеля
Рассказывает Гейдар Джахидович ДЖЕМАЛЬ, философ, председатель Исламского комитета России, постоянный член Хартумской международной исламской конференции:
— В Днях петербургской философии я участвую уже во второй раз. Для меня большое удовольствие — откликнуться на приглашение профессора Ю.Н.Солонина, приехать и поговорить о фундаментальных вопросах жизни и смерти, о предельных основах бытия. Поговорить об этом именно в Питере. Ведь Петербург — это город, где есть тлеющая энергетика шага в сторону с проторенного пути.
|
 |
Г.Д.Джемаль |
|
Взять хотя бы эпизод первого дня: вышла безумная, которая станцевала с платочком на фоне каменной серьезности президиума. Это ж чистый Достоевский — вспомните, как Ставрогин укусил губернатора за ухо или взял старичка и провел за нос по залу (тот старичок в «Бесах» говорил на обеде: «Уж меня-то за нос не проведешь…» — а он подошел, взял и провел). И здесь такое же вторжение достоевщины в обыденную жизнь.
И вдобавок закрывалось пленарное заседание выходом представителя «Российской философской газеты», которая назначила премию за трактат о борьбе с коррупцией. Причем заявили, что первейшая обязанность философа сегодня — почувствовать восторг в служении государству… Это финальное безумие было строго симметрично по отношению к первому. Одно в начале, другое в конце — они взяли в скобочки пленарное заседание — два противопоставленных события. Такое только в Питере может быть…
А после столь явного вторжения иррационального приятно выйти на набережную, пройти по питерским улочкам, вдохнуть питерский воздух. Люблю гулять по Миллионной, по Итальянской, очень люблю набережную Мойки, мостик — когда идешь с Конюшенной на Миллионную, люблю бродить вокруг Михайловского замка, вдоль рва, люблю маленькие дворики, камни, асфальт. Когда я попадаю туда, эти места вызывают у меня странное ощущение… встречи с собой. Знаете, на ярмарках раньше была палатка с кривыми зеркалами. И чтобы встретить себя по-настоящему, нужно, по-моему, зайти в эту палатку — и увидеть себя разного: длинного, кривого, короткого, уродливого, толстого, худого. Питер (а для меня: именно эти улочки) — как зеркала, в которых ты встречаешь неожиданные отражения самого себя. Они нужны для того, чтобы вернуть живое ощущение от присутствия себя в этом мире. Не люблю гламурную, открыточную, парадную часть Петербурга, люблю старый Питер, не деградировавший до трущоб, но уважающий себя, — хоть и в центре, но тихий.
— Вернемся с улочек Петербурга в залы заседаний. Чьи мнения, чьи выступления для вас наиболее ценны?
— Из питерских участников наиболее интересным было выступление Александра Секацкого. Оно бросало определенный вызов стагнационным речам первых выступающих — там был блок из Степина и отца Георгия. Их выступления, вроде бы противоположные по назначению, но шли как бы «в одном пакете», носили конвенциональный характера опоры на традицию. А выступление Секацкого было построено как боковой удар, как некий хук сбоку, заезд кавалерии во фланг. Оно хорошо координировалось с последующим выступлением Александра Дугина. Эта пара Секацкий — Дугин четко представила альтернативу выступлениям другой пары: Степин — Рябых. Даже не содержание их выступлений было полемичным, любопытна была сама драма их противостояния. И эта оппозиция была замечена и участниками: Степин, например, заявил, что хочет ответить Дугину — но сказал об этом мне, а не Дугину, который стоял рядом… В Москве такого бы не могло быть — там все было бы чинно и благодушно.
— Гейдар Джахидович, вы приезжаете в наш университет не только на Дни петербургской философии, но и в другое время, выступаете с лекциями по философии. Какие вопросы задают студенты, чем интересуются?
— По сравнению с Москвой студенты питерские больше интересуются сутью предмета, который они изучают. Там аудитория гораздо более пассивна. Внимательно слушают только девочки в первых рядах, а мальчики сзади обсуждают иномарки, тусовки, клубы. Если там считанные единицы вникают в суть обсуждаемых проблем, то здесь массовый интерес к теме. Пытаются, например, привести к некоему сравнению меня с Хайдеггером. И вопросы здесь более острые, более глубокие. Интересуются тем, что я имею им сказать.
|
«Когда мир благоденствует?» — спросили Диогена. «Когда его цари философствуют, а философы царствуют», — последовал ответ.
Диоген из Синопа
|
|
— Как бы вы обозначили роль Дней петербургской философии в жизни страны?
— Думаю, что страна за стенами Факультета философии и политологии СПбГУ — как ночное поле, ждущее рассвета. И в этой ночи горит пара-тройка свечек, огоньков. Дни петербургской философии — это огонек, не очень яркий, но на фоне общей ночи достаточно заметный, притягательный. Огонек, который дает надежду на то, что можно, плутая по закоулкам, куда-то выйти из этой ночи.
Когда ехал в Питер, я услышал анекдот: «В связи с мировым кризисом и для экономии электроэнергии принято решение — временно отключить свет в конце тоннеля…» Так вот, Дни петербургской философии — зримая антитеза грустному пафосу этого анекдота. Это антикризисная свечка или керосиновая лампа, которую энтузиасты выставили в конце тоннеля — после того, как свет там был отключен указанием сверху. Это дрожащий огонек керосиновой лампы, который мал и неярок, но, тем не менее, является ориентиром для ищущих. 
Евгений Голубев
Фото Сергея Ушакова
|
