|
|
|
№ 16 (3783) 14 ноября 2008 года
|
 |
|
свой стандарт
|
|
|
Нам открыли широкие
возможности для выбора
Как факультеты восприняли свободу самостоятельно устанавливать образовательные стандарты и программы, данную нашему Университету и МГУ указом Президента РФ от 9 сентября? Насколько они оказались готовы освоить открывшиеся просторы? На вопросы о реализации указа отвечает Лариса Александровна ЦВЕТКОВА, декан Факультета психологии, председатель постоянной комиссии Ученого совета СПбГУ по делам обучающихся.
Сентябрьский указ
выполнять начали еще весной
— Как на Факультете психологии начали осуществлять указ о двух университетах?
— Была сформирована рабочая группа для подготовки новых образовательных стандартов. У нас есть база, на которую можно опираться. Еще весной, в прошлом учебном году, мы проводили опрос работодателей и выпускников, для того чтобы узнать, какие компетентности востребованы у выпускника Факультета психологии, с точки зрения работодателя. Каковы ожидания работодателя по отношению к выпускникам? Мы также опрашивали выпускников, чтобы понять: какие компетентности, которые здесь были сформированы, оказались востребованы в реальной профессиональной деятельности? Какие учебные курсы пригодились больше других? Их ответы в принципе совпадают с теми, что мы ожидали получить.
|
 |
Л.А.Цветкова |
|
Наши выпускники говорили о необходимости сохранения фундаментальной теоретической подготовки. Говорили, что это фундамент, база, которая помогает успешно работать на рынке. Не только практические навыки, которые востребованы в наше прагматичное время, — но фундаментальные знания. И в том числе, знания и навыки научно-исследовательской работы. Потому что даже если вы работаете в прикладном ключе, если вы занимаетесь психологическим консультированием или психотерапией, то все равно в какой-то момент вам необходимо оценить эффективность вашей деятельности.
— Другими словами, ваш выпускник — не просто технический исполнитель, при необходимости он может подняться «на этаж повыше» и взглянуть на свою деятельность «сверху»…
— Может оценить не только свою деятельность, но и деятельность организации. Может выделить маркеры, которые необходимы для оценки эффективности деятельности, наметить стратегии вмешательства…
И я рада, что наше представление о том, как мы готовим психологов, совпадает с мнением работодателей и с мнением выпускников. Классический университет всегда готовил ученых, а сейчас наша наука востребована как фундаментальная и как прикладная, у нас достаточно курсов, имеющих практическую направленность, и мы ставим и решаем задачу формирования компетенций прикладного психолога.
— Насколько кардинально изменится обучение студентов-психологов — по новым стандартам?
— Не могу сказать, что меня всё сильно не устраивает в Госстандарте образования. То, что нам не нравилось, мы старались менять оперативно, такая возможность у нас есть. Вот, например: нас в свое время не устраивало преподавание иностранного языка, с бесконечными «тысячами». Мы обсудили этот вопрос с С.И.Богдановым, деканом Факультета филологии и искусств. На филфаке есть межфакультетская кафедра английского языка для факультета психологии, и преподаватели этой кафедры на своих занятиях используют разработки лучших американских курсов по психологии (преподаватели ведущих вузов США участвовали в специальном проекте «Лучшие программы по психологии» — и у нас есть сборник этих программ на английском языке). Наши студенты знакомятся с ними в рамках обучения иностранному языку. И такой подход в изучении языка гораздо эффективнее, чем освоение «тысяч», — поскольку объединяет психологию и английский язык. Всё, что мы хотим от преподавателей английского языка, мы получаем и находим взаимопонимание с филфаком.
Точно так же мы находим общий язык и с сотрудниками других факультетов, которые преподают у нас. Если нас что-то не устраивает, мы обсуждаем это и совместными усилиями изменяем ситуацию к лучшему. А если на другом факультете не нравится какой-то аспект лекций или занятий наших преподавателей, то и эти вопросы мы оперативно решаем. Более того: если преподаватели других факультетов получают высокие оценки студентов по нашим опросам, то мы сообщаем эту информацию деканам — чтобы они знали о том, что их сотрудники достойно трудятся у нас и имеют высокий рейтинг.
На нашем факультете есть обратная связь от студентов: дважды в год, в конце семестра мы проводим анонимный письменный опрос по выделенным критериям — по целесообразности учебного курса, по его исполнению, по требовательности преподавателя, по сформированным компетенциям. На самом-то деле, и без опроса понятно, кто из преподавателей нравится, а кто — не очень, и цифры, получаемые в результате опроса, не особенно меняются со временем. Но опрос важен для менее требовательных преподавателей, они обращают внимание на результаты. Это иллюзия, что студенты не любят требовательных преподавателей — они очень даже ценят это качество…
Подчеркну еще раз итог: всё, что мы хотим в плане изменения образовательных программ, мы и так могли делать.
Больше возможностей
— Что же дает указ о двух университетах?
— Еще больше возможностей. Раньше был блок обязательных социально-экономических дисциплин — например, безопасность жизнедеятельности. А может быть, она нужна не в таком объеме, или нужен вообще не такой предмет — теперь мы сможем его изменить. Или обсуждается вопрос о физкультуре: как быть с этим предметом? Мое мнение: физкультура нужна — другое дело, как ее организовать. Если студенты получают зачет какими-то окольными путями — то, наверное, это плохая физкультура. Если наши студенты проводят чемпионат по футболу и мы платим за это деньги, а кафедра физкультуры чемпионат не проводит — то, наверное, это плохо. Видимо, иначе нужно организовать процесс. Способна ли кафедра физкультуры измениться, реорганизоваться — зависит от нее. Может быть, стоит, как предложил Ректор, перевести физкультуру в разряд дисциплин по выбору, потому что ситуация в Университете, в стране, в мире меняется, — и то, что было хорошо когда-то раньше, теперь уже воспринимается иначе.
Раньше все школы были примерно одинаковы, все учили примерно одинаково, и мы получали примерно одинаковых абитуриентов. А теперь приходят к нам абитуриенты очень разные. И они не из разных городов, они из одного города, из одного района, из соседних школ. Но в одной школе есть биология — а в другой нет, в одной есть иностранный язык — в другой нет (или формально есть, но фактически он на нуле). И у абитуриентов настолько разный уровень подготовки, что за голову хватаешься.
Поэтому, если говорить об изучении общеобразовательных дисциплин, которые впрямую не имеют отношения к специальности, то, может быть, имеет смысл их перевести в раздел дисциплин по выбору. Потому что кто-то очень хорошо знает какой-то предмет и ему не надо его изучать, а кто-то знает слабо и ему лучше его подтянуть.
Далее: мы по госзаказу пишем стандарты третьего поколения по психологии для вузов всей России. И мы их пишем хорошо. Поэтому я не считаю, что собственный наш стандарт должен сильно отличаться от общего. Еще и потому это справедливо, что в магистратуру мы будем брать тех бакалавров из других вузов, которые будут подготовлены по стандарту, заложенному нами же.
Может быть, мы должны более глубоко и более дифференцированно давать материал. Или у нас могут быть Bachelor of Art и Bachelor of Science — и должны быть для этого сформированы у студентов компетентности, либо прикладные, либо научно-исследовательские. Или, если мы говорим о подготовке клинических психологов, то не все вузы имеют такую базу практик, как у нас, — Психоневрологический институт им. В.М.Бехтерева, он вообще такой в России один. И тогда мы при подготовке клинических психологов можем усилить эту составляющую программы обучения, а другие не могут. Почему бы нам этим не воспользоваться? Ведь это наше конкурентное преимущество. Но не думаю, что с завтрашнего дня всё перевернется с ног на голову.
— Какие еще конкурентные преимущества именно у Факультета психологии именно Санкт-Петербургского университета?
— Например, те же базы практик — Институт Бехтерева и Военно-Медицинская академия. У нас кафедрой медицинской психологии и психофизиологии заведует бывший начальник ВМА — генерал Герман Михайлович Яковлев. Наши сотрудники одновременно работают в ВМА или Институте Бехтерева: либо у нас имеют постоянное место работы, а там совмещают, либо наоборот… А подготовить психологов без базы практик невозможно, без клиники невозможно, без супервизии невозможно. И уникальность баз практики — наше конкурентное преимущество.
На кафедре психологии кризисных и экстремальных ситуаций есть налаженные контакты с психологическими центрами Военно-Медицинской академии и МЧС — тем более, что психологическую службу МЧС возглавляет Юлия Сергеевна Шойгу, выпускница московского психфака. У нас только что прошла конференция «Ананьевские чтения-2008», и мы с Юлией Сергеевной выступали с пленарными докладами. Принято решение о создании психологических центров МЧС по всем федеральным округам. В СЗФО такой центр будет в Петербурге — и он станет базой практики для наших студентов.
Сужать или расширять?
— Вернемся к дисциплинам по выбору. Не могут ли они сузить профессиональное обучение? Университет всегда по праву гордился фундаментальностью, широтой и глубиной подготовки. А тут мы начинаем выбирать: этот предмет нам не надо, это не пригодится…
— Согласна с вами. И поэтому считаю: не надо так уж радикально всё менять. Указ дает возможность для размышления, для выбора. Но разве нас так уж плохо учили? И всегда заботились о широком образовании…
— А может, время сейчас другое, более прагматичное? И поэтому студент хочет получить профессию практичную, и он сужает запросы ради достижения сиюминутной, близкой цели…
— И это плохо. Чем, скажем, отличаются наши успешные врачи на Западе? Как раз полимодальностью, а не узким подходом. Нельзя по симптомам поставить диагноз, надо знать историю болезни, историю жизни пациента, знать многие внешние факторы, влияющие на развитие болезни. Иначе получается: есть симптом — есть таблетка (а ведь один и тот же симптом может быть следствием разных причин). И, может быть, надо принять совсем иную таблетку. А может, вообще не лекарство нужно — а изменить отношение к себе, к миру, к окружающим.
— Или в тайгу уехать…
— Да, изменить условия жизни: влюбиться, скажем, или жениться… А может, профессию поменять.
— Будут ли новые программы обучения более индивидуальными? Скажем, если человек пришел с хорошим знанием английского, то он углубляет иностранный язык — например, осваивая специализацию «Переводчик в сфере профессиональной коммуникации» (у вас — в психологии). А если у кого-то слабая подготовка по языку, он идет на другом уровне обучения. И программы их обучения будут отличаться? Или все-таки всех будут учить по одной программе?
— Если мне дадут множество небольших помещений и преподавателей, чтобы заниматься с каждым студентом индивидуально, то пожалуйста, мы это организуем. Почему нет? Но это же нереально…
Если мы сейчас пишем госстандарт, то представляем, что должны быть сформированы определенные компетенции по специальностям. Индивидуальный план в этих условиях можно выстраивать, но пока не позволяют ни условия, ни организация учебного процесса. Как вы себе это представляете? У меня на факультете учатся 2000 студентов — и у каждого индивидуальный план?
А некоторые дисциплины вообще можно изучать только в группе — таково обязательное требование, например, для организации тренинга: не менее пяти человек, не более пятнадцати. Это требования к освоению дисциплины, они продиктованы психологическими механизмами. В результате активных методов обучения эффект достигается за счет процессов групповой динамики. Это закономерность межчеловеческих отношения, в такой группе возникают все групподинамические эффекты, все структуры группы: лидер, отверженный, изолированные, проводники мнений и т.д. И эти закономерности обуславливают систему обучения… Точно так же, как нельзя выучить иностранный язык на лекциях.
Новый прием — по-новому
— В связи с формированием нового образовательного стандарта и новых образовательных программ — что изменится к лету 2009-го? Как факультет будет принимать новых абитуриентов?
— Увы, ничего не знаю. Очередной минус нашей ситуации — всё пока непонятно. Будет ли тотальный ЕГЭ? Разрешат ли нам дополнительные вступительные испытания?
— А вам нужны эти дополнительные испытания?
— Если бы я абсолютно доверяла результатам ЕГЭ, такие испытания были бы не нужны. Но опыт показывает, что в первые годы введения ЕГЭ по русскому языку лучшие результаты были у выпускников школ Дагестана или какой-то другой автономии — что вызывает вопросы об адекватности получения этих цифр… Я против испытаний исключительно в форме тестов, и во всем мире доказано, что одни только тесты — неэффективны. Безусловно нужен экзамен, часть которого была бы в форме теста, а часть — в устной форме. Тем более для нашей специальности, когда очень важен вербальный интеллект. А если он не сформирован, и речевой аппарат не сформирован — да не будет никогда этот абитуриент хорошим психологом. И что, я должна принять абитуриента только по тестам. А что потом? Это же моя ответственность — выпустить с дипломом человека, который говорить не умеет! А я такого на входе взяла…
К нам в магистратуру приходят студенты других факультетов или из других вузов, где получили образование бакалавра. И объясняют: мы пришли к вам, потому что есть угроза, что мы скоро говорить разучимся. За время обучения мы не проронили ни слова — все экзамены сдавали в письменной форме, с помощью тестов…
Система тестирования в США была внедрена двадцать лет назад, а они любят проводить глобальные исследования и оценивать эффективность внедрения. Они провели тотальное обследование по всей стране и определили, что высокий балл по ЕГЭ единственно с чем коррелирует — только с прилежностью, и всё. А не с профессиональной успешностью! Причем прилежание в системе образования очень часто связано со стереотипностью: будешь делать вот так — получишь «пятерку». А в профессии достигает высот человек, который преодолевает стереотипность, вносит что-то новое. И сформированная в школе система оценочности (за это — пять, а за это — три…) препятствует формированию полноценной личности будущего творца. Поэтому люди, имеющие достижения только за счет выполнения правильных действий, не успешны потом в профессии. И введение тотального ЕГЭ наносит прямой вред и среднему, и высшему образованию, это преступление перед будущим нашей страны.
— Множество разумных доводов против ЕГЭ звучит постоянно, и тем не менее его внедряют…
— Если будет введен тотальный ЕГЭ, то мы получим на входе абитуриентов, совершенно не подготовленных к их будущей профессии… Что получим — с тем и будем работать.
— Поэтому на заседании Ученого совета, при обсуждении доклада И.А.Горлинского о шагах по реализации указа о двух университетах, и говорилось о том, что необходимо продолжение: разрешить нашему Университету принимать по своим вступительным испытаниям.
— Если разрешат проводить олимпиады по психологии, то мы будем видеть ребят, которые интересуются нашей наукой. А сегодня таких олимпиад нет, потому что психология — не предмет школьной программы. Мы имеем право зачислять только по результатам других олимпиад — по биологии и по математике. Но победитель Всероссийской олимпиады по математике или по биологии скорее всего пойдет на профильный факультет — на биофак или на матмех, а не к нам. И я их понимаю, они правы.
— А какой свой экзамен вы бы устроили для абитуриентов?
— Мы написали, что в качестве дополнительного испытания при поступлении на факультет мы предлагаем экзамен по литературе. И мы договариваемся с предметной комиссией, чтобы она формулировала темы сочинений, близкие к нашей профессии: о внутреннем мире героев, например. С помощью такого экзамена наши абитуриенты могли бы продемонстрировать навыки размышления над переживаниями героев или анализ социальных явлений. Иными словами — то, что может свидетельствовать о склонности к профессиональной деятельности такого рода: к умению наблюдать за людьми и видеть в их действиях, поступках причины и истоки их поведения.
— Вы говорили о развитии речевых навыков — их тоже можно проверить?
— Конечно. Устные экзамены нам, правда, никто не разрешит. Но можно проверить с помощью сочинений. Пусть будет письменный текст, который продемонстрирует умственные навыки: умение размышлять, излагать свои мысли.
Раньше у нас были традиционные экзамены: математика, сочинение, биология. Это те области, которые важны для психолога. Математика как дисциплина, которая организует системность мышления. Она была у нас профильной, потому что ни один предмет школьной программы не коррелирует с общим уровнем развития интеллекта так, как математика. Если есть высокие достижения в области математики — значит, невербальный интеллект развит хорошо … А если к этому добавить еще умение излагать свои мысли и, соответственно, высокий вербальный интеллект, выявленный с помощью сочинения, то на входе мы брали умных детей, чему я была очень рада.
— А биология?
— А биология необходима, потому что в нашей научной школе сложилась естественнонаучная направленность благодаря трудам И.П.Павлова, затем В.М.Бехтерева. И можно говорить о том, что мозг является субстратом психики. И наше обучение построено так, что у нас довольно большой блок естественнонаучных дисциплин: физиология высшей нервной деятельности, анатомия центральной нервной системы, психогенетика, психофизиология и др. А все эти дисциплины можно освоить, если ты знаешь биологию.
— Но что-то из хорошо забытого старого вы же теперь можете вернуть?
— Нет. Все нововведения на основе указа президента о двух университетах касаются только учебного плана — а не приемных испытаний.
— Будем надеться, то это только пока, на данном этапе. Но ведь, наверное, хочется расширить рамки, увеличить возможности? Если помечтать…
— Помечтать можно, но жить и действовать надо в реальных условиях. Поэтому будем учить тех, кто придет… Мне кажется, мы и этого-то указа ждали очень долго.
По модульному принципу
— Сейчас формируется стандарт на уровне Университета и программы — на уровне факультетов. Что вам необходимо от Университета для разработки образовательных программ?
— Нужна своевременная и точная информация. Если от наших преподавателей или от наших программ будут отказываться какие-то факультеты, я должна об этом просто знать. Это связано с таким вопросом, как трудоустройство и наличие рабочих мест… И лучше знать заранее.
Точно так же, если мы будем от чего-то отказываться, мы должны будем проинформировать деканов других факультетов. То есть эта работа должна быть совместной. Мне кажется, интересно было бы перейти на модульную систему — чтобы позволить нашим студентам осваивать ряд дисциплин в других вузах страны, Европы и мира. У нас, например, тот же психологический тренинг построен по модульному принципу: он идет три дня подряд. И это очень удобно — когда осваивают дисциплину не в течение целого семестра понемногу, по часу в неделю, а сразу, интенсивно. В этом случае они могут набирать такие курсы в разных вузах, что способствует развитию академической мобильности.
Но это касается всего Университета, весь Университет должен перейти на модульный принцип построения программ. Потому что если у нас читают преподаватели других факультетов по два часа в неделю, и читают целый семестр — это никакой не модульный принцип. Но для того чтобы перейти на модульную систему, нужно перестроить сетку расписания всего Университета. Колоссальная работа!
— Представляю: нужно ведь согласовать все передвижения студентов разных факультетов…
— Это должна быть сложная математическая модель, учитывающая множество факторов.
— И важно, чтобы не было сбоев. Когда на одном-то факультете выстраивают сетку расписания, и то возможны погрешности, перестановки, замены… А тут весь Университет должен работать в едином ритме. Если другие факультеты будут отказываться от ваших преподавателей, какова ваша позиция? Вы их будете уговаривать, убеждать — или просто согласитесь с данностью?
— Безусловно, я узнаю, почему они отказываются. Может быть, они просто хотят несколько иной курс, а не тот, который читали прежде… Например, у нас есть такой опыт с Юридическим факультетом: мы им читаем не психологию, а юридическую психологию. Более того, запрос от их Юридической клиники был такой: мы должны повышать коммуникативную компетентность. И наши преподаватели провели тренинговые занятия со студентами-юристами, они потом пошли на практику с уже сформированными навыками общения. В результате их работа была более эффективна. И возможно, они даже расширят свой запрос к нам и попросят какие-то курсы, связанные, например, с политической коммуникацией.
Кто-то из руководителей других факультетов, может быть, не знает (или знает неточно) о наших возможностях, о том, что мы можем. Например, на Факультете журналистики мы ведем курс «Психология массовых коммуникаций», а в ВШМ или на Экономическом факультете мы можем вести курсы, связанные с психологией менеджмента или с организационным консультированием, с психологией управления. Может, будет обратная ситуация — какие-то курсы будут меньше востребованы, а какие-то, более специализированные — будут увеличены, расширены. Может, на Факультете социологии потребуются курсы, связанные с социально-психологическими методами: интервью, контент-анализ. Не исключаю такой возможности. А кто-то, может, скажет, что вообще не надо какой-то нашей дисциплины. Вообще-то я доверяю компетенции своих коллег, деканов других факультетов — им виднее…
Вспоминаю, был разговор с деканом Физического факультета А.С.Чирцовым. Александр Сергеевич говорил, что многие выпускники физфака становятся руководителями — видимо, потому, что их факультет дает системное мышление. Они занимают руководящие посты даже в банках. И тогда им требуется знание психологии управления. А мы можем организовать для них такой курс обучения. 
Егор Громов
Фото Сергея Ушакова
|
