|
|
|
№ 16 (3783) 14 ноября 2008 года
|
 |
|
портрет в интерьере
|
|
|
Какой мерой мерить?
Каждый человек в определенный момент жизни принимает для себя некую систему координат, по которой и оценивает свою реальность. Жизнь может быть измерена количеством лет, объемом научных трудов или размером заработной платы. А если от этой системы измерения зависит не только личная судьба, но и чужие судьбы, можно ли опираться на ограниченные материальные показатели? Не слишком ли часто общество судит о людях по их возрасту или полу, внешнему виду и социальному положению?
|
 |
В.И.Полудняков |
|
Профессор кафедры уголовного права Владимир Иванович ПОЛУДНЯКОВ отметил в этом году 70-летний юбилей, а с Юридическим факультетом он связан более 40 лет. Окончив Университет в 1965 году, с 1964-го по 1981 г. работал судебным исполнителем, судьей, председателем Дзержинского районного суда Ленинграда. А с 1981-го по 2003 г. (целых 22 года!) Владимир Иванович Полудняков был председателем Санкт-Петербургского городского суда.
К юбилею приказом Ректора Санкт-Петербургского университета Владимиру Ивановичу Полуднякову была объявлена благодарность. Его заслуги отмечены почетными званиями и орденами, ему присвоены многочисленные награды, самой неожиданной из которых Владимир Иванович считает орден Красного Знамени, а самой необычной — медаль «За безупречную службу» (за 30 лет) с порядковым номером 38. Но более всего он дорожит медалью «Житель блокадного Ленинграда».
Ясный образ? Нет! Каждый человек гораздо сложнее, чем мы себе представляем. Такой мастер в распознавании людей, как Владимир Иванович, сам бы напомнил нам, что нельзя до конца понять ни одного человека, сколько бы информации о нем вы ни собрали.
Заслуженный юрист России, член Союза писателей России, серьезный ученый и приятный в общении человек — профессор Полудняков продолжает преподавать в СПбГУ, давая студентам редкую возможность получить не только качественные знания по специальности, но и усвоить проверенные временем истины.
Всегда в зоне доступа
Проведя большую часть жизни в зале судебных заседаний — своеобразном микрокосме жизни, Владимир Иванович Полудняков терпелив и предельно внимателен к людям. Поспешные суждения хороши в играх, где за скорость ответа зарабатываются лишние очки. Но понимание людей и их жизни, порой переполненной многообразными человеческими чувствами и состояниями, — настоящий труд, наградой за который может быть только откровенность собеседника.
Сегодня, когда общение становится поверхностным и мы все чаще находимся «вне зоны доступа» благодаря автоответчикам и электронной почте, что уж говорить о зале суда, где, как правило, нервничают даже кристально честные люди. В таких условиях правильные выводы о ситуации может сделать далеко не каждый. И нельзя сосредотачиваться ни на одной характерной особенности человека — ведь это может ввести нас в заблуждение.
Но всё ли здесь решает профессионализм? Из практики судьи Полуднякова известно, что именно присяжные заседатели, несмотря на отсутствие специальных судейских качеств, могут разобраться с любым сложным делом. «Другой вопрос, что присяжный может не поверить кому-то на уровне своего внутреннего осознания, но это вопрос доверия к власти и милиции…». Вероятно, способность понять собеседника и найти правду есть в каждом из нас.
— Еще когда я, будучи сержантом, служил в армии, я возглавлял комсомольскую организацию, и люди обращались ко мне, если спорили. Мне приходилось разбираться, и я чувствовал, что мне это удается: люди доверяли мне, значит, я был объективен, — рассказывает Владимир Иванович. — В то время я уже хорошо понимал, кто занимается спорами, — милиция, адвокатура и суд. Наиболее интересна для меня была деятельность судьи: он в одном лице прокурор и адвокат, судья и эксперт, обвинитель и защитник — всеохватывающая сфера в его руках. Тогда, в 60-е, устроиться на работу было совсем не просто: мне надо было учиться, иметь специальность, а у меня этого ничего еще не было, а я ушел в армию сразу после школы…
Раньше и теперь
После армии, в 22 года, Владимир Иванович поступил на вечернее отделение Юридического факультета ЛГУ и тогда же пошел работать в суд. «Я устроился секретарем в судебное заседание в районный суд. И постепенно — вначале секретарь заседания, потом судебный исполнитель, судья, председатель районного суда, председатель городского суда — продвигался по служебной лестнице».
Владимиру Ивановичу нужно было как можно скорее получить диплом, иначе он не успевал баллотироваться в судьи в запланированные им самим сроки. За последние два курса обучения ему пришлось сдавать экзамены экстерном — выборы судьи проходили один раз в 5 лет, и если бы он не успел к ближайшим выборам, потом пришлось бы ждать дольше намеченного.
«Очень благодарен, что Университет тогда пошел мне навстречу», — с искренним признанием говорит Владимир Иванович. Не все его сокурсники были столь же целеустремленными, но на вечернем отделении в основном были взрослые люди и учились осознанно. А после окончания Университета многие с вечернего отделения шли работать в милицию, были и судьи.
В те времена не было ничего похожего на сегодняшним возможности — ни компьютеризации, ни Интернета или электронной библиотеки. Но были великолепные преподаватели — Ю.К.Толстой, В.С.Прохоров, В.В.Орехов. Они давали своим студентам и должные знания, и воспитание. «Не могу с ними сравниться, они — мэтры!» — с глубоким уважением вспоминает своих учителей Владимир Иванович.
Сейчас студенты более раскованные, более самодостаточные и уверенные. «Они знают, чего хотят, но именно поэтому иногда допускают вольности. Если студент работает, учеба уходит на второй план, а это всегда очень заметно. Ради перспективной работы студенты все чаще жертвуют учебой, а потом некоторые из них не могут сдать государственные экзамены: диплом написали, рецензии получили, а к защите не допущены. Бывали и такие случаи».
«Академизм на нашем факультете поддерживается от начала и до сей поры. И преподавательский, и студенческий состав высокого качества — все-таки отбор серьезный, — считает Владимир Иванович. — А прежняя воспитательная роль преподавателей присутствует теперь в иной форме: если раньше студентам нормы поведения внушались как детям, то сегодня считается, что они сами все понимают. Но если вижу развязность — делаю замечание, а в остальном студенты «грамотные», хотя иногда и переоценивают свою персону. У многих ведь эйфория — поступили! На первом курсе — восторг! На втором курсе — студентов на 20 процентов меньше остается, а до выпуска доходит лишь половина…»
Среди первокурсников профессор Полудняков практикует опрос, выявляющий мотивацию к выбору профессии. Большинство студентов рассчитывают на карьеру юриста коммерческой структуры, некоторые планируют вести адвокатскую деятельность, а вот на должности в суде, как правило, никто не претендует.
Добиться правды
Сейчас служащие суда и сами судьи находятся под защитой государства. Конечно, геройства от судьи требовать нельзя, но прежние проблемы исключены. А ведь был в 50-е годы случай, когда во время рассмотрения дела из толпы в зале судебных заседаний на судью было направлено ружье. Но в ответ на уверенный голос судьи-женщины: «Стреляй в избранницу народа» — выстрела не последовало.
Важно хорошо понимать и отношение к суду самих подсудимых: психологически у них нет мотивации мстить. Кстати, сам суд в преступном мире называется экзаменом, из чего следует, что выступать на стороне власти вполне почетно.
Владимир Иванович убежден: юристу — для того чтобы понять, что такое дисциплина и субординация, — просто необходимо начинать именно с государственной службы: «Может быть, уйдешь потом, но будешь знать сильные и слабые стороны судебной власти, будешь понимать, как сможешь использовать свой профессиональный опыт, добиться своей правды».
С работы в суде Владимир Иванович Полудняков начал свой трудовой путь и... остался работать в суде. Были в его практике и громкие дела. Например, судебное разбирательство дела бывшего боксера, судимого за грабежи и вымогательство, заканчивали в условиях тюрьмы, боялись побега.
Были и дела, которые доставлялись в зал суда на грузовиках — «трикотажное», «сахарное» — каждое содержало более 2 тысяч томов, каждый том весил по 2 килограмма.
Были смешные случаи: обратилась в суд женщина с иском о признании отцовства за бывшим мужем, так как ребенка родила месяцев через 6 после развода. Суд назначил экспертизу. В то время экспертиза давала только предположительный ответ, но в случае несоответствия — все 100 %. Это и был тот редкий случай, когда был 100-процентный отказ. Сообщив результаты проведенной экспертизы истице, судья Полудняков услышал искреннюю благодарность: «Спасибо, я теперь знаю, кто отец моего ребенка!»
Были и истории, способные изменить отношение чуткого человека к миру. В 1965 году, когда Владимир Иванович только начинал работать судьей, для судебного разбирательства была вызвана дама лет 45. От соседей на нее поступил иск за вызывающее поведение. Во время заседания стало очевидно, что женщина достаточно умная, образованная, но крайне конфликтная. Владимир Иванович вспоминает, что в какой-то момент даже повысил на нее голос. «А потом вышел в перерыве — она сидит и плачет, а перед ней нотная партитура и она пишет что-то. Я понял тогда, что любой человек обладает достоинством, возможно, и большим, чем мы».
Сопереживание
Именно сочувствие к людям всегда помогало Владимиру Ивановичу Полуднякову лучше их понимать. «Прежде люди были более предупредительны, уважительны — вероятно потому, что все были одинаковые. Сейчас социально расслоение большое, и появляется желание сократить эту дистанцию силовым путем. Появляется общественно опасный социальный дисбаланс».
Попробуйте сравнить это мнение судьи о преступниках с тем, что все мы не раз слышали от законопослушных граждан: «Своими бы руками расстрелял!..». Действительно, возбуждено уголовное дело, есть труп, признания подсудимого, кажется — исключительной меры не избежать, а судья начинает вчитываться и убеждается, что потерпевший сам спровоцировал преступление... Какой мерой теперь мерить?
Получается, что самое главное — это сопереживание и восприятие чувств другого человека, умение уступить в чем-то малом, отстаивая принципиальные вопросы.
Прийти к такой системе ценностей, сопереживать людям и вызывать их на откровенность — значит самому быть искренним. Суждение такому человеку дается тяжелее, сомнения чаще толкуются в пользу собеседника, но только такое суждение имеет смысл. А мерой мыслей человека, оценкой его поступков становится способность к сопереживанию. Что может быть справедливее? 
Наталья Давыдова
Фото Сергея Ушакова
|
