|
|
|
№ 15 (3782), 30 октября 2008 года
|
 |
|
из дальних странствий
|
|
|
Научный десант в Монголии
Узнав, что этим летом планируется поездка значительного числа специалистов СПбГУ в Монголию, как раньше говорили «в страну изучаемого языка», я, представитель «ближневосточников», с удовольствием примкнул к «научному десанту» — с тем, чтобы познакомиться с, возможно, последним в центральноазиатском регионе государством, бережно оберегающим свое уникальное кочевое своеобразие.
Исламская община
В последние годы в публицистической литературе все чаще поднимается вопрос о роли ислама в социальной и духовной жизни различных стран. Это в равной мере относится и к восточным, и к западным обществам и связано как с интересом к самой доктрине, так и к жизни людей, придерживающихся этой религиозной системы. В немалой степени такому повышенному вниманию способствует проблематика экстремизма и терроризма, тиражируемая в мировых масс-медиа. Последние, рассматривая проблемы в контексте ислама, зачастую стирают границы между этим вероучением и крайними проявлениями отнюдь не религиозных чувств.
В географическом отношении информация об исламе все более активно охватывает страны Балканского региона, где происходит перекройка границ и перераспределение центров силы под опекой прежде всего западных стран. Не остаются вне сферы внимания и государства, где исламу не отводилось определяющей роли в идейной и социальной жизни, но где процент мусульманского населения достаточно высок. Это Китай, Филиппины, ряд африканских стран. Повышается интерес к существующему положению в религиозной жизни таких стран, как, например, Вьетнам, имеющий небольшую мусульманскую общину, и ЮАР. К категории стран, в которых ислам существует, но число его приверженцев очень незначительно по сравнению с общим числом населения, можно отнести и Монголию. В настоящее время численность приверженцев ислама в ней превышает 100 тыс. человек.
Характеризуя ситуацию с исламом в Монголии и давая оценку этнической принадлежности последователей этой одной из трех важнейших мировых религий, можно отметить, что подавляющее большинство местных мусульман составляет казахское население западных районов страны (в основном Баян-Ульгийский аймак). Тем не менее небольшие группы казахов проживают и в Улан-Баторе, в городах-сателлитах в Центральном аймаке. Отдельные айлы располагаются в незначительной отдаленности от столицы.
Мечеть
В соответствии с традицией формирования исламской общины, сложившейся с раннего периода распространения ислама в VII в., активная религиозная жизнь всегда происходила вокруг мечети, представляющей собой здание или специальное помещение для совершения молитв и проповедей, и учебного заведения-медресе при ней.
С учетом высказанных пожеланий узнать как можно больше об исламской жизни в этой стране, наши монгольские друзья направили нас в Налайху — небольшой и, можно сказать, интернациональный рабочий город. Одной из его достопримечательностей, без сомнения, можно считать мечеть, которая представляет собой небольшое одноэтажное здание с куполом и полумесяцем. Сравнительно молодой человек приятной наружности, по имени ходжа Муса, прошедший обучение кораническим знаниям на Среднем Востоке, встретил нас. Слово «ходжа» содержит указание на то, что его носитель, несмотря на свою относительную молодость, уже осуществил хадж, то есть паломничество в Мекку, совершив тем самым одно из пяти обязательных предписаний для каждого, кто исповедует эту веру. Он приветливо пригласил нас на территорию двора мечети и самого здания. Мусульмане Монголии, как нам с удовольствием рассказал ходжа Муса, считают себя преемниками суннитского ислама ханафитского мазхаба. В этом они полностью совпадают с татарской и башкирской мусульманскими общинами России.
В мечети есть небольшая библиотека теологической литературы, и ее имам не без гордости показал нам один из экземпляров Корана, изданного в Казани, который бережно хранился в течение десятилетий, когда показывать и использовать его, как, впрочем, и другие религиозные книги, считалось недопустимым.
В мечеть, за время нашего пребывания в ней, пришли еще два представителя старшего поколения. С большим интересом они прослушали рассказ об исламе в Санкт-Петербурге, о работе мечети, кстати, считающейся самой большой на севере Европы, о преподавании арабского языка в стенах Восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Все воспринималось с искренним вниманием и интересом. Мусульмане Налайхи также с вниманием отнеслись к преподнесенным им в качестве подарка номерам журнала «Санкт-Петербургский университет», в которых рассматривались проблемы российской высшей школы, жизнь молодого поколения России.
Отличительной особенностью, которую отметили все коллеги-востоковеды, оказавшиеся гостями любезных хозяев, было то, что они с любовью говорили о родной земле, о планах строительства новой мечети — более вместительной и лучше оснащенной, о расширении возможностей посещения Мекки. Высказывался и интерес к изучению арабского языка — священного для мусульман всей планеты. Нам показали фотографии зданий мечетей в других городах страны, числом около двадцати, с гордостью говорили о стремлении к толерантности и гармонии в отношениях с представителями других конфессий.
К сожалению, время нашего пребывания в мечети было ограниченным, нас ожидали новые встречи, и поэтому нам пришлось ее покинуть. Однако посещение и знакомство с имамом и представителями общины только усилило наше стремление узнать еще больше о жизни мусульман этой страны.
Айлы
Следующим шагом на пути знакомства с жизнью этой этно-конфессиональной общины было посещение айлов простых тружеников мусульман-казахов в районе Терелджа. Поразительным было то, что местные казахи, наряду с прекрасным владением монгольским языком, сохранили свой язык и традиции. В юртах, куда нас приглашали, было уютно и чисто. На стене помещены коранические тексты. На вопрос о наличии самого Корана гостеприимная хозяйка юрты вынесла коранические тексты, снабженные комментариями на казахском языке и изданные в Казахстане. По загнутым углам страниц чувствовалось, что владельцы прибегают к ним весьма часто и стремятся, несмотря на занятость и напряженный труд, следовать ритуалам и традициям веры. После того как мы вместе прочитали на арабском несколько сур, владельцы юрты вынесли национальный костюм и с радостью и легкой иронией позволили автору данного материала сделать фотографии в национальной казахской одежде.
Сотрудничество
Закономерным продолжением нашего краткого изучения общины Монголии была попытка встретиться с коллегами из научно-исследовательских учреждений, владеющих самой свежей информацией и способных предоставить интересные обобщающие сведения. В этом отношении нам опять очень повезло, поскольку наши монгольские друзья быстро откликнулись на наши просьбы. Они нашли именно такого человека, и очень скоро встреча с представителем научной интеллектуальной элиты господином Джамбалом состоялась. Сам он, являясь представителем казахско-мусульманской группы населения, уже много лет последовательно и самоотверженно изучает специфику жизни местных мусульман, рассматривает динамику развития межнациональных и межконфессиональных отношений в стране с учетом демократизации и вступления в международные рыночные отношения. В целом монгольский ученый с оптимизмом смотрит на будущее развития мусульманства в стране и небезосновательно считает, что симптомов как религиозного, так и национального экстремизма на карте политической и социальной жизни Монголии нет. Господин Джамбал прекрасно говорит по-русски и своими учителями считает многих советских и российских ученых в области философии и ориенталистики. Он с огромным воодушевлением рассказал о своей мечте — увидеть коранические тексты, переведенные на монгольский язык. Наверно ему, владеющему монгольским, казахским и русским языками и кропотливо сравнивающему тексты тафсиров — комментариев к Корану — для правильного их понимания было бы интересно узнать о готовящемся в Санкт-Петербурге проекте создания электронного арабско-русского словаря, пользование которым в значительной степени облегчило бы знакомство с сакральными арабских текстами посредством компьютера. С большим вниманием ученый из Монголии отнесся к предложению расширять связи и контакты в различных областях гуманитарных знаний с подразделениями нашего Университета. Для Монголии контакты с учебными заведениями востоковедного профиля Санкт-Петербурга всегда были очень интересными, поскольку петербургское востоковедение долгие годы находилось в авангарде советской и российской науки. Господин Джамбал с восхищением говорил об академике И.Ю.Крачковском и о его переводе Корана.
Хубсугул, цатаны, шаманизм
Своего рода отправной точкой для постижения неповторимой притягательности этой страны стала поездка к «младшему брату» озера Байкал — озеру Хубсугулу. Почти 900 километров пути, половина из которых — по степному бездорожью, два дня почти безостановочной гонки только в одну сторону, к счастью, на безупречно отработавшем джипе, пять аймаков… По пути нас ожидали кочевья, ночевки в юртах, незабываемые пейзажи гор, холмов, покрытых лесом, и пьянящий аромат степи, сочетающий в себе пряность полыни и сладость полевой ромашки.
И вот мы у цели — озеро-мать, море-мать, как его называют монголы, — перед нами. Прозрачная, сладковатая на вкус холодная вода, голубое небо, тайга с огромными лиственницами, голубые горы, окаймляющие озерный берег. Как хочется пуститься вплавь далеко-далеко от берега, но каждое движение делать нелегко, холодная вода дает себя знать.
Наутро после приезда нам предложили поехать к цатанам — оленеводческому племени, живущему в Хубсугульском аймаке и сохранившему все черты кочевников, включая древнейшую религиозную практику — шаманизм.
Наверное, шаманизм можно считать самым таинственным явлением духовной жизни страны, вступившей в XXI столетие.
На просторной поляне, куда нас привезли, стоял очень похожий на известный по фильмам об индейцах Северной Америки конусообразный шалаш, обшитый кусками ткани, кожи. Рядом с ним лежало несколько очаровательных грациозных оленей. Непосредственно перед жильем цатанов дымился костер, в середине которого стоял котелок. Немолодая женщина, одетая в национальный костюм, сидела и подбрасывала в кипевшую воду иглы от лиственницы.
— Вот это и есть шаманка цатанов. Поговорите с ней, — посоветовала сопровождавшая нас монголка по имени Бадма. — Она может предсказать судьбу.
Только одна женщина из нашей маленькой группы решилась на это и отправилась вглубь жилища. Тем временем все оставшиеся свободными от чар шаманки разбрелись по поляне, пытаясь сфотографировать ручных оленей, посмотреть продукты, произведенные цатанами.
Спустя примерно час наша коллега вышла из жилища шаманки и дала знак к отправке в обратный путь. Что происходило с ней, что она спрашивала у этой жительницы леса, так и осталось тайной. Всем почему-то стало грустно, и только двухчасовая обещанная утренняя прогулка на лошадях немного снимала удрученное настроение, оставшееся от похода к этим людям, хранящим прямую связь с природой и целиком зависящим от ее милосердия.
Возрождение буддизма
Месяц, проведенный в этой прекрасной стране, был бы, вероятно, не совсем продуктивным для любого пытливого исследователя, если бы не появилась возможность познакомиться с жизнью религиозной системы, имеющей доминирующее значение для духовной жизни монгольского общества — буддизмом. Конечно, мы оказались в Гандане — огромном и самом мощном по местным меркам монастыре Улан-Батора — уже в первые дни после приезда, но это воспринималось, — по крайней мере мной, не владеющим языком страны и поверхностно знающим буддистскую религиозную доктрину, как поход в музей.
Однажды на мобильном телефоне коллеги-монголоведа М.П.Петровой раздался звонок, и после короткого обмена репликами на монгольском она торжественно провозгласила о намерении одного из буддийских монахов, узнавшего через своих друзей о нашем пребывании в Монголии, пригласить нас в буддийский центр, в котором он живет и работает.
Наутро за нами прибыла машина, и через четверть часа поездки, что по меркам Улан-Батора является достаточно большим расстоянием, мы оказались в современном особняке, стоявшем на возвышении, в окружении очень близких всем нам типовых многоэтажек советского образца.
Монах провел нас по учебным помещениям нижнего этажа, где наряду с буддизмом маленьких монголов обучают английскому языку, показал издательский центр, где выпускается религиозная литература, и маленький производственный цех по производству очень оригинальных изделий из войлока. Затем он не без гордости сопроводил нас на верхний этаж, где находятся помещения для моления и размещаются статуи Будды, светильники и портреты Далай Ламы. Молодой монах и сам оказался автором теологических текстов. Он с воодушевлением делился сведениями о жизни буддистов, о новостях общественной и религиозной жизни. Адепты буддистской доктрины сейчас стремятся все более активно влиять на молодое поколение, воспитывать детей в более глубоком знании обрядов и положений учения. На фоне этого, по его словам, происходит увеличение числа новых и возрожденных буддистских монастырей. Монголия — страна буддизма, в этом ее духовная сила.
Но, может быть, все-таки эта сила была бы неполной, если бы в стране не чувствовался дух кочевников, так высоко ценимый монголами. Это целый кодекс чести, который незыблем уже много столетий. Среди главных требований к человеку, предъявляемых им, — верность слову и дружбе. Несмотря на пестроту и эклектику идейных систем и доктрин, существующих в обществе, подкупает и привлекает в монголах чувство дружбы. И как приятно в далекой стране, за тысячи километров от нашего родного города, услышать произносимую на чистом русском языке фразу: «Вы, русские, — наши друзья… Спасибо».
Полученная в ходе полевых исследований информация была представлена на заседании кафедры монголоведения и тибетологии, а также на VIII научно-практической конференции «Рериховское наследие», проходившей на базе СПбГУ 9–11октября 2008 года. 
И.В.Герасимов,
доцент кафедры арабской филологии
Восточного факультета
Фото автора
|
