|
|
|
№11 (3778), 29 августа 2008
|
 |
|
культура
|
|
|
В актеры — без экзаменов
Сергей Юрский, Игорь Горбачев, Андрей Толубеев, Иван Краско, Сергей Лосев… Что связывает этих замечательных артистов? А связывает их, конечно же, театр. В данном случае — Университетский театр. Именно на его сцене сыграли они свои первые роли. Студента-философа Игоря Горбачева роль Хлестакова в студенческом спектакле привела в кино. Недоучился на филфаке Иван Краско. На юрфаке учился первый Остап Бендер нашего кино Сергей Юрский. Математик Сергей Лосев — без малого 30 лет артист БДТ им. Г.Товстоногова.
Театр СПбГУ работает уже почти 65 лет, и все эти годы он был известен в городе и за его пределами как сильная школа театрального мастерства. Руководителем театра со дня его основания в 1944 году и на протяжении последующих 15 лет была замечательная русская актриса, педагог и режиссер Евгения Владимировна Карпова — выпускница Императорского Театрального училища, актриса Передвижного Общедоступного театра, Народного дома, БДТ им. М.Горького, Театра
им. А.Пушкина. На смену Е.В.Карповой пришел Владимир Викторович Петров, актер драмы и комедии, заслуженный деятель искусств, профессор, заведующий кафедрой актерского мастерства Санкт-Петербургской Театральной академии, который руководил театром на протяжении почти 20 лет. В 1979 году художественным руководителем Театра-студии СПбГУ становится Вадим Голиков, выпускник Философского факультета Университета, сам питомец университетского театра, ученик Г.А.Товстоногова, профессор кафедры режиссуры Театральной академии. Он руководил театром 35 лет, до самой смерти в 2004 году.
|
 |
Сцена из спектакля по пьесе Марины Ладо «Очень простая история». Постановка Антона Милочкина. |
|
Все руководители были чрезвычайно преданы студии и своим ученикам. С именем каждого из них связана целая эпоха в истории Театра СПбГУ. Многие студийцы на протяжении долгих лет поддерживали связь с университетским театром, продолжали принимать участие в постановках и ставить спектакли. Игорь Горбачев и Андрей Толубеев представили здесь свои первые режиссерские работы.
Из личного опыта
В школе, где я училась, была замечательная театральная студия. Нашим дружным театральным коллективом мы ставили спектакли на все мыслимые праздники и годовщины, вели торжественные ассамблеи выпускников, и еще придумывали спектакли «просто так», поэтому все участники студии были школьными знаменитостями. Здесь у меня были слава, успех и полнейшая творческая самореализация.
А потом я поступила в Университет. Моя новая жизнь в первые недели после детства была прекрасна, но театра отчаянно не хватало. Хотелось играть. Я что-то слышала о театральной студии Университета, но для меня оставалось загадкой, как туда попадают. Наверное, моего хилого стремления не хватило бы на самостоятельное выяснение подробностей поступления в студию. И тут на помощь пришел сокурсник, который рассказал о том, что на днях проходил отбор в Театр-студию СПбГУ. Он сказал, что нужно читать на отборе, и даже нарисовал мне в блокнотике, как добраться до особняка Бобринских, где тогда располагалась «творческая мастерская» университетского театра.
Отбор проходил там же, где впоследствии мы занимались актерским мастерством и, в другие дни, сценической речью — в одном из залов особняка Бобринских. Поговаривали, что именно в этом зале на одном из балов Пушкин познакомился со своей будущей женой Натальей Гончаровой… Это, конечно, впечатляло. Не меньше впечатляло и количество людей, пришедших поступать в Театр-студию. Нас было человек сто, а может и больше. Люди сидели и стояли везде, где можно было сидеть и стоять — в креслах зала, на ступенях, на подоконниках, вдоль стен. Отбор начинался в два часа дня и продолжался без перерыва до десяти часов вечера, когда, наконец, был оглашен список принятых. «Приемная комиссия» состояла из трех человек: руководителя Театра-студии Вадима Голикова, Людмилы Ивановны Хлопотовой, которая впоследствии вела у нас занятия по актерскому мастерству; и Людмилы Александровны Голиковой, которая преподавала нам сценическую речь.
Каждый претендент выходил на сцену, комиссия задавала ему пару общих вопросов о его театральном прошлом и о том, почему он пришел в студию, затем нужно было прочитать подготовленную программу. Как и полагается, необходимо было прочесть отрывок из прозы, басню и стихотворение.
Выступать перед комиссией в зале, полном «конкурентов», тяжело и «бывалым», что уж говорить о тех, кто выходит на сцену впервые. Густой воздух в помещении, как острый соус, приправленный разными специями, был насыщен взаимным интересом, любопытством и нервным напряжением. Некоторые забывали строки стихотворений, сбивались, начинали читать снова. В целом, члены комиссии всех подбадривали, успокаивали и терпеливо ждали, пока человек «настроится».
Кстати, передаваемые годами легенды и предания Театра-студии СПбГУ изобилуют примерами того, как некоторые ее участники, ставшие впоследствии известными артистами, проходили отбор с немалыми психологическими трудностями. Например, история о том, как в студию поступал Сергей Юрский (он занимался здесь в 1950-е годы), была утешением для всех последующих поколений поступавших. На отборе Сергей Юрский начал читать стихи, но почти сразу сбился и умолк. Его попросили успокоиться и начать заново. Он начал во второй раз, но опять сбился. Комиссия молчала, давая ему время настроиться; зрители ждали. Сергей Юрский отошел к окну, встал, повернувшись спиной к залу, и долго молчал. Потом попробовал снова начать стихотворение. Но ничего не выходило. Тогда он обратился к руководителю студии: «Я не могу так читать. Я бы хотел, чтобы все, кроме вас, вышли из зала!». В это сложно поверить, но все встали и, действительно, покинули зал, столпившись за дверью. Оставшись один на один с Е.В.Карповой, Сергей Юрский, наконец, смог прочитать подготовленную программу. Его приняли в труппу театра. Очень скоро он уже исполнял роль Хлестакова в студийной постановке «Ревизора»…
…Поздним вечером нам огласили список принятых. При этом руководители настойчиво и деликатно убеждали присутствующих в том, что наличие или отсутствие твоей фамилии в списке решающего значения не имеет: они, мол, только отметили претендентов, чье выступление произвело на них впечатление, и которым они рекомендовали бы заниматься. Тем не менее, посещать студию могут все желающие, поскольку самое главное — желание.
Я оказалась в этом заветном списке. Сказать, что я была рада этому, значит малодушно погрешить против истины. Я испытывала безумный восторг и счастье оттого, что меня отметили! Это окрыляло.
До метро я шла с Леной — студенткой матмеха, девушкой невероятной, пронзительной и утонченной красоты, с которой только что познакомилась. Лену тоже заметили, выбрали и объявили. Испытывая нестерпимое, совершенно детское счастье, мы бежали вдоль Мойки вприпрыжку, пели песни, и казалось, что нам обеим лет по пять, не больше. Восторг расходился от нас волнами цунами и колыхал воду в реке.
Итак, мы стали членами университетской театральной студии. Людмила Ивановна называла всех нас «детьми» или «малышами», независимо от возраста, потому что мы занимались в театре первый год. «Малыши» не принимают участие в спектаклях, которые ставят «взрослые» — старшие участники студии, и не ставят собственных спектаклей, а только занимаются актерским мастерством.
В течение первого года занятий нам буквально запрещали пользоваться речью на занятиях по мастерству — мы должны были научиться «показывать», передавать смысл сцены пластическими средствами. На первом же занятии Людмила Ивановна сказала нам: «Не думайте, что, придя сюда, вы сразу будете участвовать в спектаклях. Я знаю, что вы можете выйти на сцену и прочитать слова. Каждый может, так или иначе. И зритель сможет понять вас, услышав слова, но это было бы слишком просто. Это еще не есть актерское мастерство. Попробуйте выйти на сцену и без слов и предметов изобразить простое действие — как вы зажигаете спичку или открываете холодильник. Это гораздо сложнее. Мастерство заключается в том, чтобы уловить и передать мельчайшие нюансы движений, мимики, чтобы зритель понял, «увидел»: вот вы открываете холодильник (именно холодильник, а не стенной шкаф!); вот вы сидите, раскинувшись, в кресле; вот пьете кофе из маленькой чашечки. И все это на совершенно пустой сцене и без единого звука!».
Заниматься в студии было сложнее, чем участвовать в школьных спектаклях, но и гораздо интереснее. На занятиях по мастерству мы играли в «молчаливые» игры, и Людмила Ивановна задавала нам элементарные задания, которые, однако, оказывались трудновыполнимыми. Например, достоверно изобразить черепаху или щенка на деле оказывается не так-то просто. Мне очень нравилось задание, когда один из участников придумывал себе какое-то дело и должен был изобразить его на сцене. Например, начинал мыть пол воображаемой шваброй, отжимая тряпку в воображаемое ведро. Остальные участники тоже придумывали себе дело, вписывающееся в контекст действий первого, и по очереди «добавлялись» на сцену. Кто-то начинал двигать несуществующую мебель, позволяя первому протереть пол «за диваном». Другой приносил ведра с чистой водой. Еще один начинал вытирать пыль или мыть окна. Следующий выходил на сцену и изображал, что он ходит по «комнате» и раздает указания остальным (без звука, естественно), а потом спотыкается о ведро. И так далее. В итоге на сцене собиралось человек десять, занятых каждый своим делом, но составляющих общую картину. Действия необходимо было изображать не схематично, а максимально точно и подробно, обыгрывая все микродвижения, продумывая характер своего героя. Каждый рисовал отдельный образ: этот — растяпа, тот — веселый, другой — сосредоточенный и хмурый. Потом каждого участника спрашивали, что он делал и каков был характер его героя, чтобы узнать, правильно ли были истолкованы его действия.
Занятия в студии психологически раскрепощали, помогали избавиться от комплексов, излишней застенчивости или ложной скромности. Приходя на отбор, ты думаешь, что хочешь играть в театре во что бы то ни стало. Но только когда начинаются занятия, и тебе приходится, изображая змею, ползать по полу перед еще мало знакомыми людьми, ты всерьез задумываешься о своем желании и делаешь самый главный выбор. Если ты готов стереть с себя все напускное, надуманное; если готов преодолеть страх выглядеть глупо, то ты остаешься в театре. Те, кто не может преодолеть себя, уходят после первых же занятий. Зато остаются такие же, как ты, а значит, им можно доверять.
И вечером после учебы, работы и дневной суеты ты торопишься в студию, чтобы окунуться в другой мир, и здесь, наконец-то, стать настоящим — стать собой.
***
Сегодня Театром-студией СПбГУ руководит Маргарита Николаевна Дульченко. Здесь по-прежнему преподают режиссёры-педагоги Людмила Ивановна Хлопотова и Людмила Александровна Голикова, а также работают режиссёр Антон Валерьевич Милочкин, балетмейстер Николай Иванович Козлов и музыкальный руководитель Театра-студии, композитор Илья Кузнецов.
В репертуаре театра спектакли «Охота на носорога» по пьесе Николая Гумилёва; «З Садур З» по пьесам Нины Садур (в 2001 году спектакль стал лауреатом
Первого всероссийского фестиваля студенческих театров); сценическая композиция по рассказам Виктора Пелевина «Гримасы истории», спектакль по повести Константина Воробьёва «Крик»; «Двух королев не бывает» — спектакль режиссера Бориса Преображенского с Людмилой Хлопотовой и Татьяной Морозовой в главных ролях, и другие. Университетский театр регулярно гастролирует по городам России и за рубежом, принимает участие в различных театральных фестивалях. Сегодня Театр-студия размещается в доме № 52 по Галерной улице.
Набор в студию будет проводиться, по традиции, в начале октября. Об этом вы можете узнать на сайте театра www.studio.pu.ru. 
Дарья Мельникова
Фото Сергея Ушакова
|
