|
|
|
№ 6–7 (3773–3774), 5 мая 2008 года
|
 |
|
|
|
|
Детективная история,
или Исторический детектив
Как часто совершаются открытия? Возможны ли они в наше время? Сейчас, в начале XXI века, это большая редкость… Но недавно СМИ растиражировали удивительную весть: в Берлине обнаружен новый список Новгородской Первой летописи, который ранее считался утраченным. И человек, который нашел эту рукопись, — вот он, сидит передо мной: это профессор Александр Вячеславович МАЙОРОВ, заведующий кафедрой музеологии Исторического факультета СПбГУ.
|
 |
А.В.Майоров |
|
Второй раз я удивилась, когда собственными глазами увидела цветные ксерокопии трех страниц уникальной рукописи! И преспокойно их прочитала — почти весь текст на древнерусском языке был понятен, да и манера письма не слишком затрудняла чтение. «Временникъ, еже наречается летописание рускихъ князеи и земля Руская…»
По мнению А.В.Майорова, все факты о местонахождении списка были известны, он лишь собрал их воедино. В итоге получилась полудетективная история — с исчезновениями и погонями, утратами и находками. А профессор-историк из исследователя превратился почти в настоящего… следователя, который вытягивает «улики» одну за другой, продвигаясь к заветной цели. Результатом его многолетнего поиска и стало небывалое открытие (заметим: предыдущий список летописи нашли около ста лет назад!). Как ему это удалось? Я встретилась с исследователем и услышала от него подробную версию событий.
История и литература — в одной рукописи
— Что такое Новгородская Первая летопись? Это один из древнейших и важнейших русских исторических памятников, — начал рассказ Александр Вячеславович Майоров. Он — специалист по Древней Руси, занимается рукописями того времени. Русские летописи — главный источник, из которого мы можем узнать и о жизни князей, и о битвах, и о пожарах, и о монастырском быте. Если бы летописей не было, то история для нас начиналась бы… с Петра Первого, до него в нашем представлении была бы «пустыня». А из летописей нам известно и про Киевскую Русь (она существовала до татаро-монгольского нашествия), и про Московскую.
Новгородская Первая летопись была открыта в начале ХVIII века основоположником русской исторической науки Василием Никитичем Татищевым (1686 –1750) — с него, собственно, и начинается история изучения древнерусских летописей. Новгородская Первая летопись — главный источник наших знаний об общественно-политической жизни, культуре и быте Великого Новгорода (с древнейших времен до середины ХV в.) и наряду с собственно новгородскими известиями содержит сведения о событиях общерусского значения. Всего древних новгородских летописей около десяти, но в остальных рассказывается по большей части лишь о самом Великом Новгороде — когда какой был епископ, где какой случился пожар и тому подобное.
Новгородская Первая летопись всегда вызывала интерес исследователей, потому что давала широкий круг сведений об исторических событиях. По ней были защищены десятки диссертаций и выполнены сотни научных работ. Она содержит Начальный свод, составленный в конце XI века, Русскую Правду, а также жития Александра Невского, Михаила Черниговского и других святых. Еще в этой летописи есть «Повесть о взятии Царьграда фрягами» (то есть крестоносцами во время Четвертого крестового похода), «Повесть о битве на Калке», «Повесть о нашествии Батыя», «Сказание о убиении в Орде князя Михаила Черниговского», «Повесть о житии Александра Невского», «Повесть о Довмонте» (знаменитом псковском князе второй половины ХIII в.), «Житие Михаила Ярославича Тверского», «Повесть о Куликовской битве» — целый ряд художественных произведений, которые вошли в золотой фонд древнерусской литературы. Между прочим, когда монах Нестор писал Повесть временных лет, он включил в нее текст Начального свода.
Новгородская Первая летопись — одна из самых полных и больших по объему, и она существует в нескольких списках (рукописных экземплярах). Древнейший из них называется ныне Синодальным, он хранится в Государственном Историческом музее в Москве. Он написан на пергаменте (специально выделанной коже теленка), украшен киноварными инициалами (заглавными буквами)).
Синодальный список содержит 169 листов, но их должно было быть гораздо больше: не хватает шестнадцати из тридцати семи тетрадей... К сожалению, все найденные до этого года списки имеют дефекты: в каждом утрачено некоторое количество текста, от нескольких листов до нескольких тетрадей. Одни истлели от времени, другие сгорели в частых новгородских пожарах — ведь все постройки были деревянными, а рукописи находились рядом с открытым огнем: свечами, лампами.
Важно было найти новый список, чтобы восполнить утраты в остальных. Теперь такой имеется, ведь найденная А.В.Майоровым рукопись не имеет никаких утрат и видимых повреждений. Более того, этот список содержит новые варианты некоторых фрагментов — литературных произведений и сообщений об исторических событиях. Например, только в нем говорится о некоторых фактах строительной деятельности архиепископа Евфимия, который «постави дховницу каменну и сторожню каменну въ своемъ дворе». Согласитесь, сторожевая каменная башня в середине XV века — факт исключительный.
Исследователь в роли следователя
История списка, обнаруженного А.В.Майоровым в Берлине, начинается в 1738 году. Именного тогда он был выполнен по заказу В.Н.Татищева. К рукописи приложено письмо Татищева к неизвестному лицу. Из него мы узнаем, что Татищев хочет направить список в дар Лондонскому Королевскому обществу по развитию знаний о природе, созданному в XVII веке ведущими учеными мира (И.Ньютоном и так далее.). «Судя по всему, Татищев тоже хотел стать членом этого общества, рукопись была одним из подарков», — предполагает Александр Вячеславович Майоров. Но… до Лондона рукопись не дошла. Почему — неизвестно. Просто исчезла. Отправить ее Татищев отправил, но Королевское общество так ее и не видело…
Впрочем, мы знаем следующего владельца списка! Им был голландский коллекционер, собиратель древних рукописей и редких книг Герард Мейерман (1722–1771). Каким образом попала к нему рукопись? Пока непонятно. Известно лишь, что Мейерман и его сыновья (с ними он создал одну из крупнейших голландских библиотек) были уважаемыми людьми, они знали цену рукописи и берегли ее. Так что, скорее всего, он ее где-нибудь купил, но это лишь предположение.
Рукопись пробыла у Мейермана и его наследников до начала ХIХ века. Затем она была продана на аукционе в Гааге в 1824 году. «Надо сказать, — напомнил Александр Вячеславович, — что в то самое время за ней охотился граф Николай Петрович Румянцев (1754–1826), бывший сенатором, министром и канцлером при Александре I и много сделавший для развития науки в России».
Однако купил рукопись все-таки не он, а английский коллекционер Томас Филиппс (1792–1872) — вместе с другими книгами Мейермана. Румянцеву удалось договориться с Филиппсом о том, чтобы снять копию со списка. Но копия получилась низкого качества, она даже неполная — 119 листов вместо 169. Теперь она хранится в Российской государственной библиотеке в Москве.
Филиппс интересовался восточными рукописями, и потому летопись из азиатской страны, России, вполне соответствовала интересам коллекционера. Однако его наследникам список был не нужен, и после смерти Филиппса коллекция была разделена и распродана крупным книгохранилищам. Часть ее попала в Национальную библиотеку в Париже, часть купила библиотека Британского музея, часть в 1887 году приобрела Прусская королевская библиотека в Берлине (после революции 1918 года в Германии она стала именоваться Прусской государственной библиотекой).
Интересующий нас список Новгородской Первой летописи оказался в Берлине и был научно описан на немецком языке, в 1892 году описание было опубликовано. «Здесь же его видел русский филолог, профессор Александр Иванович Яцимирский, приезжавший в Берлин еще до Первой мировой войны. Описание списка он опубликовал в Петрограде в 1921 году, однако оно было не совсем точным», — добавил профессор Майоров.
Позже, в 1930-е годы, возникла вторая волна интереса к Берлинскому списку Новгородской Первой летописи, когда Академия наук СССР занялась подготовкой академического издания Русской Правды. Тогда же сотрудник Ленинградского отделения Института истории АН СССР Георгий Львович Гейерманс посетил Берлин и сфотографировал те три листа рукописи, где была Русская Правда. Фотоснимки были доставлены в Ленинград и в Москву, затем изданы. Однако …сама рукопись осталась в Берлине.
|
 |
Страница рукописи. |
|
Во время Второй мировой войны собрание Прусской государственной библиотеки было эвакуировано из Берлина и рассредоточено по всей территории Рейха, всего по тридцати тайным хранилищам: шахтам, монастырям, замкам… А где же оказался наш список? Неизвестно: он снова — раз! — и исчез из поля зрения исследователей.
В 1945 году книги берлинской библиотеки были распределены между странами-победителями. В начале 50-х в ГДР открыли Германскую государственную библиотеку — в роскошном дворце на Унтер ден Линден, но туда попала лишь мизерная часть собрания Прусской библиотеки. Подавляющее большинство рукописей оказалось на территории Западной Германии, где не было общей библиотеки. «Не было ни единого каталога, ни единой базы данных, книги «жили» в разных местах на условиях временного хранения, и до конца 70-х многие из них вообще не были доступны исследователям», — посетовал Александр Вячеславович.
В конце 1940-х Новгородская Первая летопись вновь оказалась в центре внимания — Академия наук СССР готовилась к изданию ее полного текста. «Это было время монументального сталинского стиля. Сталин вообще любил историю, любил историков, поощрял масштабные научные проекты», — с улыбкой заметил Александр Вячеславович. Но… несмотря на огромные усилия по розыску утерянной рукописи, она так и не была найдена.
В 1978 году в Западном Берлине наконец-таки построили здание для библиотеки (на Потсдамерштрассе, 33). Туда были собраны книги, принадлежавшие когда-то Прусской библиотеке, и список Новгородской Первой летописи, казалось, давно утерянный, появился там. Но никто из наших историков об этом не знал! Доступ в ФРГ был закрыт для исследователей из СССР, а немецкие слависты даже не догадывались о существовании этой рукописи. Хотя в то время и было выполнено несколько работ по Новгородской Первой летописи на немецком языке — ведь интерес к русистике был у немецких филологов всегда.
В 1992 году после объединения Германии была создана Государственная библиотека в Берлине — Прусское культурное наследие. И где-то на полочке в отделе рукописей мирно лежал список Новгородской Первой летописи, дожидаясь исследователей. Об исторической его значимости там не догадывались, в каталогах список значился как… «древнерусский сборник исторического содержания», и только!
— Был восстановлен его прежний номер, какой был когда-то в каталоге Прусской библиотеки, — уточняет А.В.Майоров. — Список даже оказался в открытом доступе. Но его никто не разглядел, никто не «узнал»…
Последний шаг
Профессор Александр Вячеславович Майоров долгое время занимался творчеством В.Н.Татищева и узнал о сделанном им списке Первой Новгородской летописи из его переписки. Упоминался список и в документах Н.П.Румянцева. «В общем-то, все факты были известны, но распылены, — говорит исследователь. — Я просто целенаправленно занимался этим вопросом, и след становился все более явным». На его запрос о списке из Государственной библиотеки в Берлине пришел ответ: «Утрачено». Александр Вячеславович на этом не успокоился и занялся историей библиотеки. Стал переписываться с сотрудниками, в частности, с главным специалистом отдела рукописей доктором Робертом Гилем. Наконец, поехал в Берлин — в середине февраля этого года… И где-то «между Прекрасным и Суровым», как он сам говорит (то есть между 14 и 23 февраля), профессор А.В.Майоров и обнаружил наконец долгожданный список.
По его словам, судьба списка сложилась удачно. Рукописи повезло, что она оказалась именно в Западной Германии — из тех фондов почти ничего не погибло. В ГДР было гораздо больше утрат.
Новый список — копия с другого, более древнего списка 1444 года (в рукописи указана дата: 6952, но это год от сотворения мира). Про первый ничего не известно. А в конце рукописи читаем: «В переписывании же хотя прилежное смотрение употреблено, обаче от ветхости и многие буквы не видимы, а инде повреждено, особливо первой лист, и для того от погрешности не безопасно». Нам это хорошо знакомо: при любом переписывании неизбежны ошибки.
Немного о будущем
Планируется еще одна поездка, организацией которой уже занялись два факультета — Исторический вместе с Факультетом филологии и искусств. Будут сделаны копии всего «неуловимого» списка, а не только трех страниц, которые Александру Вячеславовичу прислали из Берлина.
Предстоит текстологическая экспертиза рукописи, потому что уже возникли некоторые вопросы насчет ее происхождения. Так, например, найденный список написан полууставом — письмом, которым пользовались в XVI–XVII веках, а в XVIII веке писали уже скорописью. Варианта два: либо на рукописи стоит неверная дата, либо переписчик копировал все, даже манеру письма. Как же проверить, какая из версий соответствует действительности?
Оказывается, существует такая наука, как филиграневедение. Что это? «Дело в том, что бумагу прежде производили по другим технологиям, — разъяснил Александр Вячеславович. — Бумажную массу разливали по проволочному противню, в одном углу которого проволока была изогнута в виде вензеля фирмы. Такая проволока оставляла на бумажном листе видимые на просвет следы – водяные знаки. Поэтому-то, проведя филиграневедческое исследование, по специальным каталогам можно установить дату производства бумаги с точностью до года».
Это только одно направление экспертизы. А есть еще проверка и уточнение исторических фактов, сравнение литературных текстов… Когда текст нового списка будет досконально исследован, можно будет ожидать новых открытий. 
Маргарита Голубева
Фото Сергея Ушакова
|
