|
|
|
№ 18 (3642), 27 июня 2003 года
|
 |
|
взятие высоты
|
|
|
Наши – на вершине!
|
 |
Вид на Эверест из базового лагеря |
|
В Гималаях нынче было весьма многолюдно. Для нас конец мая — это прежде всего 300-летие Петербурга. А для всего альпинистского мира важнее был другой юбилей: 50 лет первого восхождения на Эверест. Поэтому больше 1000 альпинистов со всего мира готовились взойти на высочайшую вершину. Но лишь четверть из них — 238 человек (по данным сайта www.mountain.ru) смогли осуществить свою мечту. Среди них — только трое россиян. А петербуржец (выпускник матмеха СПбГУ) Николай ТОТМЯНИН стал единственным в этом сезоне альпинистом, который взошел на вершину Эвереста без использования кислорода!
— Великому городу был нужен великий подарок, — подчеркнул Олег Капитанов, президент Федерации альпинизма, скалолазания и ледолазания Санкт-Петербурга, на пресс-конференции, посвященной итогам гималайской экспедиции. — И петербургская команда (организатор экспедиции Андрей Ершов, руководитель Анатолий Мошников) выполнила поставленную задачу, несмотря на небывалые трудности!
По авторитетному свидетельству специалистов: в этом году Эверест был доступен только профессионалам. Сильнейший ураганный ветер (до 200 км/ч) обрушился на склоны в начале мая, разрушил все лагеря восходителей. Арктические морозы до минус 30—50о, недостаток кислорода на космической высоте, огромные физические и эмоциональные нагрузки делали любое восхождение почти невозможным… Но тем не менее Эверест был покорен петербуржцами.
В той же команде была и Марина ЕРШОВА, преподаватель кафедры физической культуры и спорта СПбГУ. К сожалению, она заболела во время восхождения и не смогла дойти до вершины… Сегодня мы предлагаем вашему вниманию ее краткие воспоминания о восхождении на высочайшую вершину планеты. А в следующем номере журнала читайте подробный рассказ о покорении Эвереста.
Евгений Голубев
Мой Эверест
В этом году мое увлечение горами, горовосхождениями выросло в желание покорить Эверест. Эверест — высшая точка планеты, 8848 метров, самая высокая гора в мире, и всякий альпинист мечтает взобраться, вскарабкаться, залезть, заползти на эту культовую гору. Для меня эта мечта стала воплощаться в реальность только в этом, 2003 году, — после 20 лет занятия альпинизмом.
|
 |
Марина Ершова в гималайской экспедиции |
|
По многим причинам восхождение на Эверест является трудновыполнимым проектом. Необходим опыт высотных восхождений на вершины выше восьми тысяч метров (за последние три года я совершила восхождения на две таких вершины: в 2000 году на Чо-Ойю, 8201 м, и в 2002-м — на Шиша-Пангму, 8013 м). Нужно иметь хорошую физическую подготовку и высокую психологическую устойчивость. В конце концов, это дорогостоящее мероприятие — чтобы туда приехать и совершить восхождение, надо около 10 000 долларов США. В 2003-м, юбилейном году все необходимые условия были выполнены или почти выполнены и огромная священная гора (для местных жителей — тибетцев — Эверест—Джомолунгма считается святой горой, священным местом) предстала передо мной во всей своей величественной красоте.
Наша экспедиция на Эверест, питерская, посвященная 300-летию родного города, была немногочисленной (всего 8 человек) — по сравнению с национальной китайской командой (200 человек) или индийской экспедицией знаменитой школы шерпов, высотных носильщиков-проводников (около 40 человек). Конечно, хотелось привезти под Эверест побольше русских, легче работать на Горе, но много денег не нашли, оплатили только четверых человек из Санкт-Петербурга (Анатолий Мошников, Марина Ершова, Николай Тотмянин и Дмитрий Прютц). К нам еще присоединились четверо россиян из других городов за свои деньги.
Русские альпинисты, воспитанные на советской системе горовосхождений, сильно отличаются от альпинистов из других стран. Русские и технически, и физически на голову превосходят иностранцев в альпинизме. Как будто мы ходим, лазаем, а они стоят, сидят и дурака валяют. Да, есть еще чем гордиться! Но, к сожалению, на сегодняшний день советская система подготовки альпинистов канула в Лету, и остались только осколки империи, хотя наша Санкт-Петербургская федерация альпинизма пытается сохранить и приумножить славные традиции прошлого.
|
 |
Эверест (вверху) и монастырь Ронгбук (внизу)
|
|
С помощью Федерации альпинизма Санкт-Петербурга, Спорткомитета, университета (ректор выделила деньги на оплату моего участия — за что я благодарна Людмиле Алексеевне!) и спонсоров экспедиция на Эверест состоялась. Маршрут восхождения был выбран классический, с севера, по пути первовосходителей. Наша команда в начале апреля прибыла в базовый лагерь на леднике Ронгбук, на высоте 5200 метров. Установив базовый лагерь и начав работать на Горе, все мы чувствовали себя хорошо (и я в том числе). Постепенно мы поднимались выше и выше, таща с собой весь груз (в других экспедициях это делают высотные носильщики-шерпы), провешивая веревки на сложных и опасных местах, устанавливая высотные лагеря (ABC — 6400 м, I лагерь — 7100 м, II лагерь — 7800 м, III лагерь — 8300 м) и оснащая их всем необходимым для жизни. И тут вмешалась погода.
Когда мы начали работать на маршруте, погода на Горе стояла обычная для этой высоты: небольшой морозец до минус 15о, небольшой ветер (палатки полоскало, но не сносило), небольшой снежок присыпал с утра, иногда выглядывало солнце. И все надеялись, что в середине мая, ближе к лету, погода будет устойчивей, ветер стихнет, солнца будет больше, и тогда можно будет сделать попытку восхождения на Гору. Но 1 мая начал задувать ветер, постепенно усиливаясь, переходя в ураган. А 3—4 мая в Первом и Втором высотных лагерях сломало и сдуло ветром все (!) палатки. В базовом лагере поломало и сдуло половину палаток.
Из верхних лагерей люди спускались сильно обмороженные. В базовом лагере мы боролись с ветром, укрепляя наши палатки, строя из камней стенки вокруг них и просто держа палатки руками, рискуя улететь вместе с ними. Казалось, надо продержаться один-два дня, а завтра ветер стихнет, холод уйдёт, и всё будет хорошо! Но прошел один день, два, три, потом неделя, началась вторая, а ветер, то чуть смиряясь, то снова усиливаясь, и не думал утихать. Ветер стих лишь после 25 мая, когда большинство экспедиций уже свернули свои лагеря и уезжали вниз.
Я совершила попытку восхождения 12—13 мая, старательно боролась с ветром, морозом, долезла до высоты 7500 метров. И там 13 мая у меня начался сильный кашель, я стала задыхаться, поднялась температура. Я приняла решение не продолжать восхождение и спускаться. Решение было принято, а вот исполнить его оказалось не так просто. На высоте любой воспалительный процесс моментально (в течение нескольких часов) приводит к отёку лёгких и далее к летальному исходу — а когда я решила спускаться, то двигаться я могла уже с большим трудом. Ситуация усугублялась тем, что со мной рядом не было никого из русских — часть команды ушла наверх, а часть была внизу. Конечно, ребята с утра увидели мое плохое состояние и предложили помочь спуститься. Но утром мне было еще не так плохо и, заверив своих товарищей, что у меня все нормально, я стала готовиться к спуску, а ребята пошли вверх. С помощью двух шерпов из индийской экспедиции я все-таки спустилась в лагерь ABC на 6400 метров.
Спускалась мучительно долго. В лагере мне, наконец, дали кислород — и после целого дня борьбы за жизнь ночь я провела относительно спокойно: с кислородной маской я могла нормально дышать. На следующий день я попала в лапы нашего замечательного доктора Димы, и он сразу стал колоть мне антибиотики. Но мне было уже все равно: во-первых, я уже знала, что не умру, во-вторых, что максимум через день меня отправят вниз, в тепло, а в-третьих, просто ничего не замечала вокруг — так мне было плохо.
Действительно, через день меня погрузили в джип и отправили с доктором к китайско-непальской границе и далее в столицу Непала — город Катманду, где стартуют и заканчиваются все гималайские экспедиции. С каждым метром спуска вниз мне становилось лучше, и я уже мечтала о теплом душе, мягкой постели, но Тибет так просто отпускать меня не хотел. Атипичная пневмония получила официальную прописку в Китае, и всех выезжающих из страны подозревают в разносе болезни. А чтобы спасти остальной мир от страшной чумы 2003 года, на всех пограничных пунктах стоит санитарный кордон, и всем меряют температуру тела. Если температура повышена, то «нарушителя» отправляют — в сопровождении санитаров с оружием — в Лхасу, главный город Тибета, в центральный госпиталь на десятидневный карантин. Причем еду и лекарства не предоставляют — видимо, считают: если помрет, то значит была-таки пневмония, а если выживет, то карантин прошел успешно и теперь человек стерилен и не опасен — может двигаться на Родину, мир спасен!
Так вот, на китайско-непальской границе строгая тетя-пограничник на паспортном контроле приставила мне ко лбу маленький «пистолетик» — так меряют температуру тела в Китае (высокоразвитая страна, точные приборы). На рукоятке пистолетика высветилось 37,8. Я лихорадочно соображаю, что решается вопрос моей жизни и смерти. Рука сама тянется к карману, где лежат приготовленные 50 долларов за визу. Отдаю деньги, и тетя машет мне рукой — иди, дескать, отсюда! Бегом, впереди джипа, я несусь к пограничному мосту Дружбы — и на другой стороне моста, уже непальской, попадаю в руки маленького толстенького врача с градусником, в сопровождении пограничника с автоматом. Ну, градусник — это ж не «пистолет»! Запихиваешь его в складки одежды — благо еще не успела сильно раздеться — и всё о’кей! Меня пропускают в менее развитую, чем Китай, но более демократичную страну — Непал.
Из Катманду 20 мая я прилетела в Москву, где всем наплевать на пневмонию, а 21 мая добралась наконец-то до дома. Господи, как же у нас в России хорошо!.. Это просто сказка — теплый, чуть влажный ветерок, температура моего комфорта, родные, приветливые лица, зеленые деревья — все то, о чем так долго мечтали мы под Эверестом.
Экспедиция на Эверест для меня закончилась 21 мая, а на следующий день, 22 мая, на вершину Эвереста смог взойти, преодолев ураганный ветер и мороз, выпускник нашего университета — Николай Тотмянин. Это огромное достижение, и я горжусь, что мы работали вместе в этой экспедиции. Сейчас я прохожу курс восстановительного лечения — и все врачи просят никому не говорить, что я заболела воспалением легких в Китае. 
Марина Ершова,
преподаватель кафедры физической культуры и спорта СПбГУ.
Иллюстрации из архива Ершовых
|
