|
№ 12 (3634), 16 апреля 2003 года
|
|
|
|
|
|
Баширов —
человек и пароход
Он снимает фильмы, и сам снимается в них, получает призы на кинофорумах даже западнее Брестской крепости, организует и проводит кино-музыкальные фестивали с задиристым названием «Дебошир-Фильм» (бывшие «Чистые грезы»), преподает актерско-режиссерское мастерство в лично основанной студии. Девушки в ниспадающих вечерних платьях, наклоняясь, шепчут взволнованно комплименты, Баширов улыбается. Он женат на Инне из группы «Колибри».
Александр Николаевич Баширов – человек заслуженный и уже почтенный (в 2005 году ему исполняется 50 лет), как личность публичная разгадан менее, чем тайна Тунгусского метеорита. Взять у него полноценное интервью сродни восхождению на Эверест по северной стене: чуть оступился – и вот темнота пропасти уже встречает тебя на пути вниз. Беря интервью у маэстро, нужно уподобиться канатоходцу, балансирующему на тонкой линии, где пространство «вопрос-ответ» смешалось причудливым образом, вовлекая участников беседы в абсурдную игру. Малейшая неточность формулировки, любой, даже случайный, полунамек на что-то известное лишь А.Б. (и как тут не оступиться под ярким прицелом пронзающих насквозь безумных глаз), и собеседник сразу затянут в омут вязкой башировской иронии. Тут сразу не поймешь, кто именно явился объектом насмешки: растерянный журналист (особенно мужского пола, с дамами А.Б., по слухам, корректен и информативен), общество, живущее повседневной рутиной в проплывающем мимо оконном проеме, или сам А.Б., жутковато ухмыляющийся знанию, открытому лишь ему.
Ситуация в публичной жизни зеркально отображает актерскую карьеру А.Б. Начиная с классической теперь «Ассы» (1987) и оканчивая новоделом по мотивам не менее классического романа «Идиот» Down House (2001), А. Б. находится в неопределенном подвешенном состоянии между небом и землей законов жанра. А чего хочет жанр? Жанр хочет видеть людей плохих и хороших, их трудную борьбу, и чтобы к концу хорошие люди, оставшиеся после борьбы со злом в меньшинстве, ввиду потери людей постарше (ибо дорогу молодым), откупоривали игристые вина и производили поцелуи в диафрагму. А.Б. в силу специфических внешних данных не смог соответствовать позитивному персонажу переходного периода времени (конечно, родись он лет на 30 раньше, все могло случиться), да и сугубый негатив не в его амплуа. Оставались места посередине, а посередине, как известно, многочисленные выпускники различных театральных академий изображают грустные пни и веселых бабочек. Возможен был и вариант нахождения своего лица вне основной материи кадра или в амплуа приходящего работника: встал, дал закурить, ушел, радуя спиной зрителя. Баширов не пошел ни по одному из этих проторенных путей. Он разместился в такой необычной позиции, какой ни разу до этого не было в отечественном киноискусстве – он нашел свое положение над течением изобразительного ряда и сюжета, по сути, не проникая в четкую вязь повествования, становясь, тем не менее, значительным эстетическим или, скорее, антиэстетическим элементом, производящим одно из решающих влияний на общее полотно. Конечно, все новое – это хорошо забытое старое, пылящееся на соседских антресолях, и попытки развить антиэстетическое начало (то есть наличие образов и ассоциаций, вызываемых чем-то противоречащим общим правилам и канонам, присутствующим в настоящее время, часто резко негативного характера) делались и до этого в советское и постсоветское время, но делались они с большой долей непрофессионализма, что сводило их к несимпатичной деланной буффонаде.
1987 год. «Асса», режиссер С.Соловьев. А.Б. сидит на стуле в смутной неясности атмосферы, покачиваясь, подобно тибетскому монаху, одетому в форму майора армии СССР и бесконечно вертящему молельное колесо своего самого знаменитого монолога: «Я был нетрезв, я приношу свои извинения, мое поведение недостойно советского офицера». Естественно, не А.Б. был автором этой речевки, знание которой, словно жетон в метро, сразу позволяет человеку получать допуск к современной культуре, но кто другой кроме него смог бы вдохнуть жизнь в уста этого неясного сумбурного мимолетного кадра, навечно прописав себя на длинном балконе славы под вечным светом искусства.
Пример, приведенный выше, в большой степени не является признаком актерского мастерства, даже при наличии такового, а исходит из внутреннего состояния практически всех героев А.Б., пронизанных этой нервозной хаотической погоней за несуществующей внутренней необходимостью быть над процессом, производимым остальными героями действа, что и показывают многочисленные последующие герои Баширова. Роль маргинала и эпилептика Спартака в «Игле» (1988) или Толик с вечной черной сеточкой для волос и тотальным ответом на все вопросы «ложу на все с прибором» из фильма «Черная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви» (1989) показывают Баширова как мастера бескомпромиссного проживания в кадре, с разрушением общей атмосферы тихого ужаса посредством добавления непрерывного потока абсурдических элементов, заполняющих весь кадр при появление А.Б.
Перерыв, наступивший для А.Б. после окончания соловьевской трилогии, не повлиял ни на стиль, ни на манеру авторской подачи любого материала и даже был благотворен для Баширова. Он наконец-то извлек из забытья диплом режиссера ВГИКа (1989) и снял фильм, ставший его авторским манифестом. «Железная пята олигархии» (1998) принесла замену фрагментарного появления Баширова на полномасштабное шествие его несуразного героя Николая Петровича по осколкам аллюзии шедевров мейнстрима советской эпохи, где главное действующее лицо обязано страдать за непонятый народ в полушукшинской – полу- кафковской манере. Последними работами Баширова в кино стали мрачный по духу и ряду «Белград, Белград» (1999) и бурлесковый Фердыщенко в «Down House» (2001).
Баширов – человек и пароход. Он больше не одуревший квази-майор или нервозный житель коммуналки. Это спокойный, внутренне уверенный, глубокий, ранимый, изящный, ироничный человек, который занимается своим делом и получает от этого удовольствие. Александр Николаевич Баширов родился 24 сентября 1955 в деревне Согом, Тюменской области.
Дмитрий Фадеев
|