№ 8-9 (3630-3631), 19 марта 2003 года
главная | оглавление | <... | ...>

Воспаление
финансовых
придатков

Инкубационный период

Провал на вступительных экзаменах 1999 года на журфак мы переживали всей семьей и очень тяжело. После долгих раскладок и прикидок на семейном совете было принято поворотное решение – поступить на тот же факультет журналистики, только на платное отделение. Благо, для этого даже экзамена сдавать не надо было. Требовалось только заплатить указанную сумму в кассу и принести чек в деканат, в обмен на который выдавался новенький студенческий билет. Размер указанной суммы, конечно, несколько смущал, но по всем прикидкам дело того стоило. Тем более, в доверительной беседе в деканате мне было обещано, что за “хорошую учебу” меня через пару лет обязательно переведут на бюджетную основу.

“Дети – это самое дорогое, что у меня есть”, — эту фразу моя мама любит повторять не в метафорическом, а в самом прямом значении. Потому как обучение любимой дочери в стенах СПбГУ – это одна из самых затратных статей семейного бюджета.

После второго, уже быстрого и безболезненного, моего зачисления в ряды студентов потекли стандартные учебные будни. Семестры сменялись сессиями, а сессии – каникулами. Как водится, приближение сессии всегда сопровождалось массой неприятных ощущений, которые в моем случае еще и осложнялись необходимостью в очередной раз отстегивать родному факультету некоторое количество денег. Опять же неприятно удивлял тот факт, что каждый раз это количество неуклонно росло. По поводу повышения цен деканат каждый раз устраивал общефакультетские встречи, подробно и популярно объясняя студентам, зачем факультету так много денег.

Конечно же, можно сразу возразить, что денег не так-то уж и много. По сравнению с мировыми стандартами, на соответствие которым наш университет претендует, 1000 условных единиц (а одна условная равна 32 неусловным), которые отдают за семестр первокурсники – совсем немного. Но, учитывая современные российские социальные условия и среднюю зарплату журналиста по городу (120 долларов), которую я буду получать, если не изменю выбранной стезе, возникает чувство несоответствия затрачиваемых средств и получаемого результата

Обострение

Когда в конце декабря предыдущего года была объявлена очередная “общефакультетская встреча” студентов-платников, сердце нервно зашлось в недобрых предчувствиях. К этому времени за спиной уже оставалась большая часть обучения и светлая надежда о переводе на бюджет за “хорошую учебу”. На встрече выяснилось, что с нового года нас ожидает еще одно повышение, а в перспективе на пятый курс замаячила страшная цифра 1000 долларов.

Вообще же за время моего обучения на факультете цену на обучение поднимали в общей сложности 3 раза. Причина – почти всегда одна и та же, с незначительными вариациями. Общий смысл – факультету не хватает денег. Возможные варианты: на ремонт аудиторий, на закупку новых, более современных компьютеров, на разработку и организацию новых учебных курсов, на техническое переоснащение учебной телестудии. К чести факультета, большинство заявок все же были выполнены. Аудитории потихоньку ремонтируются, компьютеры закупаются, новые учебные курсы разрабатываются. Только вот дожить до тех славных времен, когда это все полностью воплотится в жизнь, мне уже не придется. В смысле, что моя факультетская жизнь окончится через год. И я уже не увижу ни отремонтированных аудиторий, ни новых компьютеров, ни переоснащенной учебной телестудии. К тому же, на факультете журналистики, как и на многих других факультетах, обучение студентов пятого курса – это уже почти формальность. Начинают учебу они с октября, учатся два дня в неделю, а платят ровно столько же, сколько первокурсники, отсиживающие по пять пар в день.

Возникает вопрос, за что же тогда я буду платить?

Побочные явления

Кроме непосредственно самого обязательства отдавать деньги за обучение, финансовую жизнь коммерческого студента заметно осложняют и другие “приятные мелочи”. Перво-наперво, это лишение всяческих льгот, которыми другие студенты щедро одарены. О льготном проезде говорилось уже неоднократно, поэтому оставляю читателю самому сравнить цены на студенческую и обыкновенную карточки. Стоимость места в общежитии: студенту коммерческого отделения оно обходится примерно в пять раз дороже, чем точно такое же место бюджетнику.

К тому же существуют еще своеобразные отношения студентов-платников с университетской поликлиникой, о которых мало кто знает. Например, обязательная вакцинация против гриппа мне обошлась в 180 рублей, зато вакцина была уж очень хорошая. А справочка о том, что я эту вакцинацию прошла, без которой меня не допускали до прошлой летней сессии, – в 32 рубля.

И еще одно, о чем стоило бы сказать, это так называемая дискриминация по финансовому критерию, о которой очень любят в спокойной обстановке разглагольствовать студенты-платники. На факультетах неоднократно были попытки разделить всех студентов на платные и бесплатные группы, и кое-где эта практика успешно применяется. По мнению большинства студентов, в таком случае лектор, приходя в аудиторию, уже заранее предвзято настроен. Не могу сказать, что знаю на личном опыте, как меняется мнение преподавателя, когда он узнает, что ты учишься на платной форме, но такое разделение мне кажется малоудачным. Потому как приводит к обособленности одной группы студентов от другой («ну чем они лучше меня?») и никак не способствует возникновению корпоративного студенческого духа.

Мнение медицинского консилиума

Все мои надежды и чаяния найти в университетском Уставе пункт или положение, регламентирующие эту сторону университетской жизни, не подтвердились. По Уставу студент имеет право обучаться в университете на коммерческой основе и за это обязан вовремя вносить плату. Существует еще специальный документ «Правила обучения в СПбГУ на договорной основе», где подробно расписывается, сколько процентов с меня снимут, если я, не дай Боже, задержу оплату своего обучения, и ни слова о том, насколько легитимно повышение цен на факультете.

Искать правду пришлось в условиях, максимально приближенных к боевым. Непосредственно в ректорате. Сотрудники университетской администрации безнадежно разводили руками: мол, что мы можем поделать, плату поднимают сами факультеты, с них и спрос. В святая святых финансовой жизни университета – Планово-финансовом управлении – мне, наконец-то, объяснили базовый принцип утверждения оплаты. Регламентация ценового порога на обучение утверждается централизованно, приказом ректора каждый семестр. Прелесть ситуации заключается в том, что в приказе оговаривается только нижняя цифра, самая малая сумма, которую могут брать факультеты за обучение. А вот верхний предел может ограничивать только коммерческая фантазия самих факультетов.

Тем не менее, цифры эти, выражающие количество дензнаков, тоже берутся не с потолка. А являются результатом сложного взаимодействия необходимых затрат на оплату коммунальных услуг, арендной платы, зарплаты преподавателям, и далее в том же духе. То есть, согласно смете, наш факультет работает чуть ли не в убыток себе.

Аналогичные случаи во врачебной практике

Полагая, что мы не одиноки в своем заболевании, и для выяснения возможных путей инфицирования, я отправилась в небольшой вояж по факультетам. Оказалось, что той же болезнью заражена уже большая часть факультетов, в основном те, где очень высокий конкурс и, соответственно, высокая оплата обучения – юрфак, факультет международных отношений, факультет менеджмента, медицинский факультет.

Большинство студентов мое негодование разделили, но вести какую-то борьбу в данном направлении отказались в виду ее бессмысленности. Учитывая современный уровень врачевания, болезнь была признана неизлечимой.

Профилактика

Одна моя подруга, имеющая счастье учиться в более “дешевом” вузе, узнав о моей проблеме, сказала: “А что ты хотела? Тебя же предупреждали, что денег там требуют страшно много. Не надо было понтоваться и идти в университет, пошла бы в другой вуз – и все было бы проще”. Все оказывается довольно просто – не хочешь платить деньги за обучение, не учись вообще. В конце концов, все те же знания я вполне могла бы получить самостоятельно в Публичной библиотеке совершенно бесплатно.

Если же говорить серьезно, то студент оказывается никак не защищенным от такой напасти, как внезапное повышение цен на обучение. Заключая в начале обучения договор, в котором, кстати, подобные «щекотливые» моменты не оговариваются, студент вправе думать, что все его дальнейшее обучение будет протекать согласно этому договору. А потом как снег на голову, и остается только кричать: «Замуровали, демоны».

В принципе, предсказать повышение цен возможно, но что делать потом – непонятно. Ни администрация университета, ни профсоюз в данном случае студенту не помогут.

Лечение

Тут как всегда два способа – хирургический и гомеопатический. Можно просто ждать, уповая на то, что «оно само собой рассосётся». Можно вести доверительные беседы с собственным деканатом, убеждая его, что повышать оплату совсем не обязательно. Можно поступить круче, например, подать в суд. Причем, как говорят адвокаты, такое дело имеет довольно большие шансы на успех.

Сейчас на факультете журналистики идет сбор подписей под коллективным обращением на имя ректора, с просьбой остановить процесс поднятия цен. Чем все это закончится, мы сможем наблюдать в недалеком будущем. Возможно, данный пациент уже скорее мертв, чем жив, и остается либо смириться, либо забирать документы. А можно попробовать обо всем этом рассказать.

Как вы понимаете, я попыталась сделать последнее. 

Лилиана Тера

© Журнал «Санкт-Петербургский университет», 1995-2003 Дизайн и сопровождение: Сергей Ушаков