|
|
|
№ 18 (3676), 29 июня 2004 года
|
 |
|
|
|
|
Психология
против естественного
отбора
Работа журналиста и психолога-консультанта в чем-то схожи. Наверное, поэтому интервьюировать выпускницу факультета психологии оказалось задачей не из легких. Елена Керс, умница и отличница, призналась, что больше привыкла слушать, нежели о чем-то рассказывать сама.
Тем более что у нее уже есть серьезный опыт – в процессе работы над своим дипломом Лена проинтервьюировала семьдесят пять бездомных мужчин, проще говоря, бомжей.
– Лена, как ты считаешь, поможет ли твоей карьере красный диплом?
|
 |
Елена Керс |
|
– Мне кажется, его цвет не особо повлияет, главное – что он есть. Хотя, возможно, когда я буду искать работу, кто-то и обратит на него внимание. Он для меня не был самоцелью. Скорее, это получилось по инерции – сначала школа с золотой медалью, потом в университете пошли один пятерки. Жалко было спускать рукава.
– Какую работу тебе бы хотелось получить?
– Хотелось бы заниматься консультированием, индивидуальным или семейным. А прямо сейчас, как для начинающего психолога, идеальный вариант – попасть в коммерческую фирму, в отдел кадров. Хотя многим приходится после университета работать в школе, где платят очень мало.
– Почему же тогда у тебя была такая некоммерческая тема диплома?
– В психологии трудно выбрать тему для диплома. Моя специальность — психолог социальной работы, поэтому мой диплом должен был быть посвящен какому-либо социально исключенному слою населения. Меня на самом деле удивляет, что на нашей кафедре большая часть дипломов посвящается детям. Вот и называли бы ее кафедрой детской психологии, все равно ведь все пишут про подростков или младенцев. А по социальной работе у нас было от силы два-три диплома из девятнадцати. Потом, о бездомных ничего нигде не писалось – свободное поле для деятельности, изучай, что хочешь. Честно признаться, есть еще третья причина – я по глупости предложила эту тему. Нам в один прекрасный день сказали: сегодня все обязаны утвердить темы диплома. Вот все и сидели, ломали головы. В итоге, по-моему, никто не придерживался темы, которую назвал изначально. Я думала, что сменю потом тему на что-то поприличнее. Но все очень вдохновились: бездомные — это здорово! Окончательный вариант темы диплома звучал так: «Выбор поведенческой реакции в ситуации фрустрации у бездомных мужчин». Сначала были просто бездомные, а потом оказалось, что женщин там очень мало, и зачастую они производят более удручающее впечатление, чем мужчины. Все удивлялись: как это вы в ночлежку пошли и еще 75 человек опросили. Просто в ночлежке был коллектив очень хороший, они мне помогли, и работать там было интересно.
– Твое представление о бомжах изменилось?
– Думаю, да. Какие у нас ассоциации вызывает само это слово? У выхода из метро на асфальте валяются эти страшные, ужасные, пьяные бездомные люди. На самом деле это от силы десятая их часть, далеко не все они такие. Большинство – ничем не отличаются от нас. Те же самые обманутые пенсионеры, которые живут у родственников и получают свои пенсии, являются бездомными только потому, что у них нет штампа о регистрации. Когда пообщаешься с ними, даже хочется их защищать. А то иногда слышишь: зачем бездомных вообще изучать, они сами себя опустили на самое дно.
– А действительно, зачем их изучать? Это ли не проявление естественного отбора в человеческом обществе?
– Ну да, но я думаю, что социальная работа направлена против естественного отбора, как и вся жизнь человечества. А потом я бы не стала так ставить вопрос. Может, тем, кто уже валяется у входа в метро, помогать поздно, а вот тех, кто балансирует на грани этого состояния, по крайней мере можно удержать от алкоголизма.
– Какие вопросы ты им задавала?
– Там было несколько методик, в том числе и что-то вроде анкеты – я их спрашивала, когда они потеряли жилье, по какой причине и кого они в этом обвиняют.
– Какая история тебя больше всего потрясла?
– Я помню несколько таких историй, но не думаю, что стоит их описывать – это довольно трагические истории, мне кажется, что это не тема для публичного разглашения.
– Как влияет профессия на восприятие окружающих людей? Чувствуешь себя психологическим рентгеном?
– Я думаю, любая профессия приводит человека к деформации. Но у всех это проявляется по-разному. Я привыкла слушать больше, чем говорить. Кроме того, как мне кажется, история другого человека – это его внутренний мир, а любой внутренний мир – как другая вселенная. И ты – исследователь, как космонавт, который летит на ракете на другую планету, ему интересно, что происходит на этой планете, а не себя показать: вот какой я, посмотрите, господа инопланетяне. Наоборот, ему интересно, как будет выглядеть эта новая открываемая им планета, кто на ней живет…
– Но ведь на чужой планете может быть очень опасно. Как защитить себя от возможных проблем, например, проблемы переноса?
– Когда начинаешь путать проблемы клиента со своими – это называется контрперенос. На самом деле таких проблем гораздо больше, и методы есть свои для каждой из них. Не могу сказать, что какой-то из них самый важный и надежный.
– А свои способы у тебя уже выработались?
– Да, конечно, любому психологу надо это делать. Но у меня пока было не очень много практики и не приходилось решать какие-то очень глубокие и тяжелые проблемы. Обычно это те методы, которые используют все люди – послушать музыку, погулять, пообщаться с друзьями, просто отвлечься.
– На каком курсе было тяжелее всего учиться?
– Конец четвертого курса и первый семестр пятого были самыми трудными. Дело в том, что многие лекции стали дублироваться. Программа у нас почему-то несбалансированная и разные предметы повторяют друг друга, даже кафедральные, что очень удивительно. Прослушивать одно и то же много раз утомительно.
– Не было чувства разочарования в учебе?
– Нет, такого чувства у меня не было никогда. Хотя временами казалось, что у нас на факультете не учеба, а сплошная халява. Были предметы, на которых можно было спать, оценку ставили только за посещение. Но и читать приходилось немало. В целом учиться было не трудно. Но работая над дипломом, я под конец совсем растаяла. Сначала большое напряжение было связано с госэкзаменом, казалось, что это так серьезно, надо выучить весь материал за пять лет! А потом я совершенно спокойно подготовилась за последние две недели. И еще время осталось. А диплом я реально начала писать за две недели до сдачи.
– Но перед этим ты же набирала материал…
– Да, я три месяца проводила исследование, ходила в ночлежку. Недели две искала литературу по бездомным, потому что ее почти не было. Остальные материалы для литобзора я подготовила за неделю. Даже сама удивилась – как так можно. У меня даже время осталось свободное, я могла отдохнуть перед защитой. Конечно, ощущался мандраж, когда я сдала госэкзамен, и оказалось, что через неделю надо сдавать диплом, а у меня еще ничего не готово. Потом выяснилось, что назначен более поздний срок.
– Научный руководитель тебе помогал?
– Я сама выбрала научного руководителя. Это был доцент нашей кафедры Юрий Тимофеевич Ковалев. Правда, он сразу сказал, что у него для меня времени не будет. Он вообще весь год работал в Москве, приезжал только на выходные. Как сказала моя начальница – главное в научном руководителе, чтобы он не мешал. Вот так у меня все и получилось замечательно.
– По какому принципу ты выбрала его в научные руководители?
– На втором курсе он читал лекции о социальной работе, и в основном благодаря этому большинство девушек пошли именно на нашу кафедру. Кроме того, я собиралась в аспирантуру поступать, и думала, что он сможет и дальше быть моим руководителем. У нас всего два доктора наук на кафедре, их темы меня не очень интересовали. А теперь оказывается, что Юрий Тимофеевич уезжает в Москву, а я больше не хочу в аспирантуру.
– А почему ты туда хотела и почему передумала?
– Хотела, потому что мне казалось: надо доводить образование до международного стандарта и какое-то количество лет отучиться. Я защитила диплом и теперь очень хочется отдохнуть, а не губить все лето на изучение философии, иностранного языка и еще какого-то спецкурса. За этот год станет окончательно ясно, нужна мне эта аспирантура или нет. Я попробую поработать. Потом я бы хотела на соискательство, а не в аспирантуру. А в этом году, насколько я понимаю, не принимают заявлений на соискательство. Мне не очень хочется ходить на лекции, потому что толку от них не очень много, а литературу лучше читать безо всякой зачетно-экзаменационной «палки». Заниматься надо тем, что тебе интересно. Кроме того, соискатель не обязан через два или три года сдать свою диссертацию, можно писать дольше. А еще педагогическая практика меня не очень интересует, а ведь это для аспирантов обязательно. Я видела, как это делается, и это производит удручающее впечатление.
– Что бы ты добавила в учебный процесс?
– Во-первых, современные методы терапии. Сейчас разрабатывается много всевозможных синтетических видов, а о них мало говорится. И еще надо больше практических занятий вроде тренингов. Предполагается, что после университета мы еще продолжаем учиться, осваивая на практике тот метод терапии, который нам больше нравится. А выходя из университета, мы имеем смутное представление об этих направлениях. Трудно выбирать что-то.
– Где тебе уже доводилось работать?
– Я еще в школе изучала иностранный язык, делала переводы и экскурсии водила. А еще работала в фирме, куда попала на втором курсе. Занималась организацией и проведением тестирований. В основном это был профотбор на руководящие должности. У меня были командировки, довелось поездить по европейской части России: Белгород, Воронеж, Старый Оскол. В Москве была, и в маленьких городках, таких как Торжок и Валдай. В Старом Осколе у людей совсем иное представление о времени и пространстве. Бывает, спросишь что-нибудь, а они говорят: это недалеко, двадцать минут добираться. И ты едешь туда минут сорок. А бывает, наоборот, говорят, что далеко, а на самом деле дойти можно за пятнадцать минут.
– Высокая зарплата для тебя очень важна?
– К сожалению, чаще всего начинающий психолог попадает в школу или в детский садик, где надо проводить индивидуальную работу с детьми. Там мизерная зарплата – конечно, не хотелось бы это получить. Но вариант, когда работа мне не нравится, даже при высокой зарплате, меня не устроит.
– Ты говорила о европейском стандарте образования. Хочется работать за границей?
– Нет. Я считаю, что психология – это такая наука, которая имеет дело с менталитетом, особенностями культуры, нации. Поэтому поехать куда-то за границу работать значит начать все с начала. Мало того, что надо в совершенстве знать язык, надо еще и овладеть культурными особенностями. У нас, конечно, была и культуральная антропология, и этническая психология, но все равно этого недостаточно ни в коей мере. Поэтому у меня не было пока мысли поехать за границу. Возможно, в качестве практики на год-два, но не навсегда. 
Венера Галеева
|
