|
|
|
№ 13 (3670), 6 мая 2004 года
|
 |
|
дискуссия
|
|
|
Православное образование в средней школе: за и против
В конце января Министерство образования РФ провело всероссийскую научно-практическую конференцию «Изучение православной культуры в средней школе». По ее итогам министерству было рекомендовано введение в школе предмета «православная культура». Академики С.Г. Инге-Вечтомов, Н.Ф.Морозов, профессора Ю.Н.Солонин, М.С.Каган и Г.А.Праздников, а также писатель Д.А.Гранин и актер О.Басилашвили выразили протест в открытом письме на имя тогдашнего министра образования В.М.Филиппова.
С тех пор многое поменялось. Но несмотря на министерские перестановки, вопрос своей актуальности не потерял. Так нужно ли православное образование светской школе?
— Нужно, — считает настоятель университетской церкви отец Кирилл. Православие — это культурообразующая для России религия. Сегодня все говорят о глубочайшем культурно-нравственном кризисе. Единственный выход из этой ситуации – в возвращении к религиозным корням, ведь культура имеет культовые корни. В стране, в которой, по разным оценкам, от шестидесяти до семидесяти процентов населения ассоциируют себя с православием, люди должны быть знакомы со своей культурообразующей традицией». По словам отца Кирилла, «демократия — это власть большинства, а не право вето меньшинства. Мы же не спрашиваем, хотят ли школьники изучать русский язык? Это государственный язык и, проживая на территории России, гражданин обязан его знать, что, однако, не мешает ему изучать свой родной язык. То же самое с православной культурой: она отнюдь не вытесняет культуру разных народов России». Не решит проблему возвращения к истокам культуры и включение в школьную программу истории религий. «С каких позиций нужно преподавать такой предмет? — задает резонный вопрос отец Кирилл. — С позиций атеизма, как это делается сегодня? Однако если физика читается специалистом по физике, то и православную культуру должен преподавать человек, в ней разбирающийся». Поэтому отец Кирилл убежден, что реформировать систему образования нужно параллельно с реформой духовных учреждений. Сегодня в России две духовных академии и тридцать три семинарии. Последние должны получить государственную аккредитацию, превратившись в высшие учебные заведения, выпускники которых смогут квалифицированно объяснить школьникам, что такое православная культура. «Те, кто сегодня выступают против введения предмета, основываются на гуманистических позициях. Однако они забывают, что так называемые общечеловеческие ценности имеют именно христианские корни. Идея личности — это христианская идея. И сегодня в глобализованном мире как нельзя лучше видна сила христианской цивилизации: именно она охватывает ныне большую часть земного шара. Христианская традиция позволяет человеку в максимальной степени реализовать свой личностный потенциал. Русская же культура в этом отношении уникальна, она насквозь пропитана христианскими ценностями: человек уже приобщается к ним, читая Пушкина и Достоевского».
Мнение настоятеля университетской церкви в целом согласуется с позицией государственных чиновников и церковных иерархов, лоббирующих изменения в законодательстве. Однако место фактов очень часто занимают мифы. Главный из них — тезис о всеобщем православии русского народа. «Вы посмотрите вокруг, — замечает аспирант кафедры религиоведения Петр Нешитов, — те подростки, которые разрисовывают стены у нас во дворах, устраивают попойки и бьют стекла — у половины из них на груди будет висеть крестик, а еще треть скажет, что они верят в Бога. Так что, они тоже православные? Что вообще значит быть православным? Родиться в России и ощущать себя русским уже достаточное основание? Или все-таки православным можно быть лишь по вере, что накладывает определенные обязательства? Какой процент «православных» регулярно ходит на богослужения, исповедуется, соблюдает посты и имеет осмысленное представление о предмете веры?»
По данным социологов, с той регулярностью посещения церкви, которая требовалась в дореволюционной России (хотя бы раз в месяц), сегодня ходят в храм лишь 6-8 процентов россиян. 60 процентов церковь вообще никогда не посещали, около 30 процентов бывают в ней от одного до нескольких раз в год. При этом 92 процента из тех, кто называет себя православными, за последний год ничего не сделали в пользу церкви, включая подачу милостыни нищим. «Вера и церковь как институты, требующие ответственности, определенной деятельности, типа поведения, накладывающего на человека обязательства, — не приемлется средним россиянином. Он хотел бы верить в то, что не обременяет его излишними обязательствами», — резюмирует ведущий научный сотрудник аналитической службы ВЦИОМа Борис Дубин («Известия» за 16.01.04).
Если уж введение предмета в интересах русских полно противоречий, то что говорить о других народах, проживающих на территории Российской Федерации? В разное время присоединенные к России, они уж никак не виноваты в том, что помимо Пушкина и Достоевского с «христианскими ценностями», у них есть национальная культура и исторически сложившиеся религиозные предпочтения. Приехавшая из Якутии студентка факультета международных отношений — против введения обязательного предмета «православная культура» в школе. «Что будет читаться под вывеской этого курса? Закон Божий? Никак иначе познакомить аудиторию с «православной культурой», по-моему, не удастся. Понятие слишком расплывчатое! И, скорее всего, чтение курса превратится не в терпимое изложение своей точки зрения, а в навязчивую проповедь «того, как есть на самом деле». Дети в школе и без того перегружены. А если по такому предмету еще будут выставлять оценки, то это попросту превратится в подавление инакомыслия. Я не хочу, чтобы мои дети или дети моих друзей, воспитанные в традициях нашей национальной культуры, слушали, что это лишь «грубое язычество», а «христианство несет всем свет освобождения». По-моему, человек сам волен делать свой выбор, и это закреплено в Конституции».
Наконец, как быть с правами тех, кого церковь часто и громко называет атеистами? Зачастую это ученые, философы — те, кто предпочитают определяться с вопросами жизни сами, а не бросаться вслед моде из огня одного течения в полымя другого. Это, действительно, ничуть не менее «нормальные, честные и трудолюбивые» люди, чем бывший заместитель министра образования Леонид Гребнев, на январской конференции провозгласивший с министерской трибуны: «Поиски смысла жизни — это религиозные поиски. Когда ребенок думает о смысле жизни, надо чтобы школа ему говорила: наука вам никогда не ответит, не ищите ответа в учебниках, есть другие, священные, тексты и люди, которые давно этим живут» («Известия» за 28.01.04). Почему так называемые атеисты, ратующие всего лишь за свободу совести и выбора, должны оплачивать из своего кармана введение в светской школе религиозного предмета, который будут читать «специалисты из духовных семинарий»? Никто не против: пусть желающие изучают православные традиции в воскресных школах — для этого они и созданы. Отец Кирилл, безусловно, прав: каждый предмет должен читать специалист в своем деле. Но, заметим, делать это возможно лишь в соответствующем предмету изложения месте. Наверное, преподавание «православной культуры» логично лишь с религиозных позиций. Однако выбор светских школ (так же, как и государство, пока еще отделенных по Конституции от Церкви) для изложения такого рода взглядов по меньшей мере выглядит странно. Ведь никто из серьезных ученых не рвется в духовные семинарии и академии излагать научные теории о возникновении Вселенной в результате Большого Взрыва. Так, может быть, лучше не провоцировать конфликт? Пусть за светской школой остаются светские науки, а за воскресной — религиозные. Да и много ли среди потенциальных преподавателей «православной культуры» Флоровских и Булгаковых? До революции «Закон Божий» был обязательным предметом в российской школе, и негативных отзывов и курьезных свидетельств о нем полно у тех же классиков русской литературы. Церковь, не отделенная от государства, зорко следила за проявлениями в обществе инакомыслия, чем во многом сама подготовила взрыв воинствующего атеизма в 20-30-х годах прошлого века. Насильственное введение подобного предмета сегодня скорее приведет к окончательному подрыву авторитета церкви и религии, чем к декларируемым целям подъема культуры и консолидации русского общества.
Так почему вопрос о принудительном введении в школе «православной культуры» (под разными титулами) тои дело вынимается из запасников? Что это: поиски государством идеологии? Слабость рациональных рычагов воздействия на общество? Церковь в такой ситуации получает роль главного поставщика «общероссийской идеи», но зачем к старым мифам прибавлять новые? Москва никогда не была Третьим Римом, а русский народ — народом-богоносцем. Так правомерны ли попытки найти «национальную идею» и сплотить народ за счет изъятия у него права на свободу совести и попрания Конституции? Мы приглашаем вас к дискуссии. 
Игорь Макаров
|
