Об университетских легендах и мифах

В известных книгах Н.А.Синдаловского о мифах и легендах Петербурга университету не повезло — единственный небольшой фрагмент о Главном здании и то содержит фактическую ошибку. А ведь об университете ходят и вновь создаются свои легенды и мифы. Мифам способствовали сюжеты некоторых картин Е.Е.Лансере и Д.Н.Кардовского, соотносящие личность Петра I со зданием Двенадцати коллегий. Сейчас мы уверенно говорим, что здание это в петровское время не существовало. Многие универсанты помнят картину В.М.Орешникова, на которой молодой В.И.Ульянов приковал к себе внимание всех присутствовавших на экзамене в Петровском зале профессоров и студентов. Позднее появились скептические отзывы: в 1890-е годы в бывшем Сенатском корпусе размещались Правление и канцелярии университета, экзамены здесь проводиться не могли.

Мы уже обращали внимание на то, что названия «дворец Петра II» и «дом Федора Соловьева» тоже имеют чисто условный характер. А как устойчива легенда о существовании до 1917 года публичных домов в нынешних общежитиях на Мытнинской набережной и 5-й линии! Мы пытались ее опровергнуть (см. журналы «Санкт-Петербургский университет» № 22 за 1997 и № 1 за 1998 годы), но в сознании многих она осталась непоколебимой.

Недавно вышла книга Н.Я.Олесич «Господин студент Императорского Санкт-Петербургского университета», в которой автор использовала обширные архивные, мемуарные и опубликованные исторические материалы. Средства массовой информации уделяют немало внимания университету, газеты отводят ему целые рубрики. В этой связи хотелось бы остановиться на двух публикациях университетских авторов в газете «Вечерний Петербург», посвященных Двенадцати коллегиям и зданию нынешних филологического и восточного факультетов (газеты от 3 февраля и 3 марта 1999 г.). О первом из названных зданий в одной из статей говорится: «Первые годы университет занимал здесь лишь четыре корпуса. Только в 1830 году университету было предоставлено все зданий 12 коллегий». Это неправда. Широко распространено мнение, что 8 февраля 1819 г. Главный педагогический институт был трансформирован в университет. Но передача здания носила скорее формальный характер. Второй разряд Института был упразднен лишь 25 июня 1822 г., а университет продолжал занимать разные здания на 6-й линии, на Фонтанке и на Кабинетской улице. В бывших же Коллегиях полным ходом шли работы по приспособлению здания к новым потребностям. Торжественный акт по случаю начала работы университета в новых стенах состоялся только 25 марта 1838 г. И занимал тогда университет лишь половину огромного здания. Вторую же, южную половину занимал ... Главный педагогический институт, воссозданный указом Николая I от 30 октября 1828 г. В структуре Института было тоже 3 факультета: философско-юридический, физико-математический и историко-филологический. И готовил он также «профессоров и учителей в учебные заведения Министерства Народного Просвещения». Выпускниками Института были, в частности, «дедушка русской химии» А.А.Воскресенский (1836 г.), Д.И.Менделеев (1855 г.) и Н.А.Добролюбов (1857 г.). Студентов в Институте на момент открытия было около 100 человек, жили они тут же при Институте. На первом этаже, справа от главного входа, находились швейцарская и шинельная, приемная зала, столовая, буфет и кухня, кладовки; отдельно от них — Правление, касса и архив. На втором этаже были классные, репетиционные и рекреационные залы, библиотека и конференц-зала «с собранием монет и медалей». На третьем этаже размещались: химическая лаборатория, минеральный, физический, ботанический и зоологический кабинеты, «собрание разных технических образцов», цейхгауз и гардеробная, спальни студентов и больница. Окончательное закрытие Института произошло в 1859 г. О деятельности Института есть немало публикаций; назовем одну из книг — «Описание Главного педагогического института в нынешнем его состоянии» (СПб., 1851).

Заметим попутно, что архитектором А.Ф.Щедриным не был в 1834 г. «возведен Ректорский флигель», а перестроен под стиль Двенадцати коллегий выстроенный уже ранее, в 1794 г., дом на участке купчихи Пушиловой. Подобные замечания можно было бы делать и далее, но перейдем к другому адресу и, соответственно, к другой статье.

При знакомстве с уставом Императорского историко-филологического института, открытого в 1867 г. на Университетской набережной в доме 11, мы обратили внимание, что во многом организация обучения, статус этого Института напоминают нам порядки Главного педагогического института. И в том, и в другом случаях это были учебные заведения закрытого типа. Ситуация прояснилась после ознакомления с биографией первого директора ИИФИа (именно так сокращенно именовался Институт на набережной) И.Б.Штейнмана (1819-1872). Он в 1840 г. со званием кандидата окончил 1-е отделение философского факультета Петербургского университета, преподавал затем греческую и римскую словесность последовательно в Ларинской гимназии, Главном педагогическом институте и университете. Участвовал в разработке устава готовящегося к открытию нового Института, а в 1867-1872 гг. возглавлял его. Это была трудная пора: наряду с обучением первых наборов студентов полным ходом по проекту архитектора В.Собольщикова шла реконструкция бывшей Василеостровской (а не Измайловской) больницы. Обострились отношения из-за смежных территорий с университетом, Первым Кадетским корпусом и Павловским военным училищем. В спор вынуждены были вмешаться три министра. Постепенно завозились учебное оборудование и мебель. Сейчас об ушедшей цивилизации напоминают только отдельные детали вестибюля. Отсюда, как и раньше, поднимается двухсторонняя лестница. Четыре первых столбика ее перил заканчиваются металлической кедровой шишкой. В библейской символике кедр означает знатность, силу, долголетие. По обе стороны лестницы на постаментах у стен возвышаются напольные канделябры. В средней части их стойки — изображения амуров с крылышками. В готике им соответствуют ангелы (в искусстве итальянского Возрождения — путти) — непременные персонажи евангелистических сюжетов в оформлении интерьеров. Ангел воспринимался как чистый духом посредник между Богом и людьми. В нижней части канделябров, в вертикальных овальных медальонах — изображения женской головы с венком. Изображения разные. На левом медальоне угадывается Психея, персонаж греческой мифологии, олицетворяющая человеческую душу. Иногда ее изображали еще в виде бабочки — и этот символ можно здесь разглядеть. А на медальоне правого канделябра — лицо Деметры, сестры Зевса, по греческой мифологии, — покровительницы земледелия, богини плодородия. Ее обычные атрибуты — колосья или серп. Серп можно также видеть на медальоне рядом с женским профилем.

На площадке, где сейчас книжный киоск, стояли раньше бюсты античных философов Аристотеля и Платона. По воспоминаниям И.М.Дьяконова, в 30-е гг., в бытность здесь ЛИЛИ, бюсты эти были разбиты. Он же недоумевал, почему внизу, напротив выхода во двор, в столовой постоянно висел лозунг: «Превратим кролика в краеугольный камень рабочего питания!» (хотя в меню столовой блюд из кролика никогда не было). Можно догадаться, что лозунг этот имел не физиологический, а идеологический смысл: Библия запрещает употребление кролика в пищу, а 30-е гг. — пик борьбы с религией.

На втором этаже, в Актовом зале, висели портреты первого директора Института И.Б.Штейнмана и министра народного просвещения графа Д.А.Толстого, способствовавшего открытию его. В настоящее время здесь можно видеть мемориальную доску с фамилией М.О.Ауэзова, который учился в 1923-1928 гг. на факультетах общественных наук, а затем языкознания и материальной культуры, располагавшихся в Главном здании. Вправо от Актового зала, при повороте в узкий коридор, находилась профессорская. В послевоенные годы здесь располагался Восточный НИИ, а сейчас находятся кафедры иностранных языков. Влево коридор тянулся недалеко: за глухой стеной были уже помещения Гимназии.

Открытие Гимназии сразу предусматривалось уставом Института. Она должна была способствовать привитию практических навыков работы будущим преподавателям древних языков, русского языка и словесности, истории и географии (а не только русского языка). И тут мы угадываем модель обучения, предложенную еще Петром I. Недаром институтская библиотека бережно хранила подаренные министром Д.А.Толстым книги об Академическом университете и Академической гимназии. Гимназия при Институте была открыта 1 июля 1870 г. Первые 8 лет, как уже ранее сообщалось, заведовал ею доктор философии и классической филологии Ф.А.Струве. Он занимал квартиру при Институте, включавшую «библиотеку, зало, гостиную, столовую, бодуар, кабинет, спальню, детскую, клозет, уборную, комнату прислуги» (попытаемся понять назначение этих помещений). Вход в казенные квартиры был с набережной, сразу за аркой между Институтом и университетским Ректорском домом. Полоса земли здесь шириною около 4-х метров вдоль всего здания Гимназии была территорией Института и обычно мостилась плитами. Чуть дальше, под металлическим козырьком, был главный вход в Гимназию. При входе слева находились гардероб и швейцарская, а справа — библиотека и физический кабинет. Их освещение вызывало постоянное недовольство родителей. Достаточно широкая лестница, которой и сейчас мы нередко пользуемся, вела в вестибюль (а не рекреацию) второго этажа. Лепная отделка его сохранилась. Присмотримся к ней.

Упомянутый ранее архитектор В.Собольщиков вскоре не выдержал напряженной нагрузки при работах в Институте и в феврале 1868 г. подал министру Д.А.Толстому прошение об отставке, предпочтя более спокойную должность архитектора Императорской публичной библиотеки. На место в Институте он рекомендовал своего помощника Е.С.Воротилова. Однако директор Института в своем письме министру предложил другого кандидата — архитектора Императорской Академии наук Г.Бернгардта. Министр принял мудрое решение: оба архитектора трудились в Институте одновременно. Но заметно разделение ими функций: Бернгардт подписывает планы и счета в основном на наружные работы, а Воротилов получает оплату «за составление чертежных рисунков и шаблонов» внутри зданий, в том числе и на лепные работы. Так что сохранившаяся после многочисленных ремонтов и переделок лепнина в зале — скорее всего реализация его идей. Но расшифровки отделки этого зала в просмотренных документах Института и Гимназии мы не встретили. Поэтому попытаемся сделать ее сами.

Под потолком помещения — фриз с изображением венков, соединенных гирляндами и обвитых лентами. Венок является древнейшим символом почета, эмблемой величия и бессмертия. Повторение одного и того же изображения символизирует преемственность. Гирлянды как символы памяти для отделки зданий и интерьеров в России получают распространение особенно с начала XIX века в честь каких-то событий. С обеих сторон зала над дверьми — супрапорты, содержащие несколько символов. В центре их — восьмигранный медальон с вензелем. По обе стороны от медальонов два факела, которые в XIX веке трактовались как символы просвещения. По центру между ними угадывается кедровая шишка, о символической значимости которой мы уже говорили. К факелам лентами привязаны гирлянды из лавровых ветвей. Лавровая ветвь с 80-х гг. XVIII века становится распространенным символом славы. Буквенные вензеля в центре медальонов различаются. Слева легко читаются буквы «ГФ». В документах и печатных изданиях об Институте часто встречаются сочетания «филологическая гимназия», «классическая гимназия», «Гимназия при Институте» (но ни разу мы не встретили сочетания «Историко-филологическая гимназия»). В одной их петербургских семей нам показывали пряжку с ремня бывшего ученика этой гимназии с тем же вензелем. По значимости слов в этом сочетании буквы, образующие вензель, переставлены. На правом медальоне читаются буквы «ГФС». Обе вензеля распложены по центру медальонов — расстояния от границ букв до грани медальонов в обоих случаях одинаковые. Значит, осыпаться лепнина с левого изображения не могла. Обе вензеля выполнены рукою мастера.

Снова вчитываемся в документы. Шли годы, в Гимназии менялись преподаватели и ученики, неизменными оставались традиции и общий порядок. Периодически проводились ремонты, выделялись на это нужные суммы. В 1885 г., в феврале месяце, умирает институтский архитектор Больтенгаген; на освободившееся место Конференция вновь приглашает уже знакомого ей архитектора Е.Воротилова. Он сразу принимается за обновление помещений. В декабре месяце из Риги приходит печальная весть — скончался первый заведующий Гимназией Ф.А.Струве. Ранее, в 1872 г., по случаю кончины И.Б.Штейнмана Конференция выделяет 340 руб. на приобретение его портрета. В декабре 1885 г. Педсовет Гимназии тоже проводил заседания, о чем есть записи в журнале протоколов Конференции, но решаемые вопросы не расшифровываются. Сомнительно, чтобы коллеги не почтили память своего первого заведующего. И сделали они это весьма своеобразно — прибавлением первой буквы его фамилии к уже существующему вензелю. А архитектор, хорошо помнивший первого заведующего, быстро внес правку в прежнюю свою работу — вензель над дверьми, за которыми находился когда-то кабинет Струве. Но это гипотеза, которой мы пока не нашли подтверждения в ходе долгих сидений в архивах. Мы вызываем желающих на дискуссию.

Ю.А.Ендольцев

ОБРАТНО

ВВЕРХ

СОДЕРЖАНИЕ