№ 18-19 (3785-3786), 29 декабря 2008 года
главная | оглавление | <... | ...>

После Рагнарёка воцарится Бальдр

Употреби текущее время так, чтобы в старости не корить себя за молодость, прожитую зря. Это не вольное изложение мыслей Павки Корчагина, это лет за 700 до него средневековый поэт Джованни Боккаччо сформулировал, — менее поэтично, может быть, чем герой-комсомолец, но смысл-то тот же. А вот кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры Средних веков Виктор Александрович Ковалёв считает, что в ту эпоху «текущее время» воспринималось не так, как в новейшей истории.

Виктор Ковалев

— В восприятии времени важным переходом от античности к Средним векам была замена общего циклического представления о времени — на линейное. Для античного человека чаще всего время — это цикл: всё повторяется, всё возвращается, и время чаще всего представлялось в виде кольца, — рассказывает Виктор Александрович. — Для христианина поздней античности — раннего средневековья время — это линейка, вектор, движущийся от сотворения мира к финалу — к Страшному Суду и установлению Царства Божия. В принципе, были попытки сочетать эти две традиции. Например, знаменитый Ориген попытался примирить две традиции. Согласно его учению, после финала все будут прощены, и даже Сатана вернётся на небо — Люцифер снова станет архангелом. В Небесном Царстве, при этом, свобода воли сохранится, и возможно новое грехопадение, новое восстание ангелов, и цикл снова повторится. Таким образом, Ориген сочетал линейку и цикл одновременно.

— Но, всё-таки — это ещё поздняя античность.

— По большому счёту — это переходный период. Линейное восприятие времени начинает завоёвывать позиции в эпоху Блаженного Августина — человека, наиболее сильно повлиявшего на средневековое мировоззрение, по крайней мере, на мировоззрение интеллектуалов — мы сейчас говорим именно об интеллектуальном восприятии, поскольку о народном вообще мало что известно. У Августина время — это чёткое однонаправленное линейное движение к установлению Града Божьего во всём мире. Вся история для Августина имеет только один смысл: движение сначала к проповеди Христа, а затем к установлению на земле Града Божьего.

— Но кроме классических античных народов — греков и римлян — были ещё древние германцы, явившиеся преемниками античной цивилизации. Как воспринималось время ими?

— Можно спорить по поводу того, было ли в языческом восприятии германских племён (если придерживаться теории, что средневековая цивилизация — это синтезная цивилизация германского мира и античности) восприятие времени циклично или линейно. Обычно те историки, в основном английские, которые доказывают, что оно было линейным, отталкиваются от мифологии, от «Прорицаний Вёльвы» из Старшей Эдды (стихотворного сборника мифов Скандинавии). Там имеет место эсхатология — система взглядов и представлений о конце света. Но, с другой стороны, у скандинавов и у германцев в целом общее восприятие времени всё-таки было линейным. Не исключено, что Рагнарёк (последняя битва между богами и великанами, во время которой погибнет существующий мир) в изначальной версии — это всего лишь один из этапов перехода к новому циклу, а уже впоследствии, под влиянием христианства, возникла легенда о том, что после Рагнарёка воцарится Бальдр, и будет его царство. Бальдр — откровенно христологический образ: бог, убитый копьём, бог добрый, чистый душой, который не причиняет никому зла и так далее. Очень важным этапом является рубеж X–XI веков, поскольку это было время преобразования всей европейской цивилизации в целом. Многие французские историки начинают с этого времени отсчитывать настоящее Средневековье. 1000-й год был вообще критичным в сознании тогдашних людей. Ещё на нашей памяти была «проблема 2000-го», связанная с компьютерами. Некоторые пророчили конец света из-за того, что компьютеры, управляющие атомными ракетами, выйдут из строя из-за смены тысячелетий.

— Может, это отголоски средневековых страхов?

— Нет, это просто магия круглых чисел.

— Эта магия свойственна людям всех эпох?

— Она стала возможной, когда появился линейный отсчёт времени. Если в Древней Греции считали по Олимпиадам, а в Древнем Риме — по консулам — фактически, по цикличным явлениям, то христиане начали отсчитывать время либо от Сотворения мира, либо от рождения Иисуса Христа. Отсюда возникает магия круглой даты — тысячи лет. На рубеже X–XI веков была эпоха преобразования европейской цивилизации в рамках Клюнийских идей, конечной целью которых было превращение всего западного европейского общества в монашество (не только Церкви) — ведь всё равно осталось существовать не так долго. Надо помнить, что понятие «греховности», «искупления греха» для средневекового человека было важнее понятия «веры». Вера превращалась в действие активное, действие, прежде всего, по преодолению своей греховной природы. В мирской жизни человек грешит беспрерывно. И только монах мог жить, не греша. Тогда же возникает ожидание Конца Света. На основании этого ожидания у многих возникает стремление реформировать общество и, как следствие, появляется большое количество ересей. Они были сильны в 1000-м году и 1033-м году (среди тех, кто полагал, что надо считать не от даты рождения Христа, а от даты его смерти). Потом стали ожидать Конец Света к исходу XI века — 1000 лет от даты смерти последнего из учеников Христа, наблюдались расхождения: от 70-х до 90-х годов. Кстати говоря, проповедь Урбана II, призывавшая к Крестовому походу, именно к этому была приурочена. В дальнейшем также возникали весьма интересные теории. Довольно много их появилось в XII–XIII веках, тогда, в частности, распространился и хилиазм, или, как он ещё называется, милленаризм (от греч. — hilias и лат. — mille; оба слова переводятся как «тысяча») — ересь о том, что в конце времён будет тысячелетнее царство Христа. Ересь появилась в рамках перехода к тысячному году, но особенно распространилась к XII — началу XIII века, во многом это было связано с деятельностью францисканских спиритуалистов и Иоахима Флорского. Довольно интересны были теории, предложенные Умбертино Казальским, биографом Франциска Ассизского. Умбертино Казальский считал, что вся мировая история делится на три периода — эпоху Отца, эпоху Сына и эпоху Духа Святого. Эпоха Отца занимает период от Сотворения мира до рождения Иисуса Христа. Эпоха Сына — от рождения Христа до событий, современных Франциску Ассизскому и самому Умбертино, до 1260-х годов. Точнее даже до того момента, как Франциск Ассизский обрёл стигматы. После этого произошёл переход к третьей эпохе — эпохе Духа Святого, Франциск же, таким образом, является новым земным воплощением Иисуса Христа. Таким образом та самая средневековая линейка приобретала новую форму и получалось, что конец уже начался.

— В 522 году британец Беда Достопочтенный предложил вести летоисчисление от рождества Христова. Как это отразилось на общем восприятии времени?

— В VI веке происходит полный переход на линейное восприятие времени. Историческое время начинает видеться, как эволюция мира от рождения (причём, важно зафиксировать дату рождения), как выстраивание цепочки событий, которые приведут к вполне понятному итогу.

— То есть «биография» мира, таким образом, копировалась с биографии Христа?

— Фактически так. Довольно интересно начинает всё меняться после того, как в Италии стали активно воспринимать античное наследие (Возрождение), правда, в довольно переработанном виде, в основном в римском, а не в греческом варианте. В связи с популярностью работ неоплатоников и, прежде всего, Плотина, виднейшего их представителя, возник итальянский неоплатонизм, который потом станет основной идеологией Ренессанса. А неоплатонизм настаивает на том, что времени как такового нет. Поскольку реален только мир идей, то мир вещей — это иллюзия, и соответственно время, которое существует только в мире вещей — тоже иллюзия. Следует стремиться, по мнению неоплатоников, к познанию вечного и неизменного мира идей. В этой ситуации человек начинает воспринимать мир без течения времени, то есть таким, какой он есть с точки зрения платонизма. Нет ни прошлого, ни будущего, есть только одно вечное настоящее.

ОРИГЕН — греческий церковный деятель и философ II–III вв. н. э. АВРЕЛИЙ АВГУСТИН — философ, влиятельнейший проповедник, христианский богослов и политик III–IV вв. н. э., святой; один из Отцов Церкви, почитается как католической, так и православной церквями; оказал огромное влияние на западную философию и католическую теологию ИОАХИМ ФЛОРСКИЙ — итальянский монах, живший в XII в. Считается родоначальником средневекового хилиазма, яркий мыслитель философско-мистического склада. ФРАНЦИСК АССИЗСКИЙ — католический святой, живший в XII–XIII вв. учредитель ордена францисканцев.

— А как отражались на практике подобные идеи?

— Довольно интересно их социальное проникновение, особенно в идеи монархии, когда распространилась идея божественной, абсолютной власти. В юридическом смысле идеологи абсолютной власти монарха отталкивались от постулата одного из наиболее выдающихся раннехристианских писателей и теологов Тертуллиана: «Princeps legibus solutus est» («Властитель свободен от законов»). Позже появилась расширенная трактовка абсолютизма: монарх вообще свободен от всего, он живёт в идеальном мире. Так что королевская власть стала мыслиться как нечто вечное, неизменное, не подверженное каким-то временным событиям. Как следствие, например, в Англии возникла теория о том, что английский король, независимо от своего происхождения, является наследником всех королей острова, включая англо-саксов и легендарных бриттских правителей. Здесь важна не легендарная родословная, а то, что именно власть мыслилась неизменной. То есть когда человек венчался на царство, он приобщался к вечному, неизменному миру идей. А поскольку королевская власть есть прежде всего идея, то она неизменна. И неважно, представитель ли это династии Стюартов, Тюдоров, Йорков, поскольку он является носителем идеи королевской власти; более того, он и есть воплощённая идея королевской власти. Это наглядно отражается в иконографии. Королевская власть изображается в виде скалы, находящейся посреди бурного моря и осенённой лучом с неба. Бурное море — это наша изменчивая жизнь. На скале обычно написано: «Неизменный среди изменяемого», или «Недвижимый среди подвижного».

— Насколько широко были распространены все эти идеи в обществе?

— Эти идеи были сугубо интеллектуалистскими. Неоплатонизм за пределы знатных дворов не выходил и для простых людей был малопонятен. Если обратиться к восприятию времени среди простых людей, то всё-таки это был цикл, связанный с сельскохозяйственной деятельностью, с происходившими в этом обществе регулярными событиями. Хотя формально простые люди признавали, что все, в конце концов, окажутся в Царстве Небесном.

Есть свидетельства о том, что при дворе Фридриха I Барбароссы измерение проводилось с помощью свеч, выгоравших за одинаковые промежутки времени, и был особый человек при дворе, который должен был за этим следить. Безусловно, что мастера XIII века могли создать часы, пусть и не слишком точные. Однако время принадлежало Богу, человек только жил в нем. Измерить его — все равно что пытаться измерить воздух или пространство, или Божью Благодать. Во многом активное применение часов в XV веке связано не столько с техническими успехами, сколько с постепенным отходом от мировоззрения классического средневековья. Аккуратность в повседневной жизни становилась способом служения Богу — отсюда и появление внимания к измерению времени. Другое дело — датировка по годам. Еще Оттоны датировали указы годами своего правления — так что мы видим, что этот элемент цикличности в восприятии времени никуда не ушел. Феофания, вдова Оттона II, под конец жизни подписывалась не только как «император Феофан», но и датировала указы годами своего правления, а не малолетнего Оттона III. Тот, с кого начинается отсчет, — самый главный. Вполне еще античная точка зрения. В дальнейшем датировка становится двойной — от рождения Иисуса и по годам правления, причем первая считается более важной. Весь мир воспринимается как царство Иисуса, он в прямом смысле понимается как царь мира, лучший из царей, сеньор сеньоров и король королей, поэтому логично и все события датировать его правлением.  

Беседовал Андрей Дубровский
Фото автора

© Журнал «Санкт-Петербургский университет», 1995-2008 Дизайн и сопровождение: Сергей Ушаков