|
|
|
№ 18-19 (3785-3786), 29 декабря 2008 года
|
 |
|
уходящая натура
|
|
|
Храм, универмаг
и борода Деда Мороза
Вёсельная, Остоумова, Опочинина, Карташихина, Канареечная улицы. Непарадный, но своеобразнейший, несколько замкнутый мир Гавани. В начале XX века гаванская застройка была крайне живописна: солидные многоэтажные доходные дома (в том числе «морской фасад» того времени на Опочининой улице) и многочисленные деревянные домики. В наводнения местность часто затапливалась, что нашло свое отражение в литературе — рассказ, к примеру, Михаила Зощенко «Утонувший домик». Однако ирония Михаила Михайловича — «кура вброд могла перейти» была, пожалуй, несколько преувеличенной. На недавней выставке в Русском музее «Власть воды» впервые единым блоком демонстрировалась кинохроника великого ленинградского наводнения 1924 года. Немалая часть кадров отснята в Гавани — затопления были весьма серьезны. Тут же с экрана глядели и персонажи Михаила Михайловича Зощенко — вот Вася Конопатов с инвалидом Гаврилычем помпою откачивают воду из подвала, вот чумазый мальчишка переплывает улицу на плоту. Смеется.
|
 |
Тихвинская церковь. Вид со Среднегаванского проспекта. |
 |
Тихвинская церковь, алтарная сторона. |
 |
Колокольня Пантелеймоновской церкви и дом причта. |
|
Были у гаванских жителей свои чтимые храмы. Главный их них, деревянный храм XVIII века Пресвятой Троицы, в котором, среди прочего, находился образ «Явление Св. Троицы преподобному Сергию», принадлежавший Петру Великому, был снесен в 30-е годы XX века. К сохранившемуся храму Божией Матери (Милующей) мы обязательно вернемся в одном из следующих путешествий. Сегодня же речь пойдет о церкви Тихвинской Божией Матери — памятнике с необычной и трагической судьбой.
Участок №3 по Карташихиной улице (№11 по Среднегаванскому проспекту) был в начале XX века пожертвован знаменитому Пюхтицкому Успенскому монастырю. В 1903–1906 годах архитектор Виктор Никанорович (по другим данным Никандрович) Бобров возвел здесь пятиглавый каменный храм с изящной двухъярусной шатровой колокольней. Не в первый раз мы говорим о том или ином зодчем дней минувших как о тонком и умелом стилисте. Абсолютно уместно это и в случае архитектора Боброва. В массиве собственно храма, в мощных тяжелых абсидах, в обработке оконных проемов явственно ощущается византийское влияние, луковичное же пятиглавие и шатровая колокольня типично русские, — однако сложились эти составляющие в гармоничное и выразительное сооружение. Говоря о Викторе Боброве как о стилисте, необходимо вспомнить о еще одной его малоизвестной постройке — доме причта Пантелеймоновской церкви (Соляной пер., 17, двор). На крошечном участке земли рядом с замечательным памятником XVIII века Бобров возвел лаконичное здание с мансардным этажом и миниатюрным двориком, ничуть не мешающее церкви, но дополняющее ее и являющееся вместе с нею единым законченным ансамблем.
Тут позволим себе отвлечься. В конце 80-х годов прошлого века вокруг Пантелеймоновской церкви архитектором Б. была затеяна дискуссия, принять участие в которой довелось и автору этих строк. Суть дискуссии сводилась ко вполне безумной в данном случае идее о том, что надлежит вернуть все “как было”, то есть ко времени постройки храма И.К.Коробовым, что означало уничтожить и важные в пропорциональном и конструктивном плане перестройки Беретти, и пристройку Боброва. В результате мы получили бы абсолютно незнакомый памятник. Разум тогда, по счастью, возобладал. Воссоздание приблизительных фасадов «как было» в иных случаях возможно — например, при почти полном уничтожении памятника, как в ситуации с палатами Кикина. Там это получилось. Однако мы имеем куда более фатальный пример Меншиковского дворца, когда вместо подлинного фасада середины XVIII века мы видим новодел 70-х годов века XX.
Вернемся, однако, на Карташихину улицу. Тихвинский храм недолго простоял в первозданном виде. После революции его закрыли и перестроили под универмаг. Что же тут трагического и тем более необычного для того времени? — спросите вы. А дело в том, что перестраивал его тот самый Виктор Никанорович Бобров. В 1929 году 65-летний зодчий, до революции член епархиального братства Пресвятой Богородицы, калечил и кромсал свое детище. Рушилась двухъярусная колокольня, в прах рассыпалось луковичное пятиглавие. Никаких оценочных характеристик мы не даем. Нам в последнее время все более подозрительно пресловутое сослагательное отношение к истории («Вот если бы я получил Нобелевскую премию, как Пастернак, то ни за что бы не отказался от нее»). Да ты получи ее сначала! Особенно в те годы. К тому же Нобелевские премии доставались не всем. Кого-то зарыли в колымской мерзлоте, кто-то уничтожал свое творчество.
В начале 30-х открылся Гаванский дом промкооперации. В обезображенный храм бодро потянулись продающие и покупающие. В 1935 году умер архитектор Виктор Бобров. Церковное предназначение здания постепенно забывалось. Гаванские жители привыкли к универмагу. Забегая вперед, скажем, что нынче закрыт и универмаг, здание пустует, дальнейшая судьба его не определена и вызывает вполне естественно тревогу. А тогда… В Новый год возле универмага ставили елку, возбужденный народ валил поживиться чем-нибудь. Ну и мандарины, конечно, куда же без них…
Надо сказать, что в тяжелые годы застоя населению оказывались кое-какие услуги. После войны на участке №9 по Среднегаванскому было построено длинное пятиэтажное здание. Среди прочих очагов культуры, таких, как например, пивной бар, там находилась знаменитая фирма «Невские зори». В прейскуранте услуг ее был вызов Деда Мороза с клееной бородой и разбитною Снегуркой на дом. Так что можете включать машину времени (а это каждый может сделать). Набрать номер А7-02-15. Или А7-10-36. И вот он, Дед Мороз, вот она, Снегурка. «Здравствуйте, детки! Хорошо ли вели себя, милые?» 
Александр ГУЩИН
Фото автора
|
