|
|
|
№ 14 (3781), 16 октября 2008 года
|
 |
|
на старте
|
|
|
Незабываемое веселье сердечное!
Непреодолимо захотелось начать благодарственные письмена строкой Юрия Коваля:
Тёмный крепдешин ночи окутал жидкое тело океана…
Тонкая гениальность интонации этой строки, пронизывающей вселенское время и пространство, вдруг совпала с ощущением таинственного и чудесного явления, окутавшего нас 45 лет назад.
Посреди ясного порядка страны, внутри поколения, обязанного жить при коммунизме, мы вдруг ощутили себя струнами прежде неведомого мира. Мира яростного и прекрасного, поразительного и непостижимого до конца. Мы вслушивались в этот мир всем существом, потрясённые не менее Канта, снявшего шляпу перед бесконечностью звёзд и чудом нравственности. Городским было легче такое перенести. А ведь это чудо было дано и многим, выросшим в двухстах километрах от ближайшей железнодорожной станции, имевшим контакт с мировой культурой только по сельским библиотекам и радио.
|
 |
Первый выпуск ФМШ при ЛГУ. 25 мая 1965 г. |
|
Сорок пять лет мы пытаемся понять, что же это было. Собрали 180 ребят, подобрали здание, нашли преподавателей, министр подписал бумагу — и всё?!? Конечно, так и было. Но в этом — один микрон правды. Остальная истина сложилась из фантастического сочетания юности, жаждущей знания, с молодыми учителями, у которых глаза ещё шире были открыты в мир, чем наши, с чистой да краткой нотой счастья шестидесятых. С великим Питером, его светом и страстью. С гормонами, уже начинавшими взрывать нашу кровь. Как молоды все мы были, дорогие мои!
Тогда вдруг стали доступны самые выдающиеся люди, музыка, поэзия, радость родного языка… Юрский, Рецептер, Басилашвили… Рахманинов, Бетховен, Моцарт… посол Югославии… По стечению обстоятельств — первый театр: «Герцогиня Герольштейнская» в Музкомедии и «Сирано де Бержерак» в «Ленинского комсомола». Чтение исторических трудов Вигдергаузом на верхушке шкафа под взрывы, выносящие стёкла из окон. Домиловский с Ивановым, развалившись на кроватях после обеда, строили аксиоматику новой геометрии. Скелет, спускаемый с четвёртого этажа, сверх меры волновал кровь девицам на третьем. Ночной рекорд одиннадцатого «А» по литровому-из-под-крана-холодно-водо-питию. Рекорд десятого «А» на 537 слов из одного начального слова. Точное выяснение того, что глотание снега и заталкивание его комами под майку, чтобы заболеть и попасть в интернатский лазарет (только чтобы добраться до университетского учебника по астрономии, который один на класс, а лекций было только восемь и сдавать в феврале), совершенно не помогает. Не заболеть ни в жизнь.
Драгоценные наши наставники! Как не вспомнить с тёплым и нежным чувством приязни и благодарности хотя бы часть из вас, живых и контактных, искренних и справедливых! Что ни человек, то личность. Уж какого недостатка у вас не было, так это «общего выражения лица». Поэтому так встревоженно бежали мы за Наилем Идрисовичем Бурангуловым в спортзал. Когда на уроке у него стало плохо с сердцем, он сказал: «Ребята, я сейчас», и пошёл качать штангу в спортзале — помогло, потому что так аукались успехи большого спорта.
Удивительная и любимая Людмила Юрьевна Меньшикова с консультацией по истории в майский день на Елагином острове. Увидев к середине урока, что за первым столом вместо Шушпанникова сидит скелет и клацает зубами, быстро, непосредственно и с беспокойством спросила: «А где же Витя?».
Интеллигентнейший, тактичный и простой в общении, как все великие, — ныне академик Марк Иванович Башмаков, один из отцов-основателей школы.
|
 |
Встреча через 40 лет. |
|
Валерий Александрович Гусев, золотой голос королевства, который после ФМШ-45 отказался от научной карьеры ради учительства и достиг там больших высот. Учитель наш, наш друг и брат.
Другой отец-основатель, Дмитрий Константинович Фаддеев, памятен не только член-корреспондентством и не только вечерними шахматами мужскому четвёртому этажу.
Доброжелательный умница, светлая голова, наш геометр Борис Вениаминович Лурье. К всеобщему удовольствию с лёгкостью достигал вполне потогонных результатов (до 17 оценок в четверти), поощряя первых решивших.
Георгий Митрофанович Ефремов и Олег Иванович Дугин в нашем восприятии всегда стояли объединенно, невзирая на полную внешнюю несхожесть. Оба — фронтовики. Война стояла, отделившись от нашего 1963-го восемнадцатью недолгими годами, и особое уважение к воинам Победы было у нас в крови.
Спортивная Нина Кировна Гуткова, молодая, красивая, прямая и искренняя в высказываниях.
Воспитательница 10А Людмила Петровна Семёнова, потом Романова. Могла потратить половину школьного вечера на то, чтобы научить деревенского и застенчивого парня простейшим па танго. И половину выходного дня — на то, чтобы помочь ему купить первый в жизни костюм на скромные 50 рублей, выделенных небогатыми родителями; при том, что хотелось хороший, но рублей бы за сорок…
|
P.S. Совсем запамятовалось, что мы уже старики. А старикам полагается давать напутствие либо наставления «племени младому…». Даём:
НАСТАВЛЕНИЕ ГРЯДУЩИМ ФэМэШатникам
(оно же напутствие)
1. Не пытайтесь повторить наш путь. Ничего не получится. Нам просто посчастливилось жить в ту удивительную пору.
В ту удивительную пору наш интернат давал прямую и честную возможность талантливым ребятам выйти из глубин России. Усиление коммерческой волны в обществе во многом эту возможность погасило.
2. Ищите свою дорогу.
3. Верьте в себя и всё получится.
4. Работать надо!
(Вкалывать, упираться, потеть..)
5. Читайте Библию.
6. Монтеня тоже.
7. Лао Цзы — само собой.
8. 9-я симфония А.Брукнера не равна 8-й симфонии Г.Малера.
9. Помните: сломав травинку — потрясаете мир.
10. Будьте добры!
|
|
Нина Алексеевна Ставцева, наш химик, уже тогда была похожа на себя сегодняшнюю, ходящую под парусом по Ладоге и иным морям по нескольку месяцев кряду.
Ирина Георгиевна Полубояринова не боялась говорить о философии неравенства задолго до того времени, когда мы (уже сами) прочли Бердяева. Всегда откликалась на любое проявление таланта, даже малого, помогая поверить в себя в ту зыбкую пору становления и неуверенности.
Классная дама 10В Валентина Петровна Стратиевская до сих пор тепло вспоминается своим классом, и не столько за преподанный английский язык, сколько по сумме сугубо человеческих качеств.
Мы учились зачастую без программ, погружаясь в ваши личные профессиональные богатства.
Математик Яковлев, прошедший Сорбонну, озадачивал нас разгадкой закона в последовательности номеров, под которыми числились девочки в журнале. Сей учёный муж, приобщая к великой мудрости математики, в нашем классе машинально наматывал себе на уши и шею бечёвку от форточки. И однажды побежал к доске, не «отшвартовавшись», под крики ужаса в толпе зривших это.
Александр Исаакович Плоткин, будучи ведущим джазменом матмеховского джаз-оркестра, как бы между делом ещё студентом 4 курса сделал открытие в математике.
Старый биолог, переживший кошмар лысенковских гонений не столько на генетику, сколько на людей, плакал перед нами на уроке оттого, что он может свободно говорить с нами о любимой своей науке. Разве такое забудется?
Не все упомянуты, но помним всех.
Краткое чудо 1963-го, 1964-го, 1965-го… Закончилось? — Нет. В Университете, в других городах и весях, в работе самой разной на многие годы продолжилась светлая аура Сорок Пятого, «кубатора», ФМШ-45. По многим континентам и странам рассеяла нас жизнь. Далеко не все пошли потом по тропе естествоиспытателей, учёных, исследователей. Те, кто пошёл, дошли до NASA и фондов Нансена. Понаросло из нас и продвинутых банкиров, и больших чиновников, и директоров стекольных заводов. Совершенно выдающийся пример — пройдя военный путь (и не за штабным писанием, а по горячим точкам), стать ректором большого и серьёзного института. Есть успешные коммерсанты в разных, порой неожиданных сферах. И каждый, зайдя в сокровенный уголок души, скажет: помнится и светит! Греют душу то прекрасное непостижимое время, место, состояние.
ФМШ-45, Первый выпуск
Фото
|
