|
|
|
№ 5 (3661), 19 февраля 2004 года
|
 |
|
визитная карточка
|
|
|
«Географы не могут
быть разобщены
внутри университета!»
Коридор, ведущий в помещения НИИ географии в здании на Среднем проспекте, загроможден старой мебелью, кое-как перевернутой расшатанными ножками кверху – это обычный пейзаж готовящегося переезда. Уже спустя несколько дней институт поселится в здании факультета географии и геоэкологии. Это, казалось бы, не великое перемещение – до 10-й линии, где находится факультет, рукой подать – на самом деле символически обозначит ни больше ни меньше чем новый этап во взаимоотношениях факультета и института и качественное изменение подхода к вузовской науке.
НИИ и факультет –
этап человеческого сотрудничества
Специфика такой науки, как отметил в своем докладе на Ученом совете УНЦ в декабре прошлого года директор НИИ географии Анатолий Иванович Чистобаев, заключается в том, чтобы факультет и институт, сохраняя свою автономию, действовали совместно. Свою идею Анатолий Иванович сформулировал в виде своеобразного лозунга: «Каждый преподаватель обязан выполнять научные исследования, каждый научный сотрудник должен преподавать! Только при таком сотрудничестве мы сможем поднять престиж географической науки и географического образования. Мы нужны друг другу».
Попытки сближения делались еще в восьмидесятые годы. Но в силу разных причин достичь взаимопонимания не удавалось. Не последнюю роль играл человеческий фактор: самомнение иных ученых, почивших на лаврах, не позволяло им относиться к научным сотрудникам как к коллегам, а не подчиненным.
Девяностые годы, когда вузовская наука получила настоящий экономический нокдаун, факультет и институт пережили порознь. В это время перед географами, которые только что изменили название факультета, встали новые задачи: экологизация образования, переход на новые учебные планы по системе «бакалавр–магистр», сохранение Русского географического общества. Многое из этого было созвучно тем проблемам, с которыми столкнулся НИИГ. Но возможность пойти навстречу друг другу в силу разных причин была упущена. На факультете развивалось экологическое направление: была укреплена кафедра геоэкологии и природопользования, создана кафедра экологической безопасности и устойчивого развития регионов. В названиях чисто географических кафедр появились новые формулировки: «социальная экология» и «охрана окружающей среды», «мониторинг окружающей среды», «эволюционная география». В 1993 году было введено обучение по направлениям «География», «Экология и природопользование», «Гидрометеорология» по схеме бакалавриат – 4 года, магистратура – 2 года. Вот так и оказалось в результате, что на географическом факультете – единственном в университете – уже 10 лет существует двухуровневая система подготовки экологов по направлению «Экология и природопользование». Наличие такой системы сегодня – необходимое условие вхождения российского образования в Болонский процесс, и факультет географии оказался одним из первых, кто эту систему воспринял.
Некоторые сотрудники института в силу обстоятельств уходили работать на факультет. Впоследствии эта печальная для института тенденция дала положительные результаты. В 1995 году на факультет перешел заведующий лабораторией моделирования и диагностики геосистем Василий Васильевич Дмитриев. Спустя шесть лет он стал деканом. А в июле 2003 года приказом ректора было документально зафиксировано создание Учебно-научного центра географии и геоэкологии, который объединил факультет и НИИ.
«Мы понимаем, что ни в коем случае нельзя выстраивать взаимодействие в приказном порядке, – говорит Василий Васильевич, – и мы очень осторожно вводим новые формы совместной работы. Географы не могут быть разобщены внутри университета!».
За много лет совместной работы в институте между директором и будущим деканом сложились хорошие коллегиальные отношения. Возможно, окажись на должности декана кто-нибудь другой, начало интеграции снова превратилось бы в перспективу отдаленного будущего.
Кому был нужен суверенитет,
или Как ученые-географы спасали целостность государства
До 1991 года и НИИ географии, и факультет имели два несомненных блага: штатное расписание и устойчивое финансирование. Это настраивало на благодушный лад. В течение примерно 70 лет жизнь обоих подразделений протекала размеренно и традиционно, и никому бы и в голову не пришло менять эти устоявшиеся традиции.
Никто и не представлял себе, что можно работать иначе.
В конце восьмидесятых годов большую поддержку институту оказывал Госплан РСФСР. Нерушимый Союз стремительно изживал себя, и народы начинали подумывать о суверенитете. Идея витала в воздухе и была настолько заразительна, что даже малочисленные народности возмечтали о независимости. Финно-угорские племена, такие как вепсы, ижора и ингерманландцы, численность которых не превышала нескольких десятков тысяч человек, вдруг решили, что их культура забыта и попрана, и только безоговорочное отмежевание от доминирующего этноса может ее спасти. Ученые, командированные на места таких конфликтов, должны были найти компромиссные решения.
Анатолий Иванович Чистобаев, который съездил в несколько таких командировок, на своем опыте убедился, что зачастую противостояние культур – только формальный повод конфликта, в основе же – политические амбиции отдельных индивидов.
«Интересный случай был в Горной Шории, которая расположена в южной части Кемеровской области, – рассказывает Анатолий Иванович. – Из города Тоштогол, районного центра, поступило сообщение, что шорцы бастуют и требуют суверенитета. Для изучения причин туда направили троих ученых, в том числе и меня. О своем прибытии мы, как тогда было принято, сразу же сообщили в местный горком партии. Спустя некоторое время к нам приехал первый секретарь горкома, который отрекомендовался: «Председатель забастовочного комитета». Потом появился представитель местной исполнительной власти и представился как «заместитель председателя забастовочного комитета». Уже вечером мы выяснили, что сами шорцы к происходящему не имели никакого отношения и недоумевали по поводу своей «забастовки». Оказалось, что партийные функционеры пытались сыграть на модной идее и приобрести политический вес».
В итоге ученые составили докладную записку в Совет Министров РСФСР о поддержании культурной автономии без изменения административно-территориального устройства. Если бы не детальный анализ ситуации с научной точки зрения, возможно, Кемеровская область распалась бы на более или менее самодостаточные фрагменты, что весьма усложнило бы существование ее жителей. А если обобщить, то помимо десятка ныне существующих автономий, на севере их могло бы быть около сорока, а на юге – и вовсе сотни.
Нравственно-рыночные вопросы географии,
или С кем поделиться грантом?
Девяносто первый год разделил жизнь НИИ географии на «до» и «после». Для большинства научных подразделений возможность заниматься исключительно наукой вдруг стала непозволительной роскошью. Бюджетное финансирование практически прекратилось. У директоров НИИ появились новые обязанности – для того чтобы сохранить научные коллективы, надо было найти средства, заключить договор или получить грант. Учиться этому приходилось на собственном опыте.
Институт географии спасли государственные заказы, которые доказали его практическую необходимость, а значит, и право на существование.
В начале девяностых институт вошел в государственную программу «Экология России». Министерство экологии передало НИИ географии функции координатора программы, вплоть до распределения средств на исследования между остальными исполнителями, в том числе московскими. Но в 1995 году срок госзаказа истек. Кроме того, не стало привычных хоздоговоров по военно-промышленному комплексу. Институт вновь оказался без средств к существованию. Пришлось искать новые источники финансирования.
«Мы нашли правильное решение, вернувшись к работе в сфере социально-экономических исследований, – рассказывает Анатолий Иванович. – НИИГ заключил договора с Комитетом экономики и промышленной политики Санкт-Петербурга. Для города была разработана программа развития до 2005 года. Конечно, эта программа не была единственной в городе, поэтому трудно сказать, кто из научных коллективов в большей мере способствовал стабилизации и развитию экономики города». Сотрудничество института с региональными властями продолжалось до конца девяностых годов.
Обоснования программы, разработанной под руководством Анатолия Ивановича, изложены в книге «Северо-Запад России: тернистый путь к рынку». Они были удостоены Премии университета первой степени, и это – хороший аргумент в их пользу.
На период с 2004 по 2005 год Учебно-научный центр только по программе «Университеты России» получил семь грантов, по сто тысяч рублей каждый. Такого же порядка и другие российские гранты. Иностранные фонды выделяют больше средств, но здесь есть «подводный камень» – грант выделяют не институту, а под научный авторитет руководителя, и при определенном стечении обстоятельств деньги могут и вовсе пройти мимо института. Склонить человека к работе на благо института, который его воспитал, административными методами невозможно. Коллективизм, свойственный русскому менталитету, отступает перед законами рынка. Остается уповать на личные качества исполнителя, которые с этими законами не всегда вяжутся, — на нравственность и верность научной школе.
К чему мы пришли
и как с этим бороться
В результате пертурбаций академическая наука в масштабах страны стала автономной, отраслевая вовсе сошла на нет, то же можно сказать о финансировании науки вузовской. При этом за вузами сохранилась только образовательная функция, а статус научно-исследовательских учреждений официально не закреплен до сих пор. Если бы это случилось, то у институтов появились бы условия для того, чтобы самостоятельно зарабатывать деньги на исследования и зарплату сотрудникам. Настоящая же ситуация такова: директор не может самостоятельно взять тему, которая кажется ему актуальной, потому что есть официальный заказчик. Кроме того, требуются лицензии на выполнение определенных видов деятельности, а механизм их получения вузовским подразделением – дорогое удовольствие, неизвестно даже, с чего начинать. «В Уставе СПбГУ не все виды НИР, необходимые для географов, были зафиксированы, – говорит декан Василий Васильевич Дмитриев. – А любые изменения требовали времени». Лишь в 2003 г. в новой редакции Устава были прописаны необходимые для лицензирования географам и экологам виды НИР. В сложившихся условиях различные акционерные общества, которые принимают заказы на научные исследования, более свободны и маневренны. Но, несмотря на то что они полностью получают необходимое финансирование, они не могут решить задачи, которые под силу только университетскому научно-исследовательскому институту. НИИ даст сто очков вперед любому АО по широте охвата тем, которые он может разрабатывать.
Все дело в том, что акционерное общество может объединить одно, максимум два поколения ученых. А в университете есть такое явления, как научная школа, то есть целый социум людей, которые из поколения в поколение рождают идеи и воплощают их. Кроме того, в любой момент можно обратиться к коллегам из других институтов, ведь в последнее время все самые актуальные темы синтетичны и требуют работы специалистов разных профилей.
Факультет географии и геоэкологии сегодня оказался «на гребне волны» – с точки зрения содержания он является зоной пересечения естественных наук и гуманитарных, а форма отвечает самым последним тенденциям.
Например, учебник «Основы региональной политики», написанный А.И.Чистобаевым в соавторстве с Ю.Н.Гладким, используется другими факультетами, как естественными, так и гуманитарными. А учебник «Регионоведение», написанный теми же авторами, еще более популярен среди студентов и переиздается уже пятый год подряд.
Чтобы органично присоединиться к Болонскому процессу, факультету не придется перемалывать свои учебные программы – европейская образовательная модель «бакалавриат плюс магистратура» здесь уже не в новинку. Немецкие специалисты читают студентам лекции на английском языке. На факультете убеждены: сотрудничество с иностранными коллегами, чтение лекций за границей и работа по договору в зарубежных вузах – это нормально, потому что соответствует европейскому подходу к вузовской науке. Перенимается опыт немецких коллег. Например, пять университетов, среди которых ведущее место занимает Университет г.Бремена, исследовательские центры «GEOMAR» и Институт полярных исследований им.Альфреда Вегенера смогли выработать единую с СПбГУ концепцию по осуществлению международной магистерской программы на факультете географии и геоэкологии. Участвуя с самого начала в переговорах, специалисты СПбГУ многому научились: как спланировать учебный процесс, как перейти на модульную систему обучения, где проводить занятия, как получить немецкое признание своей программы и многому другому. Наши географы, закаленные суровыми годами самостоятельности, смогли лицензировать в России новую программу быстрее, чем практичные немцы в Германии. Занятия по всем 6 модулям программы завершены. Впереди – магистерские защиты работ у нас и в Германии и «преддипломная» поездка наших студентов в Германию – к своим научным соруководителям в феврале–марте.
Нужны ли кафедры
науке новейшей формации?
Работа Учебно-научного центра географии и геоэкологии осложняется тем, что за годы «автономного плавания» оба подразделения сформировались независимо друг от друга и теперь невозможно присовокупить к каждой кафедре факультета соответствующую ей лабораторию. Кроме того, лабораторий меньше. Василий Васильевич и Анатолий Иванович решили пойти другим путем: сформировать несколько научно-учебных комплексов из лабораторий и кафедр. Но и это не самый оптимальный вариант.
Ведь кафедры создаются по научным дисциплинам, а практические исследования не всегда укладываются в строгие рамки одной отрасли. Современная наука специализируется в большей степени не по отраслям, а по проблемам.
В институте есть примеры, подтверждающие это. В лаборатории эволюции природной среды осуществляются геохронологические исследования по современным методикам, а их результаты пользуются большим спросом у целого ряда организаций. На кафедрах подобных специалистов нет, поэтому «тандем» этой лаборатории и кафедры физической и эволюционной географии будет полезен и факультету, и институту. То же самое можно сказать о лаборатории «Аэроспектр» и кафедре картографии.
Надо объединять усилия и для выполнения временных задач. Обычным делом сейчас является привлечение сотрудников УНЦ для решения географо-экологических проблем региона. Поступает, например, предложение принять на конкурсной основе участие в работе по оценке экологического состояния и качества среды какой-либо территории. Указывается, что при этом должно быть выполнено обследование территории с замером ряда параметров, отражающих состав и свойства биоты и абиотической среды. Заказчиком предлагается построить карты территории, отражающие ее современное состояние с использованием современных ГИС-технологий. Предлагается определить допустимые нагрузки на территорию или оценить воздействие на нее и последствия таких воздействий. К этому есть пожелание – выполнить интегральную оценку состояния территории до и после воздействия.
«Давайте прикинем, какие специалисты нужны для решения подобной задачи и на каких кафедрах они могут работать (и учиться), – рассуждает Василий Васильевич. – Окажется, что нам не обойтись без ландшафтоведов, картографов, специалистов-экологов (геоэкологов, природопользователей). Возможно – геоморфологов, гидрологов, биогеографов, специалистов по социальной и экономической географии, региональному планированию, специалистов по экологическому нормированию, ОВОС, моделированию. Вот и получается, что только вместе мы способны выполнять на высоком профессиональном уровне работы, соответствующие запросам времени и регионов».
Понятно, что под влиянием этой тенденции изменять названия уже существующих кафедр нельзя, равно как и создавать под каждое актуальное направление исследований новую кафедру.
Скорее всего, дальнейшая работа будет строиться по принципу мобильных коллективов, которые формируются на время для выполнения конкретной задачи. Причем, члены такой группы могут быть не только сотрудниками разных лабораторий и кафедр, но и вузов. Эта практика давно принята в Европе.
«Последнее время все чаще говорят о том, что современной науке и образованию необходимы два качества: мобильность и гибкость, – говорит Василий Васильевич Дмитриев. – При проведении исследования на первом месте должна быть именно задача исследования, а не специализация кафедры».
Но это не значит, что кафедра как структурная единица в скором времени отомрет. Новые кафедры будут появляться и впредь, если окажется, что простой магистерской программы обучения для новой области науки недостаточно.
Анатолий Иванович Чистобаев считает, что в будущем изменения структуры потребуются в научно-исследовательской работе. «Некоторые лаборатории сегодня, в силу разных причин, помимо ничтожных средств, выделяемых по Единому тематическому плану Минобразования, другого финансирования не имеют. А некоторые сами себя обеспечивают на 90-95%. Выровнять ситуацию можно путем слияния лабораторий, прикреплением научных сотрудников к кафедрам, а в отдельных случаях нельзя исключать и ликвидацию лабораторий».
Студенты благодаря УНЦ смогут оценить по достоинству все плюсы и минусы в образовательно-научной среде, когда, прослушав сегодня лекцию у профессора, завтра они придут к нему же для решений практической задачи своего региона. И впоследствии выпускники, столкнувшись с актуальной проблемой, уже не скажут: «Нас этому не учили».
Прогнозировать более конкретные результаты пока рано, только через год можно будет подвести первые итоги. Уже сегодня никто не сомневается в том, что УНЦ – это новая ступень развития не только географического образования в университете, но и географической науки в целом. 
Венера Галеева
|
