|
|
|
№ 5 (3661), 19 февраля 2004 года
|
 |
|
клуб выпускников
|
|
|
«Всю жизнь
я занималась тем,
что мне интересно...»
Я поступила на химический факультет ЛГУ в 1949 г., сразу после окончания школы. С третьего курса специализировалась на кафедре строения органических соединений и в 1954 г. окончила факультет, получив диплом с отличием и квалификацию химика-органика, поступила в аспирантуру на той же кафедре. В 1959 г. защитила кандидатскую диссертацию. С 1957 г. я начала работать на кафедре органической химии, сначала в должности младшего научного сотрудника, потом – ассистента, а с 1961 г. исполняла обязанности доцента. Ученое звание доцента мне было присвоено в 1966 г. В этой должности и на этой кафедре я и проработала всю жизнь, до конца 1990 г.
За время работы особо выдающихся результатов мной достигнуто не было. Тем не менее я за это время опубликовала 56 печатных работ, за которые мне не стыдно: экспериментальные результаты достоверны и воспроизводимы, обзорные статьи, если и не являются прорывом в области теоретических знаний, то, по крайней мере, написаны понятно, а практическим руководством к лабораторным работам, написанным в соавторстве с Г.В.Голодниковым, студенты пользовались много лет. Совместно с Э.М.Харичевой мы воспитали 34 дипломанта, с некоторыми из них я до сих пор поддерживаю связь. Думаю, что преподавателем я была неплохим; постоянно совершенствовала курс органической химии, который я читала студентам-вечерникам, старалась улучшить содержание семинарских занятий; студенты ко мне относились хорошо, так же, как и я к ним. Мне повезло: я всю жизнь занималась тем, что мне интересно. Я любила и преподавательскую, и научно-исследовательскую работу. Если бы не перевод химического факультета в Петергоф, я бы могла продолжать работу и по сей день. Думаю, что в каком-либо качестве могла бы быть полезной.
Из истории
кафедры строения органических соединений (СОС)
Я пришла на кафедру в 1951 г. и работала там около 7 лет, выполняя сначала дипломную, затем кандидатскую работу под руководством И.А.Дьяконова. Преподавательский состав кафедры, созданной из учеников академика А.Е.Фаворского, был необычайно сильным. На кафедре было 5 докторов наук: заведующий Н.А.Домнин, Т.А.Фаворская, Т.И.Темникова, А.И.Лебедева и А.И.Захарова. По соседству с кафедрой органической химии была спецлаборатория, попеременно относящаяся то к СОС, то к кафедре органической химии, где работали Б.В.Иоффе и К.А.Оглоблин. Они в то время были кандидатами наук. Кроме них там работали И.А.Дьяконов, Ф.Я.Первеев, В.Ф.Мартынов, И.А.Фаворская и В.А.Черкасова. Единственным незащитившимся научным сотрудником была Н.Кудряшова, но и она вскоре стала кандидатом наук. Все, кроме В.А.Черкасовой и Н.И.Кудряшовой, казались нам тогда старыми, хотя едва ли им было больше сорока лет. Впоследствии все они стали докторами наук, многие покинули кафедру и даже факультет. И.А.Дьяконов, затем К.А.Оглоблин стали заведующими кафедрой органической химии, В.Ф.Мартынов возглавил вновь образованную кафедру природных соединений, А.И.Захарова ушла в Сельскохозяйственный институт на должность заведующей кафедрой органической химии, ее место в лаборатории органического анализа (перешедшей на кафедру органической химии) заняла И.А.Фаворская. После ухода Н.А.Домнина с поста заведующего кафедрой СОС его место заняла Т.И.Темникова. Таким образом, кафедра СОС сыграла роль рассадника научных кадров для факультета и не только для него, как, собственно, и было задумано при ее создании после смерти А.Е.Фаворского.
Не буду касаться научной деятельности кафедры в то время. Скажу только, что она была сгруппирована вокруг проблемы напряженных циклов. Атмосфера на кафедре была совершенно неформальной. Это выражалось, в частности, в том, что все вопросы решались в рабочем порядке – я не помню ни одного заседания кафедры; во всяком случае, студенты и аспиранты на них не приглашались. Были, правда, предзащиты диссертаций, но предзащит дипломных работ тогда не было. Насколько я тогда могла судить, всех сотрудников кафедры связывали между собой дружеские отношения. Работали все с большим увлечением, не считаясь со временем, увлекая нас своим примером.
Хочу остановиться на материальных условиях работы в то время. Синтезы осуществлялись с количествами вещества в несколько сот граммов (когда я факультет покидала, для синтеза было достаточно нескольких граммов, иногда – десятых долей грамма). С посудой было очень плохо, шлифованной посуды на кафедру практически не поступало. Та немногая, что была в нашем распоряжении, была либо куплена на деньги сотрудников, либо сделана на заказ стеклодувами. Мешалки для проведения реакций имели ртутные затворы, при этом, естественно, часто разливалась ртуть: ее собирали специальной амальгамированной лопаточкой, затем засыпали место разлива серой или заливали раствором хлорного железа и работали дальше. Лабораторных автотрансформаторов не было и в помине. Использовались искрящие школьные реостаты, причем их тоже не хватало. Обычным приспособлением была У-образная трубка, заполненная раствором медного купороса, в которую погружались заголенные концы электропровода. Глубиной погружения регулировалась скорость вращения мешалки.
Хроматографии тогда в нашей практике не было. Разделение реакционных смесей достигалось исключительно перегонкой (или перекристаллизацией, если повезло и продукт был твердым). Перегонку осуществляли на ректификационных колонках, иногда очень высоких. Контроль за ходом разделения вели с помощью рефрактометра. При таком, казалось бы, несовершенном способе достигалась очень высокая степень очистки и удавалось разделять достаточно сложные смеси веществ.
Строение веществ приходилось доказывать химическим способом, поскольку спектральные методы были тогда в зачаточном состоянии (о спектрах протонного магнитного резонанса и масс-спектрах и не слыхивали). Из спектральных популярностью пользовался метод комбинационного рассеяния света. Можно было снимать эти спектры в лаборатории природных соединений у Г.В.Пигулевского. После получения фотографии спектра следовало с помощью специального прибора измерить относительное положение полос и затем произвести невероятно громоздкие вычисления с помощью арифмометра.
Для съемки ИК-спектров в то время не было ни подходящих приборов, ни литературы. Первая книга Белами о связи спектров ИК со строением появилась где-то году в 1955 и то вначале лишь на английском языке. Когда году в 1955–1956 Б.В.Иоффе впервые читал студентам и аспирантам курс использования физических методов для исследования строения органических соединений, мы слушали его с разинутыми ртами.
Но несмотря на трудности, строение веществ доказывалось безупречно. На основании работ И.А.Дьяконова могу утверждать, что ему удавалось исправлять ошибки западных ученых, а результаты его работ теми же западными учеными воспроизводились полностью.
Что касается снабжения реактивами, то меня, как студентку, а затем аспирантку, эти вопросы беспокоили мало. Не знаю, чего это стоило нашим шефам. Знаю наверное, что ряд реагентов неорганических (об органических не говорю, ясно, что их приходилось синтезировать самим) тоже получали сами, например, хлорокись фосфора, бромистый алюминий, алюмогидрид лития, ту же дымящую азотную кислоту. Бывали и огрехи в снабжении обычными растворителями. Помню, аспирант Н.А.Домнина поляк Колинский бегал по кафедре и возмущенно кричал: «В стране запускают спутники, а эфира в лаборатории нет!».
Я думаю, трудности всегда были и будут, но тот, кто хочет работать, тот и в трудных условиях работает успешно.
Наша группа курсовиков-дипломников состояла из 12 человек. Мы были очень усердными студентами и работали на совесть. Кафедру закрывали в 11 часов вечера. Дежурными были старшие лаборанты и аспиранты. Мы радовались, когда дежурство приходилось на аспиранта: они сами долго засиживались на кафедре и нас не торопили.
Снова к вопросу о неформальных отношениях на кафедре: спецкурсами нас не мучили (помню только курс Н.А.Домнина «Стереохимия органических соединений»), за спецпрактикум засчитывали работу над курсовой. Даже производственную практику трое из нас проходили на кафедре. Из дисциплин, которые мы тогда изучали, наибольшее впечатление на нас произвел курс теоретических основ органической химии Т.И.Темниковой. Надо сказать, что курс общей органической химии, который у нас блестяще читал Б.Н.Долгов, а во втором семестре – А.И.Захарова, содержал только фактический материал, без какой-либо попытки объяснения, увязывания материала, даже без пространственных представлений в химии. Таков был уровень науки. Учебником нам служил допотопный Залкинд; книга Чичибабина, встреченная с восторгом, вышла только в 1953 г. На этом фоне курс Т.И.Темниковой был откровением; он внезапно раскрывал нам глаза, позволял объяснять, а не заучивать правила, предсказывать химические события. Особая пикантность этого курса, который мы, правда, оценили несколько позже, состояла в том, что только что (в 1951 г.) прошло Всесоюзное совещание по вопросам химического строения, предавшее анафеме теорию мезомерии-резонанса, то есть именно ту теорию, которая пыталась пролить свет на закономерности химического поведения органических веществ. Совещание, очередное в ряду ждановских погромов науки и искусства, трагически сказалось на судьбах отдельных людей и, естественно, на содержании курсов, пытавшихся использовать последние достижения науки в воспитании студентов. Поэтому Татьяне Ивановне приходилось очень искусно лавировать, чтобы дать нам подлинные знания. Книга ее еще находилась в печати, и нам для подготовки к экзаменам был дан ее машинописный черновик. Мы благоговейно передавали друг другу эти странички, а Татьяну Ивановну просто боготворили.
Наша группа была очень дружной: мы вместе ездили за город, устраивали на кафедре вечеринки, иногда с приглашением преподавателей, иногда – без них, встречались дома. Постепенно жизнь разметала моих однокурсников, но кое-какие связи между химиками нашего выпуска остались. Мы до сих пор регулярно встречаемся и всегда рады этим встречам. Они дают нам, помимо разнообразных житейских советов, большой заряд бодрости. В этом году, как всегда, в первую субботу июня у памятника Крылову в Летнем саду мы встретим 53-ю годовщину нашего знакомства.
Молодежь, старайтесь чаще быть вместе, вместе работать, вместе отдыхать, дорожите студенческой дружбой – это капитал на всю жизнь! 
Г.В.Мандельштам (Домарева)
|
