|
|
|
№ 1-2 (3657-3658), 19 января 2004 года
|
 |
|
ПАМЯТЬ
|
|
|
Боль и скорбь
воспоминаний
Писать о блокаде Ленинграда очень тяжело и сложно. Тяжело, так как это не просто грустные воспоминания, это – боль и скорбь сердец всех ленинградцев. Сложно потому, что кажется, все и всем уже известно о величественном подвиге нашего славного города. Но это только кажется, ибо при всей общности судьбы всех ленинградцев, переживших блокаду, каждому блокада дала и его судьбу, и только его восприятие того периода жизни своей и города, свое к ним отношение. И у каждого есть свои воспоминания, которые не просто сохраняются в глубине души, но дают реальную пищу для все более и более глубокого осмысления событий тех дней. Некоторыми из этих воспоминаний я и хочу поделиться.
Был январь 1942 года. Школы города еще работали, и мы ежедневно приходили на занятия. Классы не отапливались, электричества не было, сидели в пальто. Учеба давалась с трудом, особенно донимали голод и холод. Учащиеся получали 125 г хлеба в день, и все. Чтобы хоть немного поддержать нас в школах, было организовано одноразовое горячее питание – тарелка постного супа (без хлеба). Чаще всего были комбинированный суп (горох с макаронами) и дрожжевой (вода и дрожжи). Скудны были эти школьные обеды, но они казались нам сказочно вкусными и многим спасли жизнь. Особым событием этого января была городская елка для школьников, которая проводилась в помещении Малого оперного театра, и билет на которую был мечтой любого блокадного мальчишки или девчонки. Помню, мы, четверо одноклассников, идем из Гавани Васильевского острова в Малый оперный театр. Добрались мы пешком через весь город по морозу (примерно 40°) и с перерывами по случаю воздушной тревоги. В театре – украшенная елка, огни (хотя и холодно). Шел спектакль «Машенька», после спектакля – обед из трех блюд и даже с одним мандарином на третье. Сейчас это кажется, быть может, наивным, малозначительным, но если вспомнить, что все это происходило в условиях осажденного города, который жил под артобстрелом и бомбежкой, терпел холод и голод, то станет ясно, что эта елка – подлинное чудо для ребят, свидетельство заботы и внимания страны к детям. И это лишний раз подтверждает ту истину, что ленинградцы не просто выстояли. Выстояв, они сохранили и приумножили лучшие человеческие качества, отстояли победу добра над злом.
После голодной и холодной зимы наступила долгожданная весна. Она принесла не только некоторое облегчение, но и новые заботы. Город подстерегала беда – возможность эпидемий, различных инфекционных болезней. Это было связано с тем, что всю зиму не работали водопровод, канализация, бани и службы очистки города. Все отходы жизнедеятельности выбрасывались и выливались прямо во дворы и на улицу. Сюда же очень часто выносили и трупы умерших. Если учесть, что население было чрезвычайно истощенным, что появилась вшивость, что медикаментов в городе почти не было, то станет ясно: угроза эпидемии была вполне реальной.
Надо было срочно организовать уборку города от нечистот. Все, кто мог держать лом и лопату, кто мог впрячься в лямку волокуши (лист фанеры с привязанной за два угла длинной веревкой, на котором вывозили грязь), вышли на общественные работы. Мы, вчерашние школьники, тоже участвовали в этом важном деле. Каждый должен был отработать определенное число часов по месту жительства или работы.
Четкая организация этого общегородского мероприятия, активная работа ленинградцев дали свои плоды: город был очищен, эпидемии не вспыхнули.
Позднее, где-то в мае, появились на солнцепеках молодая крапива и лебеда, из которых варили щи и пекли лепешки. Вкуса они были необыкновенного: особенно если в них добавить дуранды (жмыха). Все взялись за разведение огородов. На газонах Большого проспекта Васильевского острова рядом с траншеями и щелями для укрытия при бомбежках и артобстрелах были сделаны грядки, где были посеяны свекла, морковь и другие овощи. Правда, вырастить урожай, пожалуй, не удалось никому: все съедалось, как только появлялись из земли первые ростки. Была такая грядка и у нас с мамой.
Конечно, весна, солнце, некоторое увеличение норм выдачи продуктов – все это подняло настроение и укрепило веру ленинградцев в победу, веру, которая их не покидала даже в самые страшные дни зимы
1941/1942 гг. Даже тогда никому из нас не могла придти в голову мысль о сдаче города врагу. И когда сейчас, спустя десятилетия, иногда высказывается такая мысль, то иначе как дикой, кощунственной ее не назовешь. Нужно было быть в Ленинграде в тот период, чтобы понять это.
Весной 1942 года я пошла работать на Балтийский завод. И это тоже была отдельная страница моей блокадной жизни.
Нас, учеников, в механическом цеху было человек 8–10. Все примерно одного возраста – 14–16 лет. Часть училась и потом работала электросварщиками, другие – слесарями. Мы собирали ножи для вылавливания морских мин («кошки»), «варили» и красили блокадные баржи для доставки продовольствия по Дороге жизни, выполняли другие подобные работы. Жизнь была голодной, страшной, тяжелой, но и в ней были свои радости. Чего стоит, например, возможность помыться в теплой цеховой баньке после морозной зимы и работы практически на улице, ибо в цех попал снаряд и в нем не было окон и крыши. Или дополнительный обед в заводской столовой не по карточкам, а по полученному от мастера талону… Запомнилось, как мы в обеденный перерыв устраивались на солнышке и мечтали о Победе, об учебе после войны и, конечно, о еде, мысль о которой нас не оставляла ни днем, ни ночью, ни наяву, ни во сне…
Еще запомнились доброта и помощь старших, взаимовыручка и поддержка, без чего, собственно, невозможно было выжить в условиях блокады. Любой блокадник носит в сердце благодарную память о тех, кто помог, поддержал, подставил свое плечо, а значит, спас ему жизнь. 
Д.Д.Котикова,
доцент философского факультета
|
